скачать книгу бесплатно
– Да чепуха все это, думать – придумывать заранее, – встряла Чепуха, готовая, как всегда высказать свое особое мнение. Я уверена – все получится, нам повезет, а поесть у нас пока денег хватит. Давайте, вон в том садике сядем, пересчитаем наши манюшки, пойдем в ближайшую таверну, а там видно будет.
Девчонки не возражали. Они шли по узким улочкам, куда выходили садики уютных белых домов, ряды танхаусов, виднелись балконы роскошных вилл, увитые виноградом, ограды с переплетающимисяветками пунцовых роз, сиреневых цикламенов, а у калиток росли пышные кусты бугенвиля
Девчонки рассматривали гостиницы, расположившиеся одна за другой, вдыхали запахи свежезаваренного кофе, аромат булочек с корицей, чуть горьковатые запахи цветущего миндаля, апельсиновых деревьев, цветов и пряных трав. Они уселись на садовую скамейку в тени кустов с большими ярко-желтыми цветами и засмеялись от переполнявшей их радости. Начинался новый замечательный день их путешествия. Роль казначея окончательно утвердилась за Чепухой. Ей отдали всю наличку.
– Ого, – присвистнула она, пересчитав деньги. – В местной валюте у нас почти двести тугриков. Живем, сестры мои, я разрешаю вам съесть по большому пирогу с сыром, заказать по стакану кока-колы и выпить кофе с молоком.
– А еще зайдем в овощную лавку, накупим много-много апельсин. Я ужасно люблю апельсины, жуть как хочется, – попросила Смехота немного виновато, как будто стесняясь своего желания.
Высоченная Попса обняла «мелкую» Светку.
– Нет проблем, малышня, купим тебе апельсин. Здесь наверняка они почти задаром. Смотри, они на каждом шагу, целая аллея апельсиновых деревьев, ешь – не хочу.
– Не хочу, – сказала Смехота. – Эти апельсины не съедобные, иначе их давно бы ребята оборвали.
– Глупыха. Зачем местным ребятам в общественных местах плоды обрывать, когда в их собственных садах ветки гнутся от урожая?
Пока Чепуха раскладывала деньги по разным карманам своей холщовой сумки, курточки и джинсов, Попса достала гитару и, прислушиваясь к мелодии, слышимой из открытого окна ближайшего дома, стала перебирать струны, стараясь следовать мотиву и напевать одновременно «ля-ля» и «на-на». Чепуха и Смехота с восхищением смотрели на Полину – Попсу. Они уже слышали ее пение, но тогда были известные вещи, а сейчас Полина легко схватывала и наигрывала незнакомую раньше мелодию. У нее, действительно, был не только удивительно глубокий сильный голос, но и потрясающий слух. Засмотревшись на свою поющую подругу, они не сразу заметили, как к их лавочке подошла пожилая дама с собачкой, по виду – типичная англичанка и положила в лежащий на земле чехол от гитары монету в 50 центов. Практичная Чепуха вскочила и радостно завопила:
«– Все, сестры мои, братство мое. Спасибо этой старой леди. Она подсказала грандиозное решение. Мы заработаем себе кучу денег на путешествие. Вы знаете, что такое анимация в гостиницах и кто такие аниматоры?».
Смехота – знаток языков, задумчиво произнесла: «Ну, по значению слова можно догадаться. Анимировать – означает оживлять, заставлять двигаться. Недаром, японские мультики называются «аниме», кино, где картинки и рисунки двигаются. А вот еще…»
Но Чепуха, возбужденная от собственной гениальной идеи заработать кучу денег, не стала слушать экскурсов в этимологию.
– Правильно – заставить двигаться. И знаете, кого мы будем оживлять до состояния безумного веселья? Нет, не рисованные картинки, а людей, молодых и старых, которые в гостиницах здесь живут. Вечерами, как я знаю, там концерты всякие устраивают, развлекают публику. Итак, мы устраиваемся аниматорами в какую-нибудь гостиницу, клуб или лагерь молодежный, – здесь они наверняка есть, поем, танцуем, смешим людей, а они нам сыпят пиастры, пиастры.
– Ага, или отбирают последнее, – вздохнула Попса, видимо вспомнив свои приключения в турецких ночных клубах.
– Забудь свои передряги. Это в прошлом, а прошлое – чепуха. Прошло-проехало. Нас ждет прекрасное будущее, – убежденно сказала Чепуха, вскочила с лавочки, прошлась туда-сюда, отбивая мелкую чечетку, «анимируясь» размахом предстоящих свершений. – Значит так, Полина, ты – поешь, играешь на гитаре. Мы на подтанцовках и подпевках. Потом Смехота и я запросто можем придумать и сбацать что-то свое отдельным номером. Заметив сомнение во взгляде Светки, Чепуха остановилась перед ней и голосом инквизитора на судилище «аутодафе», спросила: «Ты говорила, что художественной гимнастикой занималась в глубоком детстве, да или нет?» Смехота неуверенно кивнула, и Чепуха продолжала: «– Ну вот, значит, у нас все получится. Меня в приюте с самого детства заставили посещать кружок «Карусель» – танцы народов мира. Постепенно я и сама увлеклась, мне понравилось танцевать. Мы только и делали, что репетировали и выступали. А чем еще-то заняться? Телевизор тогда был один на весь интернат, а компьютерами и не пахло. Вообще-то, всего года два назад нас одарили «электронкой», то ли государство, то ли спонсоры, не знаю. Ну, это не важно. Так вот, Светка, я тебя быстренько обучу какому-нибудь переплясу или кадрили, а на Кипре, можно и сиртаки забабахать. Они хоть и на острове живут, киприоты, но все равно греками остаются».
Неожидая приглашения, Чепуха встала, приняла позицию, раскрыла в обе стороны руки и, напевая сама себе, пошла, как в хороводе, исполнять греческий танец сиртаки. Полина тут же стала подбирать мотив и ритм, получилось так здорово, что Светка, глядя на них, засмеялась. Уловив угрозу услышать безудержный смех, Чепуха тут же перестала танцевать, перешла на официальный тон.
– Светка, не расходись, – приказала она. – Пока мы не должны слишком привлекать к себе внимание. Мы еще все обсудим, а уж посмеемся, как следует, когда нам удастся сделать хотя бы еще один шаг к мечте.
– Ладно. Кстати, а как насчет завтрака? – поинтересовалась Полина. – Ты нас обещала накормить, напоить, Дрозд, – напомнила она, бережно укладывая гитару в чехол.
– Почему дрозд? – спросила Чепуха, приводя в порядок волосы, майку, подтянув развязавшиеся шнурки на кедах.
– Ну, помнишь, детскую сказку про лису и дрозда? Как лиса грозилась съесть птенцов, если он ее не накормит, не напоит, песен не споет, а потом еще и не рассмешит?
– Так у нас все как в этой сказке: есть, кто накормит (при этом Чепуха похлопала по карманам своей курточки), найдется, кто песенки споет, не говоря о том, что ещеи пересмешник собственный имеется. Итак, сестры мои и братья, да здравствует жизнь. Айда пировать, но помните – мы едим именно, чтобы жить, а не наоборот, живем, чтобы есть. Поэтому будьте скромны в запросах и заказах, – торжественно, подражая священнику в храмах, произнесла Чепуха. – Следуйте за мной, подруги дней моих счастливых.
Чепуха подняла руку, призывая посмотреть на рекламный щит с названием таверны. Синяя стрелка указывала направление, а под ней следовало приглашение на нескольких языках, в том числе, и на русском, насладиться настоящей греческой кухней. Смехота попыталась прочитать то же самое по-гречески, зная, что древнерусский язык взял много от греческого. К этому занятию подключились и две подружки, вспомнив, что буквы греческого алфавита использовались на уроках математики при решении уравнений. Они стояли, задрав голову к рекламному щиту, наперебой стараясь произнести надпись, и конечно, хохотали. Не известно, сколько бы они еще простояли там, пока не услышали рядом слова родной речи.
– Хорошо, хорошо, привет, спасибо, Москва, иди сюда, иди.
Это был хозяин таверны. Оказалось, он их заприметил еще раньше, стоя на пороге своего пока пустующего в ранний час заведения. Он почуял, что эти три молоденькие русские красавицы могут стать его первыми клиентами. Многолетний опыт и интуиция не обманули. Девчонки сразу и с удовольствием приняли предложение позавтракать у него.
Внутри заведение оказалось очень уютным и красивым. У стенстояли огромные керамические горшки с красной геранью. Потолка не было вовсе. Верх таверны закрывалимощные стволы, ветви и листья винограда, зеленые гроздья свисали прямо над головой. В редкие просветы вьющихся растений едва проникало солнце, едва виднелись голубые лоскутки неба. Вместо забора таверну окружалицветущие кустарники граната, роз, олеандров и рододендронов. В зале никого не было, кроме хозяина и молодого парня, которой сидел в углу и неотрывно глядел в ноутбук. Девчонки оказались единственными посетителями. Но они не сели за первый попавшийся столик. Весело споря и хохоча, они перебегали от одного к другому, как будто собирались провести здесь, по крайней мере, весь день, если вообще не закончить все путешествие. Наконец, они выбрали столик под оливковым деревом, которое, кстати, они видели «живьем» впервые. Поэтому, прежде чем сесть, они сорвали оливку, по очереди надкусили маленькие зеленые плоды, понюхали их. Тихонько переговариваясь, поглаживая тонкий сухонький ствол дерева, они любовались его бледно-зелеными листочками, покрытыми тусклым серебряным налетом. Хозяин заведения, глядя на них, улыбнулся и, напеваякакую-то грустную греческую мелодию, принялся готовить заказанные два бутерброда с сыром и ветчиной и один вегетарианский без ветчины, но с помидорами и листьями салата. Вскоре он поставил на стол горячие бутерброды, холодную в кувшинах воду и по большой чашке кофе с молоком. Москвичкиели с аппетитом, откусывая крепкими белыми зубами отполученного широкого, как лопата, бутерброда. А питерская Полинажеманно отламывала изящными пальчиками с наращенными длинными ногтями маленькие кусочки, причем старалась есть только начинку. Заметив удивленные и несколько осуждающие взгляды подружек, она пояснила, что для эстрадной певицы очень важно соблюдать вес, оставаться худенькой и стройной, потому что в видеоклипе и телевизоре вся фигура увеличивается раза в два-три.
К столику, где сидели девчонки, подошел хозяин, не переставая напевать что-то грустное с улыбкой на лице, убрал пустые тарелки, но уходя, задел гитару Полины, остановился.
– Играть, петь знаешь? – спросил он, обращаясь к Полине, и тут же получилутвердительный ответ: «Да, да, умею, играю, пою».
Через несколько минут хозяин вернулся и водрузил на середину столика красивую тарелку с фруктами и поднос, на котором стояли три стеклянные вазочкис причудливым изделием из мороженного, клубники, орехов и печенья.
«Презент мой, русская девушка красивая», – с улыбкой произнес он.
Десерт был такой вкусный, что даже Полина уминала его, совершенно забыв о своей строгой диете.
Между тем, таверна быстро заполнялась посетителями. Сначала появились парень и девушка непонятной национальности, но вполне понятной влюбленности друг в друга. Парочка непрерывно обнималась и целовалась. Вслед за ними с гоготом вошли бодрые крупнотелые пожилые немки. Немного спустя, ввалилось тоже шумное и большое семейство американцев, затем неспешно с достоинством прошли к выбранному столику группка чопорных пожилых французов, потом два высоких белобрысых англичанина в шортах с клюшками для крикета, за ними босиком проследовали трое молодых высоких мужчин спортивного телосложения. На плечах у каждого висело влажное полотенце – наверняка они уже успели с утра искупаться в море. Их национальность легко угадывалась: на бейсболке каждого красовались три шведские короны.
Зал таверны был заполнен до отказа. Смекалистый хозяин поставил на каждый стол по кувшину домашнего вина, подошел к столику, где сидели русские девушки, и снова обратился к Полине: «Пой, девушка. Трагуди – пой, это хорошо, давай, давай, спасибо, хорошо.
Видимо, не надеясь, что его поняли правильно, онуточнил на вполне приличном английском: «Ты петь умеешь. Спой. Русская песня – это хорошо, Пой, плиз. Платить не надо, – добавил он и обвел рукой опустевшие тарелки с бутербродами, фруктами и вазочки с мороженым.
Услышав такое заманчивое предложение, Светка и Чепуха приготовились было уговариватьПолинку сеть, нопоняли, что это напрасно. Попса сразу согласилась, обрадовалась, взяла гитару и затянула: «Не слышны в саду даже шорохи…». Осмелев, подпевали и Шура со Светкой. Молодой парень, сидевший в углу, уставившись в монитор, закрыл ноутбук и повернулся к столику, за которым три красивых девушки славянского типа, как он сразу определил, распевали известный во всем мире нетленный хит. Парень слушал, но не так, как остальные посетители – с улыбкой, а серьезно, даже строго, переводя взгляд с одной девчонки на другую. Так же серьезно он прослушал «Катюшу», которую девчонки, уловив повышенный интерес и внимание к ним симпатичного греческого парня, спели бодро, весело, кокетливо. Кто-то из посетителей, наверное, немцы, вдруг выкрикнули: «Калинка – малинка». Полина, не удивившись, как будто ожидала этот «заказ», легко взяланехитрые аккорды плясовой. Чепуха, сообразительная, не хуже старика – хозяина таверны, пошла в пляс. Дробно стуча по дощатому полу, в жанре русского «степа», то есть, чечеткой, она сделала оборот сначала вокруг киприотов – старого и молодого, а потом стала обходить столик за столиком. Чуть задерживаясь у одной группы туристов, она приветственно взмахивала руками, кружилась и шла к другой. На одной маленькой территории кипрской таверны установились мир и дружба народов. Все присутствующие сталиотбивать ритм ладонями, ногами, чайными ложечками и выкрикивать «калинка-малинка». Едва Чепуха закончила свой номер, как Полинапод аккомпанемент гитары неожиданново всю силу своего мощного контральто грянула: «Увезите меня в Гималаи…». Светке показалось это смешным, и она, как застоявшийся в стойле жеребец, выпущенный, наконец, в зеленое чистое поле, разразилась веселым ржаньем. Своим выступлением оригинального жанра Смехота, конечно, внесла существенную лепту в импровизированный концерт. Наверняка, ни киприоты, ни французы с англичанами, американцы и немцы, да и прочие шведы, заполнившие таверну, не слышали такого хохота, и уж тем более, не подозревали о его заразительности, если не сказать, заразности. Захохотали все, загоготали радостно, громко, не заботясь о приличиях, забыв о возрасте, воспитании и образовании, разности религий, языков и политических разногласиях лидеров своих стран. Звуки буйного хохота понеслись из таверны на улицу, притягивая в свое «магнитное» поле случайных прохожих. В таверну то и дело с любопытством заглядывали прохожие, входили и, не задумываясь, почему, включались в общее веселье. Мощь буйного хохота возрастала с каждым новым посетителем. Помещение набилось до отказа, вокруг таверны тоже стояла смеющаяся толпа. Сквозь смех со всех сторон и на разных языках слышалось: «Грейт! Фантастик! Формидабль! Ваккерт! Маравильозо!», что означало примерно одно и тоже: великолепно, чудесно, замечательно, здорово!
Чепуха, никогда не терявшая бдительности и чувства меры, незаметно толкнула Смехоту в бок, потом пощекотала. Светка, которая, как известно, могла рассмеяться по любому поводу, никогда не смеялась от щекотки. Наоборот, она, щекотка, действовала на нее как ушат холодной воды. Чепуха знала эту странную особенность подруги.
– Заканчивай и тут же беги на улицу, мы с Попсой за тобой, – прошипела Чепуха.
Все трое, не мешкая, покинули заведение, но за ними тут же выбежали хозяин и молодой парень с ноутбуком. Старик, улыбаясь, повторял по-гречески спасибо: «эвхаристо, эвхаристо», жал руки, а потом полез в карман, вытащил несколько денежных купюр и протянул их Чепухе, почуяв не понятно как, что именно она здесь главная.
– Моя таверна теперь вери, вери популярна будет. Вы приходить всегда, есть пить – гратис, платить не надо, – радостно сказал он, послал воздушные поцелуи побежал обратно. Девчонки помахали ему в ответ, хотели двинуться к морю, но молодой парень остановил их.
Неожиданное предложение
– Подождите, девушки, – попросил парень на русском языке с легким и мягким акцентом. – Как вас зовут? Откуда вы? Я хотел бы у вас спросить, где вы сняли отель? Сколько вы предполагаете быть на Кипре? Вы приехали отдыхать? – Его речь была очень похожа на «топик» из учебника иностранного языка по теме «знакомство».
Светка, не дожидаясь указаний Чепухи, быстро ответила на все вопросы.
– Меня зовут Костас Павлидий, – представился парень. – Очень рад встретить вас. Вы говорите по-английски?
– Мы все немного понимаем и говорим, но она лучше, – сказала Чепуха, указывая на Светку.
– Итс грейт, – одобрительно сказал Костас и продолжал уже на английском. Смехота без труда быстро переводила.
– Итак, девушки, как я понял, вы хотите путешествовать по странам, а денег у вас не совсем много? У меня есть предложение. Я директор – распорядитель международного молодежного лагеря здесь, недалеко, прямо на берегу моря. Я хочу расширить и разнообразить программу вечерних мероприятий для отдыхающих. Вы мне можете подойти. Хотите попробовать? Если да, я вам подробно расскажу о ваших обязанностях, правах, оплате, режиме и так далее. Ну, как? В случае согласия, мы идем ко мне в офис и подписываем договор.
Девчонки стояли, немного прибалдев от свалившейся удачи. Принять предложение означало решить сразу множество проблем. Первой, как обычно, откликнулась Чепуха. Она попросила у Костаса пять минут на размышление, тот отошел в сторону, чтобы не мешать обсуждению.
– Ну, что я вам говорила? Соглашаемся, немедленно, сестры мои, – с энтузиазмом начала Чепуха, – нас обеспечат жранкой и спальными местами. А уж спеть – сплясать, рассмешить международную молодежь, изобразить что-нибудь, это всегда, пожалуйста, да еще за это платить будут. Короче, «да»?
Никто из «сестер» не сказал ни слова, не спорили и не обсуждали, а просто молча кивнули в знак согласия. Чепуха, повернувшись к благодетелю Костасу, сказала: «Да, мы согласны. Готовы. Пошли в лагерь». Потом оглянулась на Светку и, не дожидаясь перевода, сама четко произнесла эту же фразу на английском: «Йес. Ви а реди. Летс го ту зе виладж».
Светка приготовилась было поправить то ли английскую грамматику, то ли произношение Чепухи, потом передумала, закрыла рот, и все двинулись к морскому побережью. По пути Костас рассказывал им о лагере, о том, из каких стран и городов приехал молодежь, из каких гимназий и колледжей, рассказывал немного и о своей стране, об ее истории, мифах и легендах. Попса особенно заинтересовалась легендой о появлении богини Киприды на берегах этого острова. Не прибегая к услугам Светки – переводчика, она попросила уточнить место, где выходила богиня, показать храм или памятник в честь этого события. Костя (как на русский манер стали называть его девчонки), улыбнувшись, сделал широкий взмах рукой в сторону моря.
– Да вот здесь и появилась, вот прямо из этого моря на этих берегах, а где точно, кто знает. За столько веков следов не осталось.
Смехота прыснула, оценив шутку, а Попса обиделась и больше ничего не спрашивала. Смехота вернула себе приоритетное право переводить с английского на русский.
Шли они вдоль берега, как показалось, довольно долго. Наконец, появился указатель, где разноцветными буквами на пяти языках было написано название лагеря или, правильнее, молодежной деревни: «ФОБОС».
– Это же бог солнца у греков так назывался, – радостно завопила Смехота.
– Верно, – подтвердил Костя. – Дело в том, что у нас в лагере традиционно встают рано, до восхода солнца, чтобы вместе приветствовать светило на берегу моря. Ритуал такой, традиция, понимаете?
– Понимаем, – уныло протянула Попса, смекнув, что теперь и они тоже должны будут вставать рано, несмотря на предстоящую работу в клубе и на дискотеке. Она знала по своему опыту, как это будет тяжело, если вообще возможно. В родном Питере, после ночных концертов, она обычно к рассвету еле добиралась до дома, ложилась спать и вставала ближе к вечеру. Она не привыкла и не любила рано вставать. Об этом она и пожаловалась тихонько подружкам, выслушав первичную информацию о режиме дня от работодателя – директора лагеря.
– Чепуха, выдержим, – беззаботно успокоила подругу Шура, – «фобосы» развлекаются, но мы здесь на работе.
А Светке пока все нравилась. Спать она никогда особенно не любила, боясь потерять за это время что-нибудь интересное и смешное. Рано вставать не представляло для нее никаких проблем.
Костя привел их к небольшому домику, сделанному из бетона, выкрашенному в нежно-зеленый цвет в окружении кустов жасмина и роз. Дом показался девчонкам шикарным. Страхи, сомнения, уныние, неуверенность в правильности выбора, если и были, то прошли окончательно. Они с восторженными воплями стали выбирать кровати, осматривать кухню, ванную и «гарден»– маленький садик, который они обнаружили, толкнув дверь в конце узкого коридорчика. Костя дал им 15 минут на то, чтобы принять душ, переодеться, причесаться и т. д.
Они вышли даже раньше намеченного срока, поскольку переодеваться им все равно не во что было, вместо душа они просто умылись, а причесываться вообще не имело смысла, поскольку морской ветер через минуту спутал бы любые прически, превращая их в лохмы. Да и вообще, по правде сказать, им не терпелось пройтись по территории деревни, посмотреть на своих сверстников из других стран. Попса, как профессионал, особенно интересовалась сценой, где ей придется выступать, наличием микрофона, динамиков, освещения. Светке не терпелось пойти в аквапарк, который находился прямо на территории лагеря. Она никогда не была в аквапарках, видела их только по телику или в журналах, и сейчас ей жуть как хотелось еще до начала беседы с директором, прокатиться с высокой горки и плюхнуться со всей скоростью в бассейн. А Чепуха застряла около карты Кипра и его окружения, долго разглядывала, а потом подбежала к подружкам и энергично забарабанила словами.
– Знаете, куда мы потом рванем? – спросила она, явно не рассчитывая на ответ. – Если не сразу в мой долгожданный Египет, то на землю обетованную, в Израиль. Здесь рукой подать. Заработаем, возьмем как белые люди, настоящие билеты на круизный пароход, пусть хоть и на нижайшей палубе, а сами будем стоять все время на верхней и смотреть, смотреть. Наверняка там еще остановки будут в Тунисе, Марокко. А потом…
Смехота рассмеялась, слушая речевой поток. Тут же, само собой, засмеялась и Попса. Костя постарался сохранять деловой вид, но неожиданно для самого себя хохотнул раз – другой, а потом уже не мог остановиться.
Международная молодежь, выходившая в это время из столовки после завтрака, увидела в центре лагеря необычную группу хохочущих незнакомых девчонок. Вместе с ними, и это было самое удивительное, стоял и хохотал посредине рабочего дня вечно занятый, преувеличенно серьезный директор – распорядитель Костас Павлидий. Молодой народ, всегда готовый поржать и развлечься, стал быстро стекаться к центру события. Запоздавшие, те, кто оказался сзади, напирали на передних, которых уже задела волна смеха, и спрашивали: «Над чем смеемся, пипл, расскажите». А передние, обернувшись, не в силах остановить смех, только и говорили: «Блин (примерный перевод одного часто употребляемого не литературного английского слова, – прим. автора), сами не знаем, но смешно ужасно». Получив такой ответ, те, кто стоял сзади, уже ничего не спрашивали, а принимались хохотать.
Концерт в деревне. Девочки зажигают
К вечеру по лагерю пошли самые противоречивые слухи. Одни говорили, что приехали знаменитые английские комики и вечером дадут единственный концерт, другие уверяли, что приехали не английские, а французские комики, но никого концерта не будет. Они здесь проездом, свою шикарную яхту оставили в порту, запасутся продуктами и отчалят к вечеру. Был слух, что это просто девчонки, студентки, красивые и веселые, итальянки наверняка, которые приехали сюда тоже по путевке отдыхать и развлекаться. И это многим казалось, куда лучше, чем профи-комедианты.
Все выяснилось окончательно только на вечерних мероприятиях в клубе, когда в составе привычной группы местных аниматоров, зрители увидели трех девушек, действительно, невероятно красивых и веселых, но совсем не из Англии, Франции или Италии, а прямиком из России! Об этом в микрофон объявил Костас, представляя каждую девушку. Зал восторженно загудел, взорвался аплодисментами, криками и свистом. Концерт вел высокий лысый американец Стив. Он объявлял номера громко, четко и вовремя пресекал излишний шум и гам в зале.
Первой зажигать публику решилась Светка. Она вышла на сцену и на хорошем английском языке стала рассказывать анекдоты и забавные истории. Сама при этом смеялось первой, уверенная, что вслед за ней будет хохотать весь зал. Так и случилось. Когда она закончила свое выступление, молодежь была так разогрета, что любой номер солистов или всей группы греческих аниматоров принимали с необычайным восторгом, чего раньше не наблюдалось у молодых скептиков. Местные профессиональные аниматоры танцевали, дурачились, показывали фокусы, устраивали моментальные викторины и конкурсы. Отработав свою программу, они удалились на перерыв. Пока они отдыхали, на сцену вышла Полина-Попса. Подключив гитару к динамикам, она стала петь один за другим хиты российской эстрады, так надоевшие, вероятно нам, но совершенно неизвестные интернациональной молодежи в лагере на острове Кипр. К некоторым песням Попса сделала свою собственную аранжировку, и получилось гораздо лучше. Как только она заканчивала под грохот аплодисментов один шлягер, тут же слышались крики «Фантастик! Браво! Супер!». Полина была в ударе, расправила «крылья» и пела, пела, не только на русском, но на английском, итальянском и французском языках. Ее долго не хотели отпускать со сцены. Но она ни капельки не устала, глаза ее сияли от счастья. Чепуха и Смехота обняли подругу и поздравили с успешным началом. В следующий перерыв подошла очередь Чепухе выступать и заполнять паузу. Смехота и Полина принялись было успокаивать ее, ободрять, справедливо предполагая, что та волнуется, но на их сочувственные порывы услышали привычное: «Да чепуха все это, девчонки, сейчас сами убедитесь».
И они убедились. Чепуха Чепуховская вышла на сцену в шикарном русском наряде, который еще днем разыскали и вытащили с разрешения директора Костаса из богатой костюмерной международного лагеря. У местного диджея нашлась в коллекции и подходящая мелодия – «Калинка» в исполнении Краснознаменного ансамбля песни и пляски Советской армии имени Александрова. И как только зазвучала фонограмма, Чепуха, вскинув голову, взмахнув руками, передернув по-цыгански плечами, стукнула каблучками об пол и пошла в пляс. Зал, немного притомившись к ночи, вздрогнул и с новыми силами одобрительно загудел. Тут уж все до единого повскакали с мест и стали дружно подпевать «калинку-малинку», как было утром в греческой таверне. Стоял невообразимый радостный гвалт. Одни топали ногами в такт песни, другие размахивали руками, третьи без устали ритмично хлопали в ладоши. Чепухе пришлось три раза повторить «Калинку». Успех был очевидный и ошеломительный.
А на сцену уже снова вышла Светка. На голове у нее был красный берет, на шее синий шарф, на плечах – широкий блузон. Ее неожиданное новое появление и необычное одеяние вызвало любопытство не только у всего зала, но даже у подруг. Костас поставил на середину сцены деревянную треногу, укрепил на ней доску, а на ней прикрепил лист ватмана. На столе рядом лежала целая стопка бумаги для рисования, а на пол он положил сомбреро.
– Друзья, к нам из Франции приехал известный художник – моменталист, точнее, художница, – громко объявил Костас. – Она в две минуты нарисует ваш портрет. Если хотите отблагодарить бедного художника с Монмартра, вот шляпа для мани-мани. Подходите, ближе, сюда, в очередь.
Народ рванул с места. Костас следил за порядком, чтобы не было давки, не мешали творить.
Первым оказался американец Стив, воспользовавшись преимуществом конферансье. Светка быстро, практически в одну линию набросала его портрет и вручила,
Стив посмотрел, сначала недоуменно разинув рот, а потом захохотал во всю мощь, полез в карман шорт, вытянул купюру, бросил в шляпу и, не переставая хохотать, стал сворачивать в трубочку лист ватмана с рисунком.
– Покажи, покажи, – потребовали присутствующие, закричали, засвистели, затопали.
Стив развернул портрет в сторону зала. Зал взорвался от смеха. На листе ватмана почти в натуральную величину была нарисована лысая голова американца, уши, нос, глаза, губы, но все черты лица были гротескно искажены, оставаясь, как ни странно, узнаваемыми. Это был и Стив, и Шрэк одновременно. Шарж получился великолепный, однако, очередь к художнику заметно поредела: некоторые не рискнули увидеть пародию на себя, но смельчаки остались. Каждый, получив портрет, ничуть не смущаясь, показывал его зрителям и с удовольствием хохотал вместе со всеми. Между тем, дно сомбреро приятно тяжелело. Чепуха одобрительно отметила этот факт. Сеанс художника-моменталиста успешно закончился.
Молодежь, заряженная энергией концерта, музыки, песен, смеха, зрелища в целом, отправилась на дискотеку. А девчонки пошли в кабинет директора, чтобы услышать окончательное решение, остаются они или нет, а если да, то как и сколько он будет платить им за работу, помимо, конечно, затрат на жилье и питание.
В кабинете их ждал шикарный ужин с пивом. – «Безалкогольное, – пояснил Костас. – Другого в лагере не разрешается. Выбирайте, есть еще всякие напитки». Смехота сразу ухватила бутылку своей любимой «колы», Чепуха сейчас, как и всегда, предпочла выпить просто холодную не газированную воду. И только Попса на правах старшей, одним махом выпила пол кружки пива, «невкусного жуть», как она тут же прокомментировала.
– Милые леди, ешьте, пожалуйста, – сказал хозяин, приветливо улыбнувшись. А я пока изложу свой пропозишен. Я, конечно, беру вас на работу, испытательный срок – неделя. В конце каждого месяца у нас очередной заезд. Если все пройдет хорошо, сможете остаться на весь летний период. Ну, что скажете?
Девчонки, набив рот всякой вкуснятиной, не могли в этот момент ничего четко произнести. Они переглянулись, поняли без слов друг друга и прошамкали: «согласны».
– Теперь об оплате, – посерьезнев, продолжил Костас – Я готов вам пока платить по 30 евро в день без вычетов за гостиницу и еду. – Не услышав радостных и благодарных восклицаний, директор смутился. – Хорошо, 35 евро, но больше пока не могу. У меня бюджет, смета, расходов столько…
Светка, спешно проглотила, едва разжевав, большой кусок вкусного жареного мяса, быстро перевела сказанное и нервно зашептала.
– Девчонки, так это потрясающе, у нас таких денег сроду не было, неизвестно, будет ли. Соглашаемся без вопросов, да?
Но Чепуха, как случалось и прежде, имела другое мнение. Она набрала побольше воздуха и сказала: «Такая оплата годится только для испытательного срока, но потом следует увеличить гонорар, а время на испытания снизить до трех дней. В принципе, – подчеркнула рассудительная Чепуха, – сегодня у нас уже было испытание, и кажется, оно прошло вполне успешно. – Да, еще один момент. Раз в две недели у нас должен быть выходной, свободный день. А теперь, Светка, переведи на английский в точности, как я сказала».
Костас сосредоточенно выслушал предложение, помолчал, подумал, снова заглянув в свои бумаги с расчетами, взялся за калькулятор на мобильном и, наконец, подвел итог разговору и ужину.
– Хорошо, договорились. Только вы еще должны днем участвовать в репетициях нашего коллектива аниматоров. Я вас хочу включить в основную группу. Полина, ты кроме своих выступлений соло, будешь работать еще на подпевке у наших, а вы двое – на подтанцовке. С вами позанимаются. В последней фразе послышались начальственные нотки.
Чтобы больше не провоцировать Костаса на новые идеи в плане их занятости, девчонки поспешно поднялись и быстренько пошли к себе, усталые, довольные и взволнованные.
Дни проскакивали быстро, казались объемными, были заполнены напряженными репетициями утром и вечерней работой почти до рассвета, насыщены новыми впечатлениями и знакомствами. Они подружились со многими студентами колледжей и гимназий из разных стран. В них самих уже влюбилось человек 10 парней, их приглашали и в бар, и в бассейн, и на дискотеку. Но девчонки так уматывались на репетициях и концертах, что сил не оставалось. Вдобавок, Чепуха Чепуховская занудно напоминала им каждый день о главной цели их союза путешественников: объехать полмира, или, по крайней мере, страны Средиземноморья.
– Это – не чепуха, – изрекала она. – Нельзя менять великую цель на много мелких. Это не равноценно.
Посрамленные подруги, жаждущие развить начатые знакомства, оторваться на дискотеке, примолкали и нехотя соглашались с Чепухой, оставаясь, хоть и с большим усилием, верными данной раньше клятве не отступать от намеченного.
Интересное общение – залог дружбы
Свой первый выходной они провели в лагере, просто отдыхали, ничего не делая. Отсыпались, много плавали и опять спали. А вот через две недели в следующий свободный от работы день они поехали вместе со всеми на большую экскурсию. По дороге, которая шла вдоль моря, автобус остановился, и гид, молоденькая гречанка Лидия, разведя обе руки, как бы обнимая морскую ширь, торжественно объявила, что именно здесь вышла на берег богиня красоты и любви Киприда, более известная в Европе под именем Афродита. Они останавливались в разных местах: осматривали пещеры первых христиан, древние храмы, руины дохристианских сооружений, а то делали остановки только, чтобы полюбоваться прекрасным видом. Проехав часа два, автобус встал на парковку у подножия какой-то горы. Лидия объяснила, что на высоте тысяча метров, стоит церковь, а в ней хранится чудотворная икона Божьей матери, привезенная, из Константинополя, нынешнего Стамбула. Притягательным для паломников со всего мира этот храм стал давно, когда туда была перевезена эта икона, писанная по легенде, самим евангелистом Лукой. Три русские девчонки, не очень избалованные походами по музеям, поездками и экскурсиями, не слишком набожные, да и в церкви бывшие не более двух-трех раз за свою жизнь, примолкли и внимательно, не пропуская слова, слушали рассказ гида. При этом Попса, держась одной рукой за крестик на шее, неотрывно смотрела на возвышающийся храм. Подъем предстоял довольно тяжелый, поэтому основной рассказ Лидия закончила до того, как вся группа стала взбираться на гору.
У подножья горы все обратили внимание на деревце, с веток которого свисали разноцветные платочки, шарфики, висели пляжные панамки, бейсболки и даже блестящие на солнце цепочки. Улыбнувшись, экскурсовод пояснила, что таков обычай: можно загадать желание, оставив на ветке какую – ни будь свою вещь. Потом, поднявшись к храму, надо помолиться у лика Богоматери, и тогда точно твое заветное желание исполниться. Недаром же икона и слывет Чудотворной.
Услышав это, интернациональная молодежь, представители пофигистского поколения «next», те, что на предыдущих остановках лениво выходили из автобуса, рассеянно слушая байки местного гида, ринулись к «древу желаний». Скрывая за шутками и смехом некоторое смущение от своего сентиментального порыва, ребята стали доставать из сумок или срывать с себя шейные платки, бейсболки, шляпки, браслеты из цветных ниточек. В ход пошли даже шнурки от кедов. Девчонки замерли на минуту у дерева, загадывая желания. Потом Шура и Светка, не сговариваясь, без сожаления оставили на веточках дерева легкие красивые шарфики, подаренные им на стамбульском базаре, а Полина пристегнула к ветке тонкий кожаный поясок.
Подъем к храму действительно оказался долгим и утомительным, особенно под лучами палящего солнца. Несколько раз делали остановки, потом, отдышавшись, двигались дальше вверх. Наконец, цель была достигнута. Перед входом многие сели на каменные скамейки передохнуть, а некоторые так просто улеглись на мощеной площадке у церкви. Но долго лежать или сидеть гид не дала: за одной группой тут же следовала другая. Место было одно из самых посещаемых на Кипре.
Три подружки, крещенные, но не привыкшие ходить церковь, робея, перешагнули порог и вступили в прохладный полумрак греческого храма. В больших чашах с песком стояло множество зажженных свечей. Девчонки сделали шаг, другой и замерли перед иконой: прямо на них был устремлен печальный, добрый, все понимающий взгляд Богоматери. В едином порыве три русские девочки встали на колени, опустили головы. Слезы потекли по щекам, чуть заколебалось легкое пламя тоненьких свечек в руках. Потеряв родителей, выросшие в чужих семьях и приютах, Шура и Светка редко встречали обращенный именно к ним такой добрый, проникновенный, любящий взгляд. Да и Полина, хоть и при живых родителях, всегда чувствовала себя одинокой и ненужной в семье. Девочки вышли их храма, притихшие, задумчивые, заняли свои места в автобусе и долго сидели молча, отвернувшись к окну, не отрывая глаз от ярко синего моря, вдоль которого проходил путь к следующей остановке у очередной достопримечательности удивительного острова.
Кроме всего увиденного, не менее интересным оказалось общение со своими сверстниками: разговоры, споры, шутки, рассказы. А Светка, как всегда, успевала делать забавные зарисовки молодых ребят и девчонок и тут же раздавала «оригиналу» его портрет. Все уже были готовы увидеть себя в образе какого-нибудь мультяшного персонажа, и никто не обижался на художника. Во время движения многие пересаживались, объединялись в небольшие группки, компании, расходились, образуя новые микросообщества. Гул не утихал всю дорогу. Конечно, нашим девчонкам было страшно любопытно поговорить с ребятами из других стран. Смехота, собственно, из-за этого и хотела путешествовать. Ни она, ни ее подружки до этого никогда не общались с иностранцами. А им так хотелось узнать, как и чему тех учат в школах, колледжах, гимназиях, университетах; надо ли платить за это и сколько, легко ли найти работу после учебы и т. д. Несмотря на все интернетовские сайты, оказалось, что в сто раз интересней получать информацию от живого, а не виртуального собеседника. С этим были согласны и иностранные студенты, которые наваливались на русских девчонок с вопросами, иногда смешными, нелепыми, а иногда и такими сложными, на которые не находилось ответа. Ну вот, например, спросили, обязательна ли в России школьная форма, а услышав – «да, но стоит довольно дорого», возмутились. Один немец, студент юридического факультета, доказательно объяснил, что если государство устанавливает закон, то оно же, государство должно и обеспечивать его выполнение, то есть, оказывать финансовую и материальную поддержку в приобретении формы, учебников и т. д. Все бурно заспорили, а девчонки между собой тихонько совещались по поводу того, стоит ли рассказывать всем про то, что и за учебники, и за завтраки в школах часто тоже платят родители, и на ремонт собирают, и на охрану, и на новые парты и прочее. За них, проживающих в детских домах и приютах, конечно, платит государство. Но они не хотели говорить, что они детдомовские, не хотели, чтоб их жалели. Им нравилось быть на равных. Переговорив друг с другом, они единодушно решили, что не стоит слишком откровенничать о том, что в России живется все еще нелегко, а особенно, сиротам, инвалидам, старикам в пустующих деревнях, учителям и даже поварихам, которым приходится подворовывать, потому что зарплата низкая.
Но зато, перейдя к другим темам, они крайне удивили университетских «ботаников» тем, что читали и Чехова, и Достоевского, и Толстого. Удивились еще больше, услышав, что произведения этих писателей давным-давно включены в школьные программы. Здоровый бритый американец открыл даже рот от удивления, сказал: «Вау», замолчал, но рот не закрыл. Его приятель пояснил, что сказав «вау», тот имел в виду, что у них в стране этих и других русских писателей читают только очень продвинутые «мэны». Лохматый англичанин, загоготал.
– Итс фантастик, – сказал он. – Вы у нас на игре «кто хочет стать миллионером» срубили бы несколько тысяч, точно. Там самые трудные вопросы всегда относятся к русской литературе или истории. Например, вы бы запросто сказали, сколько любовников было у Екатерины Второй или жен у Ивана Грозного. Наверняка, для вас этот вопрос такой же легкий, как для моих собратьев ответить, скольким женам отрубил голову Генрих VIII.
Англичанин засмеялся, запустил пальцы в свои длинные кудри и стал их зачем-то распрямлять. Он, да и другие в автобусе, с любопытством ждали ответа, но его не последовало. Светка и Полина не знали никаких подробностей ни про жен Ивана Грозного, ни про любовников Екатерины II. Они помнили другие факты из жизни русских царей и императоров, но об этом их никто не спрашивал. Чепуха, любитель истории, могла бы рассказать много, но чтобы не выпендриваться, предпочла найти другой выход из затруднительной ситуации.
– Май диа френдс, все это чепуха, – громко обратилась она ко всем сразу. (Кстати, в международном лагере быстро вошло в моду употреблять понравившееся всем русское словечко «чепуха» вместо принятого давно английского rubbish или американского garbage). – Я так думаю, что в Италии, например, в школе детально проходят, ну, положим, «Божественную комедию» Данте, а в Англии – Шекспира все трагедии подряд, а во Франции на языке оригинала, вестимо, зубрят отрывки из «Собора Парижской Богоматери. А у нас Данте только специалисты хорошо знают, про Шекспира тоже, а про Гюго знают только благодаря мюзиклу «Собор Парижской Богоматери». Но из этой театральной постановки большинство запомнили только арию Квазимоды «Ма бель», которую крутят на всех вечеринках и по радио. Вот и все. Так что, май диа френдс, в смысле образованности, мы и каждый из вас адекватны сами себе. – Чепуха тараторила так быстро, что Светка едва поспевала переводить ее умный спич.
