скачать книгу бесплатно
Мама уже прошла полпути от машины к воротам, и я бегом нагоняю ее. По дороге я разглядываю желтую траву, лужи грязи и белесое небо. Растираю руки; интересно, эти мурашки – от холода или от волнения? Дома было плюс пятнадцать и солнечно, типичный осенний день. Здешняя погода больше напоминает раннюю весну: земля уже оттаяла, но все еще сжимается в ожидании вьюги. На улице так неуютно, что мне почти хочется зайти внутрь.
Почти.
– Запомни, – говорит мама, когда я ее догоняю, – это самое лучшее место. Ты будешь делать то, что тебе говорят. Все ясно?
– Да, – отвечаю я. Мне приходится бежать трусцой, чтобы не отставать от нее. – Обещаю, что…
– Обещаешь? – раздается громовой голос откуда-то сверху.
Мама резко останавливается. Мне приходится вильнуть в сторону, чтобы избежать столкновения.
– Тебе не кажется, что уже поздно для обещаний?
Я смотрю на закрытые серые двери, потом гляжу через плечо. Кто бы с нами ни разговаривал, он где-то поблизости – голос звучит прямо в ушах… Но рядом никого нет.
– В Академии Килтер для трудных подростков, – продолжает голос, – мы все видим и все слышим. Думаю, вам стоит иметь это в виду.
– Скрытые камеры, – мама кивает в сторону маленькой черной коробочки над дверьми. – Ну конечно.
Она машет рукой в камеру и взбегает по лестнице. Я следую за ней, но чувствую, что мои ноги вдруг потяжелели. Я успеваю одолеть только две ступеньки, когда открывается серая дверь и на пороге появляется женщина.
По крайней мере, мне кажется, что это женщина. Если смотреть от шеи и ниже, она гораздо больше напоминает мужчину, чем все женщины – и большинство мужчин, – которых мне приходилось видеть. На ней темно-зеленые штаны, такого же цвета рубашка с длинными рукавами, застегнутая под самое горло, и черные кожаные ботинки, так туго зашнурованные, что у меня при взгляде на них начинает пульсировать в ногах. У нее-то с ногами, наверное, все в порядке – они большие и накачанные, как и ее бицепсы, плечи и даже запястья. Форма, судя по всему, сделана из спандекса – иначе мускулы разорвали бы ее на лоскуты при первом же движении. Не удивлюсь, если кожа у этой женщины тоже зеленая.
– Если вы ждете письменного приглашения, вам придется прождать очень, очень долго. – Ее голос, который только что раздавался над нашим ухом, тоже звучит по-мужски.
– Это мисс Килтер, – говорит мама, когда я наконец добираюсь до верхней ступеньки.
– Очень приятно, – бормочу я. К нам подходит папа. Он идет медленно, волоча мою спортивную сумку. Когда добирается до верхней ступеньки, он вытирает пот со лба и глубоко вздыхает.
– Как здорово у вас тут все устроено, – замечает он, словно серое здание – это особняк Викторианской эпохи, а планшет в руках у мисс Килтер – поднос с черничными кексами.
От волнения я не могу двигаться, так что жду, пока папа подойдет поближе, и протягиваю руку, чтобы взять у него сумку.
Мы гуськом проходим внутрь. Фойе похоже на приемную моего ортодонта – разве что здесь нет растений, журналов и аквариума с рыбками. Диванов и стульев тут тоже нет; из мебели только маленький деревянный стол посреди комнаты и пустая вешалка.
В другом конце фойе я вижу закрытую дверь без таблички. Именно за такими дверями происходят ужасные вещи – установка брекетов, зондирование, все виды пыток.
– Личное имущество, – рявкает мисс Килтер.
Я опускаю глаза. Луч солнца, проникший сюда из входной двери, которая все еще открыта, освещает железный контейнер.
– Твои вещи, – подсказывает мама. – Их надо просканировать.
Просканировать. Поискать ножи, оружие, бомбы. Именно такие штуки носят с собой криминальные элементы вроде меня – так же, как обычные люди носят мобильники и жвачку с ментолом.
Я кладу рюкзак и спортивную сумку в контейнер. Хочу спросить, получу ли я их обратно, но не спрашиваю.
Мисс Килтер поднимает контейнер одной рукой и вскидывает себе на плечо, как будто он набит перьями. Она пересекает комнату, выдвигает из стены ящик и кидает туда контейнер. Через пару секунд раздается громкий металлический лязг.
– Пойдет. – Движением ноги она задвигает ящик обратно. – Вам нужно рассказать, как выбраться обратно на шоссе?
– Это все?
Мисс Килтер оборачивается ко мне и приподнимает брови.
– Простите, пожалуйста. – Я чувствую, как кровь отливает от лица. – Мы просто пробыли тут всего пять минут и…
Что насчет обзорной экскурсии? Ланча? Возни с документами, наконец?
– Это не летний лагерь, – напоминает мама. – Если хочешь, чтобы с тобой обращались как с хорошим ребенком, тебе стоило вести себя соответствующе.
Она говорила так и раньше – например, когда мне запретили смотреть телевизор из-за того, что я три дня подряд не заправлял постель. Или когда она спрятала от меня компьютерные игры, в которые я играл целыми ночами и потом клевал носом за завтраком. Но сейчас это прозвучало по-другому. Это было словно удар кулаком в живот. Поэтому я опускаю глаза и сосредотачиваюсь на собственном дыхании.
– Не беспокойтесь, миссис Хинкль. К тому времени, когда мы с ним закончим, ваш сын будет вести себя так хорошо, что вы усомнитесь, тот ли это мальчик, которого вы сюда привели.
Словно в подтверждение своих слов, мисс
Килтер хлопает себя по поясу, где с широкого кожаного ремня свешиваются наручники и кобура.
– Я не беспокоюсь. – Мама выдавливает улыбку. – Теперь уже нет.
Она поворачивается ко мне. Я стараюсь посмотреть ей в глаза, но не могу. Я гляжу на пол, вижу носки ее туфель возле моих кроссовок и чувствую облегчение. Она хочет обнять меня. Да, она сердита, и расстроена, и разочарована. Да, она хочет оставить меня здесь одного на три месяца. Но она все равно любит меня. Она не перестала в меня верить. Мы пройдем через это и снова будем семьей – может, даже более дружной, чем раньше.
Мама наклоняется ко мне – так близко, что я чувствую запах кофе, который она выпила сегодня утром.
– Сделай так, чтобы я гордилась тобой, Симус, – еле слышно шепчет она и долго, крепко меня обнимает.
Я открываю рот, чтобы сказать, что обещаю постараться, но она исчезает за дверью раньше, чем мне удается подобрать слова.
– Держись, парень. – Папа обхватывает меня руками и прижимает к себе. У него трясется живот, и я чувствую, что папа сдерживает слезы. – И помни, что я всегда говорю. Если кто-то плохо себя ведет…
Он замолкает, и теперь я тоже борюсь со слезами. Потому что папа всегда говорит – точнее, всегда говорил – вот что: «Если кто-то плохо себя ведет, убей его не слишком жестоко». Но он больше не может так сказать.
Мама зовет его снаружи. Он зарывается лицом мне в волосы, целует меня в макушку и отпускает.
Я смотрю, как он уходит – пятно цвета хаки с вкраплениями желтой клетчатой ткани. Он закрывает за собой дверь, стараясь больше на меня не смотреть.
Дверь защелкивается. Солнечный свет пропадает. Через минуту я слышу, как заводится машина.
Это была случайность.
Конечно, это была именно она. Я отлично представляю себе всю сцену – мелькают кулаки, скользят подносы, мисс Парципанни падает, обеими руками схватившись за голову. Это была ужасная, трагическая случайность, и все это поймут, если я объясню. Все простят меня, стоит только извиниться.
– Простите, – шепчу я.
Мои ноги сами собой начинают двигаться.
– Простите! – говорю я уже громче.
Мои ноги двигаются быстрее. Вскоре я уже бегу, мчусь со всех сил, распахиваю дверь.
– Простите!
Машина уже съехала с обочины. У меня перехватывает дыхание, когда задние фары мигают красным. Я выхожу за ворота – и меня тут же резко тянут назад.
– На твоем месте я бы этого не делала, – тихо говорит мисс Килтер у меня над ухом.
Хороший совет.
Особенно с учетом того, что она приставила мне к затылку пистолет.
Глава 3
Штрафных очков: 110
Золотых звездочек: 45
– Пожалуйста, не стреляйте. Я сделаю все, что скажете, обещаю.
– Опять это слово. – Она прижимает дуло пистолета к моей голове. – Помаши им.
– Что?
– Помаши своим родителям. Они не уедут, если не будут уверены, что все в порядке. Дай им эту уверенность.
Не хочется врать, но у меня не то чтобы есть выбор. Стараясь, чтобы у меня не дрожал подбородок, я поднимаю руку. Пальцы даже не успевают распрямиться, а фары уже тускнеют, и машина устремляется вниз по подъездной дорожке.
– Хорошо. – Мисс Килтер опускает пистолет и отпускает мою руку. – Пить хочешь?
Теперь ее голос звучит иначе – не так грозно. Я медленно поворачиваюсь, опасаясь, что это ловушка, рассчитанная на то, чтобы усыпить мою бдительность. Мне становится еще страшнее, когда мисс Килтер улыбается – и направляет пистолет себе в рот.
– Не надо!
Я бросаюсь к пистолету, но она успевает спустить курок. Из ствола ей в горло ударяет струя воды.
– В тебя стрельнуть? – спрашивает она.
Я отступаю на несколько шагов и перевожу взгляд с пистолета на нее.
– Нет, спасибо.
Я едва слышу свой собственный голос – так сильно кровь стучит у меня в ушах.
– Вежливый, – кивает она. – В точности как говорил твой папа.
Мисс Килтер разворачивается и уходит, оставляя меня одного в дверях. Очевидно, я должен последовать за ней… но почему она перед этим не закрыла дверь на ключ? Она уже дошла до середины комнаты и ни разу не обернулась. Сбежать будет несложно.
Но двор наверняка заминирован. Стоит ступить наружу, как мне оторвет ногу гранатой. И вокруг наверняка притаилась сотня охранников, готовых броситься на меня, как только я сделаю неверное движение. Неудивительно, что маме удалось спасти меня от колонии для несовершеннолетних преступников – она, видимо, пообещала, что отправит меня в еще менее приятное местечко.
– Пошли?
Я закрываю тяжелые двери и поворачиваюсь к ним спиной. Когда мои глаза привыкают к тусклому свету маленькой настольной лампы, я вижу возле двери в другом конце комнаты мисс Килтер – и мне нужно время, чтобы убедиться, что это точно она. Вместо почти что военной формы на ней теперь белые легинсы, а сверху – что-то длинное и серое, то ли платье, то ли рубашка. Вместо черных ботинок – блестящие серебристые балетки. Темные волосы, раньше стянутые в тугой пучок, теперь распущены по плечам.
– Да, мисс Килтер, – осторожно говорю я, все еще не вполне уверенный.
Она улыбается.
– Звучит очень официально. Может, будешь звать меня по имени?
Разве не всем взрослым нравится, когда их называют по фамилии с приставкой «мистер», «миссис» или «мисс»? Должно быть, это очередной трюк мисс Килтер, чтобы отвлечь мое внимание и заманить в ловушку.
– Все хорошо, Симус. – Она выходит в центр комнаты и протягивает руку. – Меня зовут Анника. Приятно познакомиться.
Я оглядываю комнату, не поворачивая головы, ожидая, что сейчас кто-то огромный, сильный и вооруженный кое-чем пострашнее водяного пистолета выпрыгнет из темного угла и закричит: «Попался!»
Но никто не выпрыгивает. Поэтому я шаркающей походкой подхожу к Аннике и пожимаю ей руку. Рука теплая и мягкая.
– Хочешь посмотреть свою комнату? – спрашивает Анника. Не дожидаясь ответа, она возвращается к дальней двери и встает рядом с ней.
Я захожу в дверь и останавливаюсь как вкопанный.
– Кажется, я попал куда-то не туда.
– На самом деле ты попал именно туда, куда надо, – отзывается Анника.
Она, наверное, с кем-то меня путает. Я должен был оказаться в месте вроде вестибюля Академии Килтер, только меньше, темнее, без мебели и без единого выхода. Но по другую сторону двери растет пышная зеленая трава. Там цветы. Фонтаны и статуи. Вымощенная камнем дорожка вьется к другому зданию, которое наполовину скрыто за цветущими лозами.
– Это чтобы напомнить мне, чего я буду лишен в заключении? – спрашиваю я.
– Твой папа говорил, что ты вежливый, но не говорил, что ты остряк, – улыбается она и ступает на каменную дорожку.
Я спешу последовать за ней. Страх частично уступает место любопытству. Дорожка длинная, и здание, к которому она ведет, находится дальше, чем мне сперва показалось. Так что у меня хватает времени, чтобы заметить различия между этим местом и двором перед школой – например, воздух здесь теплее, а над головой щебечут птички. Интересно, мама пропустила это место в видеоролике об Академии Килтер? Наверняка, иначе она бы меня сюда не отправила.
Мы срезаем путь через сад и входим в новое здание с окнами во всю стену. Анника ведет меня по коридору.
– Это Адреналиновый павильон, – сообщает она.
Я гляжу туда, куда она показывает, и вижу в окно бассейн, баскетбольную, волейбольную и бейсбольную площадки, беговую дорожку и огромные деревянные лестницы и перекладины. Все это пустует.
– Это медиазал.
Мы проходим через огромную комнату со стеклянными стенами, и я замедляю шаг. Внутри я вижу высокие шкафы, забитые дисками, огромный телевизор с плоским экраном… и моих собратьев-преступников, развалившихся на диванах и креслах. Они молча глядят в телевизор, завороженные видом того, как почти двухметровый Фродо куда-то бежит по экрану.
– Ты со всеми познакомишься за ужином, – окликает меня Анника.
У меня холодеет в животе. Приятно узнать, что я не один, но вряд ли я буду заводить здесь друзей. Кто знает, почему эти ребята сюда попали?
– Кстати, об ужине, – говорит Анника, когда я ее нагоняю. – Как насчет рыбных палочек?
