Нефть

скачать книгу бесплатно

Нефть
Гэвин Бридж

Филипп Ле Бийон

Нефть пронизывает нашу повседневную жизнь. Она – это пластик, который мы трогаем, и еда, которую мы едим. Нефтяная политика в XX в. была политикой управления изобилием, государственной власти и рыночного роста. Наследие этого столетия изобилия включает истощение привычных нефтяных резервов, волатильные цены, изменение климата и сохраняющуюся бедность во многих богатых нефтью странах. Нефтяной сектор сегодня нуждается в реформировании.

В этом подробном исследовании богатейшей мировой отрасли Гэвин Бридж и Филипп Ле Бийон предлагают свежий взгляд на современную нефтяную геополитику. Вместо привычных рассуждений о «нефтяном пике» и «нефтяном проклятье» они указывают на то, что отрасль подверглась серьезным трансформациям в результате действий интернационализированных государственных нефтяных компаний, меняющегося спроса на нефть в Азии, ощущения незащищенности и насильственного самоутверждения слабеющих держав и дилемм перехода к «постнефтяной» эпохе.

В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Гэвин Бридж

Нефть

© Издательство Института Гайдара, 2015

Copyright c Gavin Bridge and Philippe Le Billon 2013

Настоящее издание публикуется по соглашению с Polity Press, Ltd., Cambridge

Благодарности

В ходе работы над этой книгой у нас накопилось много долгов перед теми, кто помогал нам, снабжал информацией и тратил на нас свое время. Сара Элдер, Сотонье Годвин-Харт и Кнут Китчинг оказались замечательными помощниками в исследованиях, а Надя Фонбензон и Гай Ленг чрезвычайно помогли нам своими замечаниями и содействием при работе над рукописью книги. Мы выражаем благодарность Нику Скарле из Школы окружающей среды и развития при Манчестерском университете и Эрику Лейнбергеру из Географической школы при Университете Британской Колумбии за проделанную ими работу по подготовке карт и графиков. Мы высоко ценим замечания и предложения анонимных рецензентов, прочитавших полный текст рукописи и вступивших с нами в дискуссию. Более косвенную – но не менее существенную – помощь нам оказали беседы и сотрудничество с близкими и далекими коллегами, чьи знания и взгляды способствовали стройному изложению освещаемой нами темы. Кроме того, мы тепло благодарим Луизу Найт и Дэвида Уинтерса, пригласивших нас участвовать в работе над данной серией и давших нам возможность привести наш труд в законченный вид. Наконец, мы оба выражаем благодарность нашим близким.

Введение

Нефть пронизывает всю нашу повседневную жизнь. Нефть – это пластик, с которым мы соприкасаемся, это пища, которую мы едим, это сила, которая нас перемещает. Нефть приводит в движение наши автомобили, бензопилы и танки. Однако всего шесть поколений назад нефть была не более чем мелким игроком на зарождавшемся рынке смазочных материалов, конкурируя с веществами, добывавшимися из рыбы, китов и ящериц. Стремительная, невероятная карьера нефти – от мелкого пройдохи до повелителя мира – это история потрясающих взлетов и падений, крайностей богатства и бедности, а также пагубных последствий для окружающей среды: от местных утечек до глобальных климатических изменений. В течение XX в. этот сложный углеводород, добывавшийся в недрах Земли, распространился по всей планете. Впрочем, миры, созданные нефтью и с помощью нефти, крайне непохожи друг на друга. Международная торговля нефтью связывает все страны мира, но львиная доля разведанных запасов нефти досталась немногим из их числа. На нефтяных рынках, где продается и покупается сырая нефть, из рук в руки ежеминутно переходят миллионы долларов, но сама нефть перемещается по трубопроводам и в трюмах танкеров едва ли не средневековыми темпами. Нефть обеспечивает беспрецедентную свободу от географических ограничений тем, кто имеет к ней доступ, однако вызванные ею экологические бедствия и перекосы в развитии исковеркали жизнь многим другим.

Построить на нефти богатство и власть – дело непростое. Сырая нефть скрывается под землей, где ее еще нужно разыскать и добыть. Нередко она встречается совсем не там, где нужно – во многих милях от рынков, на труднодоступных террито-риях или в местах, кем-то занятых. Подземные нефтяные моря существуют только в воображении; на самом деле нефть заполняет небольшие пустоты в древних отложениях, откуда ее не так-то просто извлечь на поверхность. В зависимости от расположения месторождений и от их возраста нефть обладает особыми свойствами, такими как степень вязкости, а также содержание металлов и серы, от которых необходимо избавиться на нефтеочистительных заводах, если мы хотим, чтобы она вела себя так, как требуется, в двигателях, на электростанциях и на производственных линиях. В погоне за прибылью нефтехимические концерны непрерывно изобретают новые сорта нефти и новые нефтепродукты, выпуская широкий диапазон продукции, предназначенной для сотен конкретных сфер использования. Большинство из этих видов продукции огнеопасно, ядовито и создает трудно-сти при хранении, однако без их перевозки, хранения и широкой продажи не обойтись, если мы ставим перед собой цель организовать и поддерживать спрос на рынке. По большей части нефть сжигается в качестве топлива на сухопутном, морском и воздушном транспорте, однако побочные продукты этого сгорания могут создавать непосредственную угрозу для жизни и здоровья людей. Биржи и рынки нефтепродуктов способствуют глобальным перемещениям нефти, но спекуляции вокруг будущих цен на нефть, вызывая бешеные колебания цен, способны расстроить сложившиеся маршруты и темпы перевозок. Таким образом, искусству делать деньги на нефти и посредством нефти присущи тонкости, связанные уже не столько с физическими свойствами нефти, сколько со сложившимися вокруг нее экономическими и политическими структурами. Всеобщее восхищение, которое вызывают нефтяные магнаты, бароны и шейхи – Гетти, Рокфеллер, Абрамович или султан Брунея с их дворцами, яхтами и сверкающими небоскребами, – говорит о том, каких поразительных результатов позволяют достичь деньги, заработанные на нефти. Но многие другие пейзажи, созданные нефтью, показывают и то, что приносимые ею блага остаются недоступными для значительной доли населения во многих богатых нефтью странах.

Когда речь заходит о нефти, мы в первую очередь думаем о ней как о даре природы – о сокровище, созданном геологией и временем. Нефть, несомненно, является наследием прошлого, представляя собой смесь содержавшихся в водорослях и планктоне углеводородов и белков, сохранившуюся и созревшую в подземных пустотах. Но воспринимать нефть только таким образом было бы ошибкой, так как природе при этом отводится слишком значительная роль. Где, когда и каким образом происходит движение нефти в рамках современной экономики, не имеет особого отношения ни к природе, ни к геологии. Как мы используем нефть; кто может это себе позволить; где она добывается; даже как мы узнаём, сколько ее находится в земле, – все это определяется действиями и взаимодействием ряда сильнейших игроков и институтов в глобальной экономике. В силу того что решения о поиске, перемещении и использовании нефти принимаются группами людей, имеющих разные интересы и решающих разные задачи, нефть неизбежно становится политическим фактором. Пусть нефть добывают из земли, но сама по себе она – в высшей степени социальный ресурс.

Этот момент важен для понимания того, что мы в нашей книге имеем в виду под нефтяной «политикой», в силу двух причин. Во-первых, политический характер нефти – нормальное и постоянное состояние дел, а не случайная аберрация или единичное явление. Наша задача – показать, как изменяется нефтяная политика, а не заявить о том, что нефть становится предметом политики (она всегда им была). Во-вторых, мы исходим из того, что нефтяная политика представляет собой нечто большее, нежели игра с нулевой суммой, ведущаяся вокруг ресурса, запасы которого фиксированы и уменьшаются, – гонка за ничейными дарами природы на закате «Века изобилия». Наоборот, нефтяная политика связана со взаимоотношениями конкуренции, конфронтации и сотрудничества, определяющими социальное и географическое распределение различных «плюсов» и «минусов», которые приносит с собой нефть. В XX в. нефтяная политика сводилась к управлению изобилием, государственной мощью и рыночным ростом. Наследие этого «Века изобилия» включает сокращение традиционных нефтяных запасов, изменчивость цен, климатические изменения, а также серьезные политические и экономические перекосы в большинстве нефтедобывающих стран. В данной книге мы указываем на возникновение новой нефтяной геополитики, выстраивающейся вокруг изменения таких факторов, как наличие запасов нефти, ее доступность, ценовая приемлемость и привлекательность. Динамика конкуренции, конфронтации и сотрудничества, связанная с этой новой геополитикой, указывает на необходимость более эффективного глобального управления нефтяными ресурсами.

В последующих главах мы ставим перед собой цель обозначить принципиальные взаимоотношения – между государством, фирмами и обществом, – которые являются ключом к пониманию нефтяной геополитики, и их связь с изменением наличных запасов нефти, ее доступности, ценовой приемлемости и привлекательности. Для нас важны не характеристики отдельных игроков, а динамические отношения между ними и то, что эти отношения означают с точки зрения контроля над нефтью. В главе 1 – «Сущность нефти как политического ресурса» – мы выясним, в чем причина той исключительной роли, которую играет нефть, и рассмотрим ее значение в качестве потенциального источника социальных конфликтов. Мы изучим состояние глобальных запасов нефти после сотни с лишним лет нефтедобычи и меняющийся характер современного спроса. В этой же главе будут выделены пять принципиальных конфликтов, лежащих в основе нефтяного сектора и определяющих собой содержание нефтяной геополитики: подробнее они будут освещены в главах 2–6. В главе 2 – «Добыча нефти» – мы рассмотрим структуру, взаимосвязи и взаимодействие между различными звеньями, из которых состоит цепь производства и потребления нефти. От физического, метаболического процесса переработки сырой нефти мы перейдем к пониманию того, как эти звенья участвуют в распределении стоимости вдоль всей цепи. Глава 3 – «Сбыт нефти» – посвящена политике извлечения прибыли из нефти; усилия по созданию новых рынков будут сопоставлены с нынешними попытками уменьшить спрос на нефть. В главе 4 – «Нефтяная безопасность» – мы изучим политическую географию победителей и проигравших в борьбе за нефть и зададимся вопросом о том, кто из них может считать, что обеспечил себе нефтяную безопасность. В главе 5 – «Нефть и развитие» – будут рассмотрены социальные и экологические проблемы, связанные с зависимостью от нефти. В главе 6 – «Управление нефтью» – мы покажем, что нефть нуждается в глобальном управлении, объясним причины такого состояния дел и предложим пути реформирования существующих институтов. В главе 7 – «Будущее нефти: новая нефтяная реальность» – резюмируется «новая реальность» нефти, заключающая в себе неразрешимое на первый взгляд противоречие: попытки гарантировать предложение в условиях растущего спроса как будто бы лишь усугубляют экономические, социальные и экологические проблемы, связанные с поиском, добычей и потреблением нефти. Сделав вывод о необходимости совершенствовать управление нефтью, мы выделим четыре приоритетных направления работы по оптимизации экономических, социальных и экологических последствий использования нефти, а в долгосрочном плане и по отказу от нефти.

Глава 1. Сущность нефти как политического ресурса

Слово «нефть» в данной книге используется как общий термин, охватывающий широкий спектр всевозможных жидких углеводородов. Большинство из них получается путем переработки традиционной сырой нефти – под ко-торой понимается разновидность нефти, достаточно жидкая для того, чтобы ее выкачивать непосредственно из земли, и достаточно богатая углеводородными атомными связями для того, чтобы подвергать ее процессу крекинга. Традиционная сырая нефть обеспечила поразительный рост добычи и потребления нефти в течение XX в., однако в последние десять лет этот рост прекратился и традиционная нефть все активнее вытесняется ее нетрадиционными разновидностями. В первую очередь к ним относится насыщенная водородом синтетическая сырая нефть, извлекаемая из песков и горных пород, содержащих битум и жидкости, которые сопутствуют месторождениям природного газа; в целом ее доля в глобальной добыче нефти составляет 5 %, а к 2035 г. может вырасти до 10–20 %. Может показаться, что происхождение нефти и химические процессы, сопровождающие образование сырой нефти, несущественны для понимания нефтяной политики. Однако условия, при которых возникает нефть, служат ключом к пониманию как той исключительной пользы, которую нефть приносит современным обществам, так и принципиальных вопросов контроля над нефтяными ресурсами. Эти условия определяют свойства сырой нефти, неравномерность распределения нефтяных ресурсов в глобальном масштабе, а также риски и издержки, связанные с превращением сырья в ценную продукцию. Нефть возникает в ходе разложения органических (углеродсодержащих) веществ в условиях повышенных температур и давлений – процесса, сходного с «медленным томлением», который было бы более правильно называть диагенезом. Большая часть добываемой сегодня нефти образовалась в период от 2,5 до 200 млн лет назад. Процессы разложения органического вещества, ведущие к образованию нефти, обычно происходят при температурах от 75? C до 150? C, которые в большинстве случаев наблюдаются на глубине в 2–3,5 километра под земной поверхностью. В результате возникает «нефтяное окно»: выше него температура слишком низка для того, чтобы происходило образование нефти, а ниже него длинные углеводороды разлагаются на более короткие цепочки и вместо нефти получается природный газ. Для того чтобы эти углеводороды концентрировались, а не просто рассеивались в породе, требуется особое сочетание физических условий. Нефти, формирующейся в отложениях, богатых органическим веществом, нужен «резервуар» – пористая порода (обычно это пески, песчаники или известняки), в которой она может скапливаться, – а также непроницаемый слой, не позволяющий нефти стекать глубже. Поскольку такие условия для образования нефти существуют не всюду, то сырая нефть различается своими физическими и химическими свойствами и неравномерно распределена в земных недрах[1 - Согласно в целом опровергнутой абиогенной (или абиотической) теории нефть возникает из углерода неорганического происхождения. Другая, глубокая биотическая, теория гласит, что нефть отчасти может являться продуктом жизнедеятельности бактерий, живущих в земных глубинах. M. Tucker, Sedimentary Petrology: An Introduction to the Origin of Sedimentary Rocks (Blackwell Science, 1991).].

Сырая нефть состоит в основном из углерода, атомы которого по-разному соединяются с атомами водорода, образуя «углеводородные» молекулы. Атомы углерода в сырой нефти, как и в других видах «ископаемого» топлива, в течение миллионов лет накапливаются под землей благодаря кругообороту углерода в природе. В процессе добычи, переработки и сжигания нефти этот углерод возвращается на поверхность – в конечном счете попадая в атмосферу в виде двуокиси углерода (углекислого газа). В этом смысле глобальная нефтяная индустрия играет роль переносчика углерода, перемещая подземные запасы углерода в атмосферу. А так как скорость выноса углерода на поверхность намного выше скорости обратного потока (он возникает вследствие разложения органических веществ, а также целенаправленных усилий по улавливанию и хранению углекислого газа), то добыча и переработка нефти служат одной из важнейших причин накопления углекислого газа в атмосфере и климатических изменений.

Атомы углерода и водорода способны образовывать всевозможные сочетания, вследствие чего сырая нефть состоит из самых разных углеводородов. Чем больше атомов углерода входит в молекулу, тем тяжелее углеводород: от газообразных метана и этана с одним и двумя атомами углерода соответственно через жидкий бензин (7–10 атомов углерода на молекулу) до чрезвычайно вязкого битума, в котором на одну молекулу приходится более 35 атомов углерода. Сырая нефть содержит и другие вещества, включая серу, азот, металлы и соли. Поскольку она является природным веществом, чьи свойства связаны с условиями, в которых оно формировалось, то качество нефти очень сильно различается от одного месторождения к другому. В число наиболее значимых свойств, подверженных различиям, входят: плотность (нефть с более высоким содержанием водорода легче и имеет более низкий удельный вес); содержание серы (нефть с более высоким содержанием серы называется кислой в отличие от малосернистой сладкой нефти); вязкость (величина, характеризующая текучесть нефти); кислотность и наличие металлов. Нефть – это жидкий углеводород. Тот довольно очевидный факт, что нефть текуча, играет весьма важную роль, так как он позволяет перемещать нефть на большие расстояния, затрачивая относительно мало энергии и труда – в отличие от газа или угля. Нефть можно перекачивать через континенты, закачивать в резервуары, заливать в топливные баки. Под землей нефть нередко находится под большим давлением и при наличии соответствующих условий может сама собой подниматься на поверхность. С другой стороны, текучесть нефти порой делает ее неуправляемой – способной самопроизвольно разливаться, – и борьба с такими утечками требует средств, специального оборудования и особых навыков.

На протяжении тысячелетий люди извлекали пользу из этих физических и химических свойств нефти, используя ее для просмолки лодок, как смазку для механизмов и в качестве медицинской мази. В наши дни сырая нефть играет главным образом роль химического сырья и топлива. Разнообразие углеводородных молекул – и относительная легкость, с которой они могут расщепляться, соединяться друг с другом и образовывать различные комбинации – позволяет создавать из них всевозможные нефтехимические вещества, применяемые для получения новых материалов, включая пластмассы, синтетические волокна и разнообразные химикалии. В качестве сырья для нефтехимического производства используется каждый пятнадцатый баррель (т. е. 6 %) сырой нефти.

Однако основная доля сырой нефти идет на топливо. При соединении углеводородных молекул с кислородом – например, в процессе сгорания – выделяется большое количество энергии в виде тепла и света. Нефть является более эффективным энергоносителем по сравнению с углем и природным газом: содержанием энергии она почти вдвое превосходит равное по весу количество угля и примерно на 50 % больше равного по объему сжиженного природного газа. Благодаря повышенному удельному содержанию энергии нефть обладает непревзойденными свойствами в качестве топлива для транспорта. Нефть обеспечивает возрастание мобильности и более гибкую географию перевозок, поскольку для того, чтобы переместить тонну груза или проехать тысячу километров, ее требуется меньше, чем других видов топлива. Замена угля (на котором работали паровые машины) нефтью (в виде дизельного топлива, бензина, керосина и судового топлива) на транспорте, произошедшая в основном в первой половине XX в., была связана с тем обстоятельством, что нефть более удобна в качестве энергоносителя. Более высокая удельная энергия нефти изменила экономию за счет масштаба, необходимую для преодоления пространства, обеспечив снижение размеров транспортных средств – от поездов и трамваев до автомобилей – и рост мощности при заданном размере или весе двигателя. Высокая удельная энергия нефти открыла путь к развитию двигателей внутреннего сгорания (в которых окисление/сгорание малых доз топлива приводит к высвобождению энергии, достаточной для того, чтобы привести в движение поршень), в противовес значительно более громоздким двигателям внешнего сгорания, использующим энергию пара. Нефть была не первым ископаемым топливом, существенно сократившим расстояния: внедрение работавших на угле пароходов во второй половине XIX в. снизило стоимость морских перевозок и способствовало росту дальней торговли такими объемными грузами, как пшеница и шерсть. Однако нефть способствовала углублению этого процесса и его продолжению – от автомобилей и самолетов к дизельному топливу и флотскому мазуту. В наше время в США три четверти всей нефти используется как топливо для транспорта. В качестве топлива нефть применяется в самых разных видах. Самые легкие из них – бензин и авиационное топливо, более тяжелые – дизельное топливо, котельное топливо и флотский мазут, используемый в судоходстве, а самым тяжелым является нефтяной кокс, применяемый как топливо в сталеплавильной отрасли и при производстве цемента.

Благодаря высокой удельной энергии нефти и тому, что она является жидкостью, «разрыв» между количеством энергии, необходимым, чтобы добыть баррель нефти, и тем количеством энергии, которое можно извлечь из него, может быть очень большим. Утилизация этих «энергетических излишков» обеспечила резкий прирост производительности труда, происходивший в течение последних ста лет по мере того, как машины, работающие на нефти, вытесняли ручной труд и давали все более значительную экономию за счет масштаба. Энергетические излишки, доступные благодаря использованию нефти, позволили индустриальным экономикам справиться со снижением качества ресурсов и истощением местных запасов нефти, что, в свою очередь, повлекло за собой рост выработки продовольствия и сырья. В течение XX в. средняя величина энергетических излишков, содержащихся в нефти, снизилась от первоначального уровня, составлявшего 100:1, примерно до 30:1, причем энергетические излишки при использовании нефти, добываемой из некоторых глубоководных и нетрадиционных источников, порой не превышают 5:1. Это снижение свидетельствует о постепенном уменьшении «энергетической отдачи» в силу того, что инвестиции все чаще направляются на разработку труднодоступных традиционных месторождений нефти или нетрадиционных источников, «апгрейд» которых затруднен[2 - Об энергетических излишках см.: J. Martinez-Alier, Ecological Economics: Energy, Environment and Society (Blackwell, 1987); C. Hall et al. “Peak Oil, EROI, Investment and the Economy in an Uncertain Future”, in Biofuels, Solar and Wind as Renewable Energy Systems, ed. D. Pimentel (Springer, 2008: 109-32); C.A.S. Hall et al., “Hydrocarbons and the Evolution of Human Culture”, Nature 426 (6964) (2003): 318–22; H. Haberl, “The Global Socioeconomic Energetic Metabolism as a Sustainability Problem”, Energy 31 (1) (2006): 87–99; G. Bridge, “Beyond Peak Oil: Political Economy of Energy Crises”, in Global Political Ecology, ed. R. Peet et al. (Routledge, 2011).].

Состояние нефтяных ресурсов: рост неопределенности, снижение качества

В течение последних 150 лет из земли было извлечено около 1,3 трлн баррелей нефти, причем более половины этого количества – после 1989 г. (рис. 1.1). В то же время глобальные запасы нефти выросли: с 1990 по 2010 г. они увеличились на 38 % и сейчас составляют 1,4 трлн баррелей. Этот мнимый парадокс объясняется тем, что разведанные запасы нефти (в отличие от общего количества нефти в земных недрах) не являются постоянной величиной, изменяясь в зависимости от состояния геологических знаний и технологии, политических факторов и развития нефтедобывающей отрасли. По мере того как нефтяные компании бурят скважины, они не только выкачивают старые запасы нефти, но и находят новые. На протяжении большей части XX в. геологоразведка и инвестиции в существующие месторождения позволяли находить новые запасы быстрее, чем истощались старые; большинство крупнейших мировых месторождений – «сверхгигантов», продолжающих удовлетворять современный спрос – было открыто в 1930–1960-е гг. Наряду с разведкой и более совершенными технологиями, «создающими» все новые и новые запасы, следует отметить еще три важных аспекта.

Во-первых, поиск новых запасов «традиционной» нефти – той сырой нефти, на которой держался экономический рост в XX в. – становится все более сложным делом. За пределами Организации стран – экспортеров нефти (ОПЕК) рост традиционных запасов практически прекратился, а способность наращивать добычу на разведанных ближневосточных месторождениях вызывает все более серьезные сомнения. Соотношение между запасами и объемом добычи, дающее представление о динамике истощения прежних запасов и их замене новыми, в течение 1990-х гг. выросло с 30 лет примерно до 45, но после 2000 г. не изменялось, несмотря на значительный рост цен на нефть. Львиную долю запасов традиционной сырой нефти, обеспечивавшей экономический рост в XX в., контролирует небольшая группа стран (табл. 1.1). Центр тяжести глобальных запасов традиционной нефти по-прежнему приходится на Ближний Восток, где расположено 54 % (800 млрд баррелей) доказанных запасов, несмотря на то что его доля постепенно сокращается. Будущее традиционной нефти по-прежнему лежит на Ближнем Востоке, однако ситуация осложняется неопределенностью в отношении реального объема запасов, политическими факторами и ростом внутреннего потребления нефти. Саудовская Аравия после 1989 г. продолжает заявлять о наличии запасов традиционной сырой нефти в объеме около 260 млрд баррелей, в то же время в последние годы поддерживая добычу (по-видимому, не без труда) на уровне примерно в 10 млн баррелей в день (Мб/д). Иран с его запасами, якобы составляющими 155 млрд баррелей, стоит по этому показателю на одном из первых мест в мире и, несмотря на то что постоянные переоценки этих запасов в сторону увеличения вызывают большие сомнения, у этой страны сохраняется серьезный потенциал к росту добычи, с учетом важных политических факторов, сдерживавших увеличение добычи начиная с 1980-х гг. Ирак повысил оценку своих запасов до 146 млрд баррелей исходя из более высоких темпов открытия новых запасов. Окончание военных действий и крупные инвестиции позволили бы к 2020 г. удвоить объемы добычи в этой стране – примерно до 6 Мб/д, что очень далеко от ранее поставленной иракским правительством цели довести к 2017 г. объемы добычи до 12 Мб/д. Страны Персидского залива не только обладают крупнейшими запасами нефти; помимо этого, на них работают едва ли не самые низкие в мире производственные издержки и относительная близость крупных рынков: протяженность нефтепроводов до Европы, Индии и Китая не превышает 6000 км, а танкер преодолевает путь до этих регионов в течение двух недель. Запасы нефти в странах Персидского залива – и находящаяся в их распоряжении значительная доля мировых запасов высококачественной нефти – являются одним из важных аспектов политической экономии нефти[3 - О риске краха в саудовской нефтедобывающей отрасли см.: M. Simmons, Twilight in the Desert: The Coming Saudi Oil Shock and the World Economy (Wiley, 2005).].

РИС. 1.1. Мировая добыча нефти и цены на нефть (1900–011)

Источники: BP Statistical Review 2011, US Department of Energy, World Oil 1948 Atlas.

ТАБЛИЦА 1.1

Страны, лидирующие по объему запасов, добыче и потреблению нефти (2010)

Источник: Данные из BP Statistical Review 2011 (включая природный газоконденсат, 26,5 млрд баррелей нефти из канадских битуминозных песков и 94,2 млрд баррелей венесуэльской сверхтяжелой нефти).

Во-вторых, меняется качество запасов. По мере истощения запасов наиболее ценной легкой нефти возрастает доля запасов тяжелой, менее качественной, нефти, которую сложнее добывать и перерабатывать; кроме того, считается, что ее использование влечет за собой более высокий уровень выбросов парниковых газов и других вредных веществ. Среднее содержание серы в традиционной нефти, понимаемой в широком смысле слова, возрастает по мере того, как увеличивается добыча низкокачественной сырой нефти; кроме того, в ответ на растущий спрос происходит сдвиг в сторону добычи более тяжелой нефти. Наконец, наблюдается поворот к так называемым нетрадиционным источникам сырой нефти (см. врезку 1.1). Несмотря на то что нефть из этих источников по своим свойствам уступает традиционной сырой нефти, ожидается, что к 2035 г. они будут обеспечивать примерно 15 % потребления. Возрастающая роль нетрадиционных источников бросает вызов Саудовской Аравии как обладателю крупнейших запасов нефти: обширные запасы тяжелой нефти и битуминозных песков находятся в Канаде, Венесуэле и России, а сланцевой нефти – в США и Китае (табл. 1.2). Лидерство в глобальной добыче нетрадиционной нефти держит канадская провинция Альберта с ее битуминозными песками: объемы добычи в последнее время выросли здесь до 1,3 Мб/д, а к 2020 г. планируется их увеличение до 4 Мб/д, в то время как добыча нетрадиционной нефти в Венесуэле застыла на уровне 0,5 Мб/д, но к 2020 г. может достигнуть 2 Мб/д. Поскольку нефть из нетрадиционных источников по сравнению с традиционной фактически является «недозрелой» – длинные углеводородные молекулы в ее составе не расщепились на более короткие, – то добыча такой нефти и повышение ее качества («апгрейд») требуют большого расхода энергии, водорода (в форме природного газа) и воды. Запасы нетрадиционной нефти очень велики, но ее добыча сопряжена с крупными энергозатратами и пагубно сказывается на состоянии окружающей среды, о чем не устают напоминать участники протестов против разработки битуминозных песков Альберты.

В-третьих, в процессе поиска новых запасов меняется география нефтедобычи. Начинается разработка арктических и сверхглубоководных (на глубинах, превышающих примерно 1500 метров) месторождений; нефтяные компании приходят и на те территории, где власть государства ослаблена, а правительственные структуры и гражданское общество пребывают в неустойчивом состоянии. Такие «нетрадиционные» места добычи играют все более заметную роль в международной политической экономии нефти. За последнее десятилетие возросла добыча нефти на глубоководных месторождениях в Бразилии, в Мексиканском заливе и в Гвинейском заливе. Взрыв на буровой платформе Deepwater Horizon в 2010 г. и последующая утечка нефти из месторождения Макондо на глубине примерно в 1500 метров ниже уровня моря свидетельствуют о тех угрозах и проблемах, с которыми связана добыча нефти в нетрадиционных условиях.

Добыча нефти по необходимости привязана к ее запасам, однако география добычи нефти не вполне соответствует географии ее месторождений. Если бы добыча нефти строго следовала экономической логике, согласно которой в первую очередь следует разрабатывать крупнейшие и наиболее легкодоступные месторождения, то добыча велась бы только на относительно доступных месторождениях Среднего Востока, где издержки добычи не превышают 10 долларов США за баррель.

Врезка 1.1 Традиционная и нетрадиционная нефть

Вследствие различий в физических, химических и энергетических свойствах сырой нефти некоторые ее сорта ценятся выше, чем другие. Традиционная нефть имеет меньшую плотность по сравнению с нетрадиционной, и потому ее проще перекачивать. Кроме того, в ней содержится более высокая доля самых ценных нефтяных фракций – таких как бензин, – а большинство нефтеперегонных заводов рассчитано на переработку именно традиционной нефти. В свою очередь, из-за этого традиционная нефть является основным объектом усилий по разведке новых месторождений и составляет основную долю добычи. Золотым стандартом в нефтяной отрасли служат легкие и сладкие (т. е. имеющие низкое содержание серы) сорта нефти, такие как Bonny Light из Нигерии. На другом конце спектра традиционной нефти находятся тяжелые, кислые сорта – например, Arab Heavy из Саудовской Аравии. Между легкими и тяжелыми сортами расположены так называемые стандартные сорта традиционной нефти, такие как West Texas Intermediate и Brent Blend.

Термин «традиционная нефть» явно указывает на пределы современных методов добычи, а также на значение новых тенденций. На источники, прежде считавшиеся нетрадиционными, приходится все более существенная доля нефтедобычи, что позволяет расширять добычу жидкой нефти с целью удовлетворения растущего спроса и отсрочить момент, когда она начнет сокращаться. Эти нетрадиционные источники включают, в порядке снижения легкости добычи, месторождения сверхтяжелой сырой нефти (сохраняет текучесть в естественных условиях; дельта Ориноко в Венесуэле), битум (становится текучим при нагреве; месторождение Атабаска в Канаде), сланцевую нефть (не обладает текучестью и требует извлечения породы на поверхность или ее раздробления; месторождение Грин-Ривер в США), и нефтепродукты, получаемые при переработке угля. Добыча нетрадиционной нефти по-прежнему сталкивается с сильным противодействием общественности, обеспокоенной, в частности, загрязнением подземных вод и возможностью сейсмических толчков, связанной с дроблением пород в недрах земли с помощью токсичных растворителей и взрывчатых веществ. Под нажимом международных нефтедобывающих компаний и промышленных организаций Комиссия США по ценным бумагам и биржам в 2008 г. изменила правила учета, позволив компаниям указывать нетрадиционные месторождения в качестве доказанных запасов. Более широкое определение нетрадиционной нефти учитывает не только ее физические и химические характеристики, но и общий географический контекст. Так, политолог Майкл Клэр использует термин «экстремальная энергия», чтобы обратить внимание на тот факт, что нефтяные компании в поисках сортов нефти, к которым мы привыкли – и на которых держатся нынешняя инфраструктура и торговые отношения, – все шире ведут поиски и разработку месторождений нефти, находящихся в нетрадиционном окружении[4 - См., например: M. Klare, «The era of Xtreme energy: life after the age of oil», www.tomdispatch.com/post/175127 (2009); см. также: M. Klare, The Race for What’s Left: The Global Scramble for the World’s Last Resources (Metropolitan Books, 2012).].

В 1955–1975 гг. вследствие привлекательных экономических условий и строительства супертанкеров, позволившего снизить стоимость доставки сырой нефти на рынки, добыча нефти следовала этой тенденции. Однако произошедшая в 1960-е и 1970-е гг. национализация нефтепромыслов странами, обладавшими крупными запасами нефти, – а также резкий скачок цен на нефть, которого удалось добиться этим странам благодаря скоординированным действиям в рамках Организации стран – экспортеров нефти, – послужили толчком к разработке новых месторождений в Великобритании, Норвегии, на Аляске, в Нигерии, Мексиканском заливе, Анголе и России. Эта тенденция к географической диверсификации нефтедобычи продолжилась и после распада Советского Союза, благодаря чему добыче нефти в настоящее время свойственна существенно меньшая концентрация, чем ее запасам: на долю Ближнего Востока приходится 54 % запасов и только 31 % добычи. В эту тенденцию к расширению добычи за пределами Ближнего Востока вписывается и разработка нетрадиционных источников: так, в настоящее время добыча нефти из канадских битуминозных песков составляет 1,6 Мб/д (что соответствует уровню добычи в Катаре), а из сланцев Баккен в Северной Дакоте – 0,5 Мб/д (столько же, сколько добывается в Судане). В 2011 г. президент и главный исполнительный директор Saudi Aramco Халид Аль-Фалих признал, что «более сбалансированное географическое распределение нетрадиционных источников» снижает потребность в росте традиционной нефтедобычи на Ближнем Востоке. Добыча нетрадиционной нефти сама по себе сосредоточена в немногих регионах (что обусловлено отчасти географическим распределением месторождений, но главным образом необходимостью в крупномасштабной инфраструктуре, требуемой для извлечения жидкой нефти из нетрадиционных источников). Однако не исключено, что дальнейшая разработка нетрадиционных источников, в частности нефтяных сланцев, имеющих широкое распространение, будет сопровождаться снижением этой концентрации[5 - Глобальная добыча нефти, по историческим стандартам сильно рассредоточенная в мировых масштабах, все равно ведется главным образом на богатых месторождениях в Саудовской Аравии, других странах Ближнего Востока, в Нигерии и в России. Примерно

12–

13 часть мировой нефтедобычи приходится всего на два месторождения – Бурган в Кувейте и гигантское месторождение Гавар в Саудовской Аравии. Об исторических сдвигах в географии добычи и потребления нефти см.: P. Odell, “The Global Oil Industry: The Location of Production – Middle East Domination or Regionalisation?” Regional Studies 31 (3) (1997): 311–22. Reuters, November 21, 2011 “Saudi sees threat of shale oil revolution”. О будущем нетрадиционной нефтедобычи см.: S. H. Mohr and G. M. Evans, “Long-term Prediction of Unconventional Oil Production”, Energy Policy 38 (1) (2010): 265–76.].

ТАБЛИЦА 1.2. Нетрадиционные запасы нефти

В таблице приведены наиболее надежные оценки максимальных извлекаемых ресурсов (МИР) в млрд баррелей (гигабаррелях).

Источники: S.H. Mohr and G.M. Evans (2010), “Long-term prediction of Unconventional Oil Production”, Energy Policy 38 (1): 265–76; World Energy Council, 2010 Survey of Energy Resources.

Структура спроса: легкие, чистые, азиатские сорта

На крайне неравномерную географию глобальных нефтяных запасов накладывается совершенно иная структура промышленного развития и экономического роста. Иными словами, нефть пользуется наибольшим спросом совсем не там, где расположены ее запасы. Спрос на нефть сильно различается от страны к стране (и в их пределах). США, имея 2,4 % мировых запасов нефти и 4,5 % мирового населения, потребляют 21 % всей добываемой нефти. Потребление нефти составляет около 100 баррелей на тысячу человек в день в эмиратах Персидского залива, 68 – в США, 29 – в Великобритании, 6 – в Китае и менее 2 в Кении. Цена на нефть может послужить препятствием для участия в «спросе» и для отдельных людей, и для целых стран. Противоречие между географией запасов нефти и географией спроса на нефть определяет некоторые важные аспекты глобальной политической экономии нефти, которые будут освещены ниже[6 - Данные о потреблении нефти на душу населения приводятся по US CIA World Factbook. Однако к ним следует относиться с осторожностью, так как они не учитывают потребления в нефтехимическом производстве и реэкспорта: например, соответствующие цифры для Сингапура и принадлежащих США Виргинских островов (и там и там расположены крупные нефтеперерабатывающие комплексы) составляют 190 и 845. Нефтеперерабатывающий завод Ховенса на Виргинских островах – один из крупнейших в мире – предполагалось закрыть в 2012 г.].

Во-первых, дисбаланс потребления и добычи является основой для международной торговли нефтью: почти семь из каждых десяти добытых баррелей нефти экспортируется и импортируется, вследствие чего нефть, объемы перевозок которой превышают 53 Мб/д, является важнейшим компонентом мировой торговли (рис. 1.2). Чистому оттоку нефти с Ближнего Востока, из Северной и Западной Африки, Латинской Америки и России соответствует ее чистый приток в Восточную Азию, Европу и США.

Во-вторых, число стран, потребляющих нефть, намного превышает число обладателей нефтяных запасов – нефть в той или иной степени потребляет каждая страна, в то время как многие страны не имеют существенных запасов нефти, – и потребление нефти распределяется по странам мира значительно равномернее, чем добыча (табл. 1.1). Вследствие этого рыночная сила стран – потребителей нефти невелика по сравнению с небольшим числом стран, контролирующих запасы нефти, и среди стран-импортеров наблюдается серьезная конкуренция за доступ к источникам снабжения. По этой причине перед странами с ограниченными запасами нефти, но с большим и (или) растущим спросом на нее встает необходимость снижения рисков, связанных с относительно слабой рыночной позицией. Доступные стратегии дают представление о политическом выборе, имеющемся у этих стран. Риски снабжения можно снизить путем более интенсивного поиска отечественных месторождений, диверсификации источников импортируемой нефти, стратегического инвестиционного партнерства с экспортерами нефти с целью обеспечить гарантированные внерыночные поставки, прямого применения вооруженных или военизированных сил для контроля за добычей нефти и путями ее доставки, а также внутриполитических мер, направленных на сокращение спроса и содействие отказу от потребления нефти.

В-третьих, в глобальных масштабах спрос на нефть продолжает возрастать. За последнее десятилетие потребление нефти увеличилось на 14 %, несмотря на экономический спад последних трех лет. Однако за этим глобальным ростом скрываются значительные сдвиги в географии потребления. По мере того как мировой экономический центр тяжести смещается из Северной Америки и Европы в сторону Азии и Тихоокеанского региона, рост нефтяного рынка – как и общий спрос на нефть – также решительно разворачивается в сторону Востока. Например, в Китае и Вьетнаме в 2010 г. потребление нефти выросло на 10 % по сравнению с предыдущим годом. Отчасти этот сдвиг в спросе на нефть обусловлен тем, что страны – члены Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) переводят производство в страны с более низкими производственными издержками. Значительная часть продукции, произведенной в этих экономиках с низким уровнем заработной платы, в конечном счете потребляется в самих странах ОЭСР, хотя ответственность за выбросы парниковых газов, связанные с ее производством, возлагается на страны-производители. Эта проблема «попутного углерода» весьма важна – по оценкам, выбросы углерода, сопровождающие производство китайских экспортных товаров, вдвое превышают выбросы углерода в Великобритании – и является важным фактором при оценке ответственности за выбросы парниковых газов, связанные с потреблением нефти.

РИС. 1.2. Международная торговля нефтью (2011)

Источник: Составлено авторами на основе данных из: BP Statistical Review 2011.

С тех пор как спрос Китая на нефть в 1993 г. превысил объемы отечественной добычи, эта страна остается крупным импортером и принимает все более решительное участие в поиске новых доступных источников. Географический сдвиг спроса на нефть связан с перераспределением рыночной силы среди стран-импортеров – в первую очередь, США и Китая – и с переходом стран-импортеров к новым стратегиям приобретения зарубежных источников нефти и (или) контроля за ними. Внутренний рост потребления и появление среднего класса в таких бывших странах – экспортерах нефти, как Индонезия, приводит к тому, что потребление превышает добычу и потоки нефти изменяют направление: с 2005 г. Индонезия ввозит нефти больше, чем вывозит. Потребление растет и в других странах, добывающих и экспортирующих нефть в больших масштабах: в Саудовской Аравии потребление нефти с 2000 по 2010 г. увеличилось на 60 %. Напротив, в Европе спрос на нефть достиг максимума перед рецессией; ожидается, что он продолжит падение вследствие низких темпов экономического роста, мероприятий по регулированию климата и высоких цен, вызванных относительно высокими налогами на топливо. Спрос на нефть в странах, не являющихся членами ОЭСР, стабильно растет и по прогнозам в ближайшие несколько лет превысит спрос в странах ОЭСР (рис. 1.3). По этой причине «богатые страны больше не устанавливают правила ни в том, что касается спроса, ни в том, что касается предложения»[7 - T. Wang and J. Watson, “China’s Carbon Emissions and International Trade: Implications for Post-2012 Policy”, Climate Policy 8 (2008): 577-87. “Indonesia becomes net oil importer”, Alexander’s Gas and Oil Connections. August 9, 2005; цитата из: J. Rubin, “Demand Shift”, in Carbon Shift: How the Twin Crises of Oil Depletion and Climate Change Will Define the Future, ed. T. Homer-Dixon (Random House, 2009: 133–51).].

В-четвертых, происходит сдвиг и в структуре спроса – в сторону более легких фракций, получаемых путем перегонки сырой нефти и используемых в качестве топлива на транспорте (дизельное топливо, бензин, авиационное топливо), при одновременном снижении спроса на более тяжелое котельное топливо. На развивающихся рынках эта тенденция связана с возникновением среднего класса, расширением частного автомобильного парка и ростом воздушных перевозок. На зрелых рынках она отражает переход отопительных систем и электростанций на природный газ и принятие все более строгих мер по борьбе с загрязнением воздуха. Изменения в структуре спроса порождают возрастающий «разрыв в качестве» между направлением, в котором развивается рынок нефтепродуктов, и все большей труднодоступностью и низким качеством сырья, находящимся в распоряжении нефтяной отрасли. Этот разрыв можно преодолеть лишь путем «апгрейда» ресурсов за счет более высоких энергозатрат и роста цен (нередко нивелирующего рост эффективности). Кроме того, все более широкое использование нефти на транспорте при сокращении ее использования в энергетическом секторе затрудняет борьбу с выбросами, образующимися при сгорании нефти и нефтепродуктов, порождая конфликт между «автомобильной культурой» и климатическими изменениями.

РИС. 1.3. Потребление нефти в странах, входящих и не входящих в ОЭСР, Мб/д

Источник: Составлено авторами на основе данных из: BP Statistical Review 2011 (для 2011–2015 гг. – оценка авторов)

В-пятых, послевоенные модели развития, предусматривавшие широкое использование нефти в индустриальных экономиках и впоследствии воспроизводившиеся в большинстве регионов мира, слабо учитывают «экстерналии», связанные с добычей и переработкой нефти, ее превращением в долговечные пластмассы и выбросами углекислого газа и других веществ в процессе сгорания. Природоохранное законодательство и рост озабоченности как климатическими изменениями, так и более широкими последствиями нефтедобычи в настоящее время влияют на доступность запасов нефти (например, по причине экологических соображений), на цены и спрос в нефтяном секторе (например, посредством «зеленых» налогов на топливо и учета углеродных выбросов) и на приемлемость текущих практик добычи и использования нефти. Реальностью в пределах ОЭСР является пик спроса (а не предложения), в то время как «ликвидация спроса» все чаще объявляется политической целью в рамках более широких усилий по декарбонизации экономики в ответ на изменения климата. Кроме того, различная география добычи и потребления нефти также ставит непростые вопросы об ответственности за выбросы углекислого газа, связанные с использованием нефти. Согласно текущим подходам эта ответственность возлагается на потребителей, находящихся в самом конце углеродной цепи (посредством контроля за выбросами), а не на те страны или компании, которые извлекают углерод из подземных запасов и снабжают им экономику. Однако такие рамочные договоренности, как Схема торговли квотами на выбросы, принятая в Европейском союзе (ЕС), не затрагивают транспорт (СТКВ ЕС с 2012 г. учитывает авиацию, но не действует в отношении безрельсового, а также дизельного железнодорожного транспорта), и потому многие выбросы, связанные с нефтью, остаются за пределами этих рамок. Кроме того, Рамочная конвенция ООН об изменении климата (РКИК), представляющая собой механизм международного регулирования, подчеркивает историческую ответственность тех стран, которые в XX в. являлись крупными рынками нефти, но сейчас переживают снижение спроса (см. приложение 1 к РКИК). Таким образом, подходы, в настоящее время применяемые при борьбе с климатическими изменениями, недостаточно учитывают ответственность нефтепроизводящей цепи за углеродные выбросы.

Действующие лица: государства, фирмы и гражданское общество

Расстановка игроков в нефтяной отрасли и вокруг нее носит сложный характер, и мы изучим ее подробнее в главе 2. Ключевыми действующими лицами являются государства, фирмы и общественные организации. Здесь мы рассмотрим, какое отношение они имеют к нефти, и укажем важные проблемы, встающие в этой связи.

Запасы нефти в буквальном смысле находятся в недрах того или иного государства. В большинстве случаев нефтяные запасы принадлежат национальному правительству (хотя это не относится, например, к нефедеральным землям во многих штатах США). В физическом, юридическом и культурном плане нефть нередко воспринимается как составная часть национального «тела», вследствие чего национальные интересы могут играть ключевую роль при принятии решений, связанных с добычей нефти. Государства, владеющие большими запасами нефти, нередко видят в ней путь к модернизации и развитию. Последствия такого подхода печально известны своей неоднозначностью; государственная собственность на ресурсы порой становится для власть предержащих или для лиц, близких к правительственным кругам, средством для личной наживы за счет общественных богатств. Кроме того, большинство государств, владеющих крупными запасами нефти, стремятся извлечь выгоду из своего положения и занимаются добычей, переработкой и продажей нефти, создавая для этого национальные нефтяные компании.

Потребление нефти также тесно связано с государственной политикой. В силу таких факторов, как налоговые поступления от продажи топлива, чувствительность экономического роста к ценам на нефть и геополитика энергетической безопасности, национальные правительства остро заинтересованы в доступности источников нефти и в ее ценовой доступности. Высокие налоги на потребление нефти позволяют некоторым государствам – импортерам нефти наживаться на ней сильнее, чем ее экспортерам. Государствам, зависящим от импорта нефти, также приходится принимать во внимание вопросы национальной безопасности и возможность применения «жесткой силы», поскольку мощь вооруженных сил и их гибкость основываются на использовании целого диапазона нефтепродуктов. У национальных военных институтов вызывают озабоченность исчерпание традиционных источников нефти и обострение конкуренции за доступ к ее запасам. Кроме того, государство играет важную контролирующую роль в сферах охраны труда, безопасности и экологии. Соответственно, национальные правительства связаны с нефтью сильнее, чем со многими другими природными ресурсами. Существует важное различие между странами, являющимися нетто-импортерами нефти, и ее экспортерами. Эти две группы занимают противоположные позиции на нефтяном рынке, хотя им присуща и взаимная зависимость от цен на нефть в силу того, что более высокие цены (выгодные для экспортеров) способны разрушить рынок, так как импортеры снижают потребление и переходят на другие источники энергии. Конфликты по поводу цен и стремление гарантировать поставки привели к тому, что обе эти группы государств в свое время создали «клубы» для защиты своих интересов – Организацию стран – экспортеров нефти (ОПЕК, основанная в 1960 г.) и Международное энергетическое агентство (МЭА, созданное в 1974 г.).

Пусть основная доля мировых запасов нефти находится в собственности у государств, но ее поиском, добычей, переработкой и продажей занимаются компании. Хрестоматийными игроками в этой сфере являются международные вертикально интегрированные нефтяные компании, имеющие штаб-квартиры в США или Европе, а добывающие и торговые подразделения – по всему миру. Способность контролировать нефтяные потоки на всем их протяжении от месторождений до рынков с давних пор обеспечивала таким компаниям доминирующие позиции. Такие фирмы, как Standard Oil и Shell, определяли облик отрасли с самого момента ее зарождения, а также в послевоенные годы, и по этой причине они стали известны как мейджоры (the majors) или, выражаясь более прозаически, как международные нефтяные компании (МНК). К настоящему моменту «мейджоры» в известной степени превратилось в анахронизм. МНК по-прежнему находятся в числе крупнейших производителей нефти, однако произошедшая в 1950-е и 1960-е гг. национализация запасов сырой нефти многими странами – владельцами нефтяных ресурсов лишила эти компании контроля за поставками. Например, Exxon, занимающая первое место среди всех МНК по объемам запасов нефти, находится лишь на 14-м месте в мире, а сами эти запасы составляют лишь 1 % от мировых. В 1960-е и 1970-е гг. на арену решительно вышли находящиеся в государственной собственности национальные нефтяные компании (ННК), базирующиеся в нескольких важнейших странах – экспортерах нефти. Владея запасами дешевой нефти, многие из этих фирм создали обширные вертикально интегрированные сбытовые сети на европейских, азиатских и американских рынках. На долю ННК приходится почти три четверти всей ежегодной добычи нефти. Saudi Aramco – крупнейшая в мире интегрированная нефтяная компания в смысле ежегодной выработки – добывает около 10 % сырой нефти в мире; кроме того, ННК занимают первые места в мировом рейтинге нефтяных компаний по операционным (в противоположность финансовым) критериям.

Это различие между МНК и ННК важно в историческом плане для понимания конкуренции за доступ к ресурсам и рынку. Если МНК ведут «борьбу за ресурсы» (требующиеся им, чтобы обеспечить нефтью свои перерабатывающие мощности и отечественные рынки), то для ННК на первом месте стоит «борьба за рынки» (внешние рынки необходимы им для сбыта своего экспорта). Однако эта дихотомия все меньше и меньше удовлетворяет нас при изучении глобальной политической экономии нефти – по четырем причинам. Во-первых, это различие, как правило, связано с тем, что ННК в своих действиях руководствуются национальной политической логикой, а не коммерческими целями. Но в рамках ННК наблюдается все большее разнообразие: во многих государственных компаниях доля государства с течением времени снижается вследствие продажи их акций при сохранении контрольного пакета у государства, и некоторые из них могут сравниться с МНК своими техническими и коммерческими возможностями. Во-вторых, МНК и ННК, владеющие обширными запасами, все чаще сотрудничают друг с другом при освоении перспективных месторождений. В-третьих – что самое существенное – в ряде азиатских экономик были созданы ННК, ведущие борьбу не за рынки, а за ресурсы. Такие фирмы, как Корейская национальная нефтяная компания, индийская Oil and Natural Gas Corporation (ONGC), китайские China National Offshore Oil Corporation (CNOOC) и PetroChina, находятся в собственности государства; однако не меньшее значение, чем их «национальная принадлежность», имеет избранная ими стратегия транснационализации и их конкуренция с МНК за доступ к ресурсам. В-четвертых, в условиях замедления темпов роста и снижения прибылей на традиционно крупных рынках Европы и Северной Америки многие МНК также вступают в «борьбу за рынки». Сюда входит перенаправление их активов на растущие азиатские рынки, а также более заметное присутствие на таких растущих сегментах рынков США и Европы, как торговля природным газом.

Важным действующим лицом в политической экономии нефти становится гражданское общество, под которым понимается совокупность неправительственных и некоммерческих организаций и институтов, играющих все более заметную роль в качестве защитников общественных интересов. Работая через СМИ и используя общественную озабоченность для оказания давления на корпорации и правящие структуры, общественные организации привлекают всеобщее внимание к нефти. Такие организации, как Global Witness