скачать книгу бесплатно
Хотя Алексея нелегко провести, и он до сих пор допускал, что Софрон притворяется. Но даже его немного беспокоило и удивляло нынешнее поведение, разительно отличавшееся от всего, что он видел ранее. С одной стороны, Софрон и раньше, заигравшись, порой вёл себя немного по-детски, излишне прямо и наивно. А с другой – нынешний человек существенно отличался от известного ему брата. Они оба знали, как выглядят люди, например, с деменцией или старческим маразмом, и Лёшу беспокоило, что травма для Софрона могла иметь необратимые последствия.
Как бы там ни было, они с баулами пришли к Софрону в квартиру. Дом, милый дом. Пока Софрон обходил владения и рассматривал, Лёша варил рис и жарил котлеты. Он решил сготовить сам от греха подальше – Софрона он боялся подпускать к плите. А ещё он сказал брату не выходить на балкон. Тот был не остеклён. Софрон с любопытством глянул через дверь и увидел свороченные перила.
«В самом деле, – подумал Софрон, – тут же легко навернуться. Хм, „навернуться“ – забавное слово, – откуда я так много знаю?».
Потом он с интересом посматривал, как готовит брат, и сам помогал фильтровать воду, резать сыр, и даже открыл банку с солёными помидорами.
«Ого, что я умею! Да я, оказывается, вообще молодец!».
Они откушали, и брату показалось, будто Софрона несколько недель продержали в плену. Тот с таким умилением ел и пил обыкновенную, по мнению Лёши, жратву, что ему даже стало немного завидно. Они смотрели друг на друга, и чуть не смеялись.
Брат решил, что Софрона можно оставить на денёк для проверки, постелил на полу одеяло, сказал пару ночей спать на ровной твёрдой поверхности и пообщаться с друзьями. Ему всё ещё хотелось поговорить по душам, но он понимал, почему Софрон так поступил, и не знал, какой ответ он хотел услышать.
«Главное – что хоть жив, здоров, – думалось Алексею, – а если опять захочет повторить, его всё равно не отговоришь, и вечно с ним сидеть тоже не смогу. И в психушку сдавать – предательство, на которое я не пойду. Тем более, это ещё большой вопрос – что лучше…».
Софрон тем временем принял первое самостоятельное решение – снять к чёртовой матери этот бесящий корсет.
«Накой он мне, если всё равно на полу спать буду, как бездомный?» – усмехнулся он. Проходя мимо зеркала, он решил вновь осмотреть себя. След от верёвки уже был едва заметен. Софрон погладил свою шею с улыбкой, – приятно было ласкать себя, – ему вновь вспомнилось, какая забавная вещь человеческое тело. Казалось бы – такое стандартное, и в то же время, – необычное и живое. Каждая клеточка, каждая молекула, каждая точечка живая.
Затем он осмотрел всего себя снизу доверху, и вспомнил, что в члене кроется гораздо больше, чем кажется на первый взгляд, и потрогал себя, решив это проверить чуть позже. Затем его внимание привлекло пузико, по которому он со смехом побарабанил ладошками, наблюдая за небольшими волнами и прислушиваясь к звуку. Потом он стал играться мускулами, и осознал, что все кости с лихвой обтянуты мясом, и он должен обладать недюжинной силой.
Его внимание привлекла и волосатая грудь, которая тоже вызвала некоторый смешок из-за возникшей аналогии с животным. Как только он увидел и потрогал растительность на лице, он сразу же хотел побежать бриться, но какое-то странное ощущение остановило его. Софрону захотелось вглядеться в глаза.
Они были прекрасны и чарующи, казалось, будто он гипнотизирует себя собственным взглядом. Софрон смотрел целую минуту, не шелохнувшись. И лишь после он стал резко отворачиваться, поглядывая в зеркало исподтишка, пытаясь подловить отражение. Он знал, что и он Софрон, и вместе они – Софрон, но почему-то верилось, что парень по ту сторону зеркала – не на сто процентов Софрон… Долго он игрался, действуя и так и сяк. Ему даже показалось, что вот-вот, мужику в отражении надоест, и он злостно усмехнётся Софрону. Но, слава Богу, этого не случилось.
От захватывающего самосозерцания его отвлёк телефонный звонок. Софрон с любопытством побежал в комнату ответить.
«Я кому-то нужен», – пролетело у него в голове.
– Да?
– Что ты хочешь? – только и услышал он тихий, едва различимый голос. Через пару секунд повесили трубку.
Софрон удивлённо посмотрел на телефонный аппарат, и, убедившись, что номер телефона никак не записан, подумал, что не туда попали. Однако ему пришла в голову мысль, что человека нельзя оставлять без помощи, и он перезвонил. Никто не ответил, и Софрон, пожав плечами, решил записать контакт под именем «ЧТыХоч».
Ему хотелось сделать очень много, и не знал, за что сперва взяться. Но раз с телефоном подали идею, – следовало дать знать друзьям, что ему уже лучше, и что его выписали из больницы.
В первую очередь Софрон включил компьютер и изучил, с кем он чаще всего переписывался. И где вообще это было. Затем обзвонил всех, кого узнал, и с кем, судя по манере переписки, в данный момент хотелось поговорить. С Сергеем получилась беседа следующего содержания:
– Опа, Софрон Васильевич, здорова. – Оба сразу заулыбались.
– Здравствуй, друг. Как дела, как поживаешь?
– Да пока не родила. Всё также – по островам летаю, с парашютом прыгаю, с порноактрисами куролешу… А ты почему ещё не пьяный?
Софрон засмеялся:
– Я что, правда алкашом был?
– Не, вообще спортсмен. Мастер спорта международного класса… По литрболу. – В этот раз уже засмеялся Сергей. – Что тебе, денег отсыпать?
– Для чего? – удивлённо спросил С..
– Что значит, «для чего?». Для того же, для чего и обычно.
Софрон понял, что раньше у него дела не всегда шли хорошо, и вежливо отказался. А вообще, весь разговор прошёл очень весело и поднял настроение Софрону, хотя он в этом и не нуждался. Но надо же с друзьями разговаривать, – уже минимум три дня, видимо, не общались.
Друг Андрей спросил, как у него дела, и Софрон ответил:
– Да вот, из больницы вышел. Уже дома.
– А что случилось?
– Говорят, повесился.
По голосу Андрея Софрон понял, что тот весьма обеспокоен. Так что он поспешил заверить, что чувствует себя прекрасно, и решил больше не рассказывать это, чтобы не тревожить остальных друзей понапрасну.
В переписке Софрон спросил, кто где находится, и когда можно будет увидеться, и, не дожидаясь ответа, пошёл проводить водные процедуры.
Стараясь обрить лицо до идеальной гладкости, он в нескольких местах порезался, но всё равно был неимоверно доволен. Его поражало, какое же это чудесное и простое занятие – элементарные движения, а какой эффект!
«Слава Богу, что на лице растут волосы, – подумал Софрон, – их так приятно сбривать!». Ну и, разумеется, он не смог отказать себе в полном омовении, на которое отвёл минут сорок. Он вылил на себя столько воды, что, наверное, можно было обойтись и без шампуня с мылом.
Затем он вновь полюбовался перед зеркалом, чтобы сравнить, насколько чище и красивее он стал. После этого он принялся изучать свой гардероб, чтобы обалдеть ещё и от чистой одежды. Софрон собирался выйти этим поздним весенним вечером прогуляться, чтобы насладиться на этот раз цветами и звуками ночи и ещё более свежим воздухом. Но процесс примерки каждой шмотки, что он находил, через полчаса его заметно утомил. Так что он слегка изменил свой же, когда-то продуманный, порядок вещей, переложив часть из них по-другому, и прилёг на пол. Разумеется, он тотчас же отключился.
Софрону вновь приснился очень странный сон. Поначалу он блуждал в кромешной тьме, которая не была столь спокойна, как в квартире, когда выключаешь свет. Всё словно вращалось, раздавались загадочные «подвальные» звуки, как будто кто-то постоянно скрёбся и бил по металлу. Часто возникало ощущение, что он смотрит в объектив фотоаппарата, который то закрывался, то открывался. Порой он видел родных и близких, но они проходили мимо, лишь изредка удостаивая его мимолётным взглядом. Они шли из стороны в сторону отрешённо, словно зомби. Но самое страшное случалось, когда их лица внезапно менялись на совсем уж нечеловеческие: их резко искажали гримасы бешенства, а глаза приобретали то красный, то жёлтый, то оранжевый блеск.
Софрону стало жарко, он почувствовал сквозь сон, что рядом кто-то есть, и проснулся. Взмокший, он включил свет, осмотрелся, и стал прислушиваться. Но уже через несколько секунд к нему вернулось его обычное легкомысленное настроение. Он вытер ладонями пот с шеи и опять лёг спать, как ни в чём не бывало.
Глава 5
С утра Софрон накинулся на шоколад с тёплым молоком, стоная с закрытыми глазами. У него это уже стало входить в привычку. Затем он осмотрел, где у него что находится. Всё оказалось вполне ожидаемо.
«А ведь и впрямь логично, – удивился он, – сразу видно – я положил!». – Он засмеялся, и ещё раз потянулся, радуясь солнечному утру.
Это подтолкнуло его совершить вчерашнюю задумку. Он зарядил телефон, оделся и пошёл разведать обстановку.
Было ещё довольно рано, и особой суеты Софрон не заметил. Он просто наслаждался свежим воздухом.
Вдруг он понял, чего ему не хватает – музыки, и он вспомнил, что рядом с компьютером он видел и наушники и колонки. Софрона захватил интерес, и он помчался домой.
Запустив проигрыватель, он сразу же, словно прирос к стулу. Три часа двадцать пять минут он слушал и балдел, даже не отвлекаясь на голод и жажду, хоть в плейлисте и было всего тридцать пять разносортных треков. Причём половина ему начала приедаться ещё до происшествия. Софрону вспомнилось слово «электроника». Он не понимал, что заставляло его чувствовать себя именно так. Это сравнимо с магией, с заклинаниями, которые заставляли его, словно наркомана, слушать и слушать их бесконечно.
«Музыка, – возникли слова где-то на границе сознания, – одной её достаточно. Как бы хотелось познать её волшебство полностью, – как смогли эти звуки так сочетать?». Он сидел, чуть не раскрыв рот, но не улыбался, а глаза его были широко раскрыты от обомления и восхищения. А порой он и вовсе закрывал их, развалившись на стуле, словно какой-нибудь коматозник, и старался не выходить из состояния растворенности в этой Божественной мелодии. Казалось, будто в каждом треке сокрыта, закодирована если не вся Вселенная, то, по крайней мере, планета или состояние. Пару раз ему даже захотелось заплакать от такой красоты, но он удержался, чтобы не пропустить следующие ноты, хоть и мог перематывать, как захочет.
Когда Софрону в очередной раз приспичило в туалет, он отвлёкся и на пустое брюхо и вырвался из пут песни сирены. Полакомившись бутербродами с колбасой, сыром и горошком, он принялся изучать, что ещё интересное есть у него на компьютере. И, немного покопавшись, нашёл папку со своим творчеством. Открыл один рассказик, почитал и заинтересовался. Затем прочитал ещё пару и рассмеялся на весь дом.
После этого он решил глянуть один из романов. Там дела обстояли поскромнее и размереннее, но всё ещё притягательно и не лишено юмора человека, философски относящегося к жизни. Софрон захотел узнать, каким он был, и нашёл файл с названием «Дневник».
«Во-о, – подумал Софрон, – вот и узнаем, что подвигло меня такое сочинить!».
Он пролистал файл до случайной даты в прошлом году, и начал читать. Тут его подкосило основательно. Буквально с первых же предложений стало ясно, насколько пустая, тоскливая и бессмысленная у автора была жизнь. Сплошной мат, частые слова из прописных букв и восклицательные знаки. Множество ошибок и пьяного бреда. Это резко сменялось простыми фразами вроде: «Зато сегодня полы помыл», что казалось несуразным и внушало лишь ещё больше страха, создавая впечатление безумности. И более всего – едва ли не каждая вторая строчка сквозила злобой, ненавистью и беспросветной обречённостью.
Вокруг всё зарябило, опять то тут, то там побежали блики и тени, а в ушах зазвучал шорох и чьё-то тяжёлое дыхание. Софрон успел прочитать меньше страницы, но резко закрыл и удалил файл. У соседей за стеной послышался грохот, приглушённый крик, и залаяла собака, а в другой комнате что-то брякнулось. Софрон с ужасом озирался по сторонам, не понимая, что происходит. Вновь послышался скрип, и на какое-то мгновение у входа в его комнату боковое зрение уловило чёрную, ползущую тварь – словно помесь собаки и червя. Она посмотрела на Софрона светящимися оранжевыми глазами. Когда Софрон полностью повернулся в её сторону, там ничего не было. Но на этот раз, в отличие от всех предыдущих галлюцинаций, он был почти уверен, что что-то там точно было…
Поначалу, когда Софрон только вернулся домой, цвета объектов переливались и как будто излучали свет. Сейчас же он понял, что это место зловещее, и дело не только в видениях. Он ещё вспомнил, что здесь, помимо него, умер ещё какой-то родственник. Теперь он понял, что не всё так радужно, и ему стало страшнее жить. Казалось, будто здесь повсюду что-то копошится и норовит откуда-нибудь выползти.
Собака прекратила лаять, зато с чьего-то балкона оторвалась льдина и с грохотом ударилась обо что-то.
Софрон перестал мотать головой, спрашивать «что за чёрт, Господи?». Мышцы глаз и лица слегка расслабились, а дыхание успокаивалось. Ему довольно быстро удалось прийти в себя, учитывая обстоятельства.
Он забежал в маленькую комнату и увидел, что упала сушилка для одежды.
«Понятно, – конструкция-то неустойчивая», – объяснил он себе.
В этот момент зазвонил телефон, и Софрон поспешил ответить.
– Здравствуйте. Софрон Васильевич Ионов? – спросила женщина.
– Да.
– Меня зовут Ольга Фохишева, я репортёр телеканала «Спутник-1», прошу прощения, но мы узнали о Вашем случае и хотели бы рассказать о нём людям, если Вы не против. – Она протараторила это, словно боялась, что не успеет всё высказать прежде, чем повесят трубку.
– Да, конечно! – обрадовано ответил Софрон.
– Вы согласны дать интервью?
– Да. А где? Когда?
– Скажите, пожалуйста, Вас уже выписали из больницы?
– Да. Приходите ко мне домой, я угощу Вас чаем, – добродушно ответил Софрон.
Так они и договорились: на следующий день в десять часов утра он удостоит ребят с телевидения своей аудиенцией. Отчего-то Софрону не хотелось говорить брату об интервью. Но через несколько минут он понял, что это прекрасная новость, и о ней просто необходимо поведать.
Лёша его энтузиазм не оценил. Весь разговор голос у него звучал довольно холодно. Но Софрон был такой радостный, что Алексей подумал: «А, чёрт с ним! Если это сделает брата счастливее – почему нет».
Софрон предвкушал эту встречу, ходил из стороны в сторону и пытался угадать, какие вопросы ему будут задавать. Потом он отвлёкся, и до самой ночи смотрел фильмы. Он скопил их в большом количестве в надежде когда-нибудь посмотреть, но никогда не хватало ни времени, ни желания. Сейчас же он был до глубины души очарован «шедеврами кинематографа». Притом, что кое-что он уже видел и собирался удалить.
Едва Софрон прилёг на диван, что было против правил, он отрубился. Разницу от одеяла на полу можно было описать лишь космическими категориями. В этот раз страшные сны его не беспокоили. По всей видимости, ему удалось подкупить даже подсознание.
***
Утром Софрон встал по будильнику и первым делом заварил чай. Это занятие ему пришлось по душе, и захотелось заварить ещё что-нибудь, так что он сварил пельмени. Каждую минуту он вдыхал Божественный манящий аромат кипящего бульона, представляя, какую вкуснятину он творит вот этими самыми руками.
Каждое действие занимало у Софрона в разы больше времени, чем раньше. После трапезы он только успел надеть самую красивую, по его мнению, одежду, что у него была, и осталось всего десять минут до встречи.
Помимо Ольги Фохишевой, с которой он говорил по телефону, пришёл ещё оператор Андрей – рослый небритый мужик лет сорока. Про Ольгу следует рассказать подробнее. Она сразу понравилась Софрону, и на протяжении всей встречи он не переставал раздевать её взглядом и представлять, что бы и в каких подробностях с ней делал. Она была невелика и ростом Софрону до плеч. Бёдра с попкой, пусть и сокрытые тёмными брюками, выгодно выделялись на фоне такой комплекции. А вырез в джемпере явственно демонстрировал очертания приличного размера груди.
Когда гости разделись и разулись, Софрон указал, в какой комнате следует проводить интервью, и проводил попку Ольги взглядом. Походка у неё выглядела и кокетливо виляющей и хозяйской, как будто она пришла к себе домой.
Пока оператор раскладывал свои причиндалы, Софрон рассматривал лицо репортёрши, и с таинственной улыбкой представлял, как глубоко в глотку хочет запихнуть ей член. Пышные алые губы контрастировали на фоне остальных довольно утончённых черт лица, а чуточку властно-высокомерное его выражение лишь подбавляло желания поступить с ней агрессивнее. Так что, при всём желании Софрон не мог понять, куда следует смотреть, – хотелось истыкать её буквально всю.
Оператор кончил с наладкой оборудования и включил запись, а Ольга Фохишева положила перед собой список вопросов, улыбнулась и начала милым голосом:
– Софрон Васильевич, здравствуйте. Вам удобно такое обращение?
– Можно просто Софрон. Можно и на «ты» – я не гордый.
– Сразу хочу сказать: если на какие-то темы будет трудно говорить, мы можем сменить тему. Это не прямой эфир, а запись…
Софрон кивнул, и она продолжила:
– Вы пережили клиническую смерть, я правильно поняла?
– Вроде, так говорили врачи – им виднее, наверное. – Софрону хотелось её как-то поддержать, к тому же на неё было приятно смотреть, так что он постоянно улыбался.
– Знаете, очень немногие выживают после такого. Что Вы чувствуете по этому поводу?
– Чувствую себя изумительно. – Последнее слово он протянул, при этом шире улыбнулся и посмотрел в её серые глаза. Затем взгляд скользнул на тёмные волосы, на скулы, губы, опять грудь и опять руки. Ей было примерно столько же, сколько Софрону. Она тоже улыбнулась и продолжила, заглянув в вопросник.
– Из-за травмы Вы потеряли память. Вы совсем ничего не помните?
– Ну… сложно сказать… Я помню, что мне этот вопрос уже задавали. Помню, например, как готовить еду, как работать на компьютере. Некоторые вещи сами вспоминаются со временем, становятся знакомыми… – Софрон постоянно пытался прочесть мысли Ольги, но обстоятельства не сильно к этому располагали. – А вообще, может и не нужно всё помнить… – Софрон посмотрел на Ольгу так, словно ждал, что она сама всё поймёт.
– Почему? – немного удивлённо задала она довольно глупый вопрос.
По стене проплыла волна, словно от горячего воздуха. Оператор кашлянул и принялся что-то подкручивать у камеры.
– Ну, недаром же я решил повеситься. Я, оказывается, писал очень интересные произведения. Вчера я кое-что почитал и ещё наткнулся на свой дневник. Из записей становится понятно, почему я это сделал. – Произнося это, Софрон уже смотрел на Ольгу Фохишеву немного угрожающе.
– Скажите, Вы что-нибудь видели? Есть мнения, что в моменты клинической смерти люди видят своих близких или свет.
Софрон отвёл взгляд и попытался вспомнить.
– Да вроде ничего. Может быть только тьму, если глаза были закрыты.
– У Вас есть жена, девушка, или кто-нибудь, кто может поддержать Вас?
Воздух на секунду вскипел и затрещал, оператор вновь раскашлялся и стал трогать своё оборудование.
«Видимо, старое», – подумал Софрон. За стеной опять послышался шум, а на кухне с полки упал пакет с солью и наполовину рассыпался.
– Видимо, нет, – постарался улыбнуться Софрон сквозь кольнувшую грусть.
«Будь ею» – пролетело у него в голове, когда он поднял на неё глаза и представил, как суёт ей промеж сисек.
– Есть брат, друзья… Да и если попросить кого-нибудь, разве он не поддержит? – продолжил он, когда Ольга начала смотреть словно сквозь его голову.
