скачать книгу бесплатно
25. Моральная старость
Основные механизмы и корпус «Сонного ящера» были, конечно же, построены давным-давно. Еще в те времена, когда маленький Тутор семенил вместе с братишкой в школу, «Ящер» уже перепахивал долины Эйрарбии и обстреливал с дальней дистанции спрятанный за горизонтом Умброфен. Это были славные героические времена и развешанные там и тут внутри «горы» позолоченные таблички подробно докладывали любому желающему о подвигах «Ящера» и его мужественного, списанного по старости, экипажа. Каждый мог убедиться, что предсказания теоретиков о том, будто бы со временем, механизмы станут морально устаревать быстрее, чем изнашиваться, не оправдалось для всех возможных случаев.
«Сонный ящер» являлся ярким представителем одного из таких казусов. Его сроки службы в военно-земноводных силах Республики переплевывали выслугу многих кабинетных маршалов. Однако прогресс на Гее все же не зацикливался окончательно, а потому, без вмешательства извне, «Ящер» давно бы превратился в великанский музейный экспонат, в ржавый и изношенный скелет, негодный, в принципе, и для музея, поскольку и в таком качестве, любой сложный механизм требует капитального ремонта.
Понятное дело, в своей железной жизни, подвижная крепость множество раз ремонтировалась и несколько раз основательно модернизировалась. Ушли в былое чудесные супер-калибры, некогда умеющие забрасывать в стратосферные выси восьмидесятитонные болванки со старательно закачанным в нутро напалмом. Разобрали и отбуксировали в переплавку баллисты запуска истребителей, вслед за предназначенными им реактивными летунами, по понятным всем и каждому на Гее причинам. Четырехгусеничные танки «Циклопы-2», принайтованные в брюшной полости «боевой горы», и те, несмело заменились новым поколением бронированных машин. Всякие важные мелочи, типа локатора кругового обзора, когда-то складным пятидесятиметровым флюгером, винтящего воздух в верхушке гига-танка, сменились плоскими и даже округло-облегающими каркас антенными решетками, способными мгновенно огибать горизонт, не стирая подшипников и не тратя смазки. Правда, большие калибры не ушли в полное предание, просто заменились более экономичными, чуть менее массивными стволами, и являлось ли это прогрессом по существу или замаскированным отступлением перед физическими ограничениями, наложенными природой, понять с первого взгляда было нельзя.
Достаточно любопытные могли найти объяснения в некоей «качественной смене вех», или все в том же «переходе количества в качество», однако внимательный, трезвый ум вылавливал во всей сумме «ящерных» модернизаций дикую смесь прогресса и регресса одновременно. Это было материальное подтверждение коллапса разума, забравшегося на древо познания достаточно высоко, но, к сожалению, заблудившегося в дебрях. Он не знал, как выбраться, зато прекрасно чувствовал, что раскачивается на тонкой ветке-отростке эволюционного тупика уже начавшей трещать под его весом: ветка утончалась в нить, и любое движение по ней, и даже отсутствие такового, вело к катастрофе.
Однако среди всех спорных усовершенствований, одно, введенное четыре цикла назад, явно свидетельствовало о не сгинувших насовсем прорывах гениальности. В отличие от своих собратьев, и от самого себя в старинных баталиях, «Сонный ящер» перепрыгнул бич и ахиллесову пяту «боевых гор» прошлого – он научился двигаться практически бесшумно. К сожалению, огромные «противофазники» подавляли дисгармонию шума только на малых скоростях, но ведь и это, при массе более миллиона тонн, явилось эпохальным достижением. Понятно его тактическое значение еще больше повышалось при сохранении в тайне. Может, именно поэтому новшество не распространилось повсеместно и основное количество подвижных крепостей его не имели?
Так что «Сонный ящер» был исключением, по крайней мере, на этом фронте.
26. Проблемы разведчиков
Самым главным оружием «Сонного ящера», помимо гигантских пушек, являлось знание окружающей действительности. Львиную долю этого знания он получал с помощью вмонтированного в борт загоризонтного локатора. Тот, в свою очередь, функционировал на принципе многократного переотражения радиоволн от ионосферного слоя и от поверхности Геи. Из-за этого принципа действия «загоризонтника», у технического персонала, занятого обработкой данных, пухли головы от запоминания таблиц показывающих высоты зависания ионосферного слоя в зависимости от времени суток, летнего или зимнего сезона, а также активности Великих светил. Ведь из-за любого перечисленного фактора ионосфера скакала в небе по высоте не просто на сотни метров, а иногда на десятки километров. Понятно, что в этом случае происходило: посланный в небеса электромагнитный сигнал отражался к Гее много раньше или много позже, порой на сотню или более километров. Представьте, какие рассогласования в местонахождении попавшихся в луч объектов, какие ошибки в определении дальностей возникали бы у технических разведчиков если бы они не ведали о закономерностях взлетов и падений ионосферного слоя.
Сейчас вся эта техно-геодезическая эквилибристика, все эти секретные таблицы и графики выверенные десятилетиями наблюдений (никто уже не может установить, сколько сотен или тысяч геодезических шаров – нарушителей границы Эйрарбии – пришлось в свое время забросить, дабы выяснить причуды воздушных масс перемещающихся над Империей) перечеркнули по случаю произведенного на эйрарбаков атомного нападения. Из-за мощных и сверхмощных взрывов все законы перемещения слоя нарушились. Кроме того, верхние ярусы атмосферы загадила радиоактивная пыль, а поскольку она сама по себе излучала, то следовательно тоже создавала свои собственные ионизационные слои. Для технических разведчиков это стало просто бедствием. По иерархической цепи управления «Ящером» волна первоначальной паники докатилась до генерала Тутора, однако он со спокойной уверенностью отразил ее удар.
– Вы что? – с холодной прямотой гаркнул он на бледного от недосыпания и проживания в замкнутом мире начальника отдела технической разведки. – Вы впервые услышали об атомных бомбах и их поражающих факторах? Почитайте новые, сов-секретные инструкции приготовленные Мозговым Центром загодя. Я в курсе дела, вице-полковник Арта-Лал. Безусловно, обеспечение вашего, то есть, нашего «дально-глаза» есть приоритетная задача. В ваше распоряжение поступают все необходимые для разведки ионосферы мощности.
Конечно, во многом это были только слова. В первую очередь Тутор-Рор имел в виду использование газовых аэростатов, которых на борту «Ящера» имелось неисчислимое множество. Однако реальный, раскинувшийся за бронированным бортом мир внес в уверенность распоряжений свои жесткие коррективы. Повышенная ионизация воздуха усложнила прохождение радиосигналов, что затруднило управления беспилотными летательными средствами. Кроме того, сам принцип постоянного управления грозил демаскировать «боевую гору», ведь легкие аэростаты не могли тащить на себе большие, остронаправленные антенны. Помимо этого, неизвестно куда занесут легкие шары, сошедшие с ума, ветра. Кто мог гарантировать, что лопнув где-нибудь в отдалении, их ошметки, вместе с аппаратурой, не попадут в хищные руки какого-нибудь МЮКР – Министерства Южно-континентальной разведки Эйрарбии? Да, разумеется, на аэростатах, как на любом уважающем себя разведывательном аппарате имелся механизм самоликвидации, но много ли взрывчатки можно приладить к системе, главным назначением коей является подъем в стратосферные выси? Да и где гарантия, что сигнал на самоликвидацию доберется сквозь исследуемые ионизированные облака?
Так что дилеммы плодили одна другую, как сообщество попавших в благотворную среду обитания микробов. Для их разрешения был применен отработанный и известный любому военному начальнику способ: там, где не может справиться техника, лучший вариант – использование людей. После недолгого совещания Тутор-Рор, скрипя сердцем, передал в распоряжение Арта-Лала дирижабль марки «тянитолкай-6», под названием «Парнокопытный».
27. Выбор тактики
Трудно сказать, что было лучшим методом для «Сонного ящера» в теперешней ситуации: врыться в Гею-маму, на пару десятков метров, тем самым еще более повысив свои защитные качества против ударной волны, или непрерывно двигаться по округе, сбивая настройку возможным боеголовкам. Имеется в виду, лучший метод против вероятности обнаружения эйрарбаками и попадания на мушку их атомных батарей. И тот, и другой вариант владел, в этом плане, некоторыми плюсами, но одновременно и достаточным количеством минусов.
Например, очень удобно сидеть, окопавшись, создав круговую оборону: ядерно-термоядерное топливо экономится; материальная часть движителей «горы» не изнашивается; механики заняты профилактикой, а не устранением уже случившихся ЧП; окружающая местность исследована вдоль-поперек и даже далекие пространства внимательно «прощупаны» локаторами, все холмики-выпуклости нанесены на оперативную карту. Пусть «баки» попробуют в таких условиях подобраться!
Но! Не привлечет ли странная покатость рельефа, застрявшая на местности, повышенное внимание приверженцев императора? Вдруг они, поднакопив статистики, решат, что данное местечко донельзя странновато – эдакое подобие Лысой горы, или какого-то аналога тутошнего планетарного фольклора; ладно возвышение-холмик, странно совпадающий по линейным характеристикам со стоящими на вооружении врага гига-танками, так еще не подобраться к нему – что не полетит, не поедет в его сторону, разобраться и глянуть вблизи – исчезает бесследно. Не знает мир Геи Бермудских Треугольников, может потому что пропажу кораблей-самолетов всегда привычней списывать на стагнацию войны, но здесь, похоже, что-то таковое есть. Да и вообще, странное это место: идет оттуда постоянная радиолокационная активность, и хоть путает она свой фокус, при длительном, даже пассивном, наблюдении выявить его вполне по силам. И значит, все-таки, не лучший метод для «Сонного ящера» спокойное сидение на бережку.
Да и вообще, не для того его на Эйрарбию забросили, чтоб экипаж в лености и покое прозябал. Задача его – иметь непрерывный, но достаточно осторожный контакт с Восемнадцатой Береговой армией Эйрарбии. А значит, второй метод! Постоянная механичность шастанья по близкой и далекой округе.
Да, здесь есть свои плюсы. Наносим удары по подтягивающимся к побережью эйрарбакским дивизиям с разных сторон; встречаем их то тут, то там. Но, оправдана ли такая бравая беготня? У «Ящера» и без того достаточно приличная зона обстрела. К тому же, что касается стрельбы: во время движения, точность ее падает. А еще, носясь без остановок, некогда сбросить, либо принять на борт обычные танки: без них, поход «боевой горы» исключительно разорительная акция – не всегда, и не везде можно разрешить вопросы метровым калибром. И значит, хоть иногда, гига-танк должен останавливаться и касаться грунта не только сверхплотной воздушной подушкой. Следовательно, тактика, выбранная генералом Тутором, самая правильная. И доказывает она свою правильность хотя бы тем, что «Сонный ящер» по сию пору не продырявлен насквозь.
28. Спланированный риск
Для того чтобы «Парнокопытный» смог забраться выше тактико-технических ограничений, над ним целые сутки колдовали техники, напрочь снимая оружие и броневые листы защищающие кабину. Стягивать щиты пехотного отсека не пришлось, его отсоединили целиком. Кроме того, к лопастям прицепили специальные удлиняющие насадки, предназначенные для использования в высокогорьях, где дирижабли-геликоптеры вынуждены действовать в условиях разряженного воздуха. После этого экипаж «тянитолкая» вначале уменьшили – убрав ненужных теперь стрелков и прочих профессионалов по системам подвесного вооружения, а затем снова дополнили – правда, всего двумя специалистами по вроде бы невоенным, атмосферным наукам и еще тремя локаторщиками. Поэтому в полет отправилось девять человек.
Вначале все шло гладко. «Парнокопытный» начал подъем не сразу, а удалившись от «Сонного ящера» на пятьдесят километров. Понятно, что это делалось в целях соблюдения маскировки, ведь научно-исследовательский «тянитолкай» собирался производить многократное зондирование атмосферы. Связь с бортом поддерживалась с помощью пересылки сверхплотных закодированных «пакетов» – сигналов маскирующихся под общий помеховый фон. Через некоторое время командир, теперь уже не слишком боевой, но тем не менее, военной машины, с восхищением доложил, что «Парнокопытный» достиг невиданной для летательного аппарата такого класса высоты – пятнадцать километров. После этого вынесенные за борт приборы начали уверенный сбор информации об окружающем мире. К удивлению экипажа здесь, наверху, оказалось не на много светлей, чем там, в укрытом пылевым одеялом мире. Однако военные аналитики, те, что парили в высоте и те, что производили расчеты в бронированном нутре «горы» лишь пожали плечами – они и так, из теории, прекрасно знали, как далеко забросят копоть и пыль заряды стратегического уровня.
Одетые в кислородные маски люди работали не покладая рук. Подчиненная им техника зондировала атмосферу во всех направлениях. Ионизационный слой изучался не только на предмет отражения лучей «загоризонтника», но еще для выяснения возможностей связи и многого другого. Дирижабль имел большой запас коллоидного топлива, ведь он должен был произвести наблюдение за ионосферой в разные периоды суток. К ночи, за счет расхода горючего «Парнокопытный» несколько облегчился и командир корабля рискнул подняться еще выше, побивая свой недавний рекорд. Высоту подъема «тянитолкай» мог измерять несколькими способами: прямым, и самым надежным, с помощью датчика внешнего атмосферного давления; производя эхолокацию поверхности Геи; а так же, по подсказке наблюдателей «Сонного ящера». Все три способа подтвердили новое достижение – восемнадцать километров. Кто мог знать, что столь рекордный результат приведет к трагедии?
«Парнокопытный» находился значительно выше тропопаузы – границы между тропосферой и атмосферой. В нормальные, неядерные времена она располагалась в двенадцати километрах от поверхности, однако сейчас, несмотря на то, что эффект «синхронного задувания солнц» только начал себя проявлять, тропопауза уже обвалилась вниз на целых два километра. Смотрящие в будущее далёко аналитики «горы» и уж конечно, ученые спрятанного где-то в океане Мозгового Центра со странным, противоестественным интересом ожидали, что последует дальше. Ведь если падение тропопаузы продолжится, это неминуемо приведет к катастрофически резкому уменьшению выпадения осадков и следовательно радиоактивные вещества, пыль, газы и дым задержатся в атмосфере очень надолго. Этот сценарий не сулил ничего хорошего климату Геи в целом.
К ночи в радиосвязи между фланирующим в выси «тянитолкаем» и «боевой горой» наметились перебои. Возможно, вносили свою лепту природные факторы, а может (это было самым скверным, но вполне вероятным предположением) противник, обнаружив канал связи, начал целенаправленно забивать его помехами. Даже в первом случае это не сулило ничего хорошего, а во втором и подавно. Однако прерывать плановые наблюдения сейчас, в самом разгаре, было бы просто преступно. Не зная точное расположение ионизированных слоев «Сонный ящер» походил на близорукого, которого снабдили очками предварительно не замеряв дефектность зрения. Да, временами он что-то видел, но какое расстояние отделяло его от мельтешащих на экранах предметов? Если бы задание полученное «Ящером» ограничивалось самообороной, возможности обычных, не загоризонтных РЛС вполне хватило бы, однако подвижная крепость должна была вести разведку. Нашему «больному» нужно было до жути точно знать возможности своих «очков».
Конечно, зависший в темной высоте «Парнокопытный» рисковал, но вокруг вершилась война – риск и так являлся неизбежным спутником солдата. Однако прекращение эксперимента на данный момент, когда до условного утра оставалось несколько часов, привело бы к срыву всего предыдущего задания. Затаившемуся в пыльном холоде Геи «Ящеру» знание ионосферных вывертов требовалось позарез. И дирижабль-геликоптер продолжал накручивать в небе неторопливые эллипсы.
29. Совершенно секретно. Выводы экспертной комиссии по разработке темы «Синхронное задувание солнц»
Документ 3
Как выяснилось, в плане воздействия дыма, флуктуации характеристик атмосферы не только Эйрарбии, но и всех Геи, зависят от количества взрывов над промышленными центрами Империи сильнее, чем от чего-либо другого. Безусловно, множество ударов будет нанесено по объектам расположенным на значительном расстоянии от районов с высокой урбанизацией. Это отдельные базы, удаленные от «постороннего глаза» военные штабы, склады боевой техники. Они могут размещаться в пустынях, горах. В этом случае, даже при вынужденном применении по ним очень сильных зарядов (допустим, в виду помещения их в глубину скальной породы), это все равно не приведет к значительным, тем более долговременным, пожарам. Некоторое исключение, на взгляд дилетанта, представляет размещение штабов, или чего-то еще, в лесах. Однако пожар в лесу, как выяснилось в результате эксперимента проведенного на Синих островах, не может быть сопоставлен с аналогичным явлением в городе.
Некоторые, успешно разоблаченные Расовым Комитетом, представители науки, к примеру, так называемые «мягкотелые», считали приемлемым вести с Эйрарбией «мягкую войну». В этом мифическом процессе предлагалось наносить удары только по военным объектам. В задумку представленного исследования не входит разбирать политическую и военную несостоятельность предложенного метода. Да и нет смысла, он давно рассмотрен досконально даже в открытой печати. Тем не менее, нам следует обратить внимание вот на какую деталь. Поскольку многие однозначно военные цели расположены в районах с развитой урбанизацией, применение по ним высокоточных, слабых ядерных снарядов все равно приведет к пожарам в городах. Хуже того, к тлеющим, долговременным пожарам. Следовательно, во избежание последних, гораздо рациональней взрывать в таких случаях мощные боеголовки, подрывы которых приведут к полному разрушению и быстрому выгоранию не только военной цели, но и окружающего, либо расположенного рядом мегаполиса.
Потому, при любом сценарии потенциально-превентивного нападения, удар будет наноситься непосредственно по промышленным предприятиям и по городам Империи. И вот, оказывается, итоги данной акции могут быть крайне тяжелыми. Естественно, имеется в виду не тяжесть следствий для расы эйрарбаков, их судьба предрешена историей и эволюцией. Рассматривается тяжесть воздействий на климат в результате выбросов дыма.
После потенциально-превентивного удара Республики по Северному материку, на нем возникнут десятки тысяч интенсивных пожаров. Каждый из них будет охватывать территорию от сотен до десятков тысяч квадратных километров. Пожары воцарятся над городами, углеперерабатывающими предприятиями, хранилищами стратегического запаса нефтепродуктов Империи, лесами и полями. Интенсивность и количество пожаров будет беспрецедентным в истории трехсолнцевой вселенной. Потому, точных данных о масштабах выбросов дыма пока нет.
Следовательно, излагаемые далее выводы Мозговый Центр получил путем экстраполяции результатов измерений, проделанных при пожарах гораздо более скромного масштаба. Потому, при определении количественных показателей образования дыма возможны, и даже неизбежны, значительные ошибки. И будет большой благостью Рыжей Матери и всех остальных богов, если расчеты ошибочны в большую, а не меньшую сторону…
30. Природные факторы
Их накрыло неожиданно. Возможно они могли сообразить раньше, по усилившейся плотности помех, однако явление с которым они столкнулись было абсолютно новым фактором. Даже футурологи заблаговременно предсказывающие парадоксы «синхронного задувания» не могли этого предвидеть. Вселенная, тем более сильно потревоженная, часто преподносить смертельные казусы зазевавшимся.
Несмотря на то, что «Парнокопытный» зависал достаточно высоко, он, тем менее, не достиг границы ионосферы. Поэтому его узконосые локаторы пялили свои раструбы вверх, хотя и под разными углами. Из-за этого он не слишком часто «озирался» по сторонам. Воздушные массы на почти двадцатикилометровых высотах несутся достаточно быстро, однако сам воздух более разряжен и потому ветры обладают как бы разжиженной силой. Явление с которым столкнулся «тянитолкай» противоречило общепринятым нормам, это было относительно плотное образование чем-то похожее на смерч, однако в отличие от него крутящее свою карусель в другой плоскости. В общем оно представляло собой нечто похожее на гигантский тороид подвешенный в высоте и гоняющий внутри своей структуры закольцованную воздушную массу.
Конечно, если бы это было все его свойства, дело для «тянитолкая» закончилось бы не так трагично. Разумеется, имей он на борту менее опытных пилотов – что в принципе, в условиях абсолютного дефицита топлива, было общепринятой нормой – даже само неожиданное всасывание в кольцевой поток могло бы привести к гибели. Однако за штурвалы «Парнокопытного» держались асы и их мгновенные инстинкты относительно быстро стабилизировали ситуацию. Вначале дирижабль лег на бок, одновременно его поволокло вверх, но все же, быстро развернутые в поворотных цапфах, двигатели не дали машине опрокинуться. Кое-кого из исследователей порядочно тряхнуло, но их пристегнутые к креслам тела остались целехоньки. В это время упирающийся что есть мочи «тянитолкай» уже тащило в темноту. Вихревой поток сорвал непомерно далеко выдвинутую параболическую антенну. Примерно десятую долю секунды она не могла расстаться с летающей машиной, натягивая плетение из гибких волноводов. Затем все-таки сорвалась, обрела самостоятельность и, презрев гравитацию, новорожденной «летающей тарелкой» умчалась ввысь. Волноводно-кабельную связку сорвало с крепления, а натяжение дернуло ее назад. Ожившей металлической змеей она изогнулась и атаковала передний тяговый винт. С неслышным в окружающей кутерьме визгом, умчались куда-то его хрустальные ножи. Волноводы тоже перерубило, так что они даже не успели вывести из строя нанизанные на единую ось вторую, третью и четвертую винтовую пару. Это было везение, но все-таки «Парнокопытный» потерял часть своей мощи. Пока пилоты отрабатывали новую вводную, которая была только одной составляющей из свалившегося на голову букета, дирижабль-геликоптер волокло дальше, гоня по краю гигантского тороида. Однако никакого знания о форме заглотнувшего их феномена летчики не имели. Главное что они делали, не прекращая работать рычагами и кнопками, было неотрывное наблюдение за радаром. Толку от этого почти не было – индикатор шел рябью, будто демонстрируя вокруг сплошные скальные массивы.
Хуже всего было то, что они не знали не только о форме, размерах и прочих геометрических казусах опасности – они ничего не ведали о его свойствах. Между прочим, разведывательные средства затаившегося вдалеке «Ящера» обратили внимание на странную засветку, но из-за усилившихся помех не смогли предупредить «Парнокопытный». Точнее, связисты послали предупреждение, и теперь кусали локти, не ведая, получено ли оно адресатом. А ведь «тянитолкаю», для уклонения от феномена, хватило бы срочного снижения всего лишь на километр. Он этого не сделал, поскольку научная работа требовала относительно стабильных исходных параметров.
А головокружительные трюки, выделываемые почти неуправляемой машиной, отвлекли всех участников от самого главного. Они попали не просто в скоростной смерч, а в смерч перенасыщенный радиацией. Возможно, именно ее присутствие подпитывало его странные свойства, ведь не могли же это делать отгороженные пылевой шторой светила? Потому, когда дирижабль-геликоптер наконец выпрыгнул из чрева таинственного тороида, прокаруселив в нем считанные минуты, все находящиеся внутри получили огромную дозу, ведь борта кабины не прикрывали даже предусмотренные конструкцией броневые листы. Всё, всё было снято ради достижения рекордных высот.
31. Совершенно секретно. Выводы экспертной комиссии по разработке темы «Синхронное задувание солнц»
Документ 4
На территориях подвергнутой ударам содержится много миллиардов тонн продуктов деревообработки. В результате пожаров, за несколько часов или дней, в атмосферу будет выброшено более трехсот миллионов тонн дыма. Примерно одну четвертую этого количества будет составлять элементарный углерод. Как доказали эксперименты, он является одним из лучших, известных на сегодня, поглотителей света, как в спектре излучения Рыжей Матери, так и Пожирателя Крови. Однако в плане последнего, имеются не до конца уясненные данные о некоторых составляющих инфракрасного диапазона, но данное исследование касается более общих процессов, потому эта деталь пока преднамеренно выводится «за кадр».
Кроме дерева, на территории городов и военных предприятий (как известно, до восьмидесяти процентов промышленности Империи Эйрарбаков работают на ее агрессивные происки, потому будет вполне правильным относить туда же и все оставшиеся заводы и фабрики, тем более что проверить каждое перед ударом не представляется возможным) до сих пор находится какое-то количество нефти и ее производных, например, асфальта и пластмасс. При их сгорании образуется приблизительно сорок миллионов тонн элементарного углерода, ведь в данном случае он составит до половины исходного продукта. На наше счастье, в настоящий период, газовые и нефтяные месторождения Эйрарбии полностью исчерпаны, иначе в атмосферу попало бы еще, как минимум, двести миллионов тонн углерода.
Использование эйрарбаками в долговременных сооружениях стекломильметола, облегчает проблему. Эксперименты показали его устойчивость к горению. При больших температурах он просто плавится и стекает вниз. Предположительно в центрах городов, перенасыщенных монументальными строениями, могут появиться новообразования, предварительно названные «стеклянными пустынями». Вторично затвердевший стекломильметол крайне устойчив к механическому воздействию. В случае его долгого плавления, на месте городов могут образоваться очень гладкие поверхности самой своей природой приспособленные для перемещения по ней тяжелых и даже сверхтяжелых машин.
Безусловно, кроме мегаполисов будут гореть еще сохранившиеся в Империи леса. Предположительно, процесс обязан совершиться в течение нескольких недель на сотнях тысяч квадратных километров. Это добавит в атмосферу еще одну двадцатую миллиарда тонн дыма. Однако в дыме растительности элементарный углерод составляет немного – менее десяти процентов. Следовательно, основным фактором изменения климата остаются городские пожары.
Какую же опасность климату они несут?…
32. Жертвы науки
Штаб военно-земноводных сил (ШВЗС) прислал рекомендательную директиву. Откуда у нее «растут ноги» можно было почувствовать по самому тону, а так же примененному лексикону. Тутор-Рор в злости и совсем не намеренно скомкал хронопластину с дешифрованным текстом. Однако эта вспышка вовсе не решала проблему. Он прямо таки видел, как где-то там, в другом полушарии, в далеких темных глубинах океана, в бронированном пузыре Мозгового Центра рдеют от счастья предвкушения тайны, потирают ладошки в предчувствии водопада скорлупы расколотых фактами гипотез полудобровольные отшельники – гениальные сливки Брашской республики. Генерал почти воочию представлял их внутричерепной зуд в ожидании новых данных о таинственном тороиде. Риск и возможные, а может и неизбежные, потери техники и людей не трогали их нисколько, ведь люди, как единичные экземпляры, не возбуждали их воображение и попросту не были их специальностью. Их интересовали большие массы и статистические единицы, которые можно складывать, вычитать, а лучше и приятнее всего, сводить к нулевому потенциалу. Однако у генерала-канонира имелась отличная лазейка, сквозь которую он мог упорхнуть из власти этих жадных ручёнок, любящих щупать калькуляторы и гнуть карандаши, возводящие в степени иерархии неизвестных. Они не имели права давать ему команды напрямую, он не относился к категории головастых мальчиков с детства заблудившихся в интегральных джунглях; а рекомендации ШВЗС? Рекомендации тем и отличаются от четко и недвусмысленно отданных распоряжений, что их можно стряхнуть с плеч, но продолжать имитировать озабоченное лицо.
Новое, невиданное доселе явление – «радиационный тороид» и так принес экипажу «боевой горы» большое количество суеты, и горя тоже, разумеется. Почти сразу после выпадения из этого нового вида смерча, пилоты «Парнокопытного» почувствовали себя плохо: тошнота, головокружение, хуже того – рябь в глазах и даже кратковременная, на несколько секунд, потеря зрения. Испытывали ли подобное остальные члены команды – исследователи радиолокации – для вождения «тянитолкая» никакого значения не имело. Может, их состояние было несколько лучше, за счет отгороженности от мира и радиации дополнительной стеной из аппаратных шкафов, но они совсем не умели управлять дирижаблями, так что будь они даже в самом добром здравии и самочувствии, для предотвращения катастрофы это бы не значило ничего: скорее наоборот, умереть в апогее здоровья было бы гораздо обиднее и несправедливей, чем слабым, заплеванным рвотой и бьющимся в судорогах существом.
Кроме человеческого фактора на «Парнокопытный» влияли и другие – технические. Во время кратковременной борьбы с заглотнувшим его тороидом, ему не только откусило винт, но еще проткнуло один из газовых баллонов. Это могло сделать парящее где-то поблизости сорванное блюдце локатора, или откушенные ножики лопастей, установить точно не представлялось теперь возможным. В силу всех этих обстоятельств люди находящиеся в «Сонном ящере» могли только молиться спрятавшимся в пыльном небе богам и сочувствовать судьбе мечущегося во тьме «Парнокопытного».
В этих обстоятельствах, никак нельзя было надеяться на удачное завершение миссии. Вначале Тутор-Рор распорядился о подготовке к полету следующего дирижабля-геликоптера, включив в экипаж медиков. Однако Бакзан-Рор, командир всей помещенной на борту «Ящера» летающей техники, воспротивился:
– Мы не знаем, что это было, генерал-канонир. Вдруг мы имеем дело с новым «баковским» оружием? Я готов вести «тянитолкай» лично, но, вы ведь в курсе, это последняя полностью готовая к полетам машина на теперешний момент. Остальные надо собирать с нуля – сейчас они в складированном виде.
Тутор-Рор хмуро кивнул и распорядился, на случай если «Парнокопытный» не дотянет до «Ящера», выпустить вовне танковую «пятерню». Он оказался прав, дирижабль-геликоптер не долетел до «горы» двадцать пять километров, но сел безаварийно; а то, что «Циклопы» с медиками уже находились снаружи, сэкономило время.
Всех облученных поместили в госпиталь. Из далекого Мозгового Центра поинтересовались их здоровьем, но, разумеется, только в плане полученных ими рентген. Конечно, это соотносилось с косвенным изучением свойств «радиационного тороида» и не с чем более, а потому генерал-канонир Тутор проигнорировал директиву ШВЗС, «о плановом сотрудничестве с учеными» со мстительной радостью. Как мало её имелось последнее время. Например, сам «Парнокопытный», к большой досаде Бекзана-Рора, да и самого генерала-канонира пришлось демонтировать на комплектующие. Их спрятали подальше и под свинцовый экран, дабы время постепенно «съело» излишнюю радиацию.
33. Железный бог генерала-канонира
Черной, нависающей громадиной, раскинувшейся вширь, и едва умещающейся в глазнице человека – вот чем представлялась ему сейчас родная боевая машина. Беззащитность этой врывшейся в землю металлической горы, ее хрустальная хрупкость перед целящимися в покатые бока плазменными шарами, перед скопищами дрожащих, в предвкушении команды на взлет, кумулятивных стрел не давала Тутору-Рору сосредоточиться, хуже того, даже заснуть – на несколько десятков минут выйти из круговорота опасности, дать разуму долгожданное, огороженное от реальности, убежище. Он страстно желал сейчас увидеть «Сонного ящера» маленькой, затерянной в бесконечности пустыни крупицей – ведь с некоторой точки зрения – с другой, нечеловеческой масштабности – это же так и было. С какого-нибудь невероятного, недостижимого наземным существом, космического возвышения, что были те сотни метров длины, тот миллиард с мелочью килограммов? Но, не получалось. Сейчас не получалось. А у тех, эйрарбакских полчищ, точнее, у их, спрятанного где-нибудь в километровой глубине, штабного центра, не получалось вообще никогда. (Он почему-то верил в уникальность своего воображения). А ведь что проще? Что есть сверхтяжелое яйцо «Ящера» в сравнении с покатостью расплесканной вокруг материковой суши?
Раньше при таких депрессиях – нет, пожалуй, такой как сейчас еще не бывало – он покидал главный пост и возносился пневмо-лифтом на верхний ярус. Здесь он, не глядя на салютующую, спешно застегивающуюся ослабленными ремнями, охрану, проскальзывал в самую маковку – в верхний «командирский» люк. Последние пять метров он карабкался по лестнице, пронизывая пирог многослойной защиты, шевелил рычаг. Мощный масляный домкрат бесшумно двигал в сторону полуметровую плиту – всегда было жаль, что нельзя откинуть в сторону или водрузить на попа обычную круглую крышку люка, как у простого, микробного, с лифтовой высоты, «Циклопа».
Затем он садился на последнюю перекладину лестницы, понятно, что более имитировал сидение чем сидел – вес тела оставался на ногах. Всегда, с завидным постоянством, в момент, предшествующий выглядыванию, в голове возникала одна и та же картина: эйрарбакская боеголовка, с высокой автономностью наведения, шарит детектором металла по распластанному внизу корпусу «Сонного ящера», нащупывает неоднородность поверхности и пикирует из стратосферной выси точнехонько во вскрывшийся проем. Он вздрагивал, словно чувствуя, как покрасневшее, дымящееся от трения железо пронизывает насквозь прозрачный студень его тела и движется далее, свертывая гармошкой ажур лестницы, свистя, словно по стволу орудия, туда вниз – к жизненным центрам сухопутного корабля.
После, когда голова оказывалась выше периметра, жуткая картина стиралась. Он ложился локтями на край, и раскинувшаяся вокруг мощь обволакивала его муравьиное тельце аурой абсолютной безопасности. Он был под защитой стального бога.
Вначале глаза застилала поверхность самого бога: тянулась и тянулась, уходя вниз, вдаль, громадина корпуса. Нет, с нее нельзя было бы соскользнуть как с детско-великанской горочки, о чем мог бы подумать незрелый дилетант, не видевший «боевую гору» вблизи: корпус был не просто шероховат от облупившейся краски, по всей поверхности тянулись бугры активной защиты против кумулятивных боеголовок; то там, то тут выступали из брони различные приспособления – антенны датчиков облучения или просто скобы лестницы, ведь надо же было как-то передвигаться поверху этого гигантского яйца. И вот, покуда глаз не привыкал, либо намеренным волевым усилием не сбрасывал с себя оцепенение ближней перспективой, замкнутый миллионом тонн железа, мир не желал размыкаться в дальнюю видимость. Впрочем, он зря старался. В редкие времена, разве что на базе, в мирном далеке прошлого, в период подготовки ко всему вершащемуся сейчас кошмару, можно было бы разглядеть горизонт – не железный, закругляющийся вниз, а настоящий – вогнуто-планетарный. Сейчас это было лишнее. И даже не в маскировке дело – хотя «Сонный ящер» всегда, следуя наставлениям по поведению на вражеской территории, стлал вокруг себе цветастую дымовую завесу (особым распределением искусственного ветрового потока и бороздами корпуса, дым не уносился куда-то к Оторванной Голове Черепахи, как поступал в обычном быту жизни, а циркулировал в нужном объеме) – уже многие недели подряд это стало излишеством – сотни расцветших накануне атомных грибов смазали палитру неба над всем северным материком. Теперь там, за горизонтом железа, стелилась, заслоняя пропасть дали, темная, бессмысленная метель. Пылевая буря стала обычной составляющей ландшафта, точнее, заменила его собой. Ну, а когда она уставала, «Сонный ящер» брал эту функцию на себя. Быть может, этой излишней активностью он выдавал «бакам» свое присутствие? Кто знает? Ведь сама маскировочная деятельность говорила, не ясно что происходит и резвится на берегу, но что-то там есть!
34. Арсеналы
А ведь где-то, действительно, целили в темноту игрушечные (сравнительно с калибром «горы») трехстволки тяжелых броне-гаубиц Восемнадцатой Береговой армии. Зазря целили. Эйрарбакские средства разведки по-прежнему не могли, с однозначной уверенностью, решить задачу обнаружения «Сонного ящера». Конечно, можно было попробовать накрыть весь район, но именно попробовать. Во-первых, никто не давал в распоряжение Восемнадцатой Береговой заряды большой мощи, по стандартам, принятым еще в ту далекую Вторую Атомную, на своем континенте запрещалось использование разовых зарядов, эквивалентных полутора миллионам тонн обычного взрывчатого вещества, но даже меньшая мощь могла быть применена по прямому указанию ИШКО (имперского штаба континентальной обороны). В целях большего дробления функций, даже части несущие охрану подвижных и стационарных складов мощных водородных бомб не входили в прямое подчинение армии, не только Восемнадцатой, а вообще Сухопутных войск. Защиту хранилищ осуществляли «белые каски». Сейчас, после нанесения по Эйрарбии тотального удара, структура управления и разделения функций силовых ведомств совсем перепуталась, однако львиная доля сохранившихся в бункерах маршалов по-прежнему боялись взять на себя лишнюю ответственность. Так что Восемнадцатая Береговая воевала тем, что имелось на вооружении.
Имелось много. В том числе атомные, нейтронные и прочие чудеса. Тем не менее, задачей Восемнадцатой в целом было не только уничтожение затаившегося где-то в новорожденной пустыне «Сонного ящера», но прикрытие берега вообще. Посему, на борьбу со вторгнувшейся в территорию Эйрарбии «свиноматкой» была брошена отнюдь не вся Восемнадцатая, а только ее часть. Весьма солидная часть, разумеется.
35. Совершенно секретно. Выводы экспертной комиссии по разработке темы «Синхронное задувание солнц»
Документ 5
Ядерные взрывы инициируют сильные пожары. Возникнут мощные восходящие, а так же направленные к очагам горения ветровые потоки. Частицы дыма, пыль, пепел, даже вода, выделенная в процессе сгорания, поднимаясь с потоками воздуха, будут добираться до высоты более десяти километров. Большая часть водяного пара, попавшая вверх из приземного слоя, охладится и сконцентрируется в облака. Однако в опытах проведенных на Синих островах, и во время Войны за Экватор, получены уникальные данные, которые опрокинули первоначальную концепцию о том, что всегда после ядерных взрывов и больших пожарах происходит выпадение осадков. Это не так. Кроме того, не подтвердилось предположение о том, что микрочастицы углерода в кучевых облаках всегда захватываются кристаллами льда. Более того, удалось установить, что некоторая часть дыма, первоначально «захваченная» каплями, попав в высоту, освобождается.
Потому, не смотря на все усилия, до сих пор сохраняется полная неопределенность, какая часть вознесенного дыма вернется на Гею с осадками. Тем не менее, в основном для простоты расчетов, мы предполагаем, что уже в первые сутки из атмосферы будет вымыто до половины элементарного углерода. Но даже в этом допущении, мы имеем не вернувшийся на поверхность остаток приблизительно в пятьдесят миллионов тонн.
Чем нам грозит эта «мелочь»? Ведь, казалось бы, при взрыве всего одной мегатонны в воздух поднимается до миллиона тонн окружающего ландшафта. И все таки…
Частицы дыма образующиеся в городских пожарах сильно поглощают радиацию Рыжей Матери, но очень слабо вторичное длинноволновое излучение испускаемое Геей. Как результат, мы получаем резкое уменьшение температуры в местах накрытых дымными облаками. Количество излучения Рыжей Матери, а возможно, и Пожирателя Крови упадет в сто раз (!). Высокая плотность облаков над уничтоженными городами сохранится приблизительно несколько дней. За это время многие микрочастицы сольются в более крупные. В результате оптические свойства дыма изменятся. Однако об этих сдвигах «параметров» известно чрезвычайно мало, непонятно даже в какую сторону будут вершиться преобразования. Здесь возможности экстраполяции резко разветвляются. Процессы, происходящие в масштабах континентов и даже в несколько меньших – так называемые мезомасштабные метеорологические процессы – на практическом уровне не изучены совсем. Может быть, дым быстро вымывается, однако одинаково вероятно, что это совершенно не так. Допустимо предположение, что значительная часть дыма останется в верхних слоях воздуха и окажет катастрофическое влияние на климат в целом…
36. Под давлением
Генерал-канонир был в бешенстве. ШВЗС вновь прислал директиву. Если бы уже сейчас он имел на «Ящере» полную власть, без оглядки на плавающее где-то в дебрях океана Бесконечности правительство, он бы отменил эту дурацкую, абсолютно ненужную, с точки зрения стратегии, новую разведывательную экспедицию. Он ясно понимал, что за люди навязали включение в ближайшие планы этой идиотской растраты сил и средств – высоколобые ребята из Подводного Мозгового Центра. Вроде бы, все в них было хорошо, как разумный человек Тутор-Рор прекрасно знал, что не только благодаря расовому превосходству Республика Брашей по сию пору держит лидирующее положение на Гее, не менее важно постоянное внимание к науке и ученым, однако слишком раздутая дальнозоркость ПМЦ в настоящий момент была совсем не к месту. Безусловно, обмен атомно-водородными ударами вещь захватывающе интересная, однако всему свое время. Неужели именно теперь, в момент столь тяжело достигнутой, весьма шаткой тактической скрытности, нужно отправлять в залив воздушную экспедицию? Запуск «тянитолкаев», к тому же двух – половины первоначального запаса (причем один требуется собрать с «нуля»), сейчас, когда «Сонный ящер» так великолепно замаскировался? Стоит ли игра свеч? Идти на риск обнаружения эйрарбаками столь удачно просочившейся в прибрежную полосу «боевой горы», ради того только, чтобы измерить где-то там, в море, глубину оставленной «Лилипутом» воронки?
Но пока, до приведения в исполнение спрятанного в голове плана, нужно было прикидываться паинькой и выполнять даже эти необязательные директивы полученные от «пузыря». И Тутор-Рор, скрипя зубами, отдавал нужные распоряжения. Он сделал только одно, сознавая, что теоретически, подвергает себя возможности расследования со стороны РНК – он заменил экипажи обоих летательных машин менее опытными пилотами. Если уж терять людей, то не столь ценных для дела. Тутор-Рор вел войну и считал эту подсуконную возню морально оправданной. Жалко было растрачивать мозговые ресурсы еще и на борьбу с собственным штабом, но уж такова его командирская судьба в сегодняшнее время.
А оба «тянитолкая» успешно взлетели и, похоже, уверенно преодолели начальные десятки километров маршрута. «Боевая гора» не вела их сопровождение локатором, не поддерживала с ними радиосвязь, но зато очень напряженно вслушивалась и всматривалась в окружающее пространство пассивными датчиками – никаких взрывов с южной стороны зафиксировано не было. Тутор-Рор периодически запрашивал разведчиков о творящихся в окружающем мире происшествиях – лишнее поползновение, свидетельствующее о повышенном нервном напряжении, ведь боевой отдел, согласно инструкции, и без того выдавал доклады о происходящем. Так, один раз, они встречно дернули генерала-канонира, доложив о засечке неизвестного летательного аппарата всего в пятидесяти километрах, скорее всего дирижабле Империи. Запрашивали разрешение на проведение активной локации. «Цель излучает сама по себе?», – спросил Тутор-Рор и – получив ответ, что только в режиме радио-переговоров – отказал. Скрытность была главным преимуществом «Ящера» в настоящее время.
37. Экономия
Нет, они не специально выслеживали эту колонну, но и оставить ее без внимания они тоже не могли. Это была судьба, предрешенное событие. Как взаимное положение Рыжей Матери и Пожирателя Крови, которое даже древние брашские астрономы вычисляли с точностью удивляющей нынешние поколения математиков. Вот кружные кульбиты самой Геи, выделывающей пируэты вокруг общего гравито-фокуса трех солнц, и гнутые эллипсы остальных безжизненных планетарных компонентов – тут дело было сложнее. С трудом, с большим трудом и с опасным сдвигом извилин, здесь можно предложить какое-то относительно вероятное решение, здесь у фаталистов развязывались руки, потому как, кроме веры, ничего более, ни формульная зыбкость, ни хрупкий хрусталь дряблых аксиомных опор, не убеждало в будущей беспечности орбитально-безопасного полета жителей Геи. Сам коридор допусков ее движения, может и освобождал планету от гибели в бездонных пучинах желтого солнца – Рыжей Матери и совсем бесконечной пухлости красного гиганта – Пожирателя Крови, но легче ли было бы мыслящим существам, если бы их шарообразный, с заселенной поверхностью, домик чиркнул только по короне какой-то из звезд? Возможно, он и не потерял бы свою кругластость, но пыхнувшие чайником океаны наверняка бы осуществили на Гее полную и окончательную стерилизацию. Вполне может быть, молитва, играющим мячиками планет, светилам была единственным фактором сдерживающим Гею в орбитальном туннеле годном для существования жизни. Сейчас эти боги-футболисты потребовали от своих почитателей жертвоприношения в достойной себя пропорции. Кто или что могло противостоять воле звезд? Только не броне-лейтенант Хорис-Тат, он почитал и верил в кровавую справедливость скрытых черными облаками светил. Так что если траектории эйрарбакской колонны и танковой «пятерни» сходились, деться от этого было некуда. Судьба!
Уже на подходе к цели и броне-лейтенант и все его люди знали, что будут иметь дело с небронированными целями. Правда, вряд ли это совершенно гражданская колонна, слишком стройно и целенаправленно она двигалась. Возможно, осуществлялась переброска пехоты эйрарбакской армии, но сам Хорис-Тат предполагал, что идет перемещение полицейской когорты, так называемых «белых касок». Стоило ли жалеть этих защитников имперского режима сверх-эксплуатации народов Северного полушария? Наказать их за неуемную жестокость являлось для броне-лейтенанта просто почетной миссией.
Вычислить где пройдет приговоренная колонна было для брашей делом плевым. Этот район значился уже относительно изученным и дорожная сеть высвечивалась на хроно-карте. Поскольку эйрарбаки перемещались по трассе, можно было предположить что большинство, может и все, мобили врага колесные. Это обстоятельство еще более уменьшало риск для танкистов, при осуществлении операции.
Когда «Циклопы» заняли позицию, автоматические зарядные машины дослали в казенники осколочные и зажигательные снаряды – бронебойные и подкалиберные были бы сейчас излишними и даже вредными выкрутасами. Учитывая сравнительную бескровность для брашей запланированной акции, «купольное» начальство полностью передало инициативу исполнителям, так что Тутор-Рор питал надежду организовать для своих «одноглазых» настоящее крещение кровью. Достаточно воевать только с призраками радарных прицелов, сейчас представился случай подмять врага под счетверенный гусеничный ковер. Так что даже осколочно-зажигательный средства поражения броне-лейтенант планировал экономить, и использовать только при первых залпах.
38. Переделка ландшафта
«Ничего себе заряд!» – присвистнул, глядя в хронопластину, Тутор-Рор. Эта была распечатка, итог разведывательной экспедиции «тянитолкаев» в залив Горманту. В центре залива, в месте подрыва «Лилипута-1», методом эхолокации, нащупано дно – семьсот метров от уровня моря. «Задет базальтовый щит!» – подумал командир «боевой горы». Однако он не был в этом уверен, не мог припомнить, в каких далях циклов он изучал геологию. «Нужно полистать справочник», – отдал он себе приказ и почти тут же забыл о нем. Более насущной загадкой был сам удачный полет «тянитолкаев» туда и обратно. Неужели у эйрарбаков царит такой бардак в передовой линии обороны? Или просто случайность? Ответа не было. Тутор-Рор некоторое время размышлял, стоит ли сообщать в ШОНО (штаб оборонительно-наступательных операций) о воздушной бреши в небе Эйрарбии. Все же решил воздержаться от собственных оценок – потребуют подтверждения, а это новый риск для техники, которая наперечет – лучше просто упомянуть о самом факте благополучного полета. Пусть штабисты самостоятельно делают выводы, у них там, в тылу, достаточно незагруженных под завязку голов.
Если бы не необходимость делать доклад о результатах экспедиции, Тутор-Рор вообще бы не упоминал о воздушном рейсе – не хотел он лишний раз «засвечиваться» в эфире. Но сверху требовали, и приходилось снова рисковать. А риск, выдать себя в сеансе связи увеличился: трансляция велась в диапазоне неспособном пробить ионосферу, эдакой эстафетой от земли к небу и обратно, причем, очень много раз. Теперь же, в связи с резким увеличением радиационного фона, сигнал затухал быстрее и мощность нужно было нарастить с солидным запасом. И как не колдуй шифровальщики «Ящера» над маскировкой передачи под естественно-природное явление, у эйрарбаков, несмотря на расовые различия, все-таки не тыквы на головах.
Тутор-Рор по новой воззрился на лист хронопластины. «И все-таки, какой заряд произвел такую титаническую работу? Город Горманту в сорока километрах – стерт. Солидный промах? или так и задумано? Пожалуй, при такой мощи, это промашкой не считается. До катаклизма в фарватере залива было, приблизительно, метров восемьдесят». Тутор-Рор снова присвистнул. «Что там еще? Ого! Предположительно изменение близлежащей береговой линии. Мать моя – Рыжая богиня! Все-таки в справочник надо глянуть».
Он поднял трубку и дал разрешение связистам на выход в эфир. Пусть далекие «головастики» ПМЦ порадуются на дело рук своих, а у нас есть другие насущные задачи.
39. Красно-зеленые призраки
И все пошло, закрутилось, заметалось и забурлило по классической схеме. Похоже, эта когорта «баковской» пехоты или «белых касок», или Кровавый Пожиратель знает, кого и чего, совсем не интересовалась окружающей местностью, разведку не вела и даже подвижный дозор впереди не двигала. Просто перла по этой отмерзшей от угасших солнц местности, не глядя вперед дальше пробитого прожектором конусного коридора; перла, как раньше, в столь недавнюю, но навсегда похороненную под зависшим в стратосфере одеялом, эпоху, когда все вокруг, от невидимых теперь холмов, до присыпанной черным снегом былиночки принадлежало Империи. Задержались, застряли, заморозились эти «белые каски» в канувшей в тартарары безопасности, в иных, миновавших временах, не поняли, что завелись теперь в этих местах новые волки, и уже они являются хозяевами окружающего времени. Они очень жестоки и не дают упиться этим временем всласть, высасывают его до капли, а встреча с ними предрешена.
И вначале, как водится, в нескучных, но суматошных, абстрактно-индикаторных переживаниях поймались, увязли в перекрестье экранов красно-зеленые призраки; и утопились пальцы в гашетках пулеметно-пушечных прелестей. И передовые машины «баков» полыхнули, с отчаянной мстительностью пережимая, давя мощью пожара, тепловые датчики «Циклопов». Но разве теперь они нужны, теперь, когда все вокруг озарялось отрывистыми вспышками танковых пушек? Сейчас они являлись такими же лишними, как вдвинутые в панели башен звукоуловители – столь нужные в разведывательном походе приборы. И наверное, несчастные полицейские не успели опомниться, привыкнуть к клочьями накатывающей из темноты смерти, не до конца поняли ее не совсем рулеточную, а спланированную кем-то избирательность, выделившую из всей массы преимущественно первые и последние машины, а уже только потом, в процессе, чрезмерно активные, начавшие выруливать и покидать строй. Они, эти «белые каски», еще даже не пропитались чувством неизбежности выпуливающей откуда-то, косящей напропалую смерти, еще не привыкли к участи разрываемых в клочья жертв Кровавого Пожирателя, а их уже ввергли в новую фазу, и вместо разрывов в клочки-перышки сунули в мясорубку плющащих тела и железо гусениц. Когда «Циклоп» встает на все четыре опорные катка, понятие клиренс для него исчезает – сплошной ковер бегущего с бешеной скоростью, топчущего мир, железа. Что можно этому противопоставить? Если кто-то из встречных «баков» когда-то, в воинских сборах канувшего в тартарары идиотизма, в парадности, тешащих генеральские морщины, учений, проходил практическую муштру в танко-истребительном батальоне, знает, как в лихом броске сигануть меж гусениц, пережить распластавшись бездонные секунды, и воспрянув кометой позади, впечатать в широченную беззащитность кормы кумулятивную гранатовую связку, тягаться с «Циклопом» ему все ж таки не стоит – навык, который он много циклов нес в героическое будущее, однозначно лишний. Чем можно себя тешить? Разве только тем, что распределенная на большую площадь масса, автоматически снижает давление на квадратный сантиметр? Значит, рискнувшего совершить подныривание вплющит в припорошенный стекломильметол шоссе не так глубоко? Вопрос спорный, снаряженный под завязку «Циклоп» дотягивает до двухсот тонн.
И потому на заброшенной, когда-то возведенной Империей, дороге творилось страшное. Пять взбесившихся железных чудищ таранили, скидывали прочь, раскатывали, рвали все попадающееся на пути. Путь их был очень извилист. Часто они проскакивали мимо чего-то живого и даже движущегося, потому как у водителей чудищ был узкий обзор, а те, кто давал команды, на разгон или остановку, терялись – слишком много интересной подвижности мельтешило вокруг, распыляя внимание, но разогревая азарт. Здесь, в вертящемся смерче бойни, планирование отступило в панике, сдав позиции хаосу – наилучшему планировщику в таких делах. А прабабушка Энтропия посмеиваясь потирала ручки, спрятавшись за спинами и покуда уйдя в тень; она просто тихонько, по нитке, пила тепло из еще не остывших насовсем тел, мясных клочьев и притушенных двигателей. А там, впереди у нее, имелась в запасе вечность.
40. Первая фаза
И какова же могла быть не научная, а военная цель появления на вражеском берегу одиночной «боевой горы». Ведь любому, даже мало понимающему в военном деле, брашу понятно что, не смотря на гигантскую мощь и «беременность» гига-машины танковым легионом, этого вовсе недостаточно для захвата и контроля побережья вооруженной до зубов империи. Ведь нельзя же маскировать наивностью знание того, что даже после массированного применения по врагу термоядерного огня, что-то и где-то у него сохранится, и этого чего-то вполне хватит для сворачивания шеи нескольким тысячам задраенных в броню танкистов. Естественно, вполне резонно рассчитывать на неожиданность – право первого хода за счет первичности развертывания никто не отменял, но не до такой же степени. Кабинетные стратеги Брашпутиды, при всей своей зацикленности на ядерных фугасах, сжевали на планировании малых и больших войн огромный омлет из не водящихся ныне на планете собак, так что рейд «Сонного ящера» по исконной территории Эйрарбии они могли рассматривать только как первую фазу вторжения. Разумеется, она была необходима и даже неизбежна. Последующая высадка на берег армий захвата это все-таки не организованное природой цунами, которое несется по морю-океану не зная что встретится впереди: может там заблаговременно построен чудовищный волнорез, и в тщете развеются прахом мечты о смыве в тартарары отстроенного по новой города? И если высаживающаяся армия встретит фланкирующий огонь ядерных батарей, там, в далеких штабных кабинетах, мигом освободится порядочное число служебных кресел и оживленно пересыпятся песчинки внутренностей пирамиды верховных штабов.
А потому, задача «Сонного ящера» не в откусывании солидного куска территории «баков» – ему это не по силам, разве что маленькую-маленькую крошечку континента, – а ведение разведки. Разумеется, очень активной, совмещенной с расширением плацдарма и с уничтожением особо опасных эйрарбакских сюрпризов. И, само собой, дополнительное задание – партизанские рейды по неглубоким тылам, обрезка имперских путей-дорог, торможение концентрации Имперской мощи.
Пока всё получается по плану максимум!
41. Следы
И все красиво и отлично в проведенной бойне. И даже, слава Рыжей Матери, не оттеняет ее, гася победные фанфары, всегда преследующая победителей досадная плата за успех – сегодня среди экипажей «пятерни» нет ни единого убитого и нисколечко раненых. Только одно маленькое обстоятельство впрыскивает под кожу небольшую дозу тошноты: те, кого они давили, плющили и рвали на части совсем не имеют отношения к эйрарбакской мобильной пехоте, и на «белых каски» они тоже совсем, совсем не похожи. А вот кто это такие?
Выясняется это довольно быстро. Благо танков в группе Хориса не много, колонна велика и они не успели передавить совершенно все. Правда, красивые надписи-сокращения на оторванных дверцах грузовых мобилей не дают ничего, по крайней мере, танкистам – может, в далеком «аналитическом» эту буквенную краткость раскусили бы играючи, но в группе Хориса-Тата ученых не водится. Однако среди развалин железа имеется еще кое-что. Там шевелятся живые – не сдутые уродливые куклы угодивших под гусеницу; не разделанные в дырчатый фарш бегающие пулеметные мишени, а так, вскользь, второпях зацепленные косвенным воздействием атаки: кого чуть придавило, какой-нибудь валящейся набок кабиной, треснуло по горбу, выводя вон сознание, тяжелой, отшатнувшейся не вовремя дверцей – сейчас очнулись, на свою голову, выбрали самую не подходящую минуточку, как раз в момент скольжения по завалам фонарного конуса; а кого-то легко, не насмерть, чиркнуло шрапнелью, так что теперь им какое-то время жить, покуда броне-лейтенант не уяснит для себя некоторые неувязки.
– Кто вы такие? – спрашивает их на эйрарбакском Хорис-Тат, даже не подсматривая в притороченный поблизости от сердца разговорник. Не зря, не зря гоняли когда-то в броне-академии, вешали гроздьями зачеты-перезачеты – пригодилось, наконец, схороненное под черепом знание. Вот только с дешифровкой ответа проблемы, но главное что пленные вообще говорят, легче как-то на душе, не нужно бить и без того ошарашенные лица. Да и вообще, бей не бей, но понимание – это проблема того, кто задает вопросы. И приходится возиться с переводом. Хорис привлекает к делу двух броне-мастеров – командиров подчиненных танковых экипажей. Один набрасывает карандашом в блокноте то, что произносят допрашиваемые «баки» – как слышится, так и пишется, – а второй, вместе с Хорисом, ищет в словаре что-то хоть отдаленно похожее на произнесенное. Хронопластинами они не пользуются – на инструктаже, перед отъездом, их просветили, что хронопласт более ненадежен, слишком много мест с повышенным уровнем радиоактивности. «Но это временное неудобство, – сказал напоследок броне-майор. – Каждые семь часов фон спадает в десять раз». Успокоил, отец родной!
Допрос идет долго. Это вовсе не полицейские и, тем более, не солдаты. Эйрарбакские абревеатуры на бортах раздавленных машин, оказывается, означают – Передовая Спасательная Служба Империи. Хорис зол на себя, можно ведь и самому догадаться, даже не зная ни одной буквы: сколько шлангов и лестниц валяется вокруг. Об остальном, наверное, не нужно и спрашивать. И так ясно, куда они ехали – в разрушенный дотла Горманту. Но как можно было догадаться заранее, кто это? Кто мог знать, что Передовая Служба прибывает на место позже чем танки Республики, находящейся в другом полушарии? Оперативность и дееспособность Империи можно констатировать равной нулю. Конечно, эти спасатели могли быть серьезно заняты в других местах Эйрарбии, это совсем не мудрено после стратегической ядерной атаки. Но командир танковой «пятерни» не имеет ни какой возможности выслушивать историю их жизни, «Циклопы» и так чрезмерно сильно задержались. Он осуществляет только одно, запрашивает у «Ящера», что делать с пленными. И Оторванной Голове понятно, что, не будучи военными, они не могут интересовать аналитиков «горы». Сам Хорис-Тат не прочь их бросить прямо здесь – пусть следуют куда хотят. Шансов у них, мягко говоря, маловато: вокруг нет ни одной исправной машины. Однако там, в «куполе» удивлены вопросом: разве можно оставлять свидетелей явного присутствия брашей на Берегу Вдвойне Теплого Утра?
На выполнение приказа уходит не много времени, однако радость победы разбавлена не слишком приятными ассоциациями. Конечно, по зрелому размышлению, любой спасатель, вручи ему оружие, может превратиться в солдата Империи, но ассоциации и размышления – вещи разные, часто они не стыкуются.
А танки бегут: автоматически, сами собой, стираются с гусениц следы недавней бойни. Когда-нибудь они сойдут и с души.
42. Неподатливая цель
Однако, помогли бы Восемнадцатой Береговой большие заряды, хранимые полицией пуще глаза своего? В текущих условиях, когда «свинья» затаилась и не дала определить свое местоположение однозначно – нет! Бросать даже десять мегатонн на удачу? да еще на собственной земле? Полное сумасшествие. Однако, не смотря на то, что война проводилась по самому крутому сценарию, вели ее все-таки не безумцы. И вообще, с рациональной точки зрения, какой толк даже от стольких мегатонн пущенных на ветер? «Свиноматка» не город – раскиданная по округе, податливая цель с лопающимися за горизонтом стеклами и с огромными запасами пожароопасных построек – она плотная, точечная, для общей площади неизвестности, мишень. Если не бить прицельно, даже десятью мегатоннами – все впустую. Мог бы пригодиться заряд, приравненный с недавно взорванным неподалеку в заливе «Лилипутом». Однако у Империи Эйрарбаков не имелось подобного добра, кроме того, такую конструкцию крайне неудобно транспортировать по суше – потребовалось бы подобие «свиноматки», по крайней мере, ее уменьшенная модель. Ну а самое главное, применение подобного чуда нанесло бы больший удар себе, чем врагу. Еще неизвестно прикончил бы заряд «Лилипута» сверх-танк если бы ошибся в наведении более десяти километров: разве что ее присыпало бы кубическим километром породы? Проблема оставалась в теоретических эмпиреях гипотез. Нормальные маршалы-практики не обращают на оторванные от жизни вопросы никакого внимания. Правда, сейчас они занимались вопросами смерти, но ведь в этом и была их жизнь!
