скачать книгу бесплатно
Но с самого начала все пошло не так, как было запланировано. Спустя минуту после запуска ракеты-носителя компьютеры сообщили, что угол наклона траектории полета был слишком крут и все еще увеличивался. Через две минуты в Хьюстон пришло сообщение телеметрического контроля о перегрузке в семнадцать «же». Через 2 минуты 17 секунд после старта датчики сигнализировали уменьшение подачи жидкого кислорода. Система аварийного спасения с обратной связью зарегистрировала изменение давления в двигателе. Срабатывание аварийной системы привело к отключению ракетного двигателя. Большой угол наклона траектории полета и раннее срабатывание системы аварийного спасения привели к увеличению максимальной скорости корабля «Меркурий-Редстоун-2»: с 1970 до 2298 метров в секунду. Тормозная двигательная установка была сброшена во время аварийного прекращения полета и поэтому не могла использоваться, чтобы замедлить космический корабль.
Еще одна проблема произошла на протяжении второй минуты и восемнадцати секунд после старта. Давление в герметичном объеме космического корабля резко снизилось: с тридцати восьми до семи килопаскалей. Но отважному шимпанзе Хэму повезло – он был в скафандре. За счет большей скорости на разгонном участке траектории корабль «Меркурий-Рэдстоун-2» забросило на гораздо более высокую, нежели расчетная, орбиту. Чтобы сойти с нее, затормаживая трением об атмосферу, американскому космическому кораблю понадобилось чуть более полувитка вокруг Земли. В итоге расчетная траектория снижения была уже не над Атлантикой, а над Советским Союзом.
Все это время «первый американский астронавт» держался молодцом. Шимпанзе Хэм выполнил свои задачи хорошо, дергая за рычаги приблизительно пятьдесят раз во время полета. Бортовые камеры снимали его реакцию на невесомость.
* * *
Тем не менее полет едва не закончился трагически. Службы радиолокационного обнаружения ПВО СССР обнаружили высотный скоростной объект, который стремительно двигался по направлению к советской границе. Огромные ажурные конструкции радарных антенн прощупывали небо электромагнитными импульсами. А на экранах круговой развертки командных пунктов ПВО глубоко под землей операторы докладывали дежурным офицерам боевого управления о неизвестном летательном аппарате.
– Внимание! Наблюдаю неопознанную воздушную скоростную цель. Траектория полета пролегает над территорией СССР. Параметры движения следующие…
– Вас понял, информацию принял. Боевая тревога! Расчетам зенитно-ракетных комплексов и экипажам истребителей-перехватчиков ПВО – готовность № 1! Командирам доложить о готовности.
– Есть!
Острые иглы зенитных самонаводящихся ракет комплексов «С-75» развернулись на направляющих пусковых установках. На аэродромах ПВО летчики в кабинах истребителей-перехватчиков уже отрабатывали предстартовую готовность, техники-оружейники сняли красные предохранительные колпаки ракет с головок самонаведения. Бесшумно опустились прозрачные фонари кабин. Еще несколько секунд, и в оглушительном реве и ярком сиянии форсажного пламени истребители-перехватчики дежурных пар и звеньев уходили в воздух. А в военных городках уже звучали сигналы тревоги, летчики бегом бросались к специально поданным автобусам и ехали на аэродромы. Быстро, но без суеты надевали высотно-компенсирующие костюмы и гермошлемы, получали карты с полетными заданиями и бежали по бетонке к своим машинам.
Оперативный дежурный штаба ПВО доложил командующему Войск военно-космической обороны маршалу Евгению Яковлевичу Савицкому. Тот внимательно выслушал важное сообщение и поднял трубку на красном телефоне без диска.
– Центральный узел спецсвязи? Немедленно соедините меня с Абонентом № 1.
– Выполняю… Внимание, вы на связи.
– Товарищ Верховный, докладывает дежурный офицер ПВО, шесть минут назад был засечен воздушный объект, который приближается к нашим границам. Объект сопровождаем средствами радиолокационного обнаружения.
– Понял вас… Пока ничего не предпринимайте. Объект сопровождайте, в случае его резких и непредвиденных маневров – сбивайте сразу же!
– Есть, товарищ Верховный. Приказ будет выполнен.
* * *
– Сергей Павлович, алло, это Василий Иосифович. Наши радары засекли неопознанный летающий объект. У нас на этот период ничего запланировано не было по «спецтематике»?
– Никак нет, – по-военному ответил Королев. – Мне доложили из «в/ч 32103» на Комсомольском проспекте. Они обеспечивают космическую трансляцию[9 - Центра управления полетами, ЦУПа, в Королеве в те времена еще не было.]. Так вот, они перехватили радиотрансляцию американцев. У них там какие-то неполадки со спутником. Возможен сбой. Сейчас подключим наших специалистов, и они рассчитают новую, уточненную траекторию снижения этого аппарата и вероятное место его приземления.
– Скажите, Сергей Павлович, а это может быть бомба?
– Маловероятно.
– Что ж, доверюсь вашему авторитетному мнению.
* * *
А далеко в морозной синеве неба стремительный реактивный перехватчик вышел на дистанцию визуального контакта с загадочным объектом. Затянутый в привязные ремни летчик повернул голову, отслеживая светящийся след небольшого сферического объекта. Предохранительная скоба на гашетке на ручке управления самолетом была на всякий случай сброшена. Под резко заломленными назад стреловидными крыльями ждали своего часа четыре управляемые ракеты. А еще была готова к стрельбе автоматическая 30-миллиметровая пушка…
– Я – Изумруд-15. Засек объект на высоте шестнадцать тысяч, по виду напоминает средних размеров шар. Снижается по пологой траектории. Цель сопровождаю. Жду дальнейших указаний, я Изумруд-15, прием.
– Изумруду-15 – цель сопровождать до границы зоны ответственности, огня не открывать. Как поняли меня, прием?
– Вас понял, цель сопровождаю.
* * *
– Сергей Павлович, наши расчетчики определили предполагаемое место падения неизвестного аппарата. Это участок Азовского моря неподалеку от города Жданова[10 - Ныне – Мариуполь.] Донецкой области УССР.
– Понял. Поисковую группу – на вылет, срочно! Подготовить мой самолет. Свяжитесь с КГБ, пусть выделят «сторожевики» для охраны места падения. Да, и свяжитесь также с командованием Черноморского флота, пусть вышлют в тот район пару своих кораблей, в том числе – и спасательные.
– Уже занимаемся этим.
* * *
Мелководное Азовское море бороздил остроносый эсминец под Военно-морским флагом СССР. В его боевом охранении шли три ракетных катера. А чуть ближе к берегу курсировали еще два сторожевых катера Морпогранохраны КГБ. Вся эта маленькая флотилия окружила спасательный корабль Черноморского флота. Именно на него, зацепив стрелой подъемного крана, и подняли спускаемый аппарат с надписью «USA» на обгорелом борту.
Поисковый самолет направил спасательные вертолеты флота с самого ближнего судна. Когда вертолеты прибыли, они нашли космический корабль на боку, хватающим воду и притопленным. Защитный экран из бериллия оплавился от высокой температуры и, ударившись о воду, прогнулся к основанию капсулы. Он пробил два отверстия в переборке. Приводнившаяся капсула выглядела ужасно и восстановлению не подлежала. Всего внутрь набралось приблизительно 360 литров морской воды.
На быстроходном вельботе на борт спасательного судна прибыл сам Сергей Павлович Королев. Он только что прилетел в Жданов на самолете.
– Ну, где тут у вас «астронавт»? – спросил он у капитана корабля.
– В каюте, яблоки уплетает, – улыбнулся кэп.
– Надо познакомиться!..
– Постойте, Сергей Павлович, – остановил почти всемогущего главного конструктора начальник Центра подготовки космонавтов полковник медицинской службы Евгений Анатольевич Карпов. – Сначала наденьте халат, шапочку, перчатки, бахилы и обязательно – хирургическую маску.
На возмущенный и удивленный взгляд Королева опытный военврач спокойно, но веско ответил:
– Карантин.
Главный конструктор был вынужден подчиниться.
«Первый американский астронавт» был увлечен поеданием яблок, единственных фруктов, которые удалось достать в отнюдь не тропическом климате Приазовья. Шимпанзе похрюкивал от удовольствия, периодически почесывался и разглядывал сидящего за столом напротив врача в белом халате и хирургической марлевой маске. Увидев вошедшего, Хэм радостно оскалился: новый человек – новое угощение!
Оценив всю картину, суровый главный конструктор вдруг расхохотался. Он вышел из каюты и стащил с лица маску.
– Ну елки зеленые! Одна-единственная обезьяна поставила на уши всю истребительную авиацию ВВС СССР и зенитно-ракетные войска ПВО, подняла по тревоге всех – от лейтенанта до маршала! – прерываясь приступами смеха, прокомментировал Королев ситуацию.
Вернувшись в каюту, Сергей Павлович выудил из кармана заранее припасенный апельсин и отдал его Хэму. Шимпанзе радостно принял угощение.
* * *
Куда доставить «первого астронавта США»? Конечно же, в «воинскую часть № 26266»! После положенного карантина и всесторонних медико-биологических исследований шимпанзе Хэма советские врачи признали абсолютно здоровым и успешно перенесшим, в общем-то, аварийный космический полет. А ведь ему пришлось пережить перегрузки в 14,7 «же»!
Советским ученым пришлось самостоятельно дешифровать данные американских самописцев. Ну и к тому же они получили и свои результаты исследований подопытной обезьяны.
Но для всех в Отряде советских космонавтов «американец» Хэм стал любимцем. Живой и веселый нрав шимпанзе располагал к себе людей. Ему все тащили вкусные подарки и тайком от строгих врачей стремились накормить сладостями.
Ну, и естественно, все хотели сфотографироваться с «первым американским астронавтом»! Особенно популярны были фото американской обезьяны в ушанке с красной звездой и специально перешитом ватнике на фоне заснеженного подмосковного леса.
– Да уж… Иногда мне кажется, что животные гораздо более понятливы, нежели мы, люди, – сказал однажды Сергей Королев, глядя на весело скалящегося Хэма. – Вечно нам, людям, всего мало. Даже в необъятный космос мы несем войну. Но что поделаешь, теперь нам приходится обороняться от угроз, гораздо более страшных. Угроз, которые несут нам вчерашние союзники.
* * *
Советский посол в Вашингтоне вручил представителю американского правительства особую дипломатическую ноту. В документе сообщалось, что американский искусственный спутник с живым существом на борту успешно совершил посадку на территории Советского Союза и живое существо, шимпанзе по кличке Хэм, жив и успешно перенес условия космического полета. Спускаемый аппарат американского спутника, подопытное животное и все оборудование после карантина будет передано американской стороне. Как жест доброй воли, ученые Советского Союза передают также и результаты послеполетного обследования и все лабораторные пробы шимпанзе Хэма.
Василий Иосифович Сталин лично за руку подвел «первого американского астронавта» к представителям специальной делегации США, срочно прибывших в Москву. Эти фото облетели весь мир.
Соединенным Штатам Америки в очередной раз ничего не оставалось сделать, как принять хорошую мину при плохой игре.
Глава 8
Американское испытание нервов
Савин помнил другую историю – своего мира. Там первые американские спутники назывались «Explorer» – «Исследователь». Здесь же – во временах и обстоятельствах уже явной космической войны подобные спутники США именовались «Explosive» – «Взрыв». Это были аппараты на сто процентов военные, более того – предназначенные для атаки космических и наземных целей с орбиты.
Но и тут Советский Союз имел преимущество, о котором и не догадывались американцы. Еще с 1959 года советскими учеными и конструкторами разрабатывалась тема перехвата вражеских спутников на околоземных орбитах с помощью активного маневрирования. Но все же пока эта тема была в разработке. Требовалось более простое – промежуточное – решение. Поэтому первый пилотируемый космический корабль «Восток-3А» оснастили системой коррекции траектории и одной управляемой ракетой класса «космос – космос». Вот для чего понадобилась не только летная практика советских космонавтов, но и учебно-боевые ракетные перехваты. Более того, сам Королев объявил космонавтам, что в случае необходимости они должны были таранить вражеские спутники с ядерными бомбами на борту. Для определения радиоактивного излучения в состав оборудования были введены и специальные радиометры. Они реагировали выборочно, только на излучение вокруг искусственных аппаратов, а не на «солнечный ветер» и другие типы излучения в околоземном пространстве. Однако действовали они только на очень небольшом расстоянии.
И все же советские космонавты пока запаздывали с пилотируемым орбитальным полетом.
А вот американцы даром времени не теряли. И устроили для СССР грандиозную провокацию почти через месяц после своего грандиозного конфуза с «космическим шимпанзе» Хэмом.
* * *
С мыса Канаверал во Флориде во второй половине дня 22 февраля, как обычно, стартовала очередная ракета-носитель. Все бы ничего, но вот ее вес превышал стандартный на добрые четыре тонны. Специалисты NASA заявили, что это просто очередной научно-исследовательский спутник. И все же «Explosive-4» внушал опасения советским ученым, в том числе и в погонах с большими звездами, необычностью своей орбиты.
Сергей Королев позвонил по спецсвязи президенту Академии наук Мстиславу Келдышу.
– У аппарата!..
– Мстислав Всеволодович, что-то беспокоит меня этот запуск американского спутника… Называйте это как хотите: интуиция, предвидение или же еще что-нибудь.
– Как раз нет, уважаемый Сергей Павлович. Я тут тоже кое-какие расчеты набросал – они как раз и подтверждают ваши опасения. Назавтра орбита американского спутника «Explosive-4» пролегает над Северным Казахстаном. Над станцией Конечной.
– Понимаю, Мстислав Всеволодович, все в одном котле варимся. И, думаю, теперь милой ручной обезьянкой дело не ограничится. Я свяжусь с главкомом ВВС маршалом Вершининым – нужно объявлять готовность № 1 по подразделениям истребительной авиации. Командующий РВСН маршал Савицкий уже предупрежден. Ракеты готовы перехватить цель. Но пока стационарная система противоракетной обороны «С-25» «Беркут» развернута только для защиты Москвы, Ленинграда и Сталинграда.
– На аэродроме под Тюра-Тамом в боевой готовности звено истребителей-перехватчиков «Су-9».
– Но эти не смогут перехватить – только сопровождать.
– Что ж, будем ждать…
* * *
На следующие сутки с мыса Канаверал через ретрансляционную станцию на Гавайях пришел телеметрический сигнал управления. Цепочка электрических импульсов сформировала команду, которая перевела предохранители из нейтрального положения в исполнительное. За многие сотни километров на пульте оператора в Хьюстоне три красных сигнальных огня сменились разрешающими зелеными.
– О’кей, джентльмены. Сигнал прошел, «подарок» подготовлен.
Проходя над Советским Союзом, американский спутник «Explosive-4» включил тормозные двигатели и начал сход с орбиты. Космический аппарат стал тормозиться о верхние слои атмосферы. Его спуск проходил по крутой баллистической траектории со скоростью, в шесть раз превышающей звук.
С самого начала орбитального маневра снижения американский спутник в советском небе отслеживали радиолокаторы противоракетной и противовоздушной обороны. На высоте ста тысяч метров американский спутник несся над Северным Казахстаном.
В Кремль срочно были вызваны Мстислав Келдыш, Игорь Курчатов и Сергей Королев. Хозяин кабинета, на стене которого висел портрет его отца, принял их сдержанно. Василий Сталин говорил отрывисто, резко – чувствовалось, что он едва сдерживается. И все же с его неумолимой логикой было трудно спорить даже именитым академикам – «отцам» советских ракет и атомных бомб.
– Сначала американский спутник подорвал на орбите наш аппарат с собакой Лайкой. Потом Пауэрс на разведчике «U-2» устроил нам Первомай в прошлом году. Теперь это незапланированное снижение американского спутника над нашей территорией. Даю голову на отсечение – это ведь попытка орбитальной бомбардировки?.. – не то спросил, не то констатировал Василий Сталин.
– Так точно, товарищ Верховный.
– Каковы координаты цели?
– По данным наших расчетчиков, выкладки которых я перепроверил лично, это 50 градусов 07 минут северной широты и 78 градусов 43 минуты восточной долготы.
– Семипалатинский ядерный испытательный полигон, – медленно кивнул Василий Сталин. – И это значит, что…
Многозначительную паузу заполнила пронзительная трель красного телефона правительственной связи.
Молодой Сталин медленно поднес телефонную трубку к уху:
– Я внимательно вас слушаю, товарищ Маршал Советского Союза… – Пауза не затянулась надолго. – Товарищ Жуков докладывает, что на Семипалатинском полигоне произведен ядерный взрыв. Он также утверждает, что у нас никаких атомных испытаний на 23 февраля 1961 года не было запланировано. Это значит только одно: американцы дали нам ядерный щелчок по носу с орбиты! И я спрашиваю вас, товарищи ученые: как вы не смогли этому помешать? За вами стоит вся мощь огромной страны и самоотверженного народа, еще совсем недавно победившего гитлеровский фашизм! И что?.. Вам должно быть стыдно. – Василий Сталин не хуже своего отца был способен правильно расставлять смысловые акценты и мотивировать своих подчиненных.
Новый глава великой страны тоже, как и прежний всесильный хозяин этого кабинета, любил работать по ночам. А в этот раз «мозговой штурм» не прекращался около полутора суток!
* * *
Суровая и бесплодная пустыня Семипалатинского полигона раскинулась на восемнадцать с половиной тысяч квадратных километров. Хмурым февральским утром над бескрайней радиоактивной равниной появилась падающая звезда. То, что она имеет рукотворное происхождение, никто из персонала ядерного полигона и не сомневался. Расчеты зенитно-ракетных комплексов «С-75» и новейших «С-125» уже давно «вели» неопознанный космический объект.
Когда он достиг высоты тридцати тысяч метров, прозвучал сигнал общей тревоги. Все на полигоне привычно заняли свои места в железобетонных бункерах. Даже зенитно-ракетные дивизионы были защищены бетонными капонирами, предохраняющими от воздействия ударной волны и вспышки ядерного взрыва.
В тридцати километрах от условной границы Семипалатинского полигона барражировала пара четырехмоторных бомбардировщиков «Ту-4». Это были самолеты-лаборатории: воздушные контрольно-измерительные пункты. Их прикрывало звено истребителей перехватчиков «Су-9» с управляемыми ракетами под треугольными крыльями. В общем, все шло штатно, как на очередных испытаниях «ядрены бомбы». Вот только испытания эти в сверхсекретном в те годы и в той реальности Семипалатинске были нагло навязаны американской стороной.
Ярчайшая вспышка озарила поросшую высохшим колючим кустарником и запорошенную снегом безлюдную пустыню, и все утонуло в этом сиянии. Огненный шар кипящей плазмы лопнул страшной ударной волной.
Кверху потянулся дымный гриб. От его «ножки» продолжали расходиться радиальные волны спрессованного до броневой твердости воздуха. Раскаленный вал прокатился по безлюдной местности, а грибовидное облако продолжало разрастаться.
– Вот это шарахнуло! – Начальник Семипалатинского ядерного полигона генерал-лейтенант артиллерии Петр Рожанович подошел к обзорному перископу. – С полтора десятка килотонн будет…
– Прислали нам американцы «подарочек», теперь долго расхлебывать будем… – отозвался один из операторов контрольно-измерительного комплекса.
– Не мы одни, а ракетчики – вот это уж точно!
* * *
В плотно зашторенное окно сталинского кабинета робко просочилось серое утреннее марево. Василий Сталин попросил бессменного секретаря Поскребышева, который еще его отцу служил верой и правдой, принести крепчайший черный чай и бутерброды с ветчиной и сыром. Ученые и военные отдали дань и тому, и другому. Голод после «мозгового штурма» уравнял ученые и военные звания. Мужчины слишком хорошо знали друг друга, чтобы испытывать стеснение. Да и к тому же все они решали государственные вопросы такой значимости и такого масштаба, что стали неким «Орденом технократов» внутри Красной империи СССР. Президент Академии наук СССР Мстислав Келдыш, «отец» советской атомной бомбы Игорь Курчатов, всесильный и деспотичный, но гениальный Сергей Королев, председатель комиссии ЦК по науке и новой технике Лаврентий Берия, министр обороны СССР маршал Георгий Жуков, назначенный вместо погибшего Неделина командующим РВСН маршал авиации Евгений Савицкий, Главнокомандующий ВВС маршал Константин Вершинин.
– Первый космонавт должен отправиться на орбиту и вернуться оттуда живым и невредимым этой весной! – жестко окончил совещание Василий Сталин.
Глава 9
Перед стартом
