скачать книгу бесплатно
– Простите, Захар Петрович, – постучала она по наручным часам. – Вскрытие у меня. – Гранская тяжело вздохнула. – Вот от чего отвыкла. Впрочем, так и не могла привыкнуть… После этого бессонные ночи, кошмары…
– Вы никогда мне об этом не говорили, – несколько удивился Захар Петрович. – И кстати, вас никто не обязывает присутствовать.
– Конечно. По закону, вот по профессиональному долгу… Вдруг во время вскрытия откроются обстоятельства, требующие новых вопросов к судмедэксперту. Лучше сразу, по ходу дела…
Они поднялись. И уже в дверях Гранская сказала:
– А насчет моих версий – изложу их, когда в голове кое-что уляжется. Да и, надеюсь, вот-вот подойдут свеженькие факты…
Глава 3
Перефразируя известную поговорку, можно сказать: опера ноги кормят. Виктор Павлович Жур отлично это знал по себе. Самая «ножная» работа – как сегодня, когда идешь по горячим следам.
Прямо из «Ущелья туров» капитан направился на Центральный рынок, снискавший в Южноморске славу не меньшую, чем знаменитый на всю страну Рижский в Москве. Южноморцы окрестили свой «фарцплац». И неспроста. Рядом с колхозным рынком разросся ларечный городок, торгующий кооперативными изделиями, на задворках которого вам предлагали из-под полы товары со всего света. Гонконгское видео и магнитофонные кассеты, японские презервативы, голландские бритвенные лезвия, чехословацкие и китайские сорочки, итальянские колготки, американскую жевательную резинку, косметику неизвестного происхождения, но неизменно выдаваемую за французскую, сигареты всевозможных марок и прочую фарцу, вымененную или купленную у иностранцев. Время от времени на фарцовщиков устраивали облаву. Они на несколько дней затаивались, однако вскоре подпольная ярмарка опять набирала силу. «Фарцплац» был притчей во языцех на многих совещаниях в УВД. Однако борьба с ним – сизифов труд, приносящий ноль результатов ввиду крепчающего дефицита всюду и во всем.
Особенно удручающе подействовало на Жура то, что «фарцплац» особенно оживился после трагического землетрясения в Армении. Стали задерживать спекулянтов с вещами, отправленными из-за границы в помощь пострадавшим. На иных вещах даже не были спороты нашивки – «Детям Армении»…
У Виктора Павловича не укладывалось в голове: как можно наживаться на горе и гибели тысяч людей?!
Ларечный городок бурлил сейчас не так сильно, как в курортный сезон, но все же толпы местных и приезжих заполняли асфальтированную площадку, на которой разместилось несколько десятков магазинчиков, забитых штанами, куртками, плащами, сапожками и штиблетами «под Запад». Здесь же бойко торговали чебуреками и шашлыками. Над всем этим торжищем стоял густой рев рок-музыки. Майкла Джексона сменял Пресняков-младший, а того – «Машина времени» и Алла Пугачева.
Жур потолкался среди покупателей и просто зевак, изумленных изобилием и еще больше ценами, постоял у картин модернистского и почти порнографического толка, но человека в шортах, описанного Молотковым, не встретил. Будь он здесь, наметанный глаз капитана обязательно зацепил бы Моржа.
После бесплодного фланирования Виктор Павлович нырнул в отделение милиции, расположенное рядом с рынком, связался по телефону с начальником областного угрозыска. К тому сходились сведения о поисках приятеля Баобаба. Была задействована, можно сказать, вся милиция города и области. Особое внимание уделялось речному, автобусному и железнодорожному вокзалам, аэропорту. Как говорится, мышь не прошмыгнула бы. Но, похоже, Морж сматываться из Южноморска пока не собирался и никаким транспортом еще не пользовался. Значит – в городе. А вот где именно… Может быть, не на самом базаре, а где-нибудь рядом? Замначальника отдела угрозыска посоветовал поговорить с постовыми. Капитан снова окунулся в людской водоворот «фарцплаца».
Двух постовых (теперь не разрешалось ходить поодиночке) Жур увидел возле торговок снедью. Сержант и старшина аппетитно уписывали чебуреки. У каждого на правой руке висела резиновая дубинка. «Демократизатор», как окрестил их скорый на язвительный суд народ. Виктор Павлович подождал, пока постовые поедят, и только тогда подошел к ним. Со старшиной они были знакомы.
– Нужно поговорить, – негромко сказал Жур.
Старшина, узнав оперуполномоченного, потянул руку с «демократизатором» к козырьку.
– Здравия же…
– Отставить, – еще тише произнес Виктор Павлович. – Отойдем.
Втроем они нашли укромный уголок. Капитан поинтересовался, известен ли постовым описанный Молотковым гражданин. Выяснилось, что да. Старшина подтвердил: Морж часто бывает на «фарцплаце». Но сегодня, кажется, не появлялся.
– А может, он «У Дуни»? Гадает, – высказал предположение сержант.
«У Дуни» – так назывался уютный сквер неподалеку. С раскидистыми старыми каштанами. Когда-то там стояла размноженная по стране тысячами копий статуя пресловутой девицы с веслом, с чьей-то легкой руки окрещенная Дуней. Шедевр безымянного ваятеля давно убрали, а название осталось.
– Гадает? – переспросил капитан. – В каком смысле?
– По руке, – объяснил старшина. – Любую цыганку за пояс заткнет. Все скажет: про хвори ваши, про прошлое и про будущее… Точно, товарищ капитан, попробуйте посмотреть Моржа в сквере, у детской площадки.
Детская площадка была пуста. Сказочные персонажи, сработанные из дерева, дожидались детворы. Рядом стояли столы для любителей домино и шахмат. Игроки собирались обычно под вечер. Лишь один старичок в теплой безрукавке и помятой фетровой шляпе тоскливо поджидал напарника, положив сухие руки на облезлую шахматную коробку-доску. Сразу видно – завсегдатай. К нему и подрулил капитан.
– Сразимся, – обрадовался старичок, тряхнув фанерной коробкой, в которой прогремели фигуры.
– Ой, проиграете, папаша! – весело сказал Жур.
– А это еще бабка надвое сказала, – ответил местный Каспаров, в мгновение ока выстроив на доске шахматные ряды.
По жребию ему выпали белые. Виктор Павлович имел первый разряд, но весьма искусно позволил старичку овладеть инициативой. Тот заметно повеселел и охотно отвечал на вопросы. По мере того как черные шли к неминуемому краху, капитан все больше узнавал о гадателе, который довольно часто появлялся в сквере, чтобы стрельнуть несколько трешек у желающих узнать свою судьбу. Морж заканчивал свои «сеансы», когда набирал на две бутылки водки.
– Выходит, алкаш? – как бы вскользь поинтересовался Жур, подготавливая катастрофу своему королю.
– По-черному пьет, – ответил «гроссмейстер», предвкушая скорый триумф белых. – Но какого лешего с ним якшается Руслан Яковлевич, ума не приложу… Только свое достоинство теряет, честное слово!
– Вы имеете в виду?.. – весь напрягся капитан, сделав, однако, вид, что весьма озабочен следующим ходом.
– Вот именно, товарища Бабухина, – ответил старичок, потирая руки перед окончательным ударом. – Руслан Яковлевич – человек! Помог мне, как никто… Я три года обивал пороги, куда только не стучался, но кому дело до старика?
– А что у вас приключилось?
– Крыша текла, рамы сыпались, полы разошлись. А мне знай твердят: дом предназначен на снос, скоро получите новую квартиру. Знаю я это «скоро», пятнадцать лет обещают… Нашлись добрые люди, посоветовали записаться на прием к товарищу Бабухину. Он-де никому не отказывает. И вправду, такую бумагу жахнул в РЭУ, что тут же пришли ремонтники… Вам мат, дорогой товарищ! – радостно произнес старичок.
– Увы, – делано огорченно сказал Жур. – Старая гвардия, она…
– Есть еще порох в пороховницах, – довольно засмеялся победитель и добавил: – Так что, если какая нужда, прямо идите к Руслану Яковлевичу… Как насчет второй партийки?
За второй партией Виктор Павлович узнал, что всесильный Бабухин является помощником народного депутата СССР Михаила Петровича Гаврыся.
Время было на вес золота. Разгромив во второй партии обескураженного соперника за две минуты, капитан покинул сквер.
Глава 4
Денис Акатов битый час сидел на телефоне, обзванивая гостиницы, дома отдыха, пансионаты и санатории. Задание лейтенанту – узнать, не пропал ли кто-нибудь из приезжих. И, когда казалось, что затея ничего не даст, в санатории, принадлежащем крупному комбинату, ответили: два дня не появляется один из отдыхающих, некто Львов.
Прихватив несколько фотографий, сделанных на месте происшествия, оперуполномоченный помчался в санаторий. Исчезнувший был инженером, пятидесяти двух лет от роду. Занимал отдельную комнату. Позавчера пополдничал, подался в город и с тех пор не появлялся.
Акатов озадачился, что предъявить работникам санатория для идентификации убитого. Самого главного – снимка лица – не имелось.
Спасительная мысль пришла лейтенанту, когда он узнал, что в санатории имеется водолечебница. Может быть, ее медперсонал узнает потерпевшего по наколке – они ведь видят отдыхающих голыми.
Целебные ванны находились в отдельном домике, куда и направился Акатов. Врач, миловидная женщина лет сорока, достала свой гроссбух.
– Точно, Львов принимает у нас процедуры, – сказала она, сверившись с записями в журнале, и нахмурилась. – Два раза уже пропустил.
– Скажите, а вы лично присутствуете, когда отдыхающие принимают ванну? – поинтересовался оперуполномоченный.
– Бывает, – кивнула врач. – Если Валечки нет…
– А кто такая Валечка?
– Сестричка наша. Да вот и она сама…
К ним подошла симпатичная девушка в белом халатике, облегающем стройную фигурку, и вопросительно посмотрела на незнакомого мужчину.
– Товарищ из милиции, – пояснила се начальница. – Интересуется Львовым. Ну, тем инженером…
– А при чем здесь я? – удивилась девушка.
– Понимаете, дорогие женщины, – проговорил лейтенант, не зная, как начать свое непростое дело. – Надо опознать мужчину… По телу… – Он замялся. – Зрелище неприятное, но вы уж постарайтесь…
Акатов положил на столик снимки. Врач, глянув на них, побледнела, закрыла лицо руками и мелко затряслась.
– Вера Илларионовна! – кинулась к ней Валечка. – Вера Илларионовна, успокойтесь! – Девушка обняла ее и зашипела на Акатова: – Уберите! Сейчас же уберите!
Тот сгреб фотографии, сунул в карман и растерянно стоял, переминаясь с ноги на ногу.
Вера Илларионовна разрыдалась. Валечка поспешно накапала ей что-то в мензурку, заставила выпить.
Акатов вышел во двор, проклиная себя и свою миссию. Минуты через три вышла медсестра.
– Какие вы все-таки бесчувственные! – укоризненно проговорила она.
– Простите, но… – виновато начал оправдываться лейтенант.
– У человека такое горе, – продолжала девушка, – у нее сын пропал без вести в Афганистане… Вы разве не читали, что вытворяли душманы с нашими ребятами?
– Ну не знал я, простите! – взмолился Акатов.
– Ладно, – вздохнула Валечка. Она помолчала, подумала и не очень решительно сказала: – Дайте еще раз взглянуть…
Лейтенант достал страшные снимки, девушка взяла их, словно мину замедленного действия.
– Наколки, – показал на фото Акатов и спросил: – У Львова таких не было?
– Не помню, – ответила медсестра и вернула фотографии Акатову.
– Но какие-нибудь приметы на теле? – продолжал расспрашивать он. – Шрамы, физические недостатки?
– Так ведь Львов хромает, – вспомнила девушка. – У него одна нога короче другой. И плохо сгибается.
– Это точно?
– Ну да! – подтвердила медсестра. – Ему всегда было трудно забираться в ванну.
– Какая нога короче?
Валечка на мгновение задумалась.
– Кажется, левая, – произнесла она неуверенно. И добавила: – Да-да, левая…
– Телефон у вас есть? – спросил лейтенант.
– Откуда… Впрочем, если очень нужно, пойдемте…
Ближайший телефон находился в другом корпусе. Лейтенант разыскал Гранскую. Она была в морге, на вскрытии.
– Инга Казимировна, у потерпевшего с ногами все в порядке? – задал вопрос Акатов. И рассказал, чем вызвано его любопытство.
– Нет, у потерпевшего хромоты не было, – разочаровала лейтенанта Гранская. И, чтобы подбодрить, добавила:
– Вы правильно делаете, что держите меня в курсе.
Когда Акатов прощался с девушкой, она смущенно сказала:
– Я давеча накричала на вас…
– Хорошо, что еще не ударили, – улыбнулся он.
– Я?! – ужаснулась Валечка. – Плохо вы меня знаете…
– К сожалению… – вздохнул Денис.
Она еще больше смутилась и побежала к водолечебнице. Акатов проводил ее долгим взглядом и направился к выходу. Предстояло посетить два кемпинга, где останавливались иностранные автотуристы. Надо было проверить, не пропал ли кто из зарубежных гостей…
В автобусе Акатов все время возвращался мыслями к медсестричке. Досадовал, что не узнал ее фамилию, не познакомился ближе. Впрочем, это было не к месту…
Денису шел двадцать пятый год. До сих пор ему казалось, что в Южноморске он случайно, проездом, хотя жил здесь уже восемь месяцев. Приехал сюда из Омска, где окончил Высшую школу милиции. До этого, собственно, Сибирь не покидал. Родился и вырос в селе, служил в армии на Дальнем Востоке. И вдруг совсем другие края, иная природа, непонятные для сибиряка нравы южан. Ощущение временности рождалось еще и потому, что определили Акатова в общежитие. В трехкомнатной квартире – трое офицеров милиции. Свою собственную обещали ему не раньше, чем года через три. Но коллеги советовали запастись терпением на более длительный срок. Кадровик в управлении в шутку предложил поискать невесту с жилплощадью. Однако сосед по квартире, младший лейтенант из научно-технического отдела, тоже приезжий, видать, воспринял совет кадровика на полном серьезе. Он был готов жениться «хоть на дурнушке, хоть на старушке», лишь бы у нее был свой домик. Говорил он только об этом. Акатова же от этих его разглагольствований коробило.
Но почему-то теперь, в автобусе, вспоминая раскосые светло-карие глаза Валечки, ее нежную длинную шею и легкую пружинистую девичью поступь, Денис поймал себя на мысли: есть ли у нее квартира? И устыдился – Южноморск засасывал его в свои меркантильные сети, расставленные в этом городе на каждом шагу.
– Бабухин? – переспросил у Жура Привалов, комендант жилищно-строительного кооператива, расположенного в самом центре города.
– Да, Руслан Яковлевич, – подтвердил капитан.
– Яковлевич, – усмехнулся комендант. – Теперь все его по отчеству…
Этому пожилому человеку было явно неприятно говорить о помощнике народного депутата СССР.
– Я ветеран войны и труда, – продолжал Привалов, – пятнадцать лет стоял в очереди, чтобы вступить в кооператив. А Бабухину в два счета дали квартиру в нашем доме. Пришел на все готовенькое. И, заметьте, один получил трехкомнатную… Мне пенсии не хватает, вынужден прирабатывать комендантом, а Руслан гребет деньги лопатой! Вы бы видели, каким он приехал! В застиранной гимнастерочке, даже бельишка на смену не было. Мы в Совете ветеранов устроили его в санаторий долечиваться на дополнительный срок, помогали деньгами. А как не помочь – афганец!..
– Был ранен?
– В ногу. На костылях заявился, прямо из госпиталя. По направлению… Прислали на реабилитацию…
Жур и комендант сидели на скамейке возле двенадца-тиэтажки, построенной недавно, но уже с изрядно обшарпанным подъездом.
– Как же он зацепился в Южноморске? – спросил Виктор Павлович.
– Очень просто. Городская комсомолия взяла шефство над воинами-интернационалистами. В школы их приглашали выступать, на заводы. Бабухина пару раз показывали по телевизору. Там он и познакомился с одной девицей, что свет наставляет. Женился…
– Понятно, – кивнул капитан.
– А как прописался, тут же и развелся, – снова усмехнулся комендант. – Конечно, для чего ему жена! Денег – полный карман. Выбирай любую.
