скачать книгу бесплатно
Так странен мой лица овал
в доступной близости зеркал,
в окне вечернем на стене
и в чьей-то памяти, а не
в самом себе, имея вид,
имея тело, голос. Кит
в сапфирном небе проплывает.
Над зримой пропастью витает
газообразный яд – готов.
И это участь городов.
Но кит способен дальше плыть.
Салютов огоньки, как сныть.
Жемчужный бисер с дымкой слит.
Всем не до звёзд, пока рябит
от суеты, огней, забот.
В цене пространство, кислород.
О, вдаль плывущий сизый кит,
небесных замков монолит,
меня узри, как я узрел
среди всего…
Нет, я не смел.
Но больше видимость извне,
в пределах, где самой Луне
пространство кажется таким,
что, разделив его с другим,
Она останется сама
довольна.
Не нужны дома,
ни горсть земли, ни снег, ни свет,
ни добрый дружеский совет,
ни отражение зеркал,
запечатляющих овал…
Относительно
Теория относительности в мире физическом очень ясна.
Вы знаете, что зимой в группе риска такие деревья как ель или, может, сосна.
Относительно долго живущие эти деревья погибнут. Потом их сожгут.
Их лишают возможности быть много выше. Срубили, на рану присыпали снег, праздник ждут.
Или вот относительность возраста бледной старушки, бредущей домой…
На другом континенте такого же возраста женщина босоного встречает прибой.
Пьёт напиток, что выбрала лишь по картинке, не зная, какая цена.
А конечно приятней всего, что она в этот вечер совсем не одна.
А ребёнок? Не знающий доброго детства соседский гулёна
смотрит с болью как будто
на новые вещи другого парнишки-сластёны.
Ну а третий, не видя пейзажа за окнами, смотрит в больничный этюд.
Родители ждут результатов, ответов, надежды… Чего-нибудь ждут…
Относительно трезвый водитель садится за руль и сбивает прохожего. Боль.
Это тоже из той же теории. И виновный уносит невинную жизнь за собой.
Будь вы первая (первый) на работе (учёбе) красавец (красавица),
но есть те, рядом с кем по какой-то причине быть многим не нравится.
Это выбор не их, – к кому ваш идеал не относится. Хотя идеал – кто есть он?
Просто тут, как и в прочих примерах, на практике тот же закон.
Как бы жизнь по дороге неровной порой ни рулила,
как бы ни было больно, постыло, обидно, уныло,
я прошу об одном, об одном да и только, от имени ближних людей.
Вспоминайте теорию и относительность в жизни своей.
За руки
От него всё чаще пахло кофе,
у неё болела голова.
Но для них любовь как-будто морфий
против зла спасением была.
Нет, им не хотелось расставаться
ни на день! И даже полчаса…
Только рядом! Только прикасаться,
за руки, сквозь шум и голоса.
Но для счастья в этой жизни мало
полноценных будних вечеров,
и, с работы возвратясь устало,
он не говорил ей нужных слов.
И она, с заботами своими,
так же —
словно загнанной была…
Не было секретов между ними,
только всё какие-то дела.
От него всё чаще пахло кофе,
у неё болела голова.
В мире, приближённом к катастрофе,
им любовь – убежище, скала.
Чтобы не зависеть от погоды,
от событий в жизни, цен на нефть,
помнить бы, что претерпеть невзгоды
надо очень сильно захотеть.
Вот тогда расправятся и плечи,
и слова найдутся. Говори!
Долгожданным будет каждый вечер,
посвящённый дому и любви.
Главное мечтать и не сдаваться,
и в любой момент смотреть в глаза;
друг для друга жить и чаще браться
за руки, сквозь шум и голоса!
Не в этом всё…
Не в этом всё, за что ты будешь драться,
за что пойдёшь с поникшей головой,
когда попросят вежливо убраться,
а выбор есть – смириться или в бой…
Не в этом всё. Есть много что важнее,
не стоит налетать на кирпичи
в безлюдной и заснеженной аллее.
Иди, дыши, не думай и молчи.
Не в этом всё. На каждого помалу
найдётся твердолобость и жлобьё.
Но главное, по сути, – Бог и Мама,
а так же – Человек, кому своё
ты вечером израненное сердце
приносишь виновато… Так уж быть,
что в этом есть каналы всех Венеций,
за счастье по которым плыть и плыть.
Вот в этом – всё! Кидаешься с порога,
родным плечом глаза свои закрыв.
Но быть бы чуть мудрее, ради Бога!
У тех, кто ждёт, ведь тоже есть надрыв…
Переросткам
Переросткам в жизни сложно.
Неудобно. Невпопад.
В жизни нужно осторожно
без друзей своих надёжных.
Трудно – нужен ведь «собрат».
Нужен так же – долговязый,
высоченный на добро.
Можно чтобы и чумазый,
чуть упрямый, разноглазый,
но с огромнейшим нутром!
Чтобы книги! Чтобы песни!
Чтобы звёзды и восход!
А не интересно, если
или в сердце дурь и плесень…
То искать опять… Не тот!
Переросткам в жизни больно.
Неуютно. Заклеймят…
Жизнью многие довольны,
что решили произвольно
просто брать что захотят.
Ну а тем, кто как бы выше
и морально, и умом —
часто быть нагим и нищим,
чуть ссутуленным средь тысяч.
В списке «избранных» зато.
Рубцов
Язык родной в стихах застыл
обильной мякотью смороды.
И кто бы что ни говорил,
он был из северной породы.
Рябиной горькой во хмелю
скрипел зубами, напевая
мотивом «Горницу» свою,
осенний воздух содрогая.
Вечерний свет от абажура,
как соискатель рифмы, строк,
в которых видится натура,
народных песен партитура,
над ними плачущий пророк.
Немая оттепель хромает
по дырявым тропам русских сёл,
не слышно птиц, не слышно лая,
всё потому, что он ушёл.
Осталась шляпа, шарф висит,
в углу январская газета.
Весна и лето впереди,
но только безнадёжно это.
За кровь и слёзы всех поэтов,
