скачать книгу бесплатно
– Я согласен с твоей идеей насчет стрелков в «стаканах». Возьмите людей, тщательно обследуйте каждую из этих гор и постарайтесь оборудовать по индивидуальной ячейке. Закончишь – доложишь. Моня, в машину.
2.
…Не сбрасывая ног на пол, Ланкастер вылетел из кровати и подскочил к висящему в воздухе виртуальному пульту управления, который натужно стонал сигналом экстренного вызова. Это был Рауф.
– Все, как мы и думали, – горячо выдохнул начштаба. – Полезли из двух дыр.
– У нас?.. – перебил его генерал.
– Рядовой Карпец – летально… по сути, несчастный случай. Они лезли прямо из-под него, а он поздно услышал шум. В общем, башку ему в куски. Чем-то лучевым, как я понял.
– Проклятье!.. а геологи?
– Да эти-то в порядке, не считая шока, с ними сейчас Моня разбирается. Там странно вообще получилось: мы уложили девятерых, но я уверен, что это не все.
– Вы что?!.. рано пальбу открыли? Не дали вылезти?
– Не так, командир. Они не все сразу лезли: как будто сперва разведка, потом уже остальные. Но не все, не все: я почему-то уверен, что не все.
– Привезите мне дохлятину! – рявкнул Ланкастер, смахивая со лба вдруг выступивший пот: в спальне было довольно жарко. – И начальника партии: у него башка в порядке?
– У него да. Там женщины были, с ними беда, в общем-то.
– Эвакуируйте всех, сориентируйте орбитер на постоянный обзор. Картинка записи есть?
– Разумеется…
– Все, бегом сюда.
Виктор посмотрел на часы: была половина шестого. В горах пока еще светает рано, значит они полезли либо на рассвете, либо сразу после. Умно, если не принимать в расчет то, что на этой точке геологи страшно спешат и работают в две смены. Как раз ночная и заканчивала… Ланкастер поскреб левой ногой лодыжку правой, злобно выматерился и потянулся к рубашке, висящей, как обычно, на спинке кресла.
– Я вам покажу, сволочи, – прошипел он и, накинув рубашку на костистые, поросшие густым седым волосом плечи, отправился в санузел.
Низко нагнувшись над раковиной – рост всегда заставлял его проклинать стандартный дизайн, Виктор несколько раз плеснул в лицо ледяной водой, с силой провел ладонью по темному подбородку – затрещало, и, не трогая полотенце, вышел.
– Завтрак! – крикнул он в пустоту.
С подбородка капала вода.
Через четверть часа он уже стоял, поправляя на шее скользкий шелковый шарф, и смотрел, как из приплюснутого черного катера вышвыривали, словно мешки с дерьмом, наскоро завернутые в светлый пластик тела. После девятого свертка на площадку выпрыгнул взъерошенный Чечель, шлем болтался у него на поясе. Ланкастер подошел к ближайшему трупу и откинул край савана носком сверкающего сапога. На него смотрело густо заросшее черной бородой скуластое лицо. Веки мертвеца были распахнуты, в узких серых глазах застыло изумление. Грудь разворотило выстрелом; в левой руке абориген сжимал нечто вроде клевца, грубо откованного из бронзы. Ланкастер пошел дальше, по очереди сбрасывая пластик с убитых. На третьем он остановился и оскалился. К широченному кожаному поясу, украшенному серебряными пластинами, воин прицепил позеленевший от древности имперский подсумок с четырьмя магазинами. Ланкастер наклонился, отомкнул застежку и вытащил короткую черную трубку.
– Ага, – удовлетворенно сказал он. – Без осечек, братцы, вам не обойтись… Моня! Где его оружие?
Подошедший Рауф – он прилетел во второй машине, махнул рукой:
– Это что… вот, сейчас: этого мы вместе с пушкой завернули.
Он быстро прошелся вдоль ряда мертвецов и, наклонившись, сбросил пластик с мужчины огромного, больше двух метров, роста: рядом с ним лежала какая-то темная труба с прикладом, длиной тому чуть не до плеча. Рауф поднял неведомое оружие и вернулся к командиру.
– Стреляет эта пакость рубленым свинцом, – сообщил начштаба. – Причем один раз он выпалить успел… мое счастье, что заряжать ее долго. Смотрите…
Рауф повернулся спиной, и Ланкастер с изумлением увидел несколько царапин на его наплечнике.
– Это с какой дистанции? – очумело поинтересовался он.
– Да метров с двадцати, – ухмыльнулся начальник штаба. – А что удивляться: я думаю, сюда пороху пол-кило уходит. Я, по крайней мере, летел вверх ногами.
– С коэффициентом 0,86 это не вопрос, – отрешенно заметил Чечель, глядя на мертвецов. – Гравитация, ваше здоровьице.
Ланкастер перехватил самопал из рук Рауфа и едва не согнулся от неожиданной тяжести.
– Жуть, – согласился он, заглядывая в ствол. – Можно драконов дубасить… Зато замок – хм, да, фитиль. Странно, я слышал, они уже до кремня додумались. Хотя, с другой стороны, эта пушка и смотрится древней. И литье на редкость дерьмовое, удивительно, что ее до сих пор не разорвало.
Снаружи ствол громадного ружья и впрямь выглядел очень грубо, – металл изобиловал мелкими раковинами, в которых чернела вековая грязь. Изнутри, наоборот, он был гладок и порядком закопчен. Ружьем пользовались, причем регулярно, не слишком утруждаясь его чистить. Ланкастер с любопытством оглядел примитивный фитильный замок, топорно выкованный спусковой рычаг, защищенный ржавой скобой, и швырнул оружие в ноги его мертвому владельцу.
– Что у них было… серьезное? – спросил он, в упор глядя на Рауфа.
Начштаба по пояс всунулся в створ катера и, пошарив в кабине, извлек два излучателя. Прошедшие столетия не слишком изменили их грозный облик, очевидно, оружие хранили либо в консервационных футлярах, либо в каком-то особо сухом и проветриваемом месте. Немногие металлические детали обоих армейских «Марлинов» не имели следов ржавчины, а матовый черный пластик мог пережить тысячелетия. Взяв в руки короткий двухствольник с выдвижным прикладом, Ланкастер поднял и внимательно осмотрел прицел, явно не использовавшийся аборигенами. К его немалому изумлению, в рамке послушно затеплился зеленый огонек, а секундой позже, очнувшись от многовековой спячки, ожил процессор, выдавший хоть и тускловатую, но вполне приемлемую картинку: в батарее все еще оставалась энергия! Сухо щелкнув язычком стопора, Виктор поймал выпавшую в ладонь обойму.
– А с боеприпасами, – хмыкнул он, рассматривая ее содержимое, – у нас дела плохи… могу вас поздравить, господа: через испаритель не пройдет и половина выстрелов.
– А что с ними будет? – осторожно спросил Чечель. – Заклинит? Там ведь, кажется, какая-то механика?..
– Мекатроника, – поправил Ланкастер. – Ничего там, к черту, не заклинит. Знаток, мне, оружия! Выстрел сгорит, но энергии не даст, просто плевок. Сигарету вот прикурить можно будет. То есть при стрельбе очередями реальная скорострельность падает примерно вдвое. При одиночных – и так понятно. Ну ладно, с этим пока ничего нового: стандартное дерьмо рядового состава со складов имперского дивизиона. Что еще интересного?
– Ничего, – ответил Рауф. – Тяжелого, зенитного – ничего. У меня вообще такое ощущение, будто это какие-то любители. Прежние повеселее бывали.
– Почему ты уверен, что вылезли не все? – резко спросил генерал. – Логика?
– Девятеро – раз… – начал Рауф. – Слишком мало, чтобы перестрелять всю геологическую банду и справиться с охраной, пусть они и привыкли, что охрана спит. Оружие – два. Двое с излучателями, а где остальные? Хорошо, по характеру вооружения разведгруппы я делаю вывод о низкой подготовленности отряда в целом, но все равно их слишком мало. Мало, командир! И вообще – я чувствую.
– Это не доказательство, – перебил его Ланкастер. – Но… пусть так. Если ты прав, то дело наше худо. Моня, приберитесь тут и через полчасика все ко мне на совещание. Будем мозгов промыватушки…
– Дежурный адъютант, – приказал он, войдя в свой кабинет.
На пороге почти тотчас возник громоздкого вида лейтенант с кое-как пришпиленным аксельбантом под правым погоном мятого, явно мало ношеного повседневного кителя. В «Мастерфоксе» молодые офицеры обычно надевали либо полевое, либо кожаную «полигонку», бродить в кителях им было просто некогда.
– Лично обнаружить цель в виде начальника геологической группы доктора Скотта, – распорядился Ланкастер и полез в ящик стола за куревом, – и лично передать мое особое приглашение на военный совет. Начало через полчаса.
– Слушаюсь! – сипло ответствовал адъютант и, вращая глазами, ускакал чуть позади грохота ботфорт.
Виктор присел на край стола и, достав из кармана зажигалку в виде небольшого древнего револьвера, стал раскуривать длинную сигару с золотым колечком, на котором красовалась гордая эмблема десантных сил Конфедерации. Сигара была пайковой, правда, генеральской. Вони такой чин ей не убавлял…
– Хреново, мои котятки, – прошептал он, глядя в окно. – Ну ничего, ничего. У рыжей лисички есть ушки… на макушке, мать вашу.
Повернувшись к висящему в воздухе пульту, генерал набрал какой-то короткий код. На стене засветилась многоцветная карта континента. Шустро дергая пальцами, Ланкастер вывел нужный ему район. Теперь перед ним развернулись заселенные аборигенами горы. Некоторое время Виктор внимательно всматривался в зеленые провалы долин, потом снова сузил поиск.
– Здесь, – промычал он, разглядывая желтые и коричневые квадратики двух поселений, расположенных в полусотне километров друг от друга, по краям широкой долины, в глубине которой синело вытянутое озеро. – Вот здесь, наверное…
Штаб явился за минуту до срока. Вслед за офицерами тащился доктор Скотт, лоснящаяся физиономия которого имела несколько нервных красных пятен. Ланкастер уже успел проветрить кабинет и развернуть оперативный стол, без которого не проходило ни одно совещание.
– Присаживайтесь, доктор, – радушно предложил он. – Где хотите, собственно… сегодня у вас без потерь. Не так ли? Расстройство я, правда, в счет не вношу, вы уж меня простите.
– Сказать по совести, дорогой генерал, это просто чудо, – промямлил Скотт. – Я уже говорил с людьми… да, я с ними говорил! Уму не постижимо, как могло так случиться, что негодяи полезли из грунта, да-да, из грунта – внутри силового купола! Все в таком ужасе, вы себе просто не представляете! Э-ээ, я хотел сказать, что действия ваших солдат выглядят настоящим подвигом. Теперь я понимаю, почему сюда направили именно вас.
– В ужасе? – вежливо переспросил Ланкастер, тотчас метнув в сторону Мони короткий взгляд, – Чечель едва заметно пожал плечами и отвернулся, не желая принимать претензии на свой счет. – Но ведь никто, как я понял, не пострадал?
– Стараниями ваших доблестных стрелков, – вздохнул Скотт. – Но ведь люди внутри купола чувствовали себя в полной безопасности. Эмиттер нормально работал, местность прекрасно просматривалась на несколько километров – что, как вы понимаете, в наших условиях большая редкость, и тут вдруг – изнутри! Изнутри, дорогой генерал!
– Абсолютную безопасность не гарантирует вам даже начальник Генерального Штаба. – усмехнулся Ланкастер, теряя слащавость тона. – Но об этом мы с вами поговорим чуть позже. Я хотел, чтобы вы присутствовали на нашем небольшом совете, доктор.
– Да-а?
– Да-да, как вы говорите. Ваше присутствие необходимо для выработки общей – то есть нашей с вами совместной, – стратегии. Без вас и вашего согласия ни о какой безопасности не может идти речи. Позавчера я разговаривал с вашим заместителем доктором Кепеником, и он сообщил мне, что ваши работодатели спустили вам новый график изысканий. Теперь, по его словам, вам придется высылать три, а то и четыре группы одновременно.
– Да, это так, – согласился Скотт. – Он рассказывал мне о беседе с вами – собственно, именно поэтому я и не стал доводить до вас новые распоряжения. Кепеник, как я понял, объяснил вам все достаточно ясно. У вас возникают какие-то трудности с обеспечением нашей безопасности?
– Какие трудности? – фыркнул Ланкастер. – У меня полный легион, так что людей хватит на десять ваших партий, работающих хоть в двадцати местах одновременно. Дело все в том, что в данный момент я занят обдумыванием принципиально новой концепции безопасности… хм. И мне хотелось бы, чтобы вы также приняли участие в этой разработке.
– Ну, я человек невоенный, – подбоченился Скотт. – Чем я смогу быть полезен вам, известному тактику и аналитику?
Ланкастер пропустил неуклюжий комплимент мимо ушей – Скотта он уже не слушал.
– Барталан, – вкрадчиво начал он, глядя на начальника разведки, – почему тебе не пришло в голову раскрутить орбитер так, чтобы каждым третьим витком он смотрел, что делается в окрестных деревнях? Или ты опять заявишь мне, что это невозможно? Я привлеку тебя за саботаж…
– Возможно, – охотно согласился подполковник. – И обвинение в отсутствии инициативы на поле боя я отрицать не собираюсь. Но у меня был совершенно четкий приказ: вести постоянное наблюдение за строго определенным участком местности… я уже в трибунале?
– Ах, не утруждайтесь продолжать, ваша милость, – зашипел Ланкастер. – Я тебе потом все выскажу. От тебя, честно говоря, не ожидал… х-мм.
– Вы, командир, вечно молчите до последнего, – нерешительно кашлянул Кертес. – А потом начинается.
– Вот я вам и рассказываю! Я хотел бы знать, из какой именно деревни пришли эти люди. Из каких именно домов.
– Из какого именно клана, – неожиданно вмешался Скотт. – Вы это хотели сказать? Мне не совсем понятен ваш замысел, генерал. Вы хотите точно знать, к какому именно клану принадлежат эти разбойники? И для этого вы установили орбитальное наблюдение?
Ланкастер повернулся к ученому и несколько секунд смотрел на него с откровенным удивлением.
– Так кто из нас аналитик? – спросил он. – Суть моей игры, дорогой доктор, в том, что я не собираюсь наказывать кого попало. Подобная тактика не только развращает моих солдат, она просто бесполезна. Изначально я собирался полностью уничтожать все группы, нападающие на ваших людей. Сегодня это не удалось. Будем надеяться, удастся завтра.
– Но вы же убили… всех?
– Уничтожены только те девять лиц, которые появились на поверхности. Мой начальник штаба убежден, что основная часть данной группировки благополучно ретировалась по сети древних туннелей. Учитывая расстояние, отделяющее площадку от ближайшего населенного пункта, их возвращения домой следует ожидать не раньше завтрашнего вечера. Они пришли на третьи сутки после включения бура, не так ли? Я уверен, что где-то под землей аборигены имеют нечто вроде опорно-наблюдательных пунктов, в которых постоянно дежурят «слухачи», быстро засекающие работу буров и дающие сигнал к атаке.
Скотт потер подбородок, размышляя.
– Ваш предшественник не утруждал себя такими сложными разработками, – признался он. – Нас просто охраняли, и все.
– Мой предшественник, скажем прямо, мало интересовался службой. Его ждало повышение и тихая должность в уютном гарнизоне. А мы здесь, – Ланкастер небрежно махнул рукой, указывая на своих офицеров, – привыкли воевать по-настоящему. Вы ведь сами все знаете, не так ли? В наших наградных листах никогда, ни единого раза не указывали истинную причину представления. Так что о такой ерунде, как чины и кресты, мы думать просто не умеем. Но если мы беремся за дело, – он воздел к потолку палец, – то мы его, как правило, делаем. А сейчас нам придется делать его вместе с вами.
– Я польщен, – почти искренне захлопал ресницами ученый. – И все, что я смогу, – вы понимаете… да-да.
– Значит, приступим, – кивнул Ланкастер.
На стене вновь вспыхнула карта.
3.
– Кадет Ланкастер.
– Я, господин генерал…
Начальник курса уинг-генерал Марселлас, седоватый мужчина с сильно выдающимся вперед подбородком, остановился посреди коридора и, чуть приподняв голову, внимательно посмотрел на высокого черноволосого юношу, вытянувшегося перед ним по стойке «смирно». Несколько секунд Марселлас молчал, словно размышляя о чем-то.
– Идемте со мной… в кабинет.
Марселлас всегда выглядел задумчивым и несколько рассеянным, преображаясь лишь на лекциях по спецтактике, которые вел у двух старших потоков Академии. На кафедре он, казалось, метал молнии, стоило же лекции подойти к концу, как генерал тотчас погружался в привычное всем полусонное состояние, часто даже забывая реагировать на приветствия кадетов или встреченных в коридоре коллег-преподавателей.
В его кабинете Ланкастер побывал лишь раз, во время наряда по штабному корпусу – Марселлас вызвал дежурного, чтобы тот принес ему какие-то ничего не значащие распечатки из хозчасти, которые начкурса запросто мог бы затребовать по внутренней сети. Недоумевая, Виктор выполнил распоряжение и вернулся в дежурку, сочтя происшедшее очередной выходкой хрестоматийно забывчивого профессора. Сейчас он шел рядом с ним по нескончаемым коридорам второго этажа учебного корпуса, размышляя, на кой ляд мог вдруг понадобиться старому чудаку.
Марселлас открыл дверь своего кабинета, прошагал к огромному письменному столу и нервным движением распахнул верхний ящик. Ланкастер с изумлением увидел в его руке гнутую флягу, из которой слабо пахнуло коньяком.
– Садитесь, кадет, – приказал генерал.
Виктор осторожно опустился в продавленное кожаное кресло и стал ждать продолжения. Марселлас тем временем развернул над столом виртуальный экран, вызвал на него какой-то текст и около минуты глядел в него, шевеля время от времени губами.
– Да, так вот, – неожиданно проговорил он, поднимая голову, – я прочитал вашу работу.
– Вы имеете в виду… – удивился Виктор, вспоминая курсовой доклад трехмесячной давности – более свежих сочинений за ним не водилось.
– Да. За декабрь месяц, – подтвердил Марселлас и достал откуда-то огромную черную трубку. – Обычно я только просматриваю подобные доклады, да и то, выборочно, но вас, Ланкастер, я взял на заметку довольно давно. Вы не раз демонстрировали неординарный подход ко всем вопросам, которые традиционно ставятся перед кадетами нашей Академии. Нет, я имею в виду не только тесты, конечно. Здесь ваши результаты не вызывали у меня никакого беспокойства. Я говорю о рефератах, докладах… вы помните свое сочинение о Бифортском завоевании?
– Разумеется, ваша милость, – Виктор напрягся. Это был шестой курс, слишком давно. Что я там наворотил? Нет, не помню, хоть ты убей меня. – Но это… это ведь всего лишь подростковый взгляд на события…
– Ну, кадет, вы и сейчас отнюдь не старец.
– Да, ваша милость.
Худые, странно волосатые пальцы Марселласа ловко набили трубку крупно порезанным, желтоватым табаком, щелкнула зажигалка. Генерал смешно пошевелил носом.
– Вы гуманист, Ланкастер.
– Господин генерал?..
– Я не хочу сказать, что вам нечего делать в войсках, отнюдь нет. Но ваш подход к решению весьма банальных тактических вопросов, обозначенный в данной работе, – струя дыма пронзила иллюзорный монитор, – меня удивил. Признаться, меня уже давно не удивляли мои собственные кадеты. Ваша убежденность… н-да, вот: вы, получается, глубоко убеждены, что при постановке той или иной задачи должны учитываться возможные потери личного состава. Сейчас, по вашему, они всего лишь «принимаются во внимание». Далее, вы заявляете, что любая грядущая война будет, как и прежде, войной высокотехнологичной, и жизнь каждого подготовленного солдата может стоить гораздо больше, чем некая сиюминутная выгода от решения незначительной задачи, в ходе которого этот солдат будет потерян. Здесь же вы добавляете, что никакой штабной компьютер не в состоянии рассчитать все вероятностные факторы, могущие повлиять на выполнение той самой задачи.
– Это так, господин генерал, – неуверенно кашлянул Виктор. – Пренебрежение жизнью солдата – я оперирую, разумеется, совершенно абстрактной боевой единицей, не делая особой разницы между полковником и ефрейтором, – во-первых, разлагающе аморально, а во-вторых, элементарно невыгодно с точки зрения математики. Это сугубо прикладная задача, здесь не нужны никакие компьютеры. Самый поверхностный анализ показывает, что многие из известных сражений были проиграны исключительно по причине падения боевого духа. Хомо неохотно идет на верную смерть, это азы расовой психологии. С другой стороны, любой солдат, уверенный в том, что его не бросят в огонь просто так, а всегда оставят ему значительные шансы на спасение, сражается не в пример лучше. И, самое главное, изобретательнее. И еще – высокий уровень расходования войск едва не привел к краху Империи в первый же год Великой Войны. Заметьте, израсходованы были именно кадровые, наиболее подготовленные войска.
– Ваш отец – достаточно известный ученый, а мать считают перспективным общественным политиком, – вдруг перебил его Марселлас.
