скачать книгу бесплатно
– Дался же мне этот мальчишка! – бормотал работорговец. – Сижу теперь в дураках по его милости! – И он отпустил по своему адресу такой набор проклятий, что мы, повинуясь чувству благопристойности, не будем приводить их здесь, хотя они были вполне им заслужены.
Громкий, резкий голос у дверей гостиницы прервал самобичевания.
Гейли подошел к окну.
– Ах, черт возьми! Вот удача-то! Правда люди говорят – судьба. Неужто это Том Локкер?
Гейли быстро распахнул дверь. У стойки, в углу комнаты, стоял рослый широкоплечий детина. На нем была куртка из буйволовой кожи мехом наружу, придававшая его и без того свирепой физиономии нечто звероподобное. Необузданная жестокость сквозила во всем его облике. Если читатель способен вообразить будьдога, разгуливающего на задних лапах в куртке и шляпе, он получит полное представление об этом человеке. Его спутник был полной противоположностью ему. Маленький, щуплый, он напоминал движениями кошку, а его настороженность и явную пронырливость еще больше подчеркивали темные волосы, вихрами торчавшие надо лбом, пронзительный взгляд черных глаз и тонкий, длинный нос.
Великан налил полстакана виски и выпил его залпом. Маленький стал на цыпочки, повертел головой, точно принюхиваясь к бутылкам, и наконец дрожащим, тоненьким голосом заказал себе порцию мятной. Получив стакан, он бросил на него самодовольный взгляд, видимо, уверенный в правильности своего выбора, и стал потягивать мятную маленькими, осторожными глотками.
– Ну и подвезло мне! Какая приятная встреча! Здравствуй, Локкер! – сказал Гейли, с протянутой рукой подходя к стойке.
– Вот черт! – последовал ответ. – Как ты сюда попал, Гейли?
Его спутник, которого звали Мэркс, мгновенно отнял стакан ото рта и, вытянув шею, уставился на незнакомца – ни дать ни взять кошка, когда она собирается сцапать сухой лист или какой-нибудь другой движущийся предмет.
– До чего же я тебе рад, Том! Надо мной такая беда стряслась! Помогай! Вся надежда на тебя одного.
– Ну конечно! – буркнул Локкер. – Уж если ты кому рад, значит, это неспроста, значит, что-нибудь понадобилось. Ну, говори, в чем дело?
– Это твой приятель? – спросил Гейли, недоверчиво глядя на Мэркса. – Наверно, компаньон?
– Да. Познакомься, Мэркс. Это тот самый, с кем я работал в Натчезе.
– Очень рад, – сказал Мэркс, протягивая Гейли длинную, сухую, как птичья лапка, руку. – Имею честь видеть мистера Гейли?
– Он самый, сэр, – ответил работорговец. – А теперь, джентльмены, по случаю такой счастливой встречи разрешите вас угостить. Эй ты, любезный, – обратился он к человеку за стойкой, – подай-ка нам горячей воды, сахару, сигар и побольше живительной влаги. Сейчас закатим здесь пир на весь мир.
И вот свечи зажжены, огонь в очаге разгорается чуть пожарче, и трое наших почтеннейших джентльменов восседают за столом, на котором выставлены все перечисленные выше угощения, способствующие дружеской беседе.
Гейли весьма трогательно описал свои неудачи. Локкер хмуро молчал и слушал его внимательно. Мэркс хлопотал над приготовлением пунша по собственному рецепту, но время от времени отрывался от этого занятия и совал свой острый подбородок и нос чуть ли не в самое лицо Гейли, стараясь не пропустить ни одного слова. Конец рассказа, видимо, доставил ему огромное удовольствие, так как он затрясся от беззвучного смеха, скривив свои тонкие губы.
– Выходит, здорово вас надули! Хи-хи-хи! И как все чисто сделано!
– Одни хлопоты с этими мальчишками! – вздохнул Гейли.
– Да-а! Вырастить бы такую породу женщин, которые не любили бы своих детенышей! Вот это было бы усовершенствование! – И Мэркс сопроводил свою шуточку легким смешком.
– Вот именно! – сказал Гейли. – И чего они так за них цепляются, ей-богу, не понимаю! Ведь им с этими ребятишками одно горе. Уж, кажется, отделались от такой обузы, и слава богу. Так нет! Глядишь, заморыш какой-нибудь, ни цента не стоит, а им такие будто еще милее.
– Передайте-ка мне горячую воду, мистер Гейли, – сказал Мэркс. – Да, сэр, с вами нельзя не согласиться. Когда я еще занимался торговлей, попалась мне раз одна негритянка – здоровая, рослая и к тому же смышленая, а мальчишка у нее был хворый какой-то, горбатый, что ли, не знаю. Я отдал его одному человеку задаром – рискни, мол, может, что и заработаешь. Мне и в голову не пришло, что мать будет так убиваться. А вы посмотрели бы, что она вытворяла! Мальчишка больной, капризный, казалось бы – одно мучение с ним, а она в нем души не чает. И притворства тут никакого не было – плачет-разливается, места себе не находит, будто осталась одна-одинешенька на всем белом свете. Смех смотреть! Да, женщины народ чудной, от них всего можно ждать.
– У меня тоже был такой случай, – подхватил Гейли. – Прошлым летом купил я на Ред-Ривер одну негритянку с ребенком. Ребенок был ничего – смазливенький, глаза такие живые, блестящие, и, представьте себе, оказался слепой. Ничего не видит! Ну, думаю, сплавлю это сокровище куда-нибудь, и уже сговорился сменять его на бочонок виски, а попробовал взять у матери, – ну куда там – сущая тигрица, и не подступишься. А дело было у пристани, мы еще не отчалили, и вся моя партия сидела без кандалов. Так, как вы думаете, что она сделала? Вскочила на кипу хлопка, точно кошка, и выхватила нож у одного матроса. Все от нее шарахнулись, кто куда, а потом она поняла, что все равно не убежишь, и прямо вниз головой и кинулась в реку вместе с ребенком – только их и видели.
Том Локкер, слушавший их рассказы с плохо скрываемым презрением, громко фыркнул.
– Растяпы вы оба! У меня негритянки таких штук не проделывают.
– Да ну! Как же ты с ними справляешься? – живо спросил Мэркс.
– Как справляюсь? А вот как. Скажем, покупаю я негритянку, и если при ней ребенок, которого можно продать, я тычу ей кулаком в нос и говорю: «Вот, видала? Попробуй только пикнуть, изобью нещадно. Чтобы я от тебя ни слова, ни полслова не услышал. Ребенок, – говорю, – мой, а не твой, и ты о нем забудь. Я его продам при первом же удобном случае, и не вздумай тут буянить, не то пожалеешь, что на свет божий родилась». Уверяю вас, они прекрасно понимают, что со мной шутки плохи, и молчат, как рыбы. А если какая-нибудь вдруг начнет голосить… – Мистер Локкер стукнул кулаком по столу, заменив этим выразительным жестом недосказанные слова.
– Убедительно, что и говорить! – сказал Мэркс и, ткнув Гейли пальцем в бок, захихикал. – Ну и штучка наш Том! Хи-хи-хи! Он какого угодно безмозглого негра образумит. Да, Том, если ты сам и не дьявол, так родным братцем ему приходишься.
Том выслушал эту похвалу с подобающей скромностью, и даже выражение лица у него стало любезное, насколько любезность может быть свойственна человеку с таким «песьим нравом», как говорит Джон Беньян.
Гейли, приналегший на главное угощение, вскоре же вознесся духом и возомнил бог знает что о своих добродетелях – явление, нередко имеющее место при подобных же обстоятельствах у джентльменов с серьезным складом ума.
– Нет, правда, Том! – начал он. – Я всегда считал, что ты поступаешь нехорошо. Помнишь, сколько раз мы с тобой толковали об этом в Натчезе? Я тебе еще тогда доказывал, что и коммерцию можно вести без убытка и с товаром обращаться по-хорошему – одно другому не мешает. С такой политикой в нашем мире спокойнее жить, и, кроме того, это даст тебе лишний шанс попасть в Царство Небесное, когда дело дойдет до окончательных расчетов.
– Ты мне доказывал! – возмутился Локкер. – С души воротит слушать такую белиберду. – И он залпом выпил полстакана неразбавленного виски.
– Нет, ты подожди, – продолжал Гейли, откидываясь на спинку стула и взмахивая рукой. – Ты не мешай мне говорить. Я всегда обделывал свои дела так, чтобы перво-наперво выгоды было побольше. Но ведь коммерция и деньги это не самое главное в жизни, потому что у всех у нас есть душа. Хотите – слушайте меня, хотите – нет, воля ваша, а я свое скажу. Я человек религиозный, и дайте мне только сколотить капиталец, тогда я и о душе подумаю, и обо всем прочем. Нет, как хотите! Ни к чему нам зверствовать больше, чем нужно. Это не благоразумно!
– О душе он будет думать! – презрительно повторил Том. – Зря только время потеряешь, потому что в тебе души днем с огнем не сыщешь. Да если б тебя сам дьявол сквозь сито пропустил, и то все его труды пропали бы даром!
– Что же ты злобишься, Том! – сказал Гейли. – Человек тебе добра желает, а ты ему в простой любезности отказываешь.
– Перестань чепуху молоть! – оборвал его Том. – Что угодно от тебя стерплю, только не канючь ты про свою набожность! Да уж если на то пошло, велика ли разница между тобой и мной? Может, ты совестливее или сердце у тебя добрее? Как бы не так! Будто я не вижу твоей подлости, не понимаю, что ты норовишь и самого дьявола вокруг пальца обвести, и шкуру свою сберечь! А уж благочестивым ты себя лучше не выставляй! Слушать тошно! С молодых ногтей с дьяволом снюхался, а придет время с ним рассчитываться, так поминай как звали? Тьфу!
– Джентльмены! Джентльмены! Это не по-деловому! – вмешался в их разговор Мэркс. – Существуют разные подходы, разные взгляды на вещи. Мистер Гейли, без сомнения, человек прекрасный, совестливый, а у тебя, Том, свой способ ведения дел, и способ весьма почтенный. Ссориться вам, джентльмены, не имеет никакого смысла. Давайте перейдем к делу. Так чего же вы от нас хотите, мистер Гейли? Чтобы мы поймали вашу беглянку?
– Мне на нее наплевать, она не моя, а Шелби. Все дело в мальчишке. Дурак я был, что связался с этим чертенком!
– А ты всегда был дураком, – буркнул Локкер.
– Ну-ну, Том, брось грубить! – сказал Мэркс и облизнул губы. – Насколько я понимаю, мистер Гейли предлагает нам выгодное дельце. Помолчи минутку, я с ним сам обо всем договорюсь, это по моей части. Итак, мистер Гейли, что это за женщина? Какая она?
– Красивая, цвет кожи светлый, хорошего воспитания. Я бы за нее ни восьмисот, ни тысячи долларов не пожалел – и то бы неплохо на ней заработал.
– Цвет кожи светлый, красивая и хорошо воспитана, – повторил Мэркс, и его нос, рот и черные глазки пришли в движение. – Слушай, Локкер, а ведь это соблазнительно! Давай возьмемся. Поймаем их обоих, мальчишку, конечно, вернем мистеру Гейли, а мать отвезем в Новый Орлеан и продадим. Плохо ли!
Локкер, слушавший своего приятеля с открытым ртом, щелкнул зубами, точно собака, которой достался кусок мяса, и погрузился в размышления, как бы пережевывая эту новую идею.
– Дело обстоит так, – сказал Мэркс, обращаясь к Гейли и помешивая свой пунш. – Здесь, по всему побережью, очень покладистые судьи, с ними вполне можно сговориться. Том мастер по кулачной части, зато когда надо присягнуть в чем-нибудь, тут уж на сцену выступаю я. Разоденусь в пух и прах, сапоги начищу и явлюсь в суд. Вы бы посмотрели, как у меня это получается! – воскликнул он, сияя от гордости. – Сегодня я мистер Твикем из Нового Орлеана, завтра плантатор, только что приехавший с Жемчужной реки, где у меня до семисот негров, а то еще назовусь дальним родственником Генри Клея или какого-нибудь другого почтенного джентльмена из Кентукки. Таланты бывают разные. Например, когда нужно пустить в ход кулаки, лучше Тома этого никто не сделает, но приврать он не умеет – не выходит это у него. А вот если понадобится присягнуть в чем угодно и кому угодно и скорчить при этом постную физиономию, то на это я дока, лучшего во всей стране не найдете! Я в любую щёлку пролезу, даже если бы судьи у нас были построже. Иной раз просто обидно становится, что нет у них настоящей строгости, – слишком уж легко все дается, никакого удовольствия не получаешь.
Том Локкер, который, как мы уже отметили, не отличался быстротой соображения, вдруг перебил разглагольствования Мэркса, с такой силой ударив своим тяжелым кулаком по столу, что зазвенела вся посуда.
– Согласен! – крикнул он.
– Господь с тобой, Том, зачем же стаканы бить! – сказал Мэркс. – Прибереги свой кулак до поры до времени, он тебе еще понадобится.
– Позвольте, джентльмены, а как будет со мной? Я получу свою долю прибыли? – спросил Гейли.
– А то, что мы поймаем мальчишку, этого мало? – сказал Локкер. – Чего тебе еще нужно?
– Да ведь я как-никак предлагаю вам выгодное дело, это чего-нибудь да стоит… Ну, скажем, десять процентов, за вычетом расходов.
– Что? – рявкнул Локкер и выругался, опять стукнув по столу кулачищем. – Будто я тебя не знаю, Дэн Гейли! Хочешь меня надуть? Нет, в самом деле, даром, что ли, мы с Мэрксом ловим беглых негров в угоду таким вот белоручкам! Как же, держи карман! Женщина будет наша, а если ты начнешь скандалить, то мы и мальчишку себе заберем. Кто нам помешает? Ты нас навел на след? Навел. Значит, теперь шансы равные. Если вы с Шелби вздумаете пуститься за нами в погоню, воля ваша – ищите ветра в поле, а найдете – наше вам почтение!
– Ну хорошо, хорошо, пусть будет по-твоему, – заторопился струхнувший Гейли. – Верните мне только мальчишку. Ты, Том, меня никогда не обманывал, я твоему слову верю.
– Еще бы не верить! – сказал Том. – Я не такой, как ты, слезу пускать не умею, но что касается деловых расчетов, так тут я самого дьявола не стану обманывать. Как сказал, так и сделаю, и ты прекрасно это знаешь, Дэн Гейли.
– Правильно, Том, правильно, я то же самое говорю. Ты только пообещай, что через неделю мальчишка будет у меня, и сам назначь место, куда за ним приехать. Больше мне ничего не нужно.
– Зато мне нужно, – сказал Том. – Я ведь недаром вел с тобой дела в Натчезе. Это мне наука была: если поймал угря, держи его крепко. Так вот, раскошеливайся, изволь выложить пятьдесят долларов, иначе не видать тебе твоего мальчишки. Я знаю, как с тобой уговариваться.
– Вот это уж напрасно, Том, – сказал Гейли. – Ведь у тебя чистой прибыли будет тысяча долларов, а то и тысяча шестьсот.
– Ты почем знаешь? Может, у нас своих дел на целый месяц хватило бы! А теперь мы все бросим и начнем всюду шарить, искать твоего мальчишку и в конце концов не найдем. Ты сам знаешь, легко ли женщину поймать. А если не поймаем, тогда что? Заплатишь ты нам хоть сколько-нибудь? Как бы не так! Нет-нет, выкладывай пятьдесят долларов! Если наше дело выгорит и себя оправдает, получишь их обратно. Если нет, это пойдет нам за труды. Правильно я рассудил, Мэркс?
– Конечно, правильно, – примирительным тоном сказал его компаньон. – Пятьдесят долларов будет в виде залога. Хи-хи-хи! Мы законники – ничего с нами не поделаешь. Зачем ссориться? Давайте по-хорошему. Мистер Гейли, скажите, куда вам доставить мальчишку, и Том так и сделает. Верно, Том?
– Если я его найду, приезжай за ним в Цинциннати. Он будет на пристани, у старухи Белчер, – сказал Локкер.
Мэркс вынул из кармана засаленный бумажник, достал оттуда листок и, уставившись в него своими острыми черными глазками, начал читать вполголоса:
– «Барнс, округ Шелби, негр Джим… триста долларов, доставить живым или мертвым… Эдвардс… Дик и Люси – муж и жена, за поимку шестьсот долларов. Негритянка Полли с двумя детьми – шестьсот долларов… Столько же за одну ее голову». Я смотрю, какие у нас есть дела, сможем ли мы взяться за ваше… Локкер, – сказал он после паузы, – этими давно пора заняться. Поручим их Адамсу и Спрингеру.
– Сдерут втридорога, – ответил Том.
– Я сам с ними поговорю. Они в этом деле новички, и запрашивать им не годится. – Мэркс снова взялся за свой список. – Все три поимки легкие… пристрелить на месте или показать под присягой, что они пристрелены, больше ничего не требуется. За такую безделицу можно посчитать подешевле. А с другими время терпит. – И он сложил бумагу. – Теперь перейдем ближе к делу. Итак, мистер Гейли, вы видели, как эта женщина перебежала через реку?
– Как вас сейчас вижу.
– И человека, который помог ей взобраться на берег? – спросил Локкер.
– Тоже видел.
– Ее, по всей вероятности, где-нибудь спрятали, – сказал Мэркс. – Но где? Вот вопрос. Ну, Том, слово за тобой.
– Чего тут раздумывать? Надо сегодня же переправиться на тот берег, – ответил Том.
– Да ведь лодки-то нет, – возразил Мэркс. – Ледоход начался, Том. Опасно!
– Я знать ничего не желаю! Хочешь не хочешь, а переправиться надо, – отрезал Локкер.
– Ах ты боже мой! – засуетился Мэркс. – Как же быть… – Он подошел к окну. – Темно, ни зги не видно… Том…
– Короче говоря: ты струсил, Мэркс? Тебе, видно, хочется посидеть здесь денек-другой, пока эту женщину не переправят по подпольной дороге до Сандаски?
– Ничуть я не струсил, – сказал Мэркс, – только…
– Только что?
– Как быть с переправой? Ведь лодок сейчас не найдешь…
– Здешняя хозяйка говорила, что вечером лодка будет, – какому-то человеку понадобилось на ту сторону. Нам во что бы то ни стало надо к нему пристроиться, – сказал Том.
– Собаки у вас хорошие? – спросил Гейли.
– Собаки-то замечательные, – ответил Мэркс, – да какой от них толк? Ведь у вас ее вещей не осталось, на след навести нечем?
– Кое-что есть, – торжествующе заявил Гейли. – Она второпях забыла свою шаль на кровати. Шаль и капор.
– Нам везет! – сказал Локкер. – Давай их сюда.
– Только как бы ее собаки не изувечили, – спохватился Гейли.
– Гм, действительно! – сказал Мэркс. – В Мобайле наши собачки чуть не загрызли одного негра. Едва успели их оттащить.
– Это не годится. Ведь такой товар за красоту и ценится.
– Правильно, – согласился Мэркс. – Да и то сказать, в Северных штатах с собаками вообще делать нечего. С ними хорошо работать здесь, на плантациях, где беглому негру никто не помогает.
– Ну-с, так, – сказал Локкер, вернувшись от стойки после разговора с хозяином гостиницы, – лодка будет, этот человек пришел. Значит, Мэркс…
Сей храбрый муж бросил унылый взгляд на уютную комнату, которую приходилось покидать, но все же покорно встал с места. Гейли перекинулся с Локкером несколькими словами относительно дальнейшего, с явной неохотой вручил ему пятьдесят долларов, и почтенная троица разошлась.
Наши благовоспитанные читатели, пожалуй, будут недовольны, что мы вводим их в такую компанию, но это предрассудок, с которым не мешает поскорее расстаться, ибо охота за беглыми неграми занимает теперь место среди самых почтенных профессий в Америке и почитается гражданской доблестью. Если же все огромное пространство между Миссисипи и Тихим океаном превратится в рынок, где торгуют человеческими телами и душами, а живой товар сохранит свою тягу к передвижению, – работорговцы и охотники за беглыми рабами, того и гляди, приобщатся к нашей аристократии.
Пока в гостинице разыгрывалась эта сцена, Энди и Сэм, оба в блаженном состоянии духа, возвращались домой.
Сэм ликовал, выражая свой восторг дикими воплями, гиканьем и резкими телодвижениями и жестами. Он то перевертывался в седле задом наперед, лицом к хвосту лошади, то, отчаянно гикнув, садился как следует и начинал строго отчитывать Энди за непрестанный хохот и дурачества, а потом, ухватившись за бока, принимался хохотать сам, да так громко, что гул шел по лесу. Все эти проделки не мешали им скакать во весь опор, и в одиннадцатом часу вечера на усыпанной гравием дорожке, ведущей к веранде, послышалось цоканье подков. Миссис Шелби подбежала к перилам:
– Это ты, Сэм? А где остальные?
– Мистер Гейли остался отдохнуть в гостинице. Он ужасно устал, миссис.
– А Элиза, Сэм?
– Она на том берегу Иордана, в земле Ханаанской, если дозволено так выразиться.
– Что ты говоришь, Сэм! – прерывающимся голосом воскликнула миссис Шелби, чувствуя, как у нее подкашиваются ноги от ужаса, ибо она истолковала слова Сэма по-своему.
– Да, да, миссис Шелби, Господь защищает своих рабов. Лиззи перебралась через реку в Огайо, да так быстро, словно сам Господь перевез ее туда на огненной колеснице, запряженной двумя конями.
В присутствии хозяйки благочестие Сэма не знало границ, и он особенно охотно черпал свои сравнения и образы из Библии.
– Сэм, пойди сюда, – сказал мистер Шелби, выходя на веранду. – Расскажи все толком. Успокойтесь, Эмили! – Он обнял жену за талию. – Вы вся дрожите. Ну зачем эта излишняя чувствительность?
– Излишняя чувствительность? Разве я не женщина, не мать? Разве мы оба не отвечаем перед Богом за несчастную Элизу? Господи, прости нам этот грех!
– Какой грех, Эмили? Мы поступили так, как нам повелевал долг.
– А меня терзает чувство вины, – сказала миссис Шелби, – и никакими доводами рассудка не победить этого.
