О чем молчит психолог? Книга про целительную силу терапии глазами специалиста и его клиентов

скачать книгу бесплатно

– Я ни в коем случае вас не осуждаю. Я понимаю, почему вам на этот раз не хватило сил защититься. Стыд заставляет нас чувствовать себя бессильными. Если мне стыдно, то я ни на что не имею права. Помните, мы говорили об этом? – Евгения кивает. – Нам начинает казаться, что мы не имеем права просить о том, чего мы хотим, или отказываться от того, чего мы не хотим. Нам кажется, что мы не заслуживаем хорошего отношения. Мне очень хочется здесь возразить и сказать, что любой человек имеет право защищать себя, всегда. Более того, лучше нас самих никто и никогда не сможет нас защитить.

Я смотрю на Евгению, и мне кажется, что она все еще очень напряжена.

– Евгения, давайте поиграем? – говорю я легко.

– Поиграем?

– Да. Вы будете собой – человеком, у которого есть рабочий график. Скажите, в какие дни вы бы точно не смогли приходить на сессии?

Евгения занята в понедельник, вторник, четверг и пятницу. Отлично. Я объясняю правила игры.

Сейчас я буду провоцировать Евгению и намеренно ее подначивать и фрустрировать[6 - Намеренно вводить человека в состояние беспомощности, когда он не может удовлетворить свои потребности и желания.]. Ее задача – попробовать отстоять себя. Нам не нужно заботиться о реализме. Мы можем показывать эмоции преувеличенно, можем звучать нарочито или наигранно. Можем баловаться. Все можно. Это всего лишь игра.

– Вы хотите поиграть, Евгения?

– Я не против.

– Итак, Евгения, представьте, что сегодня – тот самый день, когда я вдруг решила вопреки всем договоренностям перенести наши сессии со среды. Теперь пятница – единственный день, когда я могу вас принимать. Приходите, пожалуйста, в пятницу в одиннадцать утра, – я делаю паузу. – Что вам хочется мне ответить?

Евгения замолкает, а потом говорит, что начала судорожно прикидывать, с какой коллегой могла бы поменяться сменами, чтобы прийти ко мне в пятницу.

– Евгения, а вам это удобно?

– Нет.

– Вы хотите, чтобы вам было неудобно? Чтобы вам нужно было пройти через такое количество трудностей, чтобы встретиться со мной?

– Нет, не хочу.

– А как вы хотите?

– Я хочу, чтобы вы оставили за мной мое время, – очень тихо и робко говорит Евгения. Видно, что это дается ей нелегко.

– Это стыд помешал вам сказать об этом громче?

– Да.

– Скажите сейчас громко, но только своими словами: «Ольга, мне неудобно, я не хочу ходить по пятницам. У нас с вами была договоренность. Принимайте меня, пожалуйста, по средам. Для меня это важно».

Евгения говорит. Я прошу сделать это еще раз. Она повторяет. И снова. Я вижу, как она расслабляется, входит во вкус, даже начинает смеяться. Я прошу повторить еще раз, только на этот раз – серьезно.

– Среда – это мой выходной, Ольга. В другие дни я не могу. Оставьте, пожалуйста, за мной мое время, – и я наконец слышу в ее голосе твердость.

– Замечательно! Что вы чувствуете, Евгения?

– Воодушевление! И еще гордость и радость.

– А стыд?

– Не стыд… скорее неловкость.

Я думаю, что уменьшить тяжелое, неприятное чувство стыда, превратить его в неловкость, а попутно обнаружить радость и гордость в рамках одной игры – это очень здорово, и делюсь с ней этой мыслью. Она улыбается мне, глядя в глаза.

– Вам понравилось, Евгения?

– Да, очень!

– Как вы думаете, почему вам удалось отстоять свои границы сейчас и не удалось это сделать в жизни, в ситуации с начальницей?

Она замолкает. Я люблю, когда на сессиях возникает тишина. Она дает клиенту возможность поискать ответы внутри себя. Не хвататься за первую пришедшую в голову мысль, а взглянуть на ситуацию с разных сторон и узнать о себе что-то новое. Пауза и мне дает возможность побыть внутри себя со всем, что сейчас происходило между мной и клиентом.

– Я не знаю. Может, потому, что мы с вами играли. Или потому, что я знала, что с вами так можно, а с другими, мне кажется, нельзя, – говорит Евгения спустя какое-то время.

Интересно.

– А как же вы поняли, что со мной можно?

– Вы ведь психолог, вы более принимающая и поддерживающая, чем другие. Мы с вами на сессии, работаем. То, что происходит здесь, не может происходить между мной и другими людьми.

– Евгения, давайте на этом остановимся. На предыдущих сессиях вы никогда не пробовали отстоять себя. Может быть, в этом просто не было нужды, и я вас не фрустрировала. Но знали ли вы тогда, что со мной «так» можно?

– Наверное, нет. Но могла догадываться.

– А когда вы об этом узнали?

– Сегодня.

– Но ведь я и раньше была вашим психологом. Что изменилось сегодня? Как вам удалось узнать, что в наших отношениях у вас есть право защищать себя?

Она молчит. Думает. Я не мешаю.

– Я попробовала. Попробовала, и у меня получилось, – она начинает улыбаться.

Мы говорим с ней о том, что никогда не сможем оказаться в голове другого человека и предугадать его реакции на наши действия, в частности, на попытку защитить собственные границы. Не стоит решать за другого человека, как с ним «можно» себя вести, а как «нельзя».

Зато мы можем решить, как можно и нельзя с нами.

На прощание я вновь прошу Евгению наблюдать за собой и отслеживать реакции в моменты, когда кто-то пытается нарушить ее личные границы.

Что происходит с клиентом

Часто случается, что мы сами наделяем людей такой значимостью, что начинаем их бояться. Причем их авторитет, как и наша робость, могут быть никак не связаны с реальным положением дел.

Нам почему-то кажется, что мы не можем сказать партнеру о том, что нам обидно или больно. Начать сложный разговор с другом. Или, как в случае с Евгенией, отказать начальнице. Мы думаем, что не имеем права высказаться, что нам не позволят это сделать. Мы будто ждем, что нас накажут: молчанием, игнорированием или хуже – от нас откажутся.