скачать книгу бесплатно
Микеланджело пожал плечами:
– Если этого синьора зовут маэстро Ломбарди, я однажды приобрел у него порошок от головной боли. Не припомню, чтобы он владел статуей.
Святой отец повторил вопрос, на этот раз его голос громыхал подобно грому и разносился до самой городской стены:
– Вы получили статую в доме мессира Бальтасара, мага и чернокнижника, приспешником которого был этот синьор?
– Нет-нет-нет… я не был приспешником… я не помогал…Не знал, что этот колдовской ритуал оживит статую… Не знал, что в нее вселится злой демон и начнет убивать! Понимаете! Не знал!
– Отчего же мессир завещал все свое имущество вам, синьор Ломбарди? – из темноты, расплескавшейся по флорентийским улицам, подобно разлитым чернилам, вынырнул синьор Таталья, со всеми надлежащими атрибутами юридической практики, а следом за ним синьор подеста, собственной персоной.
– Он желал моего грехопадения… наверное… Я глубоко раскаиваюсь… отче!
– Хороший пес лает, защищая дом своего хозяина, и если разбойник бросает ему кость, он отодвигает кость в сторону и продолжает лаять! Диавол се тать в нощи, которая стремится проникнуть в дом Господень при каждом случае, а все верные Христу, должны быть подобны верному сторожевому псу. Вам следовало донести о бесчинствах вашего нанимателя пока он был жив, а значит, подвергнут искупительной каре, маэстро.
Синьор Ломбарди зарыдал, уткнувшись в грязные ладони, Микеланджело отвернулся, чтобы не видеть его унижения, и обнаружил в разбитом окне мастерской любопытные физиономии подмастерьев – выходит, мальчишки успели спрятать статую. Оставалось надеяться, что эта скромная хитрость поможет им уберечься от обвинений в колдовстве – прямой дороги на костер. Он глубоко вдохнул и распахнул двери:
– Прошу, входите, святой отец, и вы, синьоры! Негоже держать достойнейших граждан Флоренции на улице в такую погоду.
Святой отец окинул взглядом скульптуры, заготовки и мраморные блоки, сразу же опустил пергаментные веки, словно зрелище глубоко оскорбило его, принялся перебирать четки. Выточенные из солнечного янтарного камня бусинки сухо щелкали одна о другую, под их перестук и уточняющие реплики подеста, синьор Таталья коротко изложил Микеланджело о происшествиях последних дней, которые привели их небольшую депутацию в его мастерскую.
* * *
Итак, четыре дня назад у городской стены обнаружили тело восьмилетнего мальчика со сломанной шеей. Подобные печальные происшествия не редкость: ребятишки болтаются без всякого надзора, расшалившись, карабкаются на стену в малоподходящих местах, падают и ломают руки-ноги-головы. Двое других ребят, с которыми играл мальчик, уверяли, будто его позвал за собой какой-то дяденька в пышном венке на голове, однако же описать этого человека толком дети так и не смогли. Дивный головной убор для такого времени года! Ни праздников, ни карнавалов во Флоренции давным-давно не проводилось. Поэтому, выслушав доклад сержанта городской стражи, подеста принял решение и созвал консилиум из трех опытных врачей для осмотра тела ребенка. Они с точностью установили, что мальчик умер от удушения – веревку на его шее затянули с такой силой, что тонкие детские позвонки не выдержали и сломались. Однако след от удавки был едва заметен – сперва шею чем-то обмотали, обрекая несчастное дитя на долгую муку.
Буквально на следующий день, за суконными мастерскими обнаружили еще одного удавленника – подростка лет четырнадцати. Место там глухое, погода стоит по-зимнему холодная, сколько времени пролежало там тело, сложно сказать даже опытным медикам. Явствует, что он погиб раньше, чем мальчуган у городской стены, – около недели назад, так что никаких очевидцев происшествия не нашлось.
Обеспокоенные власти распорядились усилить дозоры. Эпидемия унесла многие жизни, других забрали в лазарет – в бреду они метались между небом и землей, пришлось наскоро пополнять городскую стражу новобранцами, многие из которых сами еще были неумелыми мальчишками. Один такой паренек обнаружил в жидкой грязи следы босых ног, что его немало удивило – поскольку за ночь лужицы успели покрыться тонкой корочкой льда. Вместо положенного доклада сержанту он самочинно помчался по следу. Невдолге его сотоварищи – дозорные – услышали сдавленные вопли и бросились было на подмогу, но безнадежно опоздали. Паренек умер на руках старшины, на его шее болталась удавка: полоска белого шелка. Стражники сразу же начали прочесывать квартал и успели заметить, как между домами, в сторону карантина, метнулся подозрительный человек. Собственно, вся его странность заключалась в том, что этот темноволосый, крепкого сложения молодой мужчина не имел на теле никакой одежды! Поймать его не удалось.
Сержант городской стражи решил, что подозрительный тип скрывается в карантине, и затребовал дежурного врача. Им оказался маэстро Ломбарди. Хотя ни лицом, ни статью на голого беглеца или человека, который подозвал мальчишку у городской стены, маэстро не походил и держался перед стражей с большой уверенностью.
За свою долгую карьеру судейского чиновника подеста перевидал много разбойников и убийц, среди них случались люди, убивавшие исключительно ради собственного извращенного удовольствия. Такие убийцы не глупы и очень хитры. Их разум функционирует непостижимым нормальному человеку образом, потому уличить их чрезвычайно сложная задача. Подеста тревожился, что имеет дело именно с таким случаем – все три убийства произошли в нескольких минутах ходьбы от чумного карантина. Сами посудите – много ли надо ума, чтобы спрятать тело убитого? Чего проще зашвырнуть удавленника в чумную повозку? Любому известно, что трупы загубленных мором сваливают в особый ров, который засыпают негашеной известью и землей. Такое тело никогда не найдут, однако убийца предпочел оставлять тела напоказ. Было в его манере убивать что-то настораживающее, он будет сеять смерть, пока его не остановят.
Подеста решил лично нанести визит в жилище маэстро Ломбарди: среди насельников особняка Бальтасара мог обнаружиться человек, отвечающий описанию. Святой отец Джироламо изъявил желание воспоследовать за ним, как подобает доброму пастырю.
* * *
Прислуга мессира Бальтасара скорбела по поводу своего безвременно почившего господина настолько, что успела буквально опухнуть от беспробудного пьянства. Кучера пришлось окатить водой из ведра, чтобы добиться ответа на вопрос – проживает ли в особняке мускулистый темноволосый мужчина? Кучер икнул, засмеялся и сообщил, что кое-кто подходящий в доме имелся, «спервоначала он весь собой был статуй, а потом встал и ушел». Ответ весьма заинтриговал святого отца Джироламо, который прозорливо заподозрил в происшествии колдовской след. Вся домашняя прислуга была доставлена в городской застенок, с целью выявить участников магического ритуала оживления статуи. Место главного подозреваемого занял маэстро Ломбарди, его подвергли пытке, не дожидаясь представителей святой инквизиции.
Чем туже сжималась веревочная петля на голове несчастного доктора, тем откровеннее становились его признания.
* * *
…Когда из ушей маэстро начала сочиться кровь, а глазные яблоки изготовились покинуть орбиты, христианское начало в нем взяло верх над темными силами. Он сообщил, что действительно наблюдал бесовские шабаши в лаборатории мессира, что означенный мессир летал, под башмаками скрывал копыта, а под шапочкой – петуший гребень, вызывал духов и демонов, посредством заклятий и магических тинктур. Однако сам синьор Ломбарди уклонялся от участия в подобном непотребстве. Отведав кнута, лекарь добавил, что, когда мессир Бальтасар скончался, его тело вытащили из карантина и швырнули в костер, не позаботившись отпеть. Проклятая душа мессира осталась в земной юдоли и вселилась в мраморную скульптуру, оживив ее. Омытая раствором вина с чародейским зельем статуя обрела плоть и способность передвигаться по собственной воле, разразилась злобным хохотом и покинула пределы домовладения. Он видел собственными глазами, как статуя изловила на заднем дворе двух куриц, свернула им шеи, отшвырнула прочь и, беззаботно насвистывая, направилась к соседней вилле…
* * *
Подеста узнал все эти факты из допросных листов, которые заполняются с большим тщанием, поскольку не присутствовал при пытке лично. Он опрашивал домашнюю прислугу покойного мессира. С перепугу весельчаки притихли, протрезвели и сообщил, что статуя действительно имелась. Была вырыта из земли на соседнем участке и сильно перепачкана грязью, поэтому ее держали в подсобном помещении при конюшне. Затем, по настоянию синьора де Розелли, проживающего по соседству, статую вымыли и передали ему. Законность прав синьора де Розелли на старинную скульптуру, обнаруженную в приделах его земельного участка, подтвердил поверенный, – синьор Таталья сделал шаг вперед и глубоко поклонился. Он же сообщил, что изваяние было передано на временное хранение синьору Буонарроти. Здесь подеста закашлялся и смешался, но вернул голосу уверенности и твердо попросил:
– Пожалуйста, предъявите нам статую, синьор Буонарроти.
– Выбирайте! – Микеланджело широким жестом указал на изваяния, теснившиеся по углам мастерской. – Любую, на ваш вкус, любезные синьоры.
– Синьор Буонарроти, боюсь вы недопонимаете серьезности своего положения, – отец Джироламо медленно оторвал взгляд от четок и вперил в точку между бровей Микеланджело. – Вы – пособник колдуна и убийцы. Ясно?
– Простите святой отец, мою невольную дерзость, – Микеланджело поклонился, ему с трудом верилось, что несколько лет назад он сидел за одним столом с этим человеком, болтал и обменивался шутками на равных, как все, кто пользовался благословенным расположением Лоренцо ди Медичи, Великолепного правителя Флоренции. Глаза фра Джироламо были совсем другими – сейчас они утратили живость, словно их заполнили свинцом изнутри, в день, когда присвоили звание святого отца. Он продолжил, придав голосу столько учтивости, сколько вообще был способен. – Мне неизвестно, какая из статуй отправилась гулять нагишом на глазах маэстро Ломбарди. Пусть с вашего благословения укажет на нее пальцем, если увидит эту статую здесь.
Подеста и правовед переглянулись за плечом святого отца.
– Это логично, – виновато пробормотал синьор Таталья.
– Действительно, нет фактов, подтверждающих, что свидетели и маэстро Ломбарди говорят об одной и той же скульптуре, – добавил подеста.
Святой отец посуровел и подал знак страже.
В мастерскую без промедления втащили маэстро Ломбарди. Измученный, он едва держался на ногах, его бледность была более пугающей, чем белизна цельного куска мрамора. Бедолага свалился на пол, как куль, раньше, чем прозвучал вопрос. Святой отец велел немедля послать за тюремным лекарем. Сержант тюремной стражи виновато ссутулился, принялся что-то торопливо шептать ему на ухо. Речь его сводилась к тому, что врачей в терзаемом эпидемией городе осталось мало. Острожные и расчетливые давно покинули Флоренцию, остальных выкашивает болезнь, даже тюремный лекарь занят в лазарете. На счету каждый, кто может держать в руках ланцет и смешивать порошки от жара. Святой отец слушал его, легонько кивал головой, и блики света скользили с тонзуры из рыжеватых волос на кожу, отчего черты лица проступали еще резче и контрастнее – сейчас он показался Микеланджело человеком, уставшим до безразличия. Отточенным жестом он указал на бесчувственного маэстро.
– На все воля божия. Господь – единственный истинный правитель Флоренции, пусть он решит, насколько глубоко раскаяние этого человека, и дарует ему жизнь и избавление или смерть. Верните этого медика в карантин. – Он держал многозначительную паузу, пока стражники уволокли сомлевшего эскулапа, и продолжил. – Доставьте сюда прислугу из дома покойного мессира Бальтасара.
Глава 6
Хорошо известный скульптору выпивоха-кучер, женщина с широким шрамом от ожога поперек щеки, спрятавшая руки под неопрятный передник – по всей вероятности, кухарка, а также еще двое слуг из особняка Бальтасара стояли посреди мастерской и дружно вертели головами, разглядывая развешанные по стенам рисунки, гипсы и скульптуры. Следом за ними вошел судейский чиновник. Писарь выбрал подходящее место, аккуратно разложил отточенные перья, выставил забрызганную чернильницу и развернул лист бумаги, чтобы заполнять допросный лист. Тем временем сержант пошептался о чем-то с подеста и правоведом и начал задавать вопросы.
– Кто из вас, синьоры, видел статую, которую выкопал ваш хозяин?
– Так у нас нету никакого хозяина. Был, конечно, да помер, – вздохнула кухарка, судя по всему, она была бойкой дамой, как и большинство ее товарок.
Кто видел изваяние, которое имелось у мессира Бальтасара? – каркающий голос святого отца Джироламо наполнил мастерскую, все кто его слышал, разом поникли и присмирели. – Говори, женщина!
– Мы все видели. Изваяние никто не прятал.
– Ты сможешь узнать скульптуру?
– Ну, да. Наверное, смогу.
– Хорошо. Посмотри внимательно кругом. Изваяние здесь?
Кухарка напряженно вытянула шею, несколько раз обвела мастерскую взглядом, наконец, указала на практически завершенную копию статуи Вакха, выполненную в полном размере:
– Вроде эта… Только хозяйская была вся перепачканная в земле, а эта чистенькая, беленькая, прямо как младенчик…
– Гы-гы-гы… – расхохотался толстячок кучер. – На вилле Розелли даже свиньи в хлеву чище твоих кастрюль, потому что всем хозяйством заправляет синьора Косма. Она такая дама, никому спуску не даст! Ясно дело, статуй отмыли дочиста, нарочно отмочили в чану с вином. Я сам помогал, синьоры. Это он, – кучер указал на ту же самую копию, что и кухарка, победно повторил. – Статуй! Точно говорю.
Святой отец вперил испепеляющий взгляд в корпулентную фигуру кучера:
– Это вы синьор, утверждали, что статуя самостоятельно перемещается?
– Я?!? – толстяк отчаянно замотал головой с такой скоростью, что ворот плаща из грубой шерсти расцарапал шею. – Ничего такого не говорил, потому как ничего похожего и близко не видел… Единственно, когда мы тащили изваяние, хозяин сказал, чтобы мы поворачивались, иначе статуй своими ногами быстрее дойдет до места. Но это болтовня одна, никуда он не пошел, так и волокли его на горбу до самой конюшни.
Сверлящий взгляд заставил кучера грузно рухнул на колени, подползти к святому отцу, перекреститься и грянуть лбом о пол:
– Отче! Благословите, молю! Ну, с чего мне врать? С какого интереса? Покойник мне задолжал за три месяца, то есть задолжал, пока был живой. Кто мне вернет деньги? Некому. Одна надежда осталась – на божью помощь!
Пальцы святого отца, сухие и желтоватые, как церковные свечи, коснулись макушки просителя. Сержант тоже благочестиво перекрестился и уточнил:
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: