скачать книгу бесплатно
Так начался длинный день, полный непрерывных съемок для кастинга в телевизионное реалити-шоу. Брату с сестрой потребовалась не одна неделя, чтобы написать сценарий видеоролика, и их мать, Лин, всячески поддерживала затею своих детей. Сцена с прыжком в озеро шла самой первой. Старшая сестра Росса, словно конферансье, объявила семейный дуэт Ульбрихтов и провозгласила, что они «готовы на все ради победы в «Удивительной гонке»: даже спрыгнуть со скалы», а затем ее брат выполнил трюк. Легко справившись с первым пунктом, они должны были отправиться колесить по Остину, совершая и снимая на камеру самые немыслимые и безумные поступки, призванные убедить продюсеров шоу, что Росс и Калли Ульбрихт – лучшие кандидаты, и «Удивительной гонке» без них не обойтись.
Когда Росс вынырнул из воды, он взглянул сначала на сестру, а потом на обрыв, с которого только что спрыгнул: совсем не такими представлялись ему эти летние каникулы.
В его голове то и дело вспыхивали кадры из фильма о совсем другом лете. Лете, которое начиналось бы с того, как он на все сбережения покупает обручальное кольцо и делает предложение своей обожаемой девушке Эшли. По сценарию Росса, она непременно отвечает: «Да!» (Ну а как иначе?) Потом неразлучные голубки оканчивают Техасский университет в Далласе, Росс получает степень магистра и становится дипломированным физиком, и следующие несколько месяцев пара проводит в предсвадебных хлопотах. Молодожены находят хорошую работу; Росс идет научным сотрудником на кафедру теоретической физики. Они ходят на дни рождения и свадьбы, со временем у них появляются двое детишек. Эшли и Росс счастливы. Они вместе встречают старость. Их жизнь удалась. Конец.
Однако придуманный Россом Ульбрихтом фильм не ушел дальше вступительных титров. Росс действительно скопил денег на прекраснейшее кольцо и сделал предложение своей дорогой Эшли, в самой романтической обстановке он попросил ее руки (скажи «да», пожалуйста, скажи «да»), однако Эшли ответила, что ей нужно кое в чем признаться Россу (так, звучит не ободряюще). Оказалось, что весь прошлый год она изменяла ему с несколькими парнями. (Несколькими? То есть больше, чем с одним? Да, верно, именно это и значит «несколько».) В довесок ко всему, один из них оказался его лучшим другом.
Экран темнеет.
Росс выбрался из воды у подножья утеса, и семья Ульбрихов отправилась к месту следующего трюка. Когда камера снова включилась, Росс и его сестра стояли на фоне городской панорамы и по очереди рассказывали о себе. Калли заявила, что Росса можно смело назвать их «мозговым центром», а потом рассказала, что он изучает физику и материаловедение и как-то раз даже установил мировой рекорд по созданию самого прозрачного кристалла на земле.
Сестра все говорила и говорила, а Росс тем временем смотрел вдаль. Миллион мыслей роился в его голове, словно дикая стая, заплутавшая в сложном лабиринте в поисках неведомо чего. Ему казалось, что здесь он не на своем месте. Но почему же? И когда все пошло наперекосяк?
Он родился в Остине двадцать четыре года назад на кухонном полу, и еще задолго до того, как он произнес свои первые «мама» и «папа», родители – Лин и Кирк – ясно поняли, что их сын особенный. Еще даже не научившись ходить, Росс был очень наблюдательным мальчиком и обладал знаниями не по возрасту. Например, ему никогда не говорили: «Не выползай на дорогу!», потому что он и сам понимал, что не нужно, как если бы при рождении он получил невидимую инструкцию по использованию окружающего мира. В детские годы Росс без проблем отвечал на такие вопросы по физике, которые его родители даже не понимали. В подростковом возрасте он начал интересоваться тем же, чем и сверстники: спортивными играми в парке, марафонами по настольным играм и симпатичными девчонками, – хотя все же частенько любил засесть где-нибудь с книжками по политической теории, экзистенциализме или квантовой теории.
Но Росс отличался не только умом. Он также обладал поистине добрым сердцем. В детстве он часто спасал животных. Став старше, он стал помогать и людям. Да, Росс был из тех, кто на полуслове прервет разговор и бросится к неприметной старушке, чтобы помочь ей перейти дорогу: подхватит сумки, остановит потоки машин и будет терпеливо ждать, пока бабушка неспешно добредет до противоположной стороны улицы.
Все, кто встречал Росса, видели в нем идеального ребенка, хотя его чрезмерный альтруизм порой наводил людей на мысли, что мальчик просто-напросто работает на публику.
«Нельзя быть настолько добрым, – говорили они, – да еще и таким умным». Однако вскоре все убедились в искренности его великодушия. Оно отражалось даже на его речи; все эти «право же», «боже ты мой» и «черт побери» порой звучали до боли простодушно. Если нужно было крепко выругаться, он говорил: «Блин!» вместо другого емкого слова.
Имелись у Росса и недостатки. Так в подростковом возрасте он начал пробовать расширяющие сознание вещества, совсем легкие. Они с приятелями частенько уходили в лесок неподалеку, там ребята забирались на деревья и, попыхивая косячками, неплохо проводили время. На музыкальных концертах в компании девчонок Росс экспериментировал с галлюциногенными грибами. А на вечеринке после школьного выпускного бала он упился настолько, что девушка, с которой он пришел накануне, нашла его утром в бассейне: он бесчувственно покачивался на надувном матрасе, все еще в смокинге, кроссовках (Росс не стал брать напрокат обувь, а попросту надел на выпускной бал свои старые теннисные кеды) и солнечных очках.
И вот он, эрудит и умнейший парень, наидобрейший человек во всем Остине, теперь стоит рядом с сестрой в парке и пытается пробиться на телевизионное реалити-шоу.
Но какой у него был выбор? Ехать на Запад, в Кремниевую долину, чтобы примкнуть к какому-нибудь новому проекту? Бесполезно. После того как несколько лет назад лопнул пузырь доткомов[3 - Экономический пузырь (продажа ценных бумаг, акций интернет-компаний по завышенным ценам), существовавший с 1995 по 2001 год. – Прим. пер.], компании, избравшие сомнительную стратегию и пустившие на ветер деньги акционеров, так и не смогли справиться с финансовыми проблемами и распались, превратив Сан-Франциско в своего рода пустырь. Отправиться на Восток? Сможет ли такой сообразительный парень, как Росс, найти что-то для себя на Уолл-стрит? Нет. После обвала жилищного рынка банки стали слишком неустойчивы. Совсем недавно был вариант осесть и жить долго и счастливо с Эшли в родном Остине, но теперь он отпал: мечты Росса о женитьбе и семейном очаге были растоптаны толпой каких-то парней.
Оставалось только заканчивать учебу или прыгать с обрыва.
Росс полагал, что известность и деньги, которые может принести реалити-шоу, – это лишь небольшой крюк на пути к настоящей жизненной цели. Он не сомневался, что где-то в будущем его ждет особое предназначение, хотя и сам не знал, какое именно. Пока еще не знал. Единственное, что Росс мог с уверенностью сказать: ему хотелось изобрести нечто такое, чего еще никто не изобрел.
Однажды у него все получится. Но не сегодня.
День плавно перетекал в вечер, и съемка ролика для «Удивительной гонки» подходила к концу. Росс и его сестра стояли на улице и смотрели в камеру. К вечеру похолодало, поэтому Росс переоделся в темные спортивные штаны и свитер.
– Росс, – спросила Калли, – что будешь делать со своей половиной миллиона, когда мы победим?
Брат с наигранно серьезным видом задумался, а через секунду доложил:
– Раскидаю деньги и буду в них валяться.
– Отлично, – Калли подняла руку, чтобы «дать пять» брату, – но сперва нужно победить в «Удивительной гонке»! Конец записи.
Убирая в родительскую машину весь съемочный инвентарь, Росс уже предвкушал все возможности, которые откроются перед ним в будущем, и почти наяву видел свои полмиллиона долларов, которые непременно выиграет. Он еще не знал, что его мечтам не суждено сбыться. Его никогда не возьмут в телевизионное реалити-шоу, и это станет первой неудачей из множества других, притаившихся впереди. Но он ехал в машине рядом с сестрой и продолжал мечтать. Тогда Росс и предположить не мог, что всего через пять лет он будет зарабатывать за один день целые горы денег.
Глава 3
Джулия Ви
Первая неделя в колледже стала для Джулии Ви самой сложной за всю ее жизнь – за прожитые восемнадцать лет. Она, робкая девушка, только-только приехала в Университет штата Пенсильвания, одна, без друзей и без особого представления о новом месте обитания. Джулия едва успела освоиться, как ее настигла страшная новость, перевернувшая жизнь. Девушка распаковывала чемоданы в комнатке общежития, раскладывая по полкам одежду и книги, когда зазвонил телефон и ей сообщили, что ее мать умерла от рака.
После похорон Джулия, все еще глубоко потрясенная, вернулась в Пенсильванию с надеждой обрести покой в повседневной студенческой жизни. Очень бы помогло, думала она, познакомиться и завести роман с каким-нибудь парнем. Ведь ей так хотелось, чтобы о ней заботились. Чтобы баловали вниманием и шикарными ужинами.
Однако судьба распорядилась иначе, и Джулия повстречала Росса Ульбриха.
Все произошло совершенно случайно. Девушка бесцельно бродила по кампусу, вспоминая маму, и ненароком зашла в огромное здание на Шортлидж-роуд. Она блуждала по старым коридорам, когда до нее донесся звук барабанов: громкий стук африканских тамтамов. Пойдя на звук, она обнаружила комнату, где полукругом сидели музыканты, ритмично стучащие по барабанам джембе. Вокруг них танцевали шестеро девиц.
Джулия притаилась в уголке, зачарованная музыкой и танцами: похоже случайно она попала в университетский клуб «НОММО», круг любителей игры на африканских барабанах. Она наблюдала за музыкантами, пока к ней не подошел растрепанный, небритый парень. Он протянул руку и назвался Россом. Джулия окинула его взглядом: совершенно босой, а футболка с шортами заношены до дыр и заляпаны пятнами. Девушка решила, что он бездомный. Парень не брился уже несколько месяцев и жутко зарос.
Они слушали барабанные ритмы, звучавшие вокруг них, и Джулия не могла не заметить, как очарован ею этот парень. Да и кто бы устоял? Стройная шустрая девчонка со смуглой кожей, с россыпью веснушек на щеках и большими сияющими глазами. У нее была экзотическая внешность: наполовину афроамериканка, наполовину кто-то еще. Она вежливо представилась собеседнику, а затем дала понять, что разговор с ним ей неинтересен. Да и кому интересно болтать с человеком, который полмесяца не видел душа?
Джулия думала, что больше не увидит бродягу, однако через неделю снова столкнулась с Россом. Но теперь он побрился, надел брюки и ботинки – настоящие ботинки!
Беседа с парнем заинтриговала Джулию. Она отметила, какой он оказался веселый, обходительный и остроумный – очень-очень остроумный. Он сказал, что учится в аспирантуре Школы материаловедения и инженерного дела. Когда Джулия поинтересовалась, чем же он там занимается, Росс объяснил, что работает над исследованиями редких свойств кристаллических веществ, а также занимается спинтроникой и ферроматериалами. Школа даже еженедельно выделяла ему несколько сотен долларов на исследования. Несколько дней спустя Росс и Джулия ужинали в суши-ресторане неподалеку от трассы «I-35», а еще через несколько дней – целовались у Росса в квартире. Когда они снимали друг с друга одежду, Джулия еще мало что знала о парне, с которым она так беззаботно пустилась в любовную авантюру. Но очень скоро ей предстояло узнать, что он за человек.
Они почти разделись, как вдруг раздался щелчок входной двери и в гостиную вошли соседи Росса, делившие с ним жилье. «Идем в мою комнату», – позвал Росс девушку и под хихиканье друзей поспешил покинуть гостиную. Он повел Джулию вниз по лестнице, в темный подвал, куда через крохотные оконца проникали несколько тонких лучиков света. Девушка ощутила запах цемента или плесени.
– Это и есть твоя комната? – недоверчиво спросила она, шлепая босыми ногами по ледяному полу.
– Да, – гордо ответил Росс. – Я живу тут бесплатно.
Слово «бесплатно» прозвучало с особой гордостью. Джулия обвела глазами подвал, пытаясь оценить его размеры и обстановку. Кровать размещалась рядом с батареей. Картонные коробки валялись повсюду, словно детские кубики, заготовленные для строительства крепости.
Джулия еще в первое их свидание в суши-ресторане приметила, каким экономным был парень и на каком дряхленьком – наверняка, старше чем она, – пикапе приехал за ней. На втором свидании девушка поняла, что Росс не придает особого значения одежде, например, он пришел на встречу, одетый как басист из гранж-группы. (Рваные шорты, испачканная футболка и такие ветхие туфли, что можно подумать, он одолжил их в доме престарелых.) Но только теперь, сидя в подвале на его кровати и разглядывая голые каменные стены, Джулия четко осознала, что у Росса и в самом деле, по-настоящему, нет денег, и он в самом деле не заботится о материальных благах, которым большинство людей чуть ли не поклоняется, как идолам.
– Почему ты живешь в подвале? – спросила Джулия, когда они легли на кровать, и Росс продолжил ласки.
Парень остановился и объяснил, что живет так скромно, потому что хочет доказать самому себе, что способен на это. Зачем платить за квартиру, если можно преспокойно жить и в покрытом плесенью подвале? Его слова заставили девушку нахмуриться. Но Росс продолжил, объясняя, что дело не в экономии денег. Его жизненный уклад также являлся частью эксперимента над самим собой, он хотел знать, где порог его потребностей и желаний, без которых он не может жить. Например, недавно он решил обходиться без горячей воды, просто хотел испытать свою стойкость. («Довольно быстро привыкаешь к холоду», – хвастался он.) Впрочем, Росс испытывал не только стойкость. Прошлым летом, гордо похвалялся парень, он целую неделю прожил на одной банке консервированных бобов и пачке риса.
– А как же кофе? – спросила Джулия.
– Не пью.
– Ну ты и нищеброд, – пошутила она.
Горячая вода и подвал были первыми из открывшихся странностей. В ногах кровати стояли два мусорных мешка, которые Росс называл «шкафами». В одном из них хранилась чистая одежда, а во втором – грязная. Каждая вещь его гардероба: каждый носок, рубашка и те самые ветхие туфли, – досталась ему от друзей, отдавших ему свою старую одежду.
– Боже, нет-нет-нет, – запричитала Джулия, хлопая ресницами, – так не пойдет! Мы непременно заглянем в магазин и купим тебе новую одежду, которая будет тебе подходить.
– Обязательно, – откликнулся Росс, целуя ее.
Однако Джулии не терпелось узнать о нем побольше. В голове рождались все новые и новые вопросы.
– А что там за книги? – спросила она, указывая на приличную стопку, стоящую рядом с кроватью.
Услышав этот вопрос, Росс чуть отстранился, но ответил со всей любезностью. Помимо барабанного клуба «НОММО», он также являлся завзятым членом университетского клуба «Коллежские либертарианцы» – политической фракции, которая еженедельно проводила собрания, посвященные обсуждению либертарианской философии и чтению книг по экономике и научным концепциям – тех самых книг, о которых спрашивала Джулия. Он читал все эти литературные труды, написанные Мюрреем Ротбардом, Людвигом фон Мизесом и прочими деятелями, для собственного удовольствия, чтобы отдохнуть от работы, связанной с физикой.
Когда девушка спросила, кто такие «либертарианцы», Росс без капли осуждения разъяснил, что это такие люди, которые полагают, что каждый человек сам отвечает за свою жизнь и сам решает, как ему жить, и государству не стоит вмешиваться и влиять на личный выбор. На каждый вопрос – от глобального «как прожить и на что потратить свою жизнь?» до бытового «а не закинуться ли чем-нибудь бодрящим сегодня?» – у всякого человека свой индивидуальный, ответ, и государство не вправе навязывать свои истины.
Не будь Росс таким остроумным, Джулия наверняка поскорей бы сбежала из его затхлого подвала и прервала все общение. Не будь Росс таким симпатичным, она ни за что бы не ответила на его звонок после первого свидания. Не обладай Росс фантастической уверенностью в себе, которую юная Джулия еще ни в ком не встречала и которой ей самой так не хватало в те непростые дни, она никогда бы не согласилась стать его девушкой.
Однако чудаковатый и обаятельный парень будоражил ее воображение. Он с улыбкой глядел на Джулию, снимая с нее рубашку и возвращаясь к поцелуям. Девушка видела, как он околдован ею. Она же, в свою очередь, пыталась не подать вида, насколько сильно Росс завладел ее чувствами. Валяясь на измятой кровати, они оба и представить не могли, что с этого момента начался самый бурный и будоражащий за всю их взрослую жизнь роман.
Который для Росса станет последним.
Глава 4
Дебаты
Студенты толпой – кто с рюкзаками, кто с книгами – заходили в здание имени Вилларда. Внутри уже зажгли свет, так как солнце почти село и кампус Университета Пенсильвании погрузился в густые сумерки. В большом лектории среди повседневной студенческой суеты Росс Ульбрихт готовился к предстоящим дебатам, расхаживая по залу.
Просторное помещение было заставлено рядами стульев, предназначавшихся для студентов, спешащих в здание, – для всех желающих послушать сегодняшние дебаты между либертарианцами, республиканцами и демократами.
Предстояло обсудить ряд вопросов, связанных с государственными выборами, в том числе легализацию наркотиков в США.
Прошел всего год с тех пор, как Росса не взяли в «Удивительную гонку», но воспоминания о тех днях уже успели стереться из памяти. Нынешняя университетская жизнь так и била ключом, особенно благодаря клубам, в которые он записался.
Чудесная барабанная группа, игравшая необычайную музыку (Росс настолько проникся ритмами барабанов, что, ложась спать, наигрывал у себя в голове эти мелодии). И вдобавок к ней – клуб либертарианцев, в котором он не пропустил ни одной встречи. За полтора года он с головой окунулся в либертарианскую политическую философию. Он летал по всей стране, чтобы побывать на различных либертарианских конференциях и послушать знающих людей. Также Росс проводил множество часов в баре «Угловая комната» или в «Кафе 210» на Колледж-авеню, где частенько болтал с президентом университетского клуба, Алексом, и другими друзьями-либертарианцами; те бурно обсуждали роль правительства в обществе и рассуждали, как можно ослабить его жесткий контроль.
Одержимость Росса клубной деятельностью пагубно отражалась на его работе, однако он не мог ничего с собой поделать. Книги и дискуссии завладели им без остатка.
Хотя имелся еще один аспект жизни, отвлекавший Росса от работы. Когда он не ходил на встречи клуба либертарианцев и не играл в кругу барабанщиков, он все время проводил с новой девушкой Джулией. Голубки, быстро признавшиеся друг другу в любви, старались как можно меньше разлучаться.
Джулии впервые предстояло провести Рождество без матери, поэтому Росс пригласил девушку на каникулы к себе, в Остин. Перед отъездом он успел прошмыгнуть в университетскую лабораторию и создать там кристалл для кольца, которое собирался подарить возлюбленной. Росс очень ценил внимание девушки и то, как она часами слушала его рассуждения, в том числе и на тему сегодняшних дебатов: «Реформа американских законов о наркотиках». В этой области парень разбирался лучше кого бы то ни было.
– Прошу, занимайте места, – прокряхтел профессор, отвечавший за организацию дебатов. – Мы начинаем.
Росс в непривычной для него деловой одежде (рубашке, заправленной в брюки) уселся за стол рядом с двумя другими членами клуба либертарианцев. Профессор сказал несколько приветственных фраз, и зал погрузился в тишину.
– Правительство не имеет права указывать людям, как поступать с их собственными телами, – заговорил Росс. Он решил объяснить собравшимся, что наркотики – любые наркотики – должны быть легализованы, потому что так будет безопасней для общества и потому что люди имеют право распоряжаться своими телами как хотят.
На дебаты пришло около сорока человек, большинство согласились присутствовать только из-за дополнительных баллов, которые им пообещал профессор политологии. Однако Росс выступал так яростно и увлеченно, будто перед ним находился целый Конгресс США.
Республиканцы привели свои аргументы: «Как можно легализовать то, что убивает десятки тысяч человек в год?» И тут же демократы подхватили: «Верно! Как можно закрыть глаза на такой очевидный факт?»
– То есть нам следует также запретить Биг-Маки в «Мак-доналдсах», потому что люди от них толстеют, схватывают инфаркт и умирают? – спокойно парировал Росс.
Как всегда, при обсуждении наркотиков его оппоненты пришли в неистовство. Они пытались отфутболивать аргументы, однако у Росса всегда находились ответы, обескураживающие противников.
– А может нам стоит и автомобили запретить? – наступал он. – Ведь сколько аварий случается в год, сколько людей погибает.
Росс приводил доводы в защиту курильщиков травки и даже в защиту тех, кто принимает героин: он сравнивал тех и других с любителями пропустить стаканчик-другой спиртного после рабочего дня.
Он объяснял также, что дикость и насилие в наркобизнесе процветают именно из-за жестких пагубных законов, которые установило правительство в попытке пресечь наркоторговлю: дилерам не остается ничего иного, кроме как уйти в подполье и ступить на чудовищный путь насилия, чтобы защитить себя в войнах, захлестнувших улицы. «Синдикаты не разводят войны вокруг алкоголя или БигМаков, потому что и то и другое легализовано», – заверял Росс. Если бы и наркотики легализовали, их стали бы продавать по определенным законам, и с рынка исчезли все некачественные, с добавками крысиного яда или талька, вещества.
– Тело принадлежит человеку, а не государству, – повторял Росс, окидывая взглядом лекторий, – и правительство не имеет права указывать людям, как им следует распоряжаться собственными телами.
Росс твердо верил в неоспоримость своих аргументов и в то, что продумал до мелочей каждый аспект, касавшийся войны с наркотиками. Чего он не мог понять и о чем частенько задумывался в перерывах между учебой, клубами и встречами с Джулией, так это что ему делать со своими убеждениями и как они могут повлиять на американские законы о наркотиках, казавшиеся ему бесчеловечными.
Глава 5
Кат Джареда
– Нет.
Одно слово. Один звук, полный безапелляционного несогласия.
– Нет, – повторил Джаред.
Начальник с недоверием посмотрел на него, будто спрашивая себя, не послышалось ли ему, что новичок из Таможеннопограничного патруля отказывается исполнять прямой приказ. (Да, отказывается. Наотрез отказывается.) Мелкая сошка, полутораметровое ничтожество двадцати одного года от роду, звавшееся Джаредом Дер-Егияном, казалось еще моложе, сидя напротив своего тучного руководителя. Словно ребенок, оказавшийся в кабинете директора, Джаред ерзал на стуле и качал ногами туда-сюда, не доставая ими до пола.
Он отвечал так, как считал нужным, ему нечего было терять. В конце концов, служба в Таможенно-пограничном патруле – вовсе не та работа, о которой он мечтал. Джаред пошел сюда только потому, что эта должность была хоть как-то связана с правоохранительными органами. Что работать в кинотеатре в Линкольншире, что ставить штампы в паспортах в чикагском аэропорту О'Хара – для заработка на жизнь все едино.
Джаред пробовал устроиться в Секретную службу – место работы, о котором он грезил. Но экзаменатор – весь из себя американец и любитель докопаться с разными вопросами – начал расспрашивать Джареда о его отце, американском судье армянского происхождения, который бежал из Сирии в годы геноцида. Сперва Джаред отвечал учтиво, однако постепенно стал выходить из себя: его мало что могло по-настоящему разозлить, и намеки на злокозненность родных и их неверность Америке были тем самым, что дико его взбесило. Излишне говорить, что после жарких споров Джареду отказали в работе.
Спустя какое-то время он подал документы в Управление по борьбе с наркотиками, однако и здесь произошло неприятное столкновение взглядов, на этот раз с полиграфологом относительно вопроса «что считается преступлением». Джареда снова не взяли.
Служба федеральных маршалов, Министерство внутренней безопасности и ФБР – все как один сказали «нет», потому что у него не было высшего образования. Тогда через две недели Джаред поступил в колледж, однако его раздражали профессоры, критиковавшие его взгляды, а длинные лекции казались пустой тратой времени. К тому же зачем просиживать штаны, если даже закончив всякие университеты, многие из его знакомых так и не смогли получить «стоящую» работу? Поэтому однажды Джаред просто вышел из здания колледжа и больше туда не вернулся.
Через связи отца, Самюэля Дер-Егияна, занимавшего некогда пост главы организации, контролирующей Таможеннопограничный патруль, Джаред получил одну из наискучнейших государственных работ – стал таможенником, день за днем ставящим штампы в паспорта.
Он надеялся, что эта рутинная работа сможет вывести его на что-то более стоящее – и она бы могла, если бы Джаред постоянно не испытывал терпение начальства. Теперь же стало совершенно ясно, что он, как обычно, сделался всеобщим бельмом на глазу.
Вся эта история началась год назад, в 2007-м. После нескольких лет нуднейшей работы на паспортном контроле Джаред, наконец, получил шанс испробовать себя в поиске преступников, провозивших в США наркотики. Ловля контрабандистов многим представляется неимоверно интригующим и возбуждающим делом, но не в случае тех наркотиков, которые должен был выискивать Джаред. Ему поручили вылавливать ребят, провозивших в Америку «ускоряющее» вещество под названием кат. В отличие от других наркотиков, вроде кокаина, который готовили в лаборатории или где-то в грязном подполье, кат представлял собой обычное растение с крупными зелеными листами, и обнаружить его было куда сложнее, чем огромные пакеты белого порошка. Кат оказывал довольно легкий эффект – чашечка крепкого кофе по сравнению с белой дорожкой, – поэтому правительство не придавало ему особого значения и мало интересовалось его поисками.
Однако Джаред взялся за поручение с такой одержимостью, как если бы его послали ловить опаснейших террористов. Он распечатал сотни данных о перелетах людей, когда-либо пойманных с катом на руках, разложил все документы на полу гостиной, словно Кэрри Мэтисон[4 - Главная героиня сериала «Родина», аналитик ЦРУ. – Прим. пер.], и стал искать схожие черты в делах пойманных контрабандистов. Он до мельчайших подробностей изучил каждый арест, и в итоге вывел общую закономерность.
Зацепка первая: все контрабандисты резервировали места за день до вылета. Вторая: перевозчики пользовались исключительно почтой Google и Yahoo. Третья: номера их телефонов (конечно же, липовые) строились по общему алгоритму. Опираясь на эти три факта и еще пару других, Джаред проштудировал список пассажиров, которые должны были прибыть в аэропорт О'Хара, в поисках подходивших по всем трем критериям людей. В конце концов, он вычислил пассажира, который, по его мнению, вез с собой кат.
На следующий день таможенники сняли подозреваемого с посадки на рейс, открыли его чемодан и нашли там кат.
«Охренеть! Работает». То же самое происходило каждый раз, когда Джаред пробегался по базе данных о прибывающих в Чикаго рейсах и указывал на подозреваемых: у всех них обязательно находили кат.
Выведенная Джаредом схема работала настолько четко, что он решил опробовать ее и в других аэропортах страны, – и она сработала точно так же, как в Чикаго. По наводке Джареда таможенники в Международном аэропорту Джона Кеннеди вылавливали указанных людей и находили в их багаже, в носках, в рубашках и прочих вещах, – пакетики с катом.
Однако деятельность Джареда наткнулась на подводные камни, самым большим из которых оказалась уверенность сотрудников аэропорта Джона Кеннеди, что кат – пустяковый наркотик и возиться с ним нечего. Ведь никто не публиковал никаких скандальных новостей о том, как сотрудники таможни перехватили полкило ката, летевшего из Англии, и никто не выплачивал никаких премий и наград за поимку контрабандистов. Что еще хуже, успех Джареда бросал тень на остальных таможенников, которые по сравнению с ним казались лентяями. Всякий знает, что если начальство тебя не похвалит, то бюрократическая машина не повысит зарплату и не выделит дополнительных выходных дней. Словом, жалоб на Джареда накопилось столько, что его вызвали в кабинет руководства.
– Если хочешь добиться успеха, играй по правилам, – сказал ему начальник. – Ты тут для всех как заноза в заднице, и…
– Нет, – оборвал его Джаред.
Опять? Еще одно «нет»? Да он с луны что ли свалился?
– Слушайте, я всего лишь делаю свою работу, – пояснил Джаред. – Я следую предписаниям и…
– Да, но ты делаешь чужую работу, – рявкнул начальник. – Твоя территория – Чикаго, и все, что от тебя требуется – вылавливать хрень именно в Чикаго.
Джаред очень не любил, когда ему указывали, что делать, и запасы его терпения начали быстро иссякать. Он получил задание, он выполнил его наилучшим образом, однако теперь из-за типичной грызни в госорганах ему выговаривали, что работа его никуда не годится. Разве он не заслужил совершенно противоположного отношения: восхищений и оваций?
