Человек из стали. Иосиф Джугашвили

скачать книгу бесплатно


Погрешности книги вызваны также тем, что Берия, в отличие от Сталина, ни теоретиком, ни литератором не был. Литературный труд не входил в круг бериевских приоритетов, и лишь острота политического момента вынудила его в 1935 году взяться за перо.

Он являлся практиком. И в этом был очень похож на своего учителя и наставника, выделяясь, как и тот, своей необыкновенной работоспособностью и организаторским умением. Недаром в постсоветские времена он получил от некоторых исследователей довольно лестный технократический комплимент: «самый эффективный менеджер XX века». Порой это выражение применяют и к Сталину, с чем я категорически не согласен. Если у кого-то в подчинении много созданных им менеджеров, то, как мы его назовём? Может быть – так, как положено назвать того, у кого в подчинении много созданных им ангелов?

В предлагаемом читателю варианте публикации воспроизведена не вся книга Л.П.Берия, а её наиболее интересные страницы. В то же время сокращения незначительны, потому что, в сущности, интересно в ней всё. Есть отрывки, которые побуждают по-новому взглянуть на общественные явления почти вековой давности, настолько они были извращены историками в позднесоветское и в постсоветское время. Есть отрывки, которые неожиданно оказываются злободневными для нас, живущих в двадцать первом столетии.

К 1935 году в стране выросло новое поколение, которое на собственном опыте убеждалось в несомненных заслугах Сталина в деле текущего социалистического строительства. Но оно мало или ничего не знало о прежней работе, о дореволюционных произведениях вождя, которые доказывали его выдающийся теоретический уровень и практические достижения задолго до взятия власти большевиками.

Грузия, хотя и была родиной Сталина, превратилась в республику, где недоброжелателями наиболее активно распускались слухи о его якобы незначительной роли в начальный период революционной борьбы. Специально создавали образ недостойного человека, случайно оказавшегося на вершине политической власти? Однозначно – да.

Парадокс: отдельные коммунисты втихомолку солидаризировались с мнением главы грузинских меньшевиков Ноя Жордания, называвшего Сталина варваром.[7 - Ной Жордания (1869–1953) – участник российского социал-демократического движения со времени его возникновения. Лидер грузинских меньшевиков. Председатель правительства Демократической республики Грузия, образовавшейся вскоре после Октябрьской революции и просуществовавшей до марта 1921 г. Сотрудничал с Германией, Англией, Францией, Турцией. Во время гражданской войны оказывал помощь белогвардейской армии Деникина. После советизации Грузии эмигрировал во Францию. К большевикам относился крайне враждебно до конца своей жизни.] А может, они были липовыми коммунистами, и репрессивные акты, предпринятые впоследствии против них, носили закономерный характер? Пусть читатель сам определится в данном вопросе после прочтения бериевского текста, которому я дал название «Сталин начинался так».

…Словом, Берия ставил перед собой крайне актуальную задачу, продиктованную суровой политической необходимостью: восстановить историческую справедливость, то есть правду; ознакомить коммунистов, комсомольцев и беспартийных с объективным описанием большевистской борьбы и поведением её различных участников.

Он не располагал богатым революционным опытом в отличие от многих тех, кого подверг критике в своей книге. Но молодые руководители сталинского призыва – а Лаврентия Берия мы можем смело отнести именно к ним – не пасовали перед ошибающимися авторитетами. Те, кто нарушили партийную этику, сознательно исказив положение дел, не могли рассчитывать на снисхождение за прошлые заслуги, но были обязаны честно признавать собственные недостатки и преодолевать их. Таков был закон партии. О том, как он выполнялся некоторыми деятелями так называемой «старой гвардии», мы ещё поговорим.

В предисловии к своей книге (в сборнике оно опущено) Берия, как говорится, сразу взял быка за рога:

«Изучение и понимание истории нашей партии является важнейшим средством марксистско-ленинского воспитания членов партии и комсомола.

Товарищ Сталин в своей исторической статье «О некоторых вопросах истории большевизма»… поставил в центре внимания партийных организаций задачу большевистского изучения истории нашей партии.[8 - Под таким заголовком в журнале «Пролетарская революция», № 6, 1931 г., было опубликовано адресованное редакции письмо И.В.Сталина. Оно было напечатано также в журнале «Большевик». Сталин выразил протест против появления в «Пролетарской революции» фактического пасквиля – «антипартийной и полутроцкистской статьи». Её автор А.Г.Слуцкий, как опытный ревизионист, рассматривая отношения между большевизмом и социал-демократией II Интернационала, пытался повлиять на оценку, уже данную этим оппортунистам Лениным и Сталиным. Последний справедливо относил европейских социал-демократов к социал-шовинистам и социал-империалистам, пособникам фашизма. Слуцкий же пытался выгородить их, убедить, что большевики недооценивали II Интернационал. Сталин аргументированно разгромил «убожество и фальшь» очередной идеологической вылазки «троцкистских контрабандистов» и настаивал на необходимости научного подхода к изучению истории партии.] Вот что писал тогда товарищ Сталин об этой задаче:

«… Поднять вопросы истории большевизма на должную высоту, поставить дело изучения истории нашей партии на научные, большевистские рельсы и заострить внимание против троцкистских и всяких иных фальсификаторов истории нашей партии, систематически срывая с них маски».

Эта задача требует, чтобы было поставлено на должную высоту преподавание истории партии, изучение антипартийных группировок…, их приёмов борьбы с линией партии.

Эта задача требует, чтобы члены партии были знакомы не только с тем, как партия боролась и преодолевала кадетов, эсеров, меньшевиков, анархистов, но и с тем, как партия боролась и преодолевала троцкистов, «демократических централистов», «рабочую оппозицию», зиновьевцев, правыхуклонистов, право-«левацких» уродов и т. п.

…За последние годы партийные организации Закавказья проделали немалую работу в области пропаганды и изучения истории партии. Однако наши достижения на этом участке явно недостаточны. Особенно мы отстали в деле большевистской разработки и изучения истории большевистских организаций Закавказья и Грузии, в деле изучения борьбы закавказских большевиков за дело Ленина – Сталина.

…IX съезд компартии большевиков Грузии в своих решениях дал директиву:[9 - IX съезд КП(б) Грузии состоялся в январе 1934 г.]

«Отмечая факты извращения истории партии и революционного движения в Грузии и Закавказье в работах ряда историков-коммунистов, съезд считает необходимым еще больше заострить внимание всех партийных организаций Грузии против попыток фальсификации истории большевизма».

Тифлисский филиал Института Маркса – Энгельса – Ленина при ЦК ВКП(б) до сих пор не сумел выпустить сборник документов и материалов по истории партийных организаций и революционного движения в Закавказье, а также не издал ни одной оригинальной работы.

Нужно признать, что история партийных организаций Закавказья и Грузии далеко ещё не изучена и не разработана. Что же касается освещения борьбы закавказских большевиков в работах отдельных товарищей, как, например, работы тт. Ф.Махарадзе («История рабочего движения в Грузии», «О 1905 годе в Закавказье», «К 30-летию существования тифлисской организации», «Очерки революционного движения в Закавказье» и др.), А.Енукидзе («Наши подпольные типографии на Кавказе»), М.Орахелашвили («Закавказские большевистские организации в 1917 г.», Хрестоматия по истории РКП, «25 лет борьбы за социализм», под редакцией М.Орахелашвили)…, то они содержат в себе ряд ошибок принципиального и исторического характера, допускают извращения отдельных исторических фактов и событий и недобросовестно передают отдельные моменты из истории партии. Эти товарищи до сих пор не позаботились переработать свои труды и исправить допущенные в них ошибки и извращения».

Доклад и книгу Берия построил из четырёх разделов:

1. К истории зарождения и оформления большевистских организаций Закавказья (1897–1904 гг.)

2. К истории большевистских организаций Закавказья в период первой русской революции (19051907 гг.)

3. К истории большевистских организаций Закавказья в период реакции (1907–1913 гг.)

4. К истории борьбы с национал-уклонизмом в рядах коммунистической партии большевиков Грузии (1913–1924 гг.)

Но мы можем рассматривать произведение и как состоящее из двух половин. Одна включает в себя I, II, III части и касается дореволюционного становления организаций и комитетов РСДРП, происходившего в напряжённой борьбе с меньшевиками, ликвидаторами, отзовистами, прочими представителями соглашательских течений. Другая включает в себя только IV часть и повествует о послереволюционном разгроме националистического уклона.

Это очень важный аспект. Национал-уклонисты находились, как вне, так и внутри партии большевиков. Причём, большевики уже взяли власть в свои руки, создали СССР и вели строительство социализма во вражеском окружении. Так что теперь носители националистических идей представляли собой ещё большую угрозу для единства партии и для обширных планов экономического и культурного развития.

Берия с помощью архивистов собрал множество документов и свидетельств: номера большевистских и меньшевистских газет, листовки социал-демократов, письма, воспоминания очевидцев и участников событий, донесения жандармов. В книге они скрупулёзно перечислены. Он извлёк на поверхность политической жизни многие статьи и прокламации, написанные Сталиным в подполье, но потом преданные забвению теми, кто обязан был отыскивать и сберегать бесценное сталинское наследие. Благодаря ему многие произведения раннего Сталина были впервые переведены на русский язык.

Несомненным достоинством «К вопросу…» можно считать обильное цитирование сталинских произведений. Несмотря на возвращающийся интерес к этим произведениям, несмотря на появление их в печати и в интернете, они остаются малодоступными для большинства читателей. Книги наподобие «К вопросу…» предоставляют дополнительную возможность знакомиться со сталинским литературным наследием, его вкладом в теорию научного коммунизма.

При подготовке текста книги для нашего сборника пришлось в целях экономии печатной площади убрать многие ссылки на эти документы. Но сами документы представлены практически в полном объёме.

Внутри текста размещены мои комментарии по поводу некоторых изложенных событий и сопутствующих факторов. Иногда лаконичные, но есть и развёрнутые. Они взяты в круглые скобки. Имеются поясняющие сноски. (Я прибег в воспоминаниях всех троих авторов к большому количеству сносок, посвящённых преимущественно подзабытым или вообще малознакомым для русских читателей персонажам, эпизодам из советской действительности.) Исправлены грамматические и пунктуационные ошибки.

Почти все текстовые выделения оставлены на том же месте, где их делал своей рукой Л.П.Берия. Только вместо жирного шрифта применено подчёркивание.

Во время выступления на Тифлисском партактиве докладчик не раз вынужден был останавливаться, прерываемый аплодисментами. Пометки об аплодисментах имеются и во всех изданиях книги. Однако из нашего сборника они удалены.

В заключение рассказа о наркоме и его книге не могу не остановиться на особенностях использования грузинской и иной переводной лексики. Может, для кого-то это не самое главное в литературе. Тем не менее, нарушений стилистических и орфографических канонов здесь столько, что необходимо тоже навести порядок.

В те времена, когда Берия делал свой доклад, филологические нормы на этот счёт ещё не были выработаны, что легко можно заметить. В его тексте мною сохранено старое произношение и написание.

Но позже эти нормы претерпели изменения. У склонения названий кавказских населённых пунктов имеется своеобразие, если только речь не идёт об армянских и о русифицированных: Ереван, Эчмиадзин, а также Ивановка, Богдановка и т. д. Вполне закономерно склонение таких названий, как Цхинвал или Махачкала, Нальчик или Майкоп. Зато твёрдое правило несклоняемости относится, например, к названию абхазского города Гагра, грузинского Кобулети, азербайджанского Закаталы, чеченского Шали и другим. Их переделка и появление выражений типа «из Гагр», «для Кобулет», «около Закатал», «в Шалях» есть речевая неряшливость.

Она понятна, порой даже необходима, если присуща диалогам и монологам характерных персонажей в художественной литературе. Но значительно ухудшает качество историко-политического материала.

Кроме того, вопреки распространённым вариантам употребления в русской речи грузинских фамилий, они ни в коем случае не склоняются. Другое дело – имена. Особенно, если это сугубо «христианские» имена, распространённые на Кавказе: Александр, Илья, Давид и т. д. Отсюда вытекает, что, хотя такое произношение звучит для русского уха привычнее, но писать и произносить «с Берией» или «у Берии» по правилам хорошего речевого стиля недопустимо.

Несколько особняком стоят правила склонения азербайджанских и армянских фамилий, но я сейчас не буду их затрагивать.

Звезда театрального искусства Грузии

Следующий текст принадлежит перу А.А. Васадзе и является чисто мемуарным.

Режиссёр, актёр театра и кино, талантливый педагог, Народный артист СССР Акакий Алексеевич Васадзе (1899–1978) был заметной фигурой в среде деятелей советского театрального искусства. Без него невозможно представить плеяду мастеров грузинской культуры.

Он родился в городе Кутаисе, где в юности совершил первые, любительские шаги на театральных подмостках. Накануне советизации Грузии в 1921 году он закончил драматическую студию Г.Джабадари в Тбилиси. С этого момента А.Васадзе на долгие годы связал свою судьбу с Тбилисским государственным академическим театром имени Шота Руставели – театром, который стал ведущим храмом сценического искусства республики и одним из признанных очагов сценического мастерства в масштабах всего Советского Союза. Отмечу, что этот крупнейший и старейший драмтеатр Грузии был основан по окончании последней русско-турецкой войны в 1878 году.

Наставниками Акакия Васадзе были великие мастера грузинского театра – Котэ Марджанишвили и Сандро Ахметели. Партнёрами являлись такие корифеи сцены, как Верико Анджапаридзе, Акакий Хорава, Ушанги Чхеидзе. Завзятому театралу эти имена говорят об очень многом. В том числе – далеко за пределами Грузии.

Будучи профессором театрального института, А.Васадзе сумел вырастить много способных артистов, дав им дорогу в волшебный мир сценического искусства.

Сам он был актёром широкого творческого диапазона. С равным блеском исполнял роли трагедийные и комедийные, владея особым, индивидуальным стилем игры и удивительной способностью перевоплощения. Критики и все современники отмечали его умение глубоко реалистично отображать сложнейшие хитросплетения жизни и нюансы человеческой психологии. У него были тонкий музыкальный слух и превосходное чувство ритма.

За своё многогранное и плодотворное служение искусству А.Васадзе был удостоен Сталинских премий – в 1942, в 1946 и в 1951 годах.[10 - Сталинские премии и стипендии были учреждены в 1939 г. – к 60-летию вождя. С началом десталинизации и разгулом хрущёвщины им на замену пришли Ленинская премия и соответственно Ленинская стипендия. В 1966 г. учредили Государственную премию СССР. После чего всех лауреатов Сталинских премий приравняли к лауреатам Государственной, заменив им даже значки и дипломы.]

В 1935 году в непростое время в культурной и общеполитической жизни республики А.Васадзе возглавил творческий коллектив руставелевцев в качестве художественного руководителя и пребывал на этой должности по 1955-й. Двадцатилетний «начальственный» период подтвердил высокий интеллект и такие же организаторские способности этого замечательного человека. Да простит меня читатель, но в ту эпоху, в отличие от нынешних времён, на руководящие посты, особенно в сфере искусства редко назначали бездарей.

Это было ещё и потому, что у Сталина имелась отличительная черта: он терпеть не мог дураков, несмотря на то, что ими легче управлять. Последнее есть истина, хорошо усвоенная современными, настоящими властителями – теми, что скрываются за спиной властителей формальных: президентов, премьер-министров, канцлеров и монархов. Вот и недоумевают наивные люди, видя, как посты глав государств и правительств сплошь и рядом занимают, прямо скажем, бездарности и посредственности, серые, безликие фигуры.

Сталин ценил, поощрял и продвигал людей ищущих, неравнодушных, инициативных в любом деле, будь то металлургическое производство или балетная труппа. Если же организатор являлся одновременно и первоклассным специалистом, человеком высокого творческого накала, то сталинское отношение к нему можно было выразить словом «лелеял».

Поэтому нет ничего удивительного в том, что, когда однажды Сталин в очередной раз собрал у себя гостей, то наряду с другими пригласил к себе Акакия Васадзе.

У Сталина на даче

О том, что значили любые встречи со Сталиным для тех, кто посещал его, видно из рассказов многих мемуаристов. Васадзе тоже расскажет читателю об этом. Не открою никакого секрета, если добавлю, что подобное общение в неформальной обстановке, было по-особому памятным для его участников. Судя по всему, оно являлось крайне важным и для самого Сталина.

Ему, сверх всякой меры загруженному делами, работавшему на пределе человеческих сил и возможностей, в редкие периоды отдыха были крайне необходимы эти внешне малозначительные встречи. Они давали возможность, если так можно выразиться, держать руку на пульсе бурных течений жизни – больших и малых. Наконец, они позволяли окунуться в глубинные и вроде бы спокойные слои бытия, воплощённого в конкретных процессах и людях, на которых было обращено его частное внимание. Что же касается общего сталинского внимания, то здесь диапазон охвата им явлений и людей был столь великим и всепроникающим, что многочисленные официальные встречи Сталина становились вехами истории.

И всё же именно неформальное общение с вождём, где отходят на второй план неизбежные условности, когда можно позволить себе «лишнего», привлекает и интересует специалистов-историков и простых читателей. Дело не в обывательской жажде отдать дань сплетням и слухам, покопаться в интимных подробностях из жизни знаменитостей. Как говорится, нездоровый интерес он и в Африке нездоров. Дело в нормальном стремлении нормального человека изучать знаменитость в том числе по мелочам и деталям, которые могут поведать об истоках появления выдающегося ума не меньше, чем выдающиеся его свершения.

Явственно чувствуешь, как эти встречи предоставляли Сталину и его гостям уникальную, обоюдную возможность оживлять память, заряжаться энергетикой минувшего для вдохновения в настоящем и её использования в будущем.

На склоне лет, незадолго до своей кончины А.Васадзе подготовил двухтомник мемуаров. Он увидел только первый том, который в 1977 году был издан Театральным обществом Грузии (впоследствии – Союз театральных деятелей). Второй том вышел в свет уже после его кончины – в 1983 году. Оба напечатаны на грузинском языке и достаточно большим для республики тиражом: по 15 тысяч экземпляров.

В его мемуарах не могла не найти места история о времени, проведённом им со Сталиным на сочинской госдаче.

Пожалуй, здесь самое время сделать примечание о том, что дачи, называемые всеми по давно укоренившейся привычке сталинскими, ни де-юре, ни де-факто не были в личной собственности Сталина. Они являлись государственными объектами. На этих госдачах отдыхали и лечились многие руководители. Существовала лишь одна дача, которой пользовался исключительно Сталин и которую можно назвать его домом – та, что располагалась близ Москвы, в Кунцево, и фактически выполняла функцию резиденции главы советского государства.

Сталин приезжал в Сочи, чтобы принимать сероводородные ванны, помогавшие от ревматизма. Дача, где он останавливался и куда был приглашён Васадзе, была построена в 1937 г. на горной возвышенности между Мацестинской долиной и Агурским ущельем. Отсюда открывается живописный вид на море и на вершины Главного Кавказского хребта. Она сохранилась до сих пор. Используется под гостиницу и ресторан. Для заманивания туристов, в соответствии с рыночными нравами и с внедряемым в массовое сознание циничным отношением к советскому прошлому в одной из комнат установлена восковая фигура Сталина. К нашему стыду, она представляет собой карикатуру на его образ.

…Но вернёмся к мемуарам Васадзе. Несмотря на то, что имя Сталина к тому времени уже пробило брешь в цензуре, и в СССР было опубликовано некоторое количество воспоминаний, рисующих позитивный образ вождя, общая антисталинская идеологическая линия в стране оставалась прежней. Поэтому при тогдашнем главе Грузии Э.А.Шеварднадзе, всегда бдительно следившим за политической погодой в Кремле, та часть двухтомника, в которой содержалось описание незабываемых трёх дней, была изъята. Шеварднадзе, обожавший популистские игры, не позволял себе открыто топтать имя Сталина. Втайне ненавидя его, он внешне демонстрировал сдержанное уважение к вождю. Словом, его и других партийных бонз не могли не напугать некоторые острые, неординарные сталинские суждения, содержавшиеся в мемуарах Васадзе и шедшие вразрез с позднесоветской политикой.

Лишь в 1990 году в издававшемся в Тбилиси журнале «Театралури моамбе» («Театральный вестник»; сейчас этот журнал больше не выходит) были напечатаны изъятые ранее страницы под заголовком «На даче у Сталина». Имелся и подзаголовок: «Глазами актёра». В нашей книге, как уже отмечалось, они названы: «Правда о Сталине глазами актёра».

И старое, и новое названия тоже служат свидетельством того, что автор изначально не претендовал на некую исчерпывающую историко-философскую оценку личности Сталина, равно как не пытался прибегать к неким объективным научным выводам относительно сталинской политики. Просто он хотел высказать собственные впечатления – субъективные, но искренние – поделиться с читателем некоторыми услышанными из первых уст вещами.

Насколько точно записал Акакий Васадзе всё, что говорилось тогда Сталиным и другими? Не знаю. Он облекает сталинские слова в прямую речь, хотя более уместной была бы косвенная, но как автор имеет на это право. В диалогах и монологах, между тем, прослеживается явная упрощённость и сокращённость, что понятным образом вытекает из того, что встречу никто не стенографировал. Автор перенёс её на бумагу по памяти и приходится надеяться, что она подводила его не слишком часто.

Опубликованный в 1990-м вариант его воспоминаний был отредактирован, к сожалению, весьма небрежно. Поэтому при переводе мною предпринято дополнительное редактирование, когда, например, приходилось улучшать стилистику, вставлять в текст явно пропущенные слова. Осуществлённая правка носит минимальный объём.

Всё внимание А.Васадзе сосредоточено на Сталине, и он довольно скупо характеризует других гостей, с которыми общался на знаменательной встрече. Одной из причин, по всей видимости, является то, что когдато и в народе, и в государственных структурах хорошо знали этих людей, их биографии. Но минули десятилетия… Сегодня многим даже в Грузии их имена подчас мало, о чём говорят. По ходу авторского повествования мне пришлось дополнять и этот пробел.

Забегая вперёд, хотелось бы отдельно сказать о таких знаковых околосталинских персонах, фигурирующих в тексте, как Пета Капанадзе и Васо Эгнаташвили. Оба были, пожалуй, наиболее близкими к Сталину людьми из его детства.

Друзья из сталинского детства

На самом деле Капанадзе звали Петре, то есть Пётр, однако за ним прочно закрепилось прозвище Пета, данное ему сызмальства. Почему закрепилось, откуда взялось, неизвестно. Зато известно, что Капанадзе вместе с будущим Сталиным поступил в Горийское духовное училище, где и завязалась их дружба. Затем они вместе учились в Тифлисской семинарии. Если Иосифа Джугашвили за связь с революционными кругами и хранение запрещённой марксистской литературы исключили из семинарии, то П.Капанадзе закончил её. Был рукоположен и служил священником.

После установления в Грузии советской власти он расстригся и работал учителем в небольшом городке Хашури. Изредка встречался со Сталиным. В том числе в его кремлёвской квартире, куда однажды П.Капанадзе приехал со своим сыном Вахтангом. Старший сын Сталина Яков и Вахтанг сблизились и тоже стали друзьями. Впоследствии оба погибли в Великой Отечественной войне.

Любопытно, что однажды, ещё до войны, Сталин в день рождения друга прислал тому поздравительную телеграмму, в которой назвал его народным учителем. Вскоре почти целый номер ежемесячного журнала «Советский Союз», который печатался на нескольких иностранных языках и распространялся не только в СССР, но и в других странах, был посвящён народному учителю Петру Капанадзе. Причём, ни разу не упоминалось, что тот является другом детства Сталина. Позднее Капанадзе написал короткие воспоминания «Детство и юность вождя», вышедшие брошюрой в тбилисском Гослитиздате. Она была переведена и издана также на русский языке.

Касательно братьев Эгнаташвили, один из которых тоже принимал участие в описываемой Акакием Васадзе встрече, то важно отметить следующее.

Васо (Василий) и Сандро (Александр) Эгнаташвили – немного загадочные фигуры. Их называют сводными братьями Сталина. Это отголоски сплетен о том, что подлинным отцом Сталина является закадычный приятель Виссариона Джугашвили и его семьи – Якоб Эгнаташвили. Никаких документальных подтверждений тому не имеется. Сплетни вообще имели не горийское, а иностранное происхождение, распространялись и распространяются с заведомо порочащей и другими провокационными целями. Их подхватили недобросовестные отечественные историки, которых правильнее был бы отнести к собирателям пересудов, кривотолков и всякого худословия. Если им нужны факты по исследуемой теме, то только «жареные». Если их интересует что-то в личной жизни объекта исследования, то только «клубничка».

Однако сущая правда, что Якоб оказывал материальную помощь семье Джугашвили. Прежде всего, это относится к периоду острого бедствования семьи, когда мать Сталина, оставшись одной и фактически разведённой, зарабатывала на жизнь тяжёлой подённой работой. Об этом, в частности, довольно подробно рассказала она сама в своих воспоминаниях, записанных в 1935-м, за два года до её смерти. Её воспоминания долго хранились в архивах, пока в 2012 г. не были опубликованы в Грузии. Мне довелось переводить их на русский язык, и в 2013-м они были изданы в Москве «Алгоритмом» под заголовком «Мой сын – Иосиф Сталин».

Сыновья Якоба были действительно близки к Сталину. Отношения всех троих отличала искренность и преданность друг другу. Неслыханный по меркам позднего СССР факт: Васо, пока даже не являясь членом партии, стал в 1938 году секретарём Центрального Исполнительного Комитета Грузинской ССР – органа, предшествовавшего Верховному Совету. Затем В.Эгнаташвили соответственно стал секретарём Президиума Верховного Совета ГССР и пребывал на этой должности до 1953 года.

Конечно, вскоре он был принят в ряды ВПК(б). Однако сталинская кадровая политика выгодно отличалась от более поздней тем, что многим беспартийным доверяли довольно крупные посты – вплоть до директоров заводов и наркомов. Во главу угла ставились деловые и политические качества человека, а не его формализованная принадлежность к партии большевиков. Не зря ещё полвека назад в нашей десталинизированной стране возникло острое, как бритва, противопоставление: есть партбилетчики, а есть коммунисты.

Другой брат, Сандро, состоял в охране вождя и даже, как сообщается в некоторых источниках, был заместителем начальника охраны – Н.С.Власика. Александр Эгнаташвили пользовался настолько большим доверием вождя, что, помимо прочих обязанностей, фактически выполнял роль личного дегустатора еды. Он постоянно находился рядом со Сталиным, сопровождая его во всех поездках по стране и за рубежом. Дослужился до звания генерал-лейтенанта.

Небезынтересной является одна реальность, связанная с Сандро. В подчинении у него находился опытный и проверенный повар, который в своё время работал у приснопамятного Григория Распутина, а позже у В.И.Ленина. Это был дед нынешнего президента Российской Федерации В.В.Путина – Спиридон Иванович Путин. Ещё на заре своего президентства Путин однажды с гордостью поделился этим немаловажным фактом из истории своей семьи. Но отметил, что дед был настоящим чекистом, до последнего верным долгу, и не раскрыл ни одной тайны своей выдающейся карьеры, кто бы и как бы не упрашивал рассказать о ней.

Бесценные воспоминания

Воспоминания А.А.Васадзе бесценны хотя бы потому, что лишены всякой конъюнктуры. Как любой мемуарист, он тенденциозен, пристрастен, ибо избежать этого трудно, чаще невозможно, да и стоит ли. Однако он не побоялся того, что выраженное им мнение противоречит официальной точке зрения на эпоху, по праву носящую имя «сталинская».

Автор попытался восстановить правдивую картину способом, который ему представлялся самым правильным: честно, без прикрас описать увиденное и услышанное не кем-то, а им лично. А также – поведать, как именно всё это было им прочувствовано и понято. Он практически ничего не пересказывает, ни на что и ни на кого не ссылается, хотя дружил со многими знакомыми вождя и наверняка не раз слушал их увлекательные истории.

Васадзе, хотя и бывал в жизни хладнокровно-сдержанным, повествуя, даёт волю своей в общем-то открытой натуре, ничуть не стесняется выхода собственных эмоций. А повествует он, к слову сказать, только о трёх проведённых со Сталиным днях. Кто-нибудь с пренебрежением удивится: общался со Сталиным ВСЕГО три дня? Сам Васадзе с гордостью ответил бы: ЦЕЛЫХ три дня!

Проницательный ум, профессиональная наблюдательность дали ему возможность подметить и образно нарисовать интересные черты характера Сталина.

Как выясняется, очень простые и вполне человеческие черты, которые не вязались со стереотипами, искусственно насаждавшимися антисталинцами вчера и продолжающими заниматься этим сегодня. Акакий Васадзе полагал, что его откровения о днях, проведённых в непосредственном контакте с вождём, сослужат добрую службу будущим исследователям.

Другими словами, он не преподносит нам истину. Он показывает, что лишь сподобился добыть мельчайшую крупицу её, которая наряду с другими малыми и большими составляющими формирует истинное знание. Он помогает пытливому книгочею поразмыслить над тем, кем мы были и кем стали, а главное – кем будем…

Автор нигде не упоминает, на каком языке велись разговоры во время описываемой встречи. Можно лишь предположить, что на грузинском. Ведь в данном конкретном случае вышло так, что все приглашённые оказались грузинами. Разговоры, конечно, могли происходить и в смешанном виде – то на грузинском, то на русском. Известно, что Сталин неукоснительно соблюдал правило этикета, которое требовало поддерживать беседу только на русском языке, если среди присутствовавших находился хоть один этнический русский. Тому есть подтверждение и в мемуарах Чарквиани.

В пользу того, что диалоги велись преимущественно на грузинском, свидетельствует факт обращения Сталина ко всем на «ты». Для русского гостя это выглядело бы бестактным, однако в традиции грузин совершенно естественным является поведение, когда старший по возрасту называет младшего или ровесника, даже незнакомого, именно на «ты». Обращение на «вы» в этом случае выглядело бы ненатуральным, вычурным, а то и неуважительным.

В конце мемуаров А.А.Васадзе помещён составленный мною глоссарий, куда вошли географические, этнографические, прочие термины и понятия, тоже вызывающие вопросы у массовой аудитории. Соответствующие места в тексте выделены курсивом и помечены номерами в квадратных скобках. По этим номерам легко отыскать соответствующую статью глоссария.

Он состоит из 19 статей. Но объясняемых лексических единиц больше; некоторые сведены в группу под одним номером, ибо в тексте содержались в одном предложении. Многие лексические единицы являются нестандартными, диалектными, малораспространёнными либо вовсе неизвестными за пределами национального ареала. Все объяснения приведены в той последовательности, в какой встречаются на страницах произведения. Как и полагается словарным статьям, они чрезвычайно сжаты. Лишь один раз я нарушил требование краткости, и статья в глоссарии о тамаде получилась сравнительно большой.

Думаю, читателям мемуаров Акакия Васадзе предстоит совершить увлекательное и полезное путешествие в недалёкое прошлое несуществующей ныне державы, у руля которой в дни её подлинного величия стояла политическая фигура мирового значения – Иосиф Виссарионович Сталин.

В Грузии его знают все

Теперь пора обратиться к воспоминаниям Кандида Несторовича Чарквиани, озаглавленным «Сто встреч со Сталиным». Русскому читателю этот человек, в сущности, неизвестен. Между тем, в Грузии его знают все. Он был первым секретарём Центрального Комитета Коммунистической партии республики. Да ещё в какие годы – в сталинские! Возглавил республику ещё до войны, а оставил свой пост всего за год до смерти вождя.