скачать книгу бесплатно
Субботней халы аромат
Тамар Бимбад
«Субботней халы аромат» – вторая книга автора представляет собой мемуарно-биографическое откровение о поиске себя, трансформации взглядов от атеизма к вере, от светского образа жизни к ортодоксальному иудаизму. Цель автора – поделиться с читателем личным процессом перехода и объяснить свои духовные достижения. Всё повествование представляет собой цепь реальных историй из жизни в СССР и США, обрисовывающих специфику, трудности роста, адаптации, оценки и переоценки ценностей. Книга рассчитана на подростков и юношество (16+), то есть на возраст, в котором автор свершала свои незрелые шаги, не зная лучших путей. Рядом описаний и размышлений книга может быть интересна и старшему поколению читателей обоих континентов.
Тамар Бимбад
Субботней халы аромат
Моим дорогим детям, внукам и всем,
кто придёт потом, посвящается…
От всей души благодарю раввина Берела Зальцмана, кто первый затронул меня еврейским словом и под чьим мудрым руководством я и моя семья стали тем, что мы есть сегодня. Особая благодарность его супруге, ребецин Зальцман, “OBM”, за практическое руководство всеми бытовыми переменами в нашей новой религиозной жизни.
Огромная благодарность раввину Элиягу Вчерашанскому за двадцатилетнее талантливое преподавание Торы, Тании, Пророков, Заповедей, Молитвы и Иврита, за духовное руководство и личную дружбу.
Особая благодарность нашему давнему другу – Наташе Чёрной, без помощи которой многое с рождением этой книги могло не случиться.
О рисунке обложки «Субботней халы аромат»
Обложка – это лицо книги, которое должно увлечь читателя, по-своему подсказав идею целого и определив направленность авторского замысла. Рисунок обложки к книге «Субботней халы аромат» выполнен в стиле предметной живописи, дающей возможность передать мысль говорящей символикой предметов, благодаря заложенному в созданный Творцом мир способа и возможности модулирования.
Всё то, что происходит на рисунке, парит на фоне неба под покровом облака, которое символизирует постоянное Б-жье Присутствие над нашими головами. Того самого, которое когда-то освящало и направляло евреев в пустыне в дни Великого Исхода. Всё духовное, что исходит с небес, требует от нас, стоящих на земле, поднять голову вверх, то есть приложить усилия для постижения духовной приближённости, святости и Б-жественного совершенства. Видеть и понимать эти ценности доступно только думающему существу, т. е. человеку и только ему.
На небе рисунка находятся три предмета: хала, эмблема серп- и- молот и маленькая картина в рамке, внутри которой находятся важные и по-своему интересно «говорящие» детали.
Серп-и-молот в обрамлении пшеничных колосьев – символ единства работников сельскохозяйственного фронта и индустриального рабочего класса, представляющего собой суть советской власти. Серп-и-молот, как и 5-ти конечная звезда – атрибуты советского строя и страны, которой мы слишком долго доверяли. Это место нашего духовного галута, «советского Египта», из которого мы совершили исход.
Хала – центр еврейского Субботнего и праздничного стола. Домашняя хала – гордость любой хозяйки. Это символ насыщенности благом, физическим и духовным, несущим радость в дом. Идею халы можно трактовать как достигнутый результат, несущий удовлетворённость жизненным итогом, как насыщение после далёкого и трудного пути.
Как, спрашивается, могла произойти глубинная трансформация сознания человека, пришедшего из одного экстрима (советский галут) в другой (еврейский религиозный образ жизни)?! Вся моя книга посвящена рассказу об этом. Но на обложке, в иносказательной форме, об этом говорит маленькая прозрачная картина, втиснутая между эмблемой СССР и халой. Мне не пришлось изобретать её элементы и символику. Я просто визуально изобразила то, что узнала из Тании, учения хасидизма, и Торы, помогающих понять процессы, происходящие в душе человека. В широком смысле слова трансформация сознания достигается притоком знания, деятельным, сознательным, каждодневным прикладыванием этого знания к себе и своей жизни. Это постепенный, но сполна вознаграждающий за труды процесс, помогающий выстраивать себя и свои отношения с миром.
В «бронзовой» рамке картины все детали размещены внутри синего овала, разделённого на три сферы. Точки-горошинки – это мы, люди. И вся эта пирамида людей организована по-разному. В нижней части – полный беспорядок, отсутствие рядов и симметрий – это грешники, влекомые по жизни инстинктами, животными желаниями, то есть «глазами своими»[1 - «Глазами своими» – из «Утренней молитвы».].
В средней части – середняки, люди, старающиеся обуздать своё животное начало, пробудить свой разум, углубить духовность Б-жественным объективным знанием и прилагать это знание к каждому повороту своей жизни. Середняки – это падающие и встающие, те, кто учится на своих ошибках, проводя их через своё сознание. Похоже, это мы с вами. Точки-горошинки становятся стройнее, но пока без совершенства рядов и симметрий.
И, наконец, верхушка, стройно организованная. Это – праведники, те, кто без изъяна, чьи одежды (мысли, речь и поступки) всегда чисты своей святостью и совершенством намерений и действий. Их мало, их единицы, но они выше и совершеннее всех нас. В них окончательно побеждено зло животного начала. Потому они способны на лидерство.
Ничто так не подходит к букету роз как baby breath, маленькие белые комочки на стройных длинных веточках. Роза на рисунке обложки – символ духовной красоты еврейской женщины, Эйшес Хаил (иврит), на которой зиждется еврейский дом. Baby breath – её спутник жизни, глава семейства. Но речь сейчас не о нём, а о ней, потому что на ней всё держится. Выписанная на нотном стане подлинная мелодия – гимн еврейской женщине, который звучит в её адрес из уст супруга каждый Шаббос. Красотой мелодики, еврейских слов и своеобразием графики букв восхваляются её достоинства и духовная содержательность. Дополняя друг друга, муж и жена должны представлять собой неделимое целое. Они оба – люди, которым самим Творцом поручена особая приближённость к праведности. Этой программе трудно соответствовать всегда, но надо. В этом состоит их цель и высокая миссия быть образцом для следующего поколения еврейского народа.
Серебряные подсвечники выполнены в виде виноградной лозы, как символ семьи, наполненной детьми, которые подхватят факел еврейских духовных ценностей и понесут их дальше во времени и пространстве. А женщина-мать должна дарить им свет и тепло, сгорая сама, как те Субботние свечи.
Тора – книга жизни. В ней 613 заповедей, то есть 248 предписывающих и 365 запрещающих. Их достаточно много, чтобы покрыть ими все жизненные ситуации, могущие возникнуть в бегущей повседневности. Спасибо Творцу, что дал нам исчерпывающее, единственно объективное руководство по управлению собой и дальнейшему созиданию окружающего мира.
Итак, описанный рисунком обложки путь от серпа-да-молота к многозначительности Субботней халы – это дорога по знания Б-жественного наследия и внутренней работы над собой, работы длиною в жизнь.
Субботней халы аромат,
Плетённой женскими руками,
Насытит мысль, расцветит сад
И даст опору под ногами
К моему золотому еврейству…[2 - Первые строки, как и ритмика стиха, взяты мной из одноименной песни Кати Капельниковой, рассказ о которой впереди.]
К моему золотому еврейству
Прикасаюсь заблудшей душой.
Проходя чрез пространство и время,
Я казалась себе «небольшой».
Небольшой по сравненью с Великим,
С Торы мудростью и чистотой.
Сделать всех «небольших», как цадиким,
Может Б-г всемогущей рукой.
Пробежало советское детство
Через юность святое достать.
Подарил мне Вс-вышний еврейство,
Чтобы детям моим передать.
Как встречались мне разные люди
С духом, знанием, с сердцем большим, —
Сколько чувств, сколько мицв, сколько мыслей,
Сколько дружб мы друг с другом прошли!
К моему золотому еврейству
Прикасаюсь спасённой душой
И о том, как всё это сложилось
Повествую я каждой строкой…
Предисловие
Эта повесть – невыдуманный рассказ о событиях моей жизни и обстоятельствах, которые повлияли на формирование меня, как личности, на трансформацию состояния души, начавшуюся в одном качестве в юные годы и приведшую в зрелом возрасте к противоположному по смыслу, значению и ощущениям состоянию.
Спешу заметить, что мне не пришлось совершать героических подвигов, борьбы с собой, а посему я гоню свои и чужие мысли о якобы заслуженной «короне за труды праведные». Всё случилось естественно и просто, заняв, правда, несколько десятков прошедших в наблюдениях и размышлениях лет.
Все почести за произошедший переворот положены только Вс-вышнему. Это Его заслуга, а не моя. Он, Бесконечный – Создатель огромных миров, как и Создатель всех нас, конечных человеческих жизней. Он Все почести за произошедший переворот положены только Вс-вышнему. Это Его заслуга, а не моя. Он, Бесконечный, – Создатель огромных миров, как и Создатель всех нас, конечных человеческих жизней. Он – Вс-могущий сделать то, что не под силу нам, людям. Народы для Него «подобны капле, упавшей из ведра, подобны пыли на чашах весов, ведь острова – словно пыль на ветру. Вс-могущий сделать то, что не под силу нам, людям. Народы для Него «подобны капле, упавшей из ведра, подобны пыли на чашах весов, ведь острова – словно пыль на ветру[3 - Отрывок из утренней молитвы.]».
По своему усмотрению Он сотворил и меня с определённым комплектом моих потенциалов и особенностей. Дал мне телесную оболочку, дал мне душу и, закончив труд свой, сказал:
– Иди туда, куда Я укажу тебе. Неси свою миссию, которую Я даю тебе, и работай над ней, шагая вперёд во времени и пространстве. Для этого ты и создана. И ты, и миссия твоя уникальны и потому важны. Иди в жизнь! Иди!
Фактически это сказано каждому из нас. Но в чём заключается миссия? И при чём здесь уникальность?
Слово уникальность трактуется здесь не в смысле лучше меня нет, а в смысле я – это я и только я. Как отпечатки пальцев. И, если приложить понимание уникальности к моей миссии, то это означает, что данный объём ответственностей существует только для моей деятельности и ничьей больше.
Мы не вечны. Так пусть же моя генеалогическая ниточка тянется долго-долго и пусть вся семья знает, как еврейство пришло в наш дом, и какое чудо было сотворено для нас всех Вс-вышним, подарившим нам этот редкий дар судьбы. Пусть знает и то, каким образом Он, Вс-могущий, это чудо сотворил, благополучно проведя меня по разным путаным чуждым закоулкам, объясняя ситуациями теневые и светлые стороны жизни. Он, Вс-вышний, сохранил меня для лучших времён и для моей миссии. Ведь без того, что здесь написано, могло не быть сегодняшней меня, моих дорогих дочерей и внуков. На их месте могли оказаться незнакомые и очень другие люди. Даже страшно об этом подумать!
Как известно, мы все приходим из детства. Моя история началась очень давно и очень далеко. В другой среде, в другой стране, в другой культуре и общественном укладе. Масса людей в СССР растеряла своё еврейство при том строе, не сумев понять сути своего уникального наследия. А нашей семье повезло: мы выплыли, мы осознали, мы попали в благодатные условия, чтобы прорасти, расцвести и воспользоваться еврейской мудростью. И дай, Б-же, всем нам силы крепнуть день ото дня, питаясь духовно из этого вечно живого источника.
В книге две части. В первой разворачиваются события до нашей эмиграции из СССР, где, начиная с детства, мои глаза только начали замечать существование и присутствие рядом еврейских проявлений, и мои первые размышления на эту тему. Постепенно вы поймёте, как ситуациями Всевышний углубляет моё видение вопроса и доводит его до осознания сердцем.
Во второй части – наши первые шаги жизни вне СССР. Здесь вы найдёте повествование о том, как еврейский образ жизни постепенно входит в наш дом, к каким результатам приходит моя семья и лично я. Опять-таки, затейливо переплетёнными ситуациями и встреченными по жизни людьми, Вс-вышний расцвечивает для нас мир вокруг, наполняя его новым, более насыщенным и глубоким смыслом.
Название книги Субботней халы аромат – звучит романтично, но это философски серьёзное понятие, связанное с Б-жьим заветом отделения порции теста при хлебной выпечке. Отделение – как умение оторвать от себя. Во имя идеи. Отделение – как умение ДАВАТЬ, в отличие от БРАТЬ. Хала – как символ сытости, наполненности, физической и духовной. Хала – как центр Субботнего еврейского стола. Хала – как присутствие в нашем бренном мире святости. Хала, на которую мы омываем руки и произносим особое благословение.
По линии моего отца мы, дети, унаследовали интересную фамилию Сало. Возможно, что пришла она из глубокого исторического прошлого, времён Запорожской Сечи и Богдана Хмельницкого[4 - Под предводительством Богдана Хмельницкого были загублены тысячи еврейских жизней.], когда люди пользовались только именами и прозвищами. В один прекрасный момент, когда одних имён да прозвищ вдруг стало не хватать, стали появляться фамилии, которые часто происходили от имён отцов[5 - Иванов – сын Ивана, Петров – сын Петра…], профессий[6 - Сапожник, Учитель, Меламед, Резник…], прозвищ[7 - Пшено, Беда, Кривозуб, Рябоконь, Борода, Кисель, Спотыкайло, Синегуб, Усик…], мест рождения или проживания[8 - Москва – Москвин, Умань – Уманьский, Ляды – Лядов, Житомир – Житомирский…]. Именно поэтому среди них было много смешных и самых вроде бы нелепо звучащих фамилий.
Существует и вторая версия происхождения фамилии Сало.
Кстати, обе версии не являются документально подкреплёнными. Мы можем лишь догадываться, что и как могло произойти на самом деле, приложив к догадкам общеизвестные исторические факты. Однако в старом семейном архиве сохранилось свидетельство о рождении моего прадеда, датированное 1869 годом. И в этом документе отчества родителей новорожденного напоминают еврейские имена. Мать – Евдокия Яковлевна, отец – Пётр Наумович. При интересной фамилии Сало.
Середина ХIХ столетия – время царизма, время плотно внедрённого государственного антисемитизма в России. Евреи, заточённые в черту оседлости, не имея права жить за этой чертой и стараясь выжить при жестоких погромах, часто давали детям русские имена и изменяли до неузнаваемости свои фамилии. Подменяя букву-другую, укорачивая или удлиняя, они скрывали еврейскую принадлежность, выдавая свои фамилии за украинские или русские. Причём многое держали в секрете даже от собственных детей. Возможно, что еврейская фамилия Саломон, популярная в еврейской среде и по сей день, могла быть укорочена исчезновением последнего слога – мон. Оставшаяся часть – Сало – из-за своего колоритно украинского звучания могла стать надёжным средством спасения семьи в самых страшных антисемитских условиях[9 - Откройте интернет: там находится масса примеров как Сало, в качестве фамилий сочетается с еврейскими именами и фамилиями. Неизвестны их истории, но их много: врачей, бизнесменов, адвокатов и т. д.].
Что не говори, здесь не обошлось без хитроумностей Вс-вышнего, давшего мне при рождении именно такую фамилию, от которой начался отсчёт моей сути. Все школьные и юношеские годы меня преследовали насмешки, которые болезненно терзали мою душу. Но, с другой стороны, с фамилией Сало было легко шагать по жизни, особенно на Украине. И в училище, и в консерваторию меня внесло на руках. Совсем не так, как пришлось Фридманам, Янкелевичам или Рабиновичам.
При окончании консерватории я перешла на мамину фамилию Ковальская. Мама выросла сиротой и своей родословной не знала. А между тем её фамилия так или иначе пришла из Польши и популярна там по сей день. Во второй половине 18-го века русская императрица Екатерина II позволила польским евреям селиться в местечках на Украине, куда, спасаясь от польского антисемитизма, евреи хлынули массовым исходом. А в Житомирской и Уманьской областях, где было очень много евреев, и родилась наша Мама. Её, младшую из 6 детей, вырастила бабушка, которая однажды рассказала маме, что в Польше у них был маленький кошерный ресторанчик. Никто не придал этой информации должного внимания, так как дети слова «кошерный» не знали. Имена маминых братьев, которые я помню – Марк и Адам – могли быть отголосками чего-то польско-еврейского. Кто знает теперь, что было в действительности? Остаётся лишь гадать о глубинных корнях и истоках наших родителей.
Когда же я вышла замуж, Вс-вышний, как дар, как ещё незаработанную награду, дал мне фамилию с именем Мошияха, вкраплённого в фамилию Бимбад[10 - В переводе с иврита Бимбад – это аббревиатура фразы «Пусть скорее придёт Мошиях, сын Давида». Фамилия Бимбад часто встречается в Москве, откуда был родом и отец моего супруга.].
Мы с мужем долго не знали значения нашей семейной фамилии. Понадобилась жизнь, чтобы расставить все хитросплетения ХаШема[11 - ХаШем – одно из названий Б-га. Шем – имя (иврит).] с фамилией на свои места. Через годы после моего замужества наши подросшие дочери, учась в Нью-Йорке и Израиле, прислали нам интересную информацию о значении фамилии Бимбад. В 1971 году этой фамилией ХаШем как бы дал мне заранее энное количество лет на разбег, на рост в иудаизме, чтобы, наконец, довести меня до окончательного осознания себя тем, что я есть сегодня.
Уже написан ряд хороших книг о том, как евреи по рождению оказывались в далёких от еврейства ситуациях, каков был путь возврата и какой ценой. Книга Товы Мордехай Playing With Fire глубоко взволновала меня. Прыжок через пропасть Кармелы Райз – повесть о евреях-отказниках, героически боровшихся за своё право быть евреями и не менее героически вырвавшихся из советского плена. Из книг о герах[12 - Гер – нееврей по рождению, сделавший свой выбор стать евреем.] я знаю только одну – Бамбуковая Колыбель, написанную еврейским отцом Авраамом Шварцбаумом о своей приёмной китайской дочери, искренне и сознательно ставшей еврейкой в день своей батмицвы.
Мне не известно, пишут ли люди откровения о своём приходе в иудаизм. Скорее всего, что нет. Многие держат этот факт своей биографии в большом секрете. Возможно потому, что объяснять себя очень сложно, часто из нежелания впустить посторонний взгляд в свою личную жизнь.
Но тут возникает вопрос: зачем это нужно было мне? Зачем приподнимать мою личную завесу, раскрывать и объяснять секреты своего внутреннего мира? Ответ прост: человек нашёл жемчужину и зажал её в руке от постороннего глаза. Как долго он может прожить, держа свою драгоценность в кулаке, заботясь о секретности? Какая ему радость от этого сокрытия? Другое дело, когда он разожмёт кулак и в восторге протянет раскрытую ладонь миру, говоря:
– Смотрите! Какая красота и совершенство! Её создал Творец.
Во-первых, это важно для тех, кто хочет, очень хочет, но не решается переступить черту. Это – своеобразный, смелый шаг. Это – обогащение себя глубинной объективной мудростью, необходимой для праведности поступков.
Во-вторых, переход в иудаизм – это формирование своей внутренней системы ценностей, которые важно передать детям с целью помочь им не просто избежать, а суметь противопоставить себя вседозволенности, характерной сегодняшнему миру. Это средство связи поколений, становление детей на плечи отцов для большей дальновидной устремлённости и функционального роста на пути вперёд. Написание книги – это разговор с собой, это способ продумывания деталей, это оценка своих мыслей и поступков, анализ того, что часто проходит незамеченным мимо. Это и есть моя жемчужина, которая, надеюсь, вдохновит кого-то, придаст силы, разбудит поиск, подтолкнёт к знанию и, возможно, этим хоть немного изменит к лучшему мир.
Ну что ж! Не пишут геры книг О СЕБЕ. Да уж так тому и быть! А тем не менее, приход к еврейству через смысл, через идею не нов. И каждый гер – свидетельство необычности, стоящей на уровне чуда.
В отличие от евреев по рождению, геры приходят к еврейству не по крови, а через приобретённое знание, которое нашло отклик в их душе и дошло до сердца. Они нашли его настолько близким и естественным для себя, что решили добровольно принять на себя его устои. Точно так же, как во времена Авраама Авину[13 - Ав – отец (ивр.) Авину – отец наш.], когда бывшие идолопоклонники, ещё не евреи, но согласные с его идеологией люди, шли за ним, превращаясь в единомышленников. Как видим, так всё начиналось у своего раннего истока. Будущих евреев сближала идеологическая связь. Кровная связь появилась через сотню лет, при рождении Ицхака, затем от Ицхака к его сыну Якову и затем от Якова к его двенадцати сыновьям, что в будущем привело к рождению еврейского народа у горы Синай, когда нам была дана Тора.
Следовательно, в природе есть такой феномен, когда нееврей, имеющий склонность к еврейскому мышлению, чувствует необходимость им стать, искренне впуская еврейскую идеологию и образ жизни внутрь своей сути, сделав её необратимым процессом. Позвольте мне опять воскликнуть:
– Это ли не чудо?! Кто автор этой ювелирной внутренней работы внутри человеческого сознания, если не сам Творец?! Человеку это не подвластно. Он сам – сотворённое создание. И физически, и духовно. Духовные и мыслительные особенности каждого человека лепятся custom made самим Создателем. Развивать свои способности, то есть совершенствоваться духовно человек может и должен сам. Поскольку при рождении ему Свыше был дан разум, как инструмент мышления. Вдумайтесь в это! Это очень сложно и очень интересно.
Я глубоко уважаю всех, кто, сделав этот шаг, живёт по принципам Торы. Наш лидер, Любавический Ребе Менахем Мендл Шнеерсон, очень тепло и с глубоким уважением относился к герам. По его мнению, гер – это затерявшаяся еврейская душа, родившаяся у нееврейских родителей. В ней есть еврейский потенциал, который постепенно обнаруживает себя под воздействием жизненных ситуаций. Рассказам о моих ситуациях посвящены страницы этой книги.
В моём повествовании нет выдуманных персонажей, многим из которых я сохранила имена. Но некоторым из них я всё же имена изменила по вполне понятным личным причинам.
Мне очень дороги герои первой части книги под названием «Советское детство», где рассказывается о собирательных типах детства в СССР. Мне очень хотелось включить в книгу историю Виктории Фёдоровой, которая с 11 месяцев своей маленькой невинной жизни носила клеймо «врага народа». Обрисовка её трагического детства и юности – тема большого самостоятельного повествования. Но это тоже вариант советского «счастливого» детства, типичного в СССР. Из всех упомянутых детей счастливым (без кавычек) советское детство было только у меня, родившейся под русско-украинской фамилией Сало в семье военнослужащего, в семье по-советски вполне благополучной. Истории Бореньки и Береле стопроцентно правдивы, так как были услышаны от них самих позже, когда мы все стали взрослыми и сама жизнь представила нас друг другу.
Очень хочу надеяться, что моё повествование будет интересным и полезным людям разных поколений и разных убеждений. Тем, кто покинул развалившийся ныне СССР, многое из описанного в первой половине книги окажется знакомым. Но любому любознательному читателю, думаю, будет интересно узнать о повседневной жизни, мышлении и поступках, часто далеких от идеальных, живущих без Б-га людей, на другом, противоположном конце земного шара.
Глава 1. Советское детство
Томочка
Май 1945 года.
Вся страна, устав от ужасов войны и потерь близких, ликовала от близкой победы над гитлеровской Германией. Желанная победа носилась в воздухе и в её честь люди называли словом Победа всё, что нуждалось в названии: площади и улицы, бульвары и переулки, парки и скверы, часы и машины.
Победа была официально объявлена 9 мая. Мне же посчастливилось родиться 3 мая, то есть на второй день после взятия Берлина. Мой отец, переполненный своим гражданским и семейным счастьем, на радостях решил назвать новорождённую дочь Победой. Не Викторией, а именно Победой. Слава Б-гу, что в результате мне дали вполне нормальное имя, спасшее меня от будущих насмешек и неприятностей. Иначе я была бы исторической личностью с уникальным на весь Советский Союз именем Победа Николаевна Сало.
Я росла удобным ребёнком. Поэтому из всех вариантов моего имени использовалось только одно, очень ласковое – Томочка, не исчезавшее даже в минуту родительской строгости.
Мой отец, морской офицер, главный инженер-кораблестроитель воинской части в городе Хабаровске, приехал на Дальний Восток ещё до начала войны. Под его началом и по его проектам строились шхуны, катера, тяжёлая техника, проводились серьёзные ремонтные работы механики военных судов, что было сложным и ответственным делом. Особенно в годы войны. Там же, в Хабаровске, он встретил нашу Маму, которая работала как акушер-гинеколог в родильном отделении огромного госпиталя, где родились все мы, дети нашей семьи.
Я хорошо помню Хабаровск, всю жизнь мечтая там побывать, вдохнуть его неповторимый воздух и снова увидеть грозный и прекрасный Амур. Помню с раннего детства весенний ледокол. Это грандиозное, волнующее зрелище вздымающихся и наползающих друг на друга ледяных громад, с диким неистовым грохотом трескающегося льдса и ревущей движущейся стихии.
Зимний Амур, покрытый толстым, надёжно крепким льдом, всегда был источником снежных радостей детворы. Его холмистые берега превращались в горки для катания на санках. Летишь сначала с горки, потом по плоской равнине заснеженного пляжа и вылетаешь далеко на речной лёд. Чудо! Восторг разгорячённых румяных лиц! Смех и суета! И бесконечное ощущение счастливого беззаботного детства!
В те далёкие времена вся архитектура домов нашего района ограничивалась простыми коробками огромных стандартных домов с коммунальными квартирами, где был единственный на весь этаж туалет. На таком этаже могли проживать десятки семей. Кухня, тоже одна на весь этаж, представляла собой огромную комнату, вдоль стен которой были сколочены длинные стеллажи вместо столов, сделанные из простых щербатых досок. На них каждая хозяйка имела своё место для примуса, ведра с водой и небольшого рабочего места для приготовления пищи.
Как и все дети я, падая, разбивала коленки, наступала на стекла, прыгая босиком под летним тёплым дождём, сваливалась с заборов и деревьев, случалось, что висела на них, зацепившись платьем за ветки, пока кто-нибудь из взрослых не придёт на помощь.
Однажды, пуская мыльные пузыри пустой катушкой от швейных ниток и обычного мыла, я сидела на подоконнике второго этажа, я ела огромный красный помидор. Увлекшись пузырями, я случайно локтем столкнула помидор, лежащий на подоконнике рядом, прямо на проходящего под нашими окнами офицера в белоснежной летней военной форме. Помидор попал прямо в цель: на его белую фуражку, на плечи и спину. Увидев, что натворила, я испугалась и пулей отлетела от окна. Знаю, что родители извинялись за мою оплошность, но меня никто не ругал и не наказывал, понимая мой проступок как детскую оплошность. Никто на свете не вырастал без больших и маленьких глупостей, проступков, случайностей и ошибок.
Стояла холодная дальневосточная зима. Минус 30–40 градусов по Цельсию. Нас, детей младшей группы детского сада УМВД, выпустили во двор на прогулку. Тепло закутанные дети были заняты беготнёй между огромными выше детского роста сугробами. А мне понадобилось вернуться в дом. Я взошла на деревянное крылечко, сняла варежку и голой ладошкой решила открыть дверь. Холодная дверная ручка вдруг оказалась липкой.
– Интересно, – подумала я, ж почему с варежкой ручка не липнет, а с голой ладошкой липнет?
Я попробовала прикоснуться отдельными пальцами – тоже липнет. Затем решила проверить что будет, если прикоснуться к дверной ручке языком. К моему несчастью, язык за мгновение накрепко прилип и оторвать его от холодного металла было невероятно больно и потому невозможно. Я поняла, что моё положение безнадёжно. Слёзы беспомощности катились из глаз. Я пробовала кричать и звать кого-то. Но кричать с высунутым языком, да ещё и примёрзшим к дверной ручке, когда каждое движение причиняет боль, было безуспешным. Как долго продолжались мои мучения сказать не могу, но, наконец, меня с моей проблемой заметили дети и позвали взрослых. Нянечка принесла чайник с горячей водой и стала поливать на ручку двери пока она не согрелась и не отпустила мой несчастный язык. Он был изранен, кровил, опух и долго болел, не давая возможности нормально есть и разговаривать. Но… и это прошло. Но не забылось.
Из-за отсутствия горячей воды в домах раз в неделю люди ходили в баню. Попадая туда, мы делились на мальчиков и девочек и расходились кто направо, кто налево. Для меня поход в баню был большим мероприятием с целым рядом разных впечатлений и приятностей. Особенно зимой, когда на улице стоял мороз.
Над входной дверью бани висело смешное объявление, сделанное крупными буквами:
ВХОД В БАНЮ В ПОРЯДКЕ ЖИВОЙ ОЧЕРЕДИ.
– А что такое живая очередь? – спросила я Маму. – А может ли очередь быть мёртвой?
Она засмеялась и объяснила, что имеется ввиду очередь из непосредственно присутствующих здесь людей, притом без предварительной записи и что в реальности мёртвых очередей не бывает.
Лица ожидающих, часами сидящих в прихожей, смотрелись устало и неулыбчиво. Дети, быстро устающие ждать, вертелись на скамейках, сидя со взрослыми в зале ожидания.
Когда, наконец, наша очередь подходила, мы сначала шли в раздевалку с длинным рядом облезлых шкафчиков. А после этого босиком, на цыпочках, перебегали по холодному полу в другое помещение, где, наконец, было тепло, где были установлены широкие каменные скамейки, на которых мылись взрослые и дети. Густой пар хоть как-то скрывал, окутывая, обнажённые тела моющихся.
Женщины брали в углу небольшие тазики, сложенные стопкой, и шли за водой к большому крану, где опять была очередь. Мы стояли в ней, наполняли свои тазики и осторожно, чтобы не поскользнуться на мыльном полу, несли их на своё место и, стоя или сидя на скамейках, мылись в этих тазиках. Шампуней или туалетного мыла тогда ещё не было. Мылись простым мылом, тем самым, что использовалось для стирки белья и посуды. Это мыло оставляло неприятный белый налёт на волосах и расчёске. Ну что было делать? Другого мыла после войны пока не было. Использованную воду выливали на себя или просто на пол и шли в очередь за следующей порцией чистой воды. Этот цикл повторялся несколько раз. Затем, в заключение процесса, разгорячённые паром люди, мокрыми, опять на цыпочках как в балете, протанцовывали по холодному полу свой путь в раздевалку, где в шкафчиках были оставлены сумки с чистым бельём и полотенцами, вытирались, одевались и выходили в прихожую.
А в прихожей по-прежнему сидела очередь усталых и унылых от ожидания людей, мечтающих добраться до цели своего визита, чтобы протанцевать свой балет на цыпочках, пройти обряд омовения и с раскрасневшимися лицами выйти на мороз. С молчаливой завистью и почтением они смотрели нам вслед, как уже прошедшим свой обряд омовения и достигнувшим желанной цели.
