скачать книгу бесплатно
Он уже повернулся, намереваясь уйти, но Пуп вдруг спросил:
– Итак, что будем делать?
– У меня сейчас куча бумажной работы: оформляю наследство, то-се…
– Тогда вечером. Я хочу наведаться в лондонский бордель, причем в самый лучший.
Дариен покачал головой и, на миг прикрыв глаза, пообещал:
– Мы пройдемся и осмотрим окрестности.
Дариен отправился в гостиную, решив, что пора придать ей жилой вид. Приподняв белое покрывало, увидел старомодную тяжелую софу под стать такому же древнему ковру. Стены были выкрашены в депрессивный цвет буйволовой кожи, но, наверное, если приложить некоторые усилия, комнату можно превратить в более презентабельную.
Ему стало интересно, когда в последний раз ею пользовались. Чтобы отец собирал здесь гостей для амуров, можно было представить с трудом, а мать перестала приезжать в Лондон вскоре после замужества, потому что была не в силах растопить арктический лед высшего общества, отвергшего ее. Сам он никогда здесь не бывал: перед тем как отправиться в школу, его держали в Стаурс-Корте.
А его бабка? Так же маловероятно. Она возбудила иск о раздельном проживании с мужем по причине его невыносимой жестокости и добилась своего, так что ее власть здесь закончилась в самом начале замужества, то есть очень, очень давно.
Его заинтересовали картины на стенах, укутанные в полотна, и он сбросил одно. Под ним оказался тусклый пейзаж с остроконечными горами и маленькими фигурками людей на их фоне. Под другим открылось изображение женщины с бледным лицом, одетой по моде прошлого века. Наверное, портрет его бабки до того, как она вырвалась из ада.
А нет ли тут портрета его матери? Он ее совсем не помнил. Дариен начал раскрывать картины одну за другой и наткнулся на портрет отца.
Это было вполне приличное полотно, написанное маслом, изображавшее мужчину лет тридцати с грубыми чертами лица. Портрет, вероятно, был написан в то время, когда отец унаследовал титул, задолго до женитьбы. Если художник польстил объекту, помоги им господь всем!
Но даже тогда тяжелое лицо мерзкого виконта было бугорчатым и красным, нос – раздутым, каштановые волосы – редкими. Подбородок свисал на криво повязанный галстук, а круглый живот выпирал из-под светлого жилета, пуговицы на котором того и гляди с треском оторвутся. И все равно он сидел, широко расставив ноги, абсолютно уверенный в своей власти.
Глядя на портрет, Дариен вспомнил, как отец выглядел в жизни уже стариком: те же дряблые красноватые губы, те же мешки под жестокими глазами, которые, казалось, пронизывали взглядом и сейчас и словно говорили: «Думаешь, ты лучше меня, парень? Ты тоже Кейв, и никто об этом не забудет».
– Это кто?
Дариен вздрогнул. Конечно, Пуп отправился следом за ним. Он когда-нибудь угомонится?
– Никого не напоминает? – спросил Дариен.
Пуп остановился перед картиной.
– А кого? Возможно, принца-регента немного. Помнишь, как он проводил смотр полка в прошлом году?
Дариен расхохотался. Иногда Пуп может оказаться весьма кстати. Отыскав крепкий стул под покрывалом, он распаковал его, передвинул к стене и с помощью Пупа снял тяжелую картину. Под ней обнаружился квадрат светло-желтого цвета. Пусть это будет добрым знаком!
Дариен перетащил портрет в прежнюю комнату отца и закрыл туда дверь. Пуп топтался у него за спиной, явно намереваясь еще подвигать мебель, но он сказал, что ему нужно работать, и отправился к себе в кабинет.
Тем не менее на душе у него стало легче. Целую вечность такого не было. Свою лепту внесли Ван, письмо герцогини и даже Пуп.
Воодушевленный, как и Пуп, он сейчас совершенно не соотвествовал репутации Кейвов, а потом вспомнил кровь на крыльце и «Гнев Божий». Кейв-хаус не место для невинной души. Надо будет скорее разрешить ситуацию с Пупом.
Он снова углубился в бумаги, однако суть изложенного в них не доходила до ума, и он, откинувшись на спинку стула, задумался.
Письмо герцогини свидетельствовало, что леди Теодосия ничего не рассказала матери о том, что произошло. Следовательно, она должна бы согласиться пройти через все, что связано с их сделкой, хотя полной уверенности не было.
В особенности после того поцелуя.
Стало быть, придется как следует подготовиться к предстоящей встрече с Великой Недотрогой.
Он рассмеялся: ну и прозвище! Такое же дурацкое, как Бешеный Пес.
Глава 11
Остаток среды Тея провела в страхе перед внезапным появлением Кейва и, в противоречии с логикой, беспокоилась, что встретит его на ассамблее в «Олмаке». Разумеется, даже ему было не под силу запугать проклятых патронесс, поэтому она расслабилась и решила получать удовольствие от обыкновенного вечера: болтала с подругами, не пропускала ни одного танца, в пятый раз отказала лорду Авонфорту. Но у нее было такое чудесное настроение, что, если бы не уговор с Кейвом, приняла бы его предложение. Тея не собиралась обручаться с виконтом, но согласиться сейчас выйти замуж за кого-то еще все-таки немного чересчур.
По какой-то причине Авонфорт решил воспользоваться случаем, чтобы настоять на своем.
– Ну почему нет, Тея? Ты же не станешь отрицать, что мы идеально подходим друг другу.
– Да, – искренне согласилась с ним, как обычно, Тея.
Молодой человек и правда был хорош собой: с каштановыми волосами, стройной фигурой, он был известен всему высшему обществу как истинный джентльмен, следовавший моде и умевший одеваться самым изысканным образом. Жил он в великолепном особняке, а поместье его находилось недалеко от Лонг-Чарта. Она знала его всю свою жизнь, любила его мать и двух сестер, младшая из которых – теперь леди Кингстабл – была ее лучшей подругой.
– Я пока не могу взять на себя такие обязательства, Авонфорт. Ведь Дари…
– Он сам помолвлен, Тея, а потому ни в коем случае не станет возражать, если мы сделаем то же самое.
– Я не об этом. Просто мне нужно немного прийти в себя, прежде чем принять столь важное решение.
– Сколько это займет времени?
«Вот же настырный!» – подумала Тея. Так и хотелось отрезать: «Вот рак на горе свистнет…» – но вместо этого она сказала:
– Месяца полтора.
Это был срок, который лорд Дариен объявил ей, и не важно, как все сложится.
– О боже! – воскликнул денди. – Это же целый сезон!
– А я и хочу насладиться целым сезоном. Летом подробно поговорим об этом в Лонг-Чарте.
Авонфорт нахмурился, но Тея поняла, что он воспринял ее слова как гарантию согласия. Возможно, он и прав, но ее это только разозлило. А еще ей страшно хотелось покончить с ситуацией, которая сложилась с этим мерзким виконтом.
Утром в четверг она спросила у матери, что удалось разузнать мистеру Торесби, но тот пока не представил отчет.
На случай, если вдруг Кейв явится с визитом, она решила отправиться навестить Мэдди.
Кузина только-только встала и еще не переоделась в утреннее платье, но едва взглянув на нее, тут же спросила, словно других мыслей в голове не было:
– Ты уже виделась с лордом Дариеном?
Снимая уличную накидку, Тея инстинктивно солгала:
– Нет.
– Я тоже нет, но вчера вечером Кэролайн Кемберли сказала, что он вылитый Конрад, до кончиков ногтей! Выпей шоколаду.
Она крикнула горничной, чтобы та принесла еще одну чашку.
– Конрад? Какой Конрад?
– Корсар!
– А, Байрон, – сказала Тея, усаживаясь: поэма лорда Байрона «Корсар» тогда была у всех на устах. – Чем именно похож?
– В первую очередь манерами. – У Мэдди под рукой оказалась тоненькая книжечка, и она открыла ее на заложенной странице. – Слушай!
Загадочен и вечно одинок —
Казалось, улыбаться он не мог…
– Разве это не чудесно?
Было похоже, но Тея не согласилась:
– Звучит не очень-то привлекательно.
– У тебя в душе нет никакой романтики. Я умру, если не познакомлюсь с ним! Жаль только, что он нигде не появляется. Маман заявила, что его вышвырнут, если он осмелится.
Это не было секретом, поэтому Тея возразила:
– А моя, напротив, намерена восстановить его репутацию в обществе, поэтому у тебя появится шанс.
– О, прелесть! – воскликнула Мэдди и процитировала новый пассаж:
Постиг он приказаний волшебство,
И с завистью все слушают его.
Что верностью спаяло их, реши —
Величье мысли, магия души!
– Магия души! – прижимая книгу к груди, повторила девушка. – Представь, каково это: оказаться без сил перед человеком с непреклонной волей.
– Ужас полный! – не согласилась с ней Тея.
– Ты просто невозможна!
Вернулась горничная с чашкой на блюдце, и Мэдди наполнила ее шоколадом.
– Как жалко, что он безобразен.
– Дариен? Я бы не сказала… – Тея прикусила язык, и подруга не заметила ее оплошность.
– О, Конрад! – воскликнула Мэдди и процитировала еще отрывок:
Несхож с героем древности, кто мог
Быть зол как демон, но красив как бог, —
Нас Конрад бы собой не поразил,
Хоть огненный в ресницах взор таил.[2 - Отрывки из поэмы «Корсар» Дж.?Г. Байрона (1788–1824) приведены в пер. Г. Шенгели. – Примеч. пер.]
Стараясь не рассмеяться, Тея отпила шоколаду.
– Бог – это старик с седой бородой?
– Нет: Аполлон, Адонис!
– Нептун с водорослями вместо волос?
Мэдди запустила в нее диванную подушку.
– Нельзя же верить всему, что говорит Кэролайн. – Тея поймала подушку и отложила в сторону. – Мне кажется, лорд Дариен не в твоем вкусе.
– У него огненный взор! – упрямо заявила Мэдди.
– У лорда Дариена? Кошмар какой!
– Настоящий Конрад, начиная с черных глаз. У Дариена такие же. Я должна познакомиться с ним, и как можно скорее. Обещай, Тея, если узнаешь, что он намерен появиться на каком-нибудь вечере, предупреди меня!
– Вообще-то, Мэдди, его лучше оставить в покое.
Она взяла книгу. Как любая другая молодая леди, она знала поэму почти наизусть, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы найти нужное место:
Он взором сам умел пронзать насквозь
С усмешкой дьявольскою на устах,
Чья ярость скрытая рождает страх;
Когда ж в нем гнев вздымался невзначай,
Вздыхало Милосердие: «Прощай!»
Мэдди не забеспокоилась, не испугалась, а лишь вздохнула:
– О! Восхитительно!
Тея захлопнула книгу.
– Ты на пути в Бедлам.
– Как это замечательно – сойти с ума!
Выдержав еще полчаса бредовых речей кузины, Тея попрощалась, но в голове у нее все крутился тот отрывок из поэмы. Он казался очень уместным. Это был человек, в котором она рассчитывала увидеть силу разума? Человек, у которого была причина – не важно, что давняя и не вполне правдивая – ненавидеть ее семью?
Вернувшись домой, она столкнулась с матерью в коридоре наверху.
– Как там Мэдди? – поинтересовалась герцогиня.
– Сходит с ума по «Корсару».
Леди Йовил оперлась рукой о стену.
