скачать книгу бесплатно
Сидячего места в салоне мне не досталось. А всё потому, что первый рейс самый решительный. Именно с утра все решают свои проблемы и задачи всякие. Поэтому и стоял я, уткнувшись в стекло, и малодушно прощаясь с тёмно-зелёным платьем, лёгкими туфелькам и поцарапанной щекой, оставшимися в тени металлической коробки. Пусть её – проспится и будет жить дальше. А я зайду в пивнушку возле автостанции и закажу пару магических кружек.
Автобус тронулся не сразу и не плавно. Весь род людской качнуло так, что в головах загудело. Вот в этом вся соль и смыслы жизней – не сразу и не плавно. А дальше уже все движения и начнутся и спать некогда будет, ни на остановках, ни в садовых домиках. Драконы расправят крылья и возьмут своих самок по праву и без прав. Только любовь качаться не любит и брать не умеет. Только давать. Друг другу без прав и привилегий. Да! Конечно же! Вот что я понял! Нельзя отпускать женскую руку, если взял её не думая и без смыслов этих.
– Шеф, тормозни-ка тут! Я забыл там одну штуку! – крикнул я водиле с помятым лицом.
– Да ёбана рот… – сказал он и неприлично остановил автобус.
Когда я выскакивал на пыльную обочину, люди много чего успели мне сказать, но я не был в обиде. Ведь это я прервал их путь на какое-то мерзкое мгновение прозревшей души. Ведь это я бежал мимо окон с хмурыми лицами обратно, к металлическому замку со спящей красавицей! Так что не взыщите, граждане. Бывает.
И я вернулся, словно из далёкого крестового похода, с трофеями, победной гонореей и кровью на доспехах. Вернулся, чтобы взять любовь за руку и никогда её не отпускать.
Я шёл по крапиве и тяжело дышал. Я проник в железный замок, торжествуя и оставив щит свой у порога. А потом я в досаде сел на пустующую лавочку и меня первый раз за сегодня вырвало на сухую землю…
Шпагат
Дача
Каждое слово. В начале или в конце – без разницы. Каждое слово важно в нашей вяло текущей жизни промеж предметов и событий, к которым Бог не имеет никакого отношения. Да и сам этот Бог под большим вопросом в историческом материализме. А если всё вокруг имеет смыслы там или конечную цель какую, то и слова не нужны вовсе.
Но мы всё равно говорим, говорим… Сплетаем замысловатые и не очень кружева фраз, чтобы понять друг друга. И порой понимаем, и иногда меняем судьбы разные. Как вот сейчас я гляжу, сидя верхом на каком-то искусственном спутнике, на пёстрые материки и океаны сквозь пелену атмосферных спиралей. Гляжу и думаю: «Вот вы там – внизу – суетитесь, потребляете, любите и умираете, разговариваете о всякой пустой ерунде, воюете и берёте кредиты в банках. А планета от этого что имеет? Зачем она держит вас на своей шее, словно вредных паразитов?»
И нет у меня ответов на эти простые вопросы. Есть только желание спуститься на свой участок земной коры. На свой надел, к заросшей яблонями даче. В садовый домик с крышей из профлиста С21 цвета 6005 палитры RAL. Там рядом кусты крыжовника и чёрной смородины, поливочный шланг и тропинка к речке Сосновке, забор деревянный и голос соседки Алисии, что приезжает из Москвы на лето уж второй год как.
Солнце уже подогревает округу ласково и мне тут на чёртовой орбите очень даже неуютно стало. Да ещё спутник этот жужжит своими антеннами и пускает зайчики от солнечных батарей. Всё-таки стоит взять себя в руки и прекратить эти глупые сновидения. Потому что сегодня мы заканчиваем объект и получаем деньги. А благодаря деньгам нам, граждане, будут сниться совсем другие сны. С милыми женщинами, героическими поступками и непотребством всяким – что гораздо интересней и полезней, чем разные там кредиты и планетарные масштабы. Да, пора вернуться в реальность, хотя бы ради потребительской корзины. К бесам все эти спутники и орбиты.
И я медленно открыл глаза, чтобы увидеть себя в трёхмерном измерении, а также наполнить свой день движением и хоть каким-то смыслом. Но я и представить не мог, какими будут эти движения и какие смыслы к ним приложатся…
Соседка
Они кричали друг на друга не истерично, не путая слова, а как-то грамотно и не особо громко. Взаимные обиды и лёгкая брань не так уж и сильно портили это утро. Даже шелест листьев в саду естественным фоном вплетался в эту драматическую сцену, словно в какой-то мыльной опере.
– Тебе не стоит учить меня жизни! Ты сама-то кто? – с неприятной улыбкой кричал он.
– Я вот это вот всё! Лечу людей, зарабатываю – тебе и не снилось, а ты с гитаркой своей мечешься: «Пригласят – не пригласят? Заплатят – не заплатят?». Вон сосед заборы делает, крыши кроет. Лодка у него к мосткам привязана, а у тебя «Дэу» и кроссворды дурацкие, – без улыбки отвечала она.
– Вот и пиздуй к своему соседу в лодку. А я рожу твою без макияжа видеть отказываюсь и ухожу потому. Пусть тебе сосед поёт! – выплеснул он ей в лицо злые слова и стремительно покинул территорию дачи.
Загудела упомянутая выше машина. И только пыль по-над забором заклубилась в сторону трассы.
Я стоял на крыльце с бутылкой минералки. И мне было вроде как стыдно. Вот так становиться свидетелем чужих скандалов или там антагонистических противоречий в обществе – неприятная штука. Впрочем, я всё равно был польщён – и за лодку, и за кровлю. Да чего уж там – я тоже на гитаре играю и песни пою, если выпью чего.
Она повернулась ко мне раскрасневшаяся то ли от смущения, то ли от злых слов, прозвучавших за минуты до этого.
– Доброе утро, Алисия! – крикнул я как можно веселей.
– Доброе… Ну, конечно… – махнула она рукой и поспешно вернулась в домик.
А я задержался на крыльце. Мне почему-то вспомнились те светлые деньки, когда я чинил соседке забор и мастерил навес к веранде. Это было в прошлом году. Она мне денег дала и угощала зелёным чаем. Мы смеялись и шутили без разных там сексуальных подтекстов. Хотя вру, подтексты были. Но существовали и правила – работа и половой вопрос несовместимы для настоящего марксиста. Ну, то есть сначала работа, а потом всякие там прикосновения и трепет плоти.
Но в разгар моего трудового процесса у Алисии появился этот пижон с гитарой. Продержался сезон. Я даже лодку им давал для романтических круизов под луной.
А лодка у меня – алюминиевая «Казанка» с лобовухой из оргстекла. И мотор есть – «Ветерок». Но на вёслах приятней женщин по волнам катать, если не далеко, конечно же.
Ну, вот они и катались. А я забор делал. А соседка моя – она то ли кардиолог, то ли стоматолог из какого-то козырного столичного центра. «Порш Кайен» у неё белого цвета. «Для статуса», – поясняла она. Вот ведь у них там, в Москве, эти статусы-хуятусы. Потому и влюбляться в москвичек по-особому надо. А лучше не влюбляться, а использовать их чёртовы статусы для удовлетворения разных насущных потребностей или песни петь им за экологически чистое жильё и здоровое питание, навроде чая зелёного или барбекю.
Но мне Алисия нравилась – как по возрасту, так и по культурным разным критериям. Не всякий сейчас Пруста читает иль Стейнбека, а уж про Диккенса вообще молчу. А она даже поэта Маяковского наизусть могла продекламировать в тени старой яблони антоновки. И это было приятно сердцу моему, пока я навес монтировал.
И вот сегодня этот гитарист покинул женщину по неизвестной мне причине. Не дотянул до второго сезона. И поделом. Впрочем, кто там и в чём виноват – не моего ума дело. Может она и читает «Три товарища», но в глубине возвышенной души – стерва, каких свет не видывал. Этот «Порш» я, к примеру, купить никогда не смогу; хоть все крыши области покрой «Монтерреем». Вот «Ниву»-«крокодила» – да, можно. А другие машины и нахуй не нужны для шабашек и вторчермета. И всё же…
Да, всё же стоит поторопиться на объект, а то там финишные доделки «горят» и единый эквивалент ждёт не дождётся. Я быстро закинул в себя пару бутербродов и запрыгнув в «Крокодила» запылил по грунтовкам СНТ навстречу трудовым свершениям настоящего дня.
Шершень
Те, кто производит материальный продукт, так или иначе являются гегемоном. Но не всегда, а только когда предпосылки созреют. Сейчас же за свой наёмный труд мы с коллегами желали получить часть прибавочной, мать её, стоимости.
Сегодня мы покрыли финальный скат, закрепили последний лист и положили конёк. А это в кровельных делах подобно возложению венков на свежезакопанную могилу, если брать ритуальную сферу услуг. Далее следуют праздничные и алкогольные традиции в противовес угрюмым всяким там поминкам.
Наши лица были красными, а руки грязными. Но уже инструмент сложен в «Ниву» и мы, присев на поддоны, слушали торжественную речь нашего «посредника».
Конечно, с этими пройдохами мы стараемся не связываться, но тут всё дело было в объёмах. Этими вот объёмами и заманивают несознательных пролетариев ушлые дельцы от строительного наебалова. И нас не удивили его слова.
– Заказчик стопудово обещал отдать недостающую сумму через две недели. Ему всё понравилось, но…
– Дима, ты дальше не говори. Просто выдай нам наши кровные и спи спокойно, – не выдержал Славка.
Он всегда первым выражал мнение коллектива. Мы же, как этот самый коллектив, одобрительно качнули головами.
– Ну, вы понимаете…
Граждане россияне! Если вам в финансово значимые моменты вдруг говорят «ну, вы понимаете…», знайте – это не к деньгам. Это к чему угодно, но не к деньгам. Вас обязательно попытаются наебать или, если попроще, «кинуть». Поэтому будьте бдительны, дорогие наёмные работники.
– Мы всё понимаем и всему придаём значение. Мы верим в разные версии и обещания. Мы готовы менять формации или сжигать плоды своего труда вместе с теми, кто этот труд не ценит. Будь ласков, Дима. Отдай деньги и Бог простит все твои грехи на ближайшие восемь лет, – на этот раз не выдержал я.
«Посредник» мгновенно изменился – как лицом так и позой. Он вдруг стал как бы выше и недобрые морщины тараканами разбежались по его физиономии. Он по-блатному плюнул в траву и сунул руки в карманы. Мы ждали хриплого низкого голоса, но он крикнул противным фальцетом:
– У меня серьёзная «крыша» и фыркать тут я вам не советую. Ждите две недели, а то совсем ничего не получите!
Вот есть же люди духом крепкие и принципиальные. Перед нами как раз и был такой экземпляр.
– Это, блядь, нехорошо… – зловеще вздохнул Влад.
Мы стояли как те самые антагонистические противоречия капитализма друг перед другом; и кризис был неизбежен. Между трудом и капиталом, между производством материальных благ и их присвоением.
– Кто «крышует» тебя, Дима? – спросил «выпрыгнувший» лет пять назад Славка.
– Коля Дранкин. Шершень, – зловеще прошипел наш оппонент, не уловив скрытых интонаций нашего «сидельца».
– Спортсмены, значит… Ну-ну, – задумчиво произнёс Славка и полез в карман за мобилой.
Дальше было вот что.
– Здаров, Колян! Как житуха, дом, потомки? – дружески общался Славка по сотовой связи. – Гут, мира тебе! Я тут вот за что спросить хотел – ты снова «при делах» иль как?
В телефоне кто-то неразборчиво бубнил возмущённым басом.
– Да, ладно, ладно. Чё ты нагнетаешь! Спокуха! Просто тут один бабан на тебя указал, а мне интересно стало… Хорош! Остынь, может ошибочка вышла… Хочешь побазарить с ним? Только без суеты. Лады? – Славка протянул мобилу «посреднику».
Что и в какой последовательности говорил Шершень бизнесмену Диме, мы не слышали. Только через полчаса мой «Крокодил» выруливал на трассу и лица наши уже не были такими красными, а руки грязными. Денежные знаки приятно оттягивали карманы, а садящееся за горизонт солнце как бы приглашало нас к столику с интересной сервировкой. А ещё нам, как людям культурой совсем уж не обделённым, стоило помыться, побриться и встретиться там, где играет легкомысленная музыка и в рюмки можно наливать напитки крепкие, как сама идея социализма.
Алина
Вот как-то так должна выглядеть умеренная демократия. Средних размеров помещение с дешёвыми витражами на окнах, деревянные столики с относительно чистыми скатертями, музыка а-ля «О боже, какой мужчина…» старушки Натали и приглушённый свет то ли зеленоватого, то ли желтоватого оттенка. Люди за столиками не лезут друг к другу с вопросами об изменениях в Конституции, а шумно обсуждают вакцинацию или травят анекдоты. Открытый смех в атмосфере умственной свободы и винных паров. Ну, что ещё нужно русскому патриоту?
В трактире «Толкачики» мы манипулировали рюмками и лёгкими закусками, пока тяжёлые ещё готовились на кухне. Две фундаментальные официантки Настя и Полина улыбались нам и это было хорошим знаком. Если они не улыбаются, то при соответствующих условиях можно вполне себе демократично получить тяжёлым подносом по башке и унизительно покинуть заведение не по своей воле.
Напротив нас группа граждан в почти одинаковых светлых рубашках уже хором подпевали Лепсу и махали вилками, словно дирижёры. Чуть позже, судя по фразам «упало с фуры», «откстить клиента», «добрый контрабас» стало понятно, что это были таможенники и они праздновали чьё-то серьёзное повышение. Вот ведь могут люди из воды вино мутить и никаких, замечу, голгоф и покаяний.
Впрочем, нам здесь тоже не плохо. Градусы повышались, разговоры со строительных тем плавно перетекали в сторону спорта и женщин. Уж и не помню, после шницеля или до него, мы вдруг заговорили о художественной гимнастике. О той гимнастике, когда нефть ещё патриотично дорожала.
– Вот он мяч, на коленях. И хуякс – уже летит ввысь! А она встречает его на шпагате. Гибкая, словно кошка, она делает переворот и упругой ножкой перебрасывает снаряд за спину. А затем ловит его на пояснице. Мгновение и мяч опять в воздухе. Такие финты не снились даже Рональдиньо, а уж нашим Кокошам и Момошам и тем более. Вот кого в сборную брать надо. Пусть Дзюба за воротами дрочит, пока эта королева в зелёном купальнике чудеса чудесные творит. Да, были девчонки в наше время… И ещё, под сиртаки всю эту шпагатную красоту вытворять каково! Ах, Алина! Ах, Кабаева! – стоя провозгласил я, поднимая сверкающую рюмку.
Славка и Влад тоже встали и мы чокнулись. Символично, что последняя фраза попала в безмолвный промежуток между песнями. Эпично получилось. Мы выпили за Кабаеву, за гибкость тела и стойкость духа. Ну и, конечно же, за красоту, о которой у каждого было своё мнение.
А через пару секунд заиграла самая дурацкая песня в моём рейтинге дурацких песен. Но как же это было весело и вовремя! Мерзкая парочка – Сердючка с Глюкоzой – вывалили мощный танцевальный кирпич под названием «Жениха хотела». Мы даже барабанили по столу ладонями и вот-вот готовы были заказать ещё водки.
А таможенники, у которых души рвались в разные стороны, выскочили на танцпол и запрыгали, словно на Майдане. И только один самый толстый в расстёгнутой до пупа рубахе мрачно повернулся на стуле рожей прямо ко мне и страшно крикнул:
– Кабаева твоя … !!!
Мне не хочется повторять вам всю ту грязную фразу и тот посыл ненависти от этого ублюдка. Добавлю просто, что закончил он словом «депутат». Ну, вы же знаете, как тяжело простой работяга переносит подобные слова. Ну, знаете же.
Потому и встал я без словесных прелюдий и тревожной мимики. Встал, сделал пять шагов и молча распашным ударом нанёс увечье негодяю. Он, конечно, поднял руку для блока и попытался уйти с линии огня, но пьяное тело имеет свою инерцию. Таможенник слетел со стула и, завалив сервированный стол, завертел головой в лёгком нокауте. Его же коллеги задорно сбили меня с ног и далее в ход пошла лакированная обувь.
Я услышал как Славка с криком «Ах ты ж, блядь, мздоимец ебАный!» разбил бутылку об чью-то голову. Единоборец Влад уже вкладывал «двойки» и апперкоты противникам, когда я, словно птица Феникс, восстал с пола. И тот жирный тоже поднялся. И кулаки у него были тяжелы, как тарифы ЖКХ. Но зато это принесло в побоище немного вкуса и красок.
Мы бились за российский спорт и Алину Кабаеву. А противник наш – за державу, иль за что там ещё «впрягаются» таможенники.
В процесс включились официантки Настя и Полина. Громадные тяжёлые подносы взмывали ввысь и с православным звоном опускались на головы воюющих. Вот где должны сниматься настоящие батальные сцены для исторических сериалов про всяких там викингов! Даже диджей попытался влезть в драку, но его тощее тело было отвергнуто взмахом чьей-то волосатой руки; и он, держась за нос, хромая, вернулся за свой пульт.
А на танцполе уже хрустели под ногами цветные лампочки и кровавые пятна покрыли старомодный паркет. Из колонок неслась нирвановская «Smells Like Teen Spirit» и разящие кулаки сверкали в свете нервозного стробоскопа.
Вот чем хорош уютный трактир «Толкачики», так это тем, что вас предупредят заранее о появлении наряда полиции или ГБР в промежутках между зажигательными музыкальными треками. Материальные ущербы, как правило, потом возмещались добровольно постоянными клиентами заведения. А непостоянных тут практически не было. Ну, разве что вот эти таможенники с антипатией к художественной гимнастике. Но им то как раз и достанутся проблемы с протоколами и традиционная экскурсия в «зверинец» местного РОВД.
А мы, под прикрытием скрепных подносов, рванули к чёрному выходу, предварительно открытому администратором Пашей. Уж там нам было всё знакомо. И плиточная дорожка к гаражам, и узкий проход, ведущий прямо в заросли шиповника к раздвинутым прутьям забора городского парка.
Мы бежали к старым неработающим аттракционам, где в тени густых лип притаилась деревянная беседка со столиком посредине. Там, в этой беседке, всегда можно было тихо посидеть в самодельной нирване и поразмышлять о светлом будущем или о всякой там философской дряни.
Но сегодня нам хотелось просто отдышаться и подсчитать убытки – как материальные, так и метафизические. Вдобавок ко всему Славка прихватил с собой бутылку «Старки» и пучок укропа. Это вот тоже надо посчитать в расходной части, чтобы не потерять уважение коллектива «Толкачиков».
В общем, мы, растрёпанные и с возбуждённым дыханием, проскользнули под низко висящей веткой липы к заветному месту и неуклюже остановились в лёгком смятении…
Здрассьте!
Почему-то эта ситуация напомнила мне встречу трёх (без глупого Д’Артаньяна) мушкетёров с гвардейцами кардинала. Захотелось даже спеть «Пора, пора порадуемся на своём веку, красавице и кубку…» Тем более что были и красавицы, и кубки.
Да, граждане! За культовым столиком из крашеных досок сидели четыре женщины. И перед ними стояли три бутылки какой-то креплёной бурды, сыр и шоколадка. Вместо фонарика над столом висел чей-то гламурный смартфон и интимно освещал тайную вечерю.
Женщины были красивы не по ГОСТам и не по СНиПам, но зато они были пьяненькими, манили к себе феромонами и резкими духами. Вряд ли им было за сорок, но кто ж интересуется возрастом дам в такое время суток? Да ни один дурак не спросит об этом.
– Здрассьте! – воскликнула одна из них, широко открыв глаза с накладными ресницами.
Две из их компании так же округлили очи и вертикально вытянули рты. А четвёртая как была с головой, прилипшей к столу, так и осталась с нею. Золотистые волосы её красиво свисали с края стола, словно новогодняя мишура. Головы других женщин были активны и загадочны.
– Здравствуйте, девочки! Мы вам не помешали? – сладким голосом обратился Славка к незнакомкам.
– А, пожалуй, что нет! – ответила та, что с ресницами.
– Мы, собственно, вас и ждали, – как-то неуверенно подхватила разговор рыжая кобыла в чёрном платье с широкими белыми полосками вдоль вертикальной оси.
– Вас кто-то бил? – спросила третья фемина, брюнетка в розовой маечке и джинсах.
– Всё сложно, как в отношениях. Кто там кого бил – это неважно. Просто мир такой непредсказуемый и у нас есть бутылка водки, – ответил за всех я.
– И укроп, – подсказал Славка.
– И укроп, – добавил я.
Женщины переглянулись. И та, что первая, указала нам рукой на скамью.
– Присаживайтесь, воины. Меня зовут Наташа. Вон рыжая – Оля. Брюнетка это Аглая. А ещё Наденька, но она устала, – сказала она.
– Слава, Влад и Беспяткин – представил я нашу делегацию.
Мы присели на скамьи осторожно и с достоинством, хотя одежда и лица наши не давали для этого повода. Впрочем, свет от смартфона был слаб и много чего скрывал в этой жизни.
Наташа
Ну, как вы понимаете, через полчаса мы уже вели светские беседы и пользовались пластиковыми стаканчиками. Мы хохотали и пели хором про «Коня», улыбались друг другу и ругали правительство.
Судьба подарила нам сотрудниц какой-то строительной конторы «Ремстройсервис».
Ну, надо же! В тихом уголке Сокольского парка собрались люди практически одного ремесленного клана. Это давало свои преимущества в темах для разговоров.
Наташа стояла выше остальных по рангу – она была бухгалтер. Оля и Аглая соответственно проектировщицами, а уставшая молодуха Наденька числилась рядовым делопроизводителем, то есть на побегушках. Но такова карьерная пирамида во всех этих «сервисах».
Вы только не смейтесь, но как обычно мне досталась Наташа. Мне всегда достаются бухгалтерши. Всегда и везде, за очень большим исключением лишь в тех местах, где речь идёт о заведениях культуры и образования. Там обычно обнимать за плечи приходилось заведующих по учебной части или аккомпаниаторш с длинными пальцами. Но к чёрту всё!
– За отсутствие простоев и дождей! – провозгласил я тост.
