Я не сойду с ума

скачать книгу бесплатно

– Все что угодно о Бекки и Джейни.

Она фыркнула.

– Я несколько лет ребенка не видела.

– Джейни или Бекки?

– Обеих.

– Раньше вы их часто видели?

– Я вырастила Джейни.

Я взялась за ручку. Это что-то новенькое.

– Не могли бы вы рассказать подробнее? – спросила я с журналистской интонацией в голосе.

– Бекки никогда не хотела ребенка. Она родила только потому, что слишком долго медлила и уже нельзя было ничего поделать.

– А что отец?

Она рассмеялась.

– Отец? Да Бекки не умеет держать ноги сведенными. Кто знает, кто там отец. Точно не Бекки. Она понятия не имеет, – она фыркнула. – Из роддома я привезла их к себе. Думала, дам Бекки второй шанс. Дам ей время отделаться от этой дряни, но мне следовало лучше ее знать, – она закатила глаза. – Через три недели она опять курила. Даже месяц с ребенком не пробыла. Однажды ночью ушла и больше не вернулась. Оставила меня с этим младенцем.

– Как долго ее не было? – спросила я.

Она снова засмеялась, так раскатисто, что живот затрясся под комбинезоном.

– Она объявилась, когда Джейни было два.

– И Джейни все это время была с вами? Больше ни с кем?

Она кивнула.

– Зачем Бекки вернулась?

– Она была чистая. Прошла какую-то шестимесячную программу. Я отдала ей Джейни, но обратно в свой дом я эту девчонку пускать не собиралась.

Я отметила эти даты.

– Какой была Джейни в младенчестве?

– Она никогда не спала. Знаешь, говорят, младенцы все время спят. Только не Джейни, – она покачала головой. – Как родилась бодрствующая, так и не спала.

– У нее были колики?

– Что это? – в замешательстве спросила она.

– Когда дети много плачут. Дети с коликами обычно мало спят.

– Нет, не то. Она была не такая. Она никогда не плакала. Просто не спала. Как я сказала. Лежала и глядела в потолок. Со мной не хотела иметь дела. Плевать, что я ее бабушка. Как думаешь, каково заботиться о ребенке, который не обращает на тебя внимания?

– Не знаю. Наверное, это было непросто.

Она пожала плечами.

– Ладно, поняла, ты не знаешь младенцев. Иногда попадаются плохие.

– И что вы делали?

– Давала ей делать, что захочет, пока не подрастет, но тогда все стало только хуже.

– Что это значит?

– Ее невозможно было заставить что-то сделать. Если ей приказать, сразу начиналась истерика. Девчонка пиналась. Пыталась кусаться. Если не могла укусить меня, кусала себя. Никогда не видела ничего более ненормального, – она кивнула, соглашаясь с собственными словами и переводя дух. – Потом стала сдирать подгузник и писать куда попало. Не только в комнате, по всему дому. Какала когда вздумается. Сходила с ума и доводила себя до рвоты. Это было отвратительно. Ни один ребенок не смеет так вести себя в моем доме и громить его. Тогда-то я и начала устраивать ей взбучку, когда она совсем отбивалась от рук. Я всех детей так растила, – она многозначительно посмотрела мне в глаза. – У меня есть право врезать своему ребенку, когда он не слушается, так же, как и Бекки имела право врезать Джейни, если та не слушалась.

Все, кто бьет своих детей, как-то себя оправдывают. Обычно считают, что у них есть на это право. Некоторые даже подкрепляли свою правоту цитатами из Библии. Не припомню, сколько родителей цитировали мне стих «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына». Я не пыталась ее переубедить. Она уже давно закрыта для детей.

– Вам не показалось, что с Джейни что-то не так?

Она наклонилась ближе и прошептала, будто мы были лучшими подругами:

– Ты когда-нибудь смотрела ей в глаза? Ночью они чернеют. Иногда мне приходилось дать ей подзатыльник, чтобы глаза снова стали голубыми. Понимаешь? – Она засмеялась, но я не сомневалась, что она всерьез. – Уж лучше бы я от нее избавилась. Поверь, я задумывалась об этом. А потом Бекки вернулась. Она была чиста и хотела вернуть Джейни. Ну и я такая: «Да ради бога, забирай!»

– Когда вы видели их в последний раз?

Она наморщила лоб, вспоминая.

– Года два-три назад.

– И какой тогда была Бекки?

– Ненормальная, как обычно. Снова под кайфом, болтала, что надо отвести Джейни в церковь, чтобы священник над ней помолился.

– Я знаю, вы уже говорили, что не знаете, кто отец Джейни, но вообще в жизни Бекки был мужчина?

Нам необходимо было отыскать биологического отца Джейни или любого другого мужчину, у кого могло быть первоочередное право на опеку. Даже если они не участвовали в ее жизни, мы должны были предложить им забрать Джейни. Такого ни разу еще не случалось. Папаши без гроша в кармане не воскрешали и не приходили на помощь своим детям. Но это еще одна галочка в отчете.

– Понятия не имею.

– Кто-нибудь из мужчин причинял Бекки боль в прошлом?

Она подняла брови.

– Да все.

13

Кристофер Бауэр

Мне не терпелось привезти Джейни домой, но масштаб задачи ошеломил меня, когда мы зашли в дом, и я замер. Холл тянулся передо мной к гостиной в деревенском стиле с оранжево-охристыми стенами, на которых я так настаивал. Комната купалась в солнечных лучах, освещавших каждую продуманную с любовью деталь, но ничто больше не казалось надежным или знакомым. Все изменилось, даже картины. Внезапно мы осознали, какое время нам предстоит. Мы с Ханной взяли по три недели отпуска, чтобы быть с Джейни, пока ей не найдут семью, и вот она у нас дома, и что нам с ней делать?

Ханна посмотрела мне на мое лицо, прочитав на нем то, чего я не мог сказать вслух.

– Может, поедим? – предложила она. Хотя еда оставалась болезненной темой для Джейни, она точно делала ее счастливой, и мы специально подгадали так, чтобы попасть домой прямо перед временем для перекуса. Ханна протянула мне руку, я ухватился за нее с благодарностью. Мы все вместе прошли на кухню.

Остальная часть дома была очень домашней и уютной, в приземленном стиле, обжитая, но только не кухня. Ее мы планировали исходя из соображений практичности и функциональности. Обычно кухня становится сердцем дома, где проводят больше всего времени, но не у нас: мы оба ненавидели готовить. Я бы с удовольствием заказывал готовую еду каждый вечер или разогревал полуфабрикаты в микроволновке, но Ханна настаивала, что надо готовить. Поэтому все было устроено так, чтобы ей было удобно. Все полки были открытыми, чтобы она точно знала, где что стоит, и легко могла взять нужное.

На холодильник мы повесили маркерную доску, чтобы Джейни знала, когда она в следующий раз сможет поесть, ровно как в больнице. Часы стояли на кухонном островке. Мы купили точно такие же, как те, что использовали медсестры в больнице. Нашей целью было создать обстановку максимально похожую на условия в больнице, чтобы не нарушить ее распорядка. Мы надеялись, что приемная семья потом поступит так же.

Ханна отперла холодильник. Джейни отпустила мою руку и бросилась к нему. Глаза у нее расширились от изумления при виде того, что внутри. Наверное, она никогда раньше не видела полный холодильник, а наш ломился от еды. Все было аккуратно рассортировано и уложено в подписанные контейнеры.

– Джейни, я хочу, чтобы ты знала, это все твоя еда, – Ханна обвела рукой полки. – Вся. В нашем доме ты не будешь голодать. Мы всегда будем тебя кормить.

Джейни не ответила, она пожирала горы еды глазами и копалась в миске разноцветных, аккуратно нарезанных Ханной фруктов. Она показала на клубнику.

– Вот. Я хочу это, – сказала она.

Ханна достала клубнику.

– И это. И это. И вот это, – она с такой скоростью на все показывала, что мы едва успевали заметить, что именно она хочет.

Ханна засмеялась и достала несколько ломтиков сыра и салями.

– Не хочешь положить их на крекеры?

Джейни улыбнулась еще шире, и я смог выдохнуть. Я сел за стойку. Когда мы решали, что купить в кухню, я настоял на барных стульях, потому что мы редко ели на кухне. Мы обычно носили еду в гостиную и там смотрели очередное телешоу. Я улыбнулся, когда Джейни забралась мне на коленки. Может, мы проводили на кухне так мало времени потому, что нам было незачем. Ханна заставила столешницу едой и пододвинула второй стул. Я протянул руку и погладил Ханну по спине, она с благоговением смотрела на Джейни. Та запихивала еду в рот. Ханна улыбнулась мне, в ее глазах стояли слезы счастья.

Как выяснилось, я зря переживал. День прошел изумительно. Намного лучше, чем я ожидал. Мы втроем приютились на кровати Джейни с книжками. Мы уже больше часа не шевелились.

– Еще раз, – сказала Джейни, когда Ханна дочитала книгу. Она обожала читать больше, чем что-либо еще.

– Ты же обещала уснуть, если мы прочитаем «Свисток для Вилли»[3 - Детская книга Эзры Джека Китса.]. – Ханна закрыла книгу и выразительно на нее посмотрела. Мы уже трижды читали эту историю. На часах было больше десяти вечера.

Она выпятила нижнюю губу:

– Я не хочу спать.

– Мы с Кристофером будем прямо за дверью, если что-то будет нужно.

– Если что-то понадобится, просто позови, и мы придем, – сказала я, гладя ее по щеке.

Джейни послушно кивнула. Мы поцеловали ее в лоб. Потом уложили в кроватку, накрыли одеялом до подбородка и уложили рядом игрушечных зверей. Она улыбнулась.

– Спокойной ночи, – мягко сказала она.

– Спокойной ночи, Джейни, – хором ответили мы.

Мы оставили дверь в ее комнату приоткрытой на щелку и плюхнулись на диван в гостиной. Отблески ночного освещения коридора отбрасывали тени на стены. Я закинула ноги на кофейный столик и глубоко вздохнула. Но только мы успели устроиться на диване, как Джейни вышла из комнаты с динозавром в руках.

– Привет, – сказала она. – Что делаете?

Я посмотрел на Ханну, мы оба старались не засмеяться.

– Отдыхаем. И тебе тоже стоит отдохнуть, – сказал я. Я взял ее за руку и отвел обратно в комнату, где укутал, как раньше.

Едва я сел, она снова вылезла из кроватки, и это уже было не так весело. Следующие два часа мы по очереди повторяли ритуал, отводили ее в кроватку и укладывали. С каждым разом задача становилась все труднее, под конец мы волоком тащили ее в спальню. К часу ночи мы оба вымотались.

– Почему ты не ляжешь с ней? – спросила Ханна. – Она наверняка уснет, если ты будешь рядом.

– Знаю, но Пайпер настаивала, чтобы мы с ней не спали.

Пайпер было очень важно, чтобы она спала одна, иначе ей станет еще сложнее переехать, когда придет время. Мы старались облегчить ей переезд, а не усложнить его.

– В первую ночь хуже не будет, а одна она там явно спать не собирается, – сказала Ханна.

– Наверное, хуже не будет, – я пожал плечами.

Ханна принесла простыни и одеяла из платяного шкафа в коридоре.

– Что ты делаешь? – спросила Джейни, снова выходя из своей комнаты.

– Кристофер ляжет спать на полу у тебя в спальне. Это поможет тебе уснуть? – спросила она. Она пыталась говорить спокойно, но я слышал усталость в ее голосе.

– Да! – Джейни захлопала в ладоши, светясь от воодушевления.

Я помог Ханне все отнести и соорудил постель на полу, а Ханна принесла подушку из нашей спальни.

– Джейни, ложись и засыпай, – сказал я.

Она без лишних слов запрыгнула в постель.

– Спокойной ночи, – прошептала Ханна, протягивая мне подушку, на цыпочках выходя из комнаты и гася свет.

Я лежал на полу в ожидании, пока глаза привыкнут к темноте. Постепенно я стал различать очертания ее комнаты. Кроватка была придвинута к стене, с другой стороны мы сделали бортик, чтобы она не упала. Одеяло было ярко-желтое, усеянное крупными розовыми цветами. Ее любимые игрушки из больницы выстроились по периметру кровати. В центре комнаты лежал круглый фиолетовый с синими полосками ковер. Мы еще многое хотели для нее приобрести, но не было смысла заполнять комнату вещами, ведь она не должна была прожить у нас долго.