скачать книгу бесплатно
Эртан почесал подбородок. Поразглядывал спину.
– Мне казалось, ты выше столь вульгарной грубости, – спокойно отметил он.
Рэми вздрогнула, повернула к нему злое лицо и почти прокричала:
– Почему бы вам просто не оставить меня в покое!
Эртан облокотился на косяк, сложив руки на груди. Приподнял брови.
– Может быть, – медленно и тихо проговорил он, – я бы мог тебе помочь, если бы ты позволила понять, что с тобой происходит?
По лицу Рэми скользнула странная судорога, на миг мелькнуло сомнение.
– Я не нуждаюсь в помощи, – гордо вздёрнула она подбородок.
Эртан мысленно прочёл молитву, чтобы успокоиться. Мягко выдохнул.
– Ну, если у тебя всё в порядке, – наконец, плавно перевёл тему он, – то, возможно, ты соизволишь спуститься и извиниться?
Мелькнувшее на её лице выражение стыда он уловил только по той причине, что тщательно всматривался в её черты; она почти моментально взяла себя в руки, отвернулась, села за будуар и принялась скоро перебирать какие-то вещицы, собирая их в коробочки.
Эртан мысленно досчитал до десяти, потом обратно. Прокашлялся. Не получил никакой реакции.
– Ты перешла на новый уровень и теперь предпочитаешь меня игнорировать? – небрежным тоном уточнил он.
Она повернулась, хмуро свела брови и уведомила:
– Я уезжаю.
– Вот как! – не сдержал удивлённо возгласа Эртан. – И куда же?
– Домой, – последовал лаконичный ответ.
Его это высказывание не слишком впечатлило: он подумал, что капризная девушка не довольна уровнем жизни и таким образом высказывает свой протест.
В который раз почесав подбородок, Эртан начал догадываться, почему многие мужчины отпускают бороды.
– Вообще-то, – аккуратно заметил он, – у нас завтра свадьба.
То есть, это ему показалось, что аккуратно. Рэми явно так не считала.
Возмущённо подскочив, она обернулась:
– А мне об этом собирались сказать? – гневно вопросила она.
– Вообще-то да, – язвительно парировал Эртан, – но ты так мило сбежала, не дождавшись этого разговора.
Рэми со злостью швырнула расчёску об кровать, вымещая раздражение.
– Не дурно было бы спросить моего мнения, ты не находишь? – от злости она сама не заметила, как перешла на ты.
– Не дурно было бы вести себя приличнее, тебе не кажется? – невозмутимо парировал Эртан. – Не то чтобы твоя манера вызывает желание о чём-то с тобой договариваться, драгоценная.
Рэми презрительно фыркнула.
Прикрыв глаза, Эртан устало потёр переносицу.
– Ну какие ещё отъезды в Ниию? Вот только войны с твоим отцом нам не хватало, – хмуро отмёл идею он. – Устрою я тебе чинную столовую. С этими, как их там, метрдотелями. И живыми скрипачами. И лепестками роз на тарелках. Или чем там ниийские принцессы питаются? – не удержался от шпильки он. – Ты просто словами говори, чего хочешь. А не вот это вот, – огорчённо махнул он рукой.
– Извини, – вдруг усовестилась Рэми, когда он уже и не надеялся на такой результат.
– Тебе не передо мной извиняться надо, – покачал он головой. – Но спасибо за то, что умеешь признать свою ошибку, – он несмело улыбнулся, каждый миг ожидая от неё очередного взрыва.
Рэми неровным движением провела рукой по лбу и переспросила:
– Завтра свадьба?
Стараясь сделать тон помягче и поспокойнее, он подтвердил:
– Да, и всё в полном соответствии с присланным тебе регламентом.
– Прекрасно, – резюмировала принцесса. – А теперь я могу остаться одна?
– Разумеется, – сдержанно поклонился Эртан, выходя.
Голова ощутимо начинала болеть. Разговоры подобного толка напоминали ему попытки продраться через незнакомое болото: один неверный шаг – и с головой утянет под тину.
«Ну, может, она и впрямь не безнадёжна», – с некоторым оптимизмом сделал вывод Эртан, вспоминая, к тому же, аргумента Рассэла. Кажется, иногда у принцессы всё-таки проявлялись какие-никакие черты живого человека, а это внушало надежду!
Глава десятая
Вернувшись к столу, Эртан заявил, что принцесса просто волнуется перед свадьбой и приносит свои извинения. Информация была воспринята скептически. Возможно, извинись Рэми лично, её легко бы простили – А-Ларресы берегли свою злопамятность для более серьёзных случаев, чем бытовые грубости. Все присутствующие с радостью пошли бы навстречу невесте брата, вот только та не надумала почтить их своим присутствием, поэтому в извинения поверил разве что Рассэл. Остальные решили, что Эртан попросту выгораживает её.
За свою не очень-то долгую жизнь Рэми худо-бедно научилась признавать свои ошибки – в конце концов, она была умной девушкой, – но вот извиняться не умела и не любила. Впрочем, в этой ситуации ей было по-настоящему стыдно за свой срыв, и она бы, очевидно, нашла бы в себе силы для такого шага, если бы не свалившаяся на неё новость о завтрашней свадьбе, которая попросту выбила почву из-под её ног.
Возможно, Рэми была несколько самоуверенна, но ей в самом деле казалось, что расстроить эти матримониальные планы ей вполне по силам. Более того, она убедила себя, что вполне преуспела на этом пути, и выбранная ею стратегия великолепно подходит для подобных целей. В своих мечтах Рэми уже видела триумфальное возвращение на родину и представляла себе, с каким торжеством взглянет на отца, празднуя свою победу.
Все её фантазии разбились о фразу Эртана: «Только войны с твоим отцом нам ещё не хватало».
От досады принцесса расплакалась.
Она так зациклилась на своей проблеме и на своём твёрдом желании отстоять собственную независимость, что у неё как-то из головы вылетело, что речь идёт о международном конфликте. С самого начала она рассматривала ситуацию только и исключительно в манере: «Отец выдаёт меня за своего ставленника, надо взбунтоваться и отказаться!» Она совсем, совсем забыла о том, что это не какую-то там Рэми отдают замуж за какого-то там Эртана, а ниийский король благословил брак дочери с марианским ралэсом.
Она не подумала об этом в начале, а потом Мариан с его лёгким вольным нравом не дал ей поводов задуматься о статусе жениха, в манере которого ничто не напоминало о том, что он является правителем.
Теперь Рэми понимала, что эта ошибка была фатальной. Она не учла в своей стратегии самое важное, ключевое звено: политическую подоплёку. Вне зависимости от невыносимости её характера, Эртан уже не мог отказаться от этого брака, потому что отказ такого рода был бы воспринят ниийской стороной как оскорбление.
Для принцессы такой промах выглядит совершенно недопустимым, и Рэми плакала именно от огорчения, что так сглупила в столь очевидном вопросе, позволив эмоциям взять верх над логикой. Ведь всё лежало на поверхности, даже неумный человек мог бы увидеть самое важное, а она – попросту зациклилась в привычной ей схеме борьбы за свою свободу и в упор не увидела очевидного.
Исправлять что-то было поздно, хотя в её голове и мелькали мысли об обычном простецком побеге – но она трезво оценивала свои умения и перспективы. Первые отсутствовали напрочь, вторые рисовались в самом мрачном свете: неприспособленная к простой жизни принцесса попросту не знала, куда идти и где искать помощи, не говоря уж о том, что в Мариане у неё не было ни друзей, ни хотя бы знакомых.
Рэми не осознавала, что совершает ошибку, превентивно записывая всех знакомых марианцев во враги. Она могла поговорить с Эртаном, который по умолчанию счёл, что, раз уж она приехала, значит, согласна, – и Эртан бы, вместо того, чтобы направлять свои усилия на попытки сблизиться с нею, перенаправил бы их на поиск устраивающего обоих решения. Она могла бы обратиться к Рассэлу, который, без сомнений, выдал бы на-гора десяток безумных планов, если не решающих вопрос, то, по крайней мере, откладывающих свадьбу на неопределённый срок. Она могла бы рассказать о своей беде даже Лис, и та, ведомая своим чувством справедливости, подорвалась бы ажно в Ниию, чтобы лично решить этот вопрос с королём. Да что там Лис, даже слуга из холла придумал бы что-нибудь, по крайне мере, предоставив беглой принцессе кров и взявшись за роль парламентёра между ней и А-Ларресами!
Но Рэми, конечно, сразу решила, что все тут против неё, поэтому предпочла гордо вытереть слёзы и встретить свою ужасную судьбу, во всяком случае, с достоинством, которое полагается блюсти королевской дочери.
Со слезами она покончила вовремя, потому что вскоре к ней заявилась более или менее приветливая Лис, уведомив, что слуги уже организовали всё для грандиозного банного дня, и все дамы жаждут привести свои кудри в порядок, но первую очередь в мыленку по праву отдают невесте. Пообещав не задерживаться, Рэми со вздохом принялась собирать банные принадлежности.
Мыться она предпочитала без помощи горничной, что в Мариане, видимо, было в порядке вещей, потому что ни одной служанки у девиц А-Ларрес замечено не было. Уже несколько привыкшая к самостоятельным передвижениям Рэми благополучно отправилась в мыленку в одиночестве – корсет домашнего платья был упрощённой конструкции, поэтому помощи в снятии не требовал.
Она как раз, достигнув места назначения, справлялась с этим самым корсетом, как вдруг дверь в мыленку приоткрыли, внутрь упихнули краснеющего Эртана под женский смех и довольный голос Лис:
– Не ралэсу нарушать вековые традиции! – и явно чем-то подпёрли с той стороны.
Придержав так и не снятый корсет, принцесса с недоумением попыталась прояснить ситуацию:
– Прошу прощения? – весьма вежливо потребовала она разъяснений.
Эртан потыркал дверь плечом, вздохнул, похмурился, ещё вздохнул и раскололся:
– Есть у нас в Мариане такая свадебная традиция, – пронзил гневным взглядом дверь, адресуя недовольство сёстрам, настоявшим на соблюдении обычаев. – Накануне свадьбы жених помогает невесте вымыть волосы. Ну, вроде как такой шаг к сближению, – хмуро пояснил он.
По его лицу было видно, что мыть Рэми волосы явно не входит в число его заветных желаний.
– Можно просто подождать, пока им надоест, – разумно предложила принцесса, которой традиция показалась весьма варварской и неприличной.
– И не надейтесь! – раздался за дверью хоровой смех сестёр.
– Если что, – вредно добавила Бени, – я согласна завтра и с грязной головой походить, так что сидеть вам там всю ночь!
– Присутствие при процессе веселящейся родни тоже входит в традицию? – приподняла бровь Рэми.
Эртан снова глянул на дверь с гневом и пояснил:
– Зависит от родни. Иногда ещё и мать невесты участвует в процессе, чтобы убедиться, что… Ну, что дело ограничиться мытьём головы, – совсем уж смутился он.
– Ну, тут-то мы спокойны, – прокомментировал пассаж голос Аркаста, видимо, имевшего в виду, что манера принцессы не вдохновляет на досрочное исполнение супружеского долга.
Здесь счёл необходимым встрять Рассэл, смягчив реплику брата:
– Вы не переживайте, ваше высочество! – крикнул он. – Эртан у нас воспитанный и вполне куртуазный, ничего лишнего себе не позволит! – тут дружно засмеялась вся семейка.
Стремительно краснеющее лицо принцессы вызвало у Эртана тревогу за сохранность собственной шкуры: как известно, находиться в замкнутом помещении наедине с рассерженной женщиной, имеющей доступ к кипятку и к кочерге – очень дурная примета.
– Ребят, – жалобно воззвал он к двери, – честное слово, мы всё сделаем, только давайте вы уйдёте, а?
За дверью зашептались и захихикали.
– Хорошо, – наконец озвучила общий вердикт Лис. – Но только из уважения к твоему слову, братец!
Послышались шумные шаги и удаляющийся смех – кажется, компания и впрямь ушла.
Рэми пронзила жениха сердитым взглядом.
– Я сама прекрасно вымою! – гордо задрала она подбородок.
Эртан судорожно обернулся на дверь, видимо, подозревая, что родичи могли кого-то и оставить, для контроля над ситуацией. Дверь подозрительно молчала.
– Я дал слово, – нахмурился он.
Принцесса слегка просчиталась – в одной рубахе, со сползающим корсетом и распущенными волосами, она не выглядела такой грозной и величественной, как обычно, поэтому её гордая независимая манера не производила на собеседника столь уж парализующего эффекта.
Судорожно хватая ртом воздух, Рэми раскраснелась ещё больше, от возмущения и смущения.
– Боже мой! – возвёл глаза к потолку Эртан. – Кажется, я начинаю понимать смысл этой традиции.
После этого он деловито перешёл к действиям, застучав кадками и ковшиками, чтобы намешать воду приемлемой температуры.
Рэми, стоя столбом посреди мыленки, машинальными движениями застёгивала корсет обратно. Её воля – она бы и подъюбник с верхним платьем снова нацепила, но это бы выглядело совсем уж жалко и трусливо.
Между тем, Эртан закончил с замешиваниями, и теперь с искренним интересом наблюдал за тем, как Рэми нервно теребит корсет в том месте, где закончились застёжки.
– Ты всё время в этой штуке ходишь? – с любопытством спросил он.
Опомнившись и опустив руки, она нахмурилась:
– Да, конечно.
– Неудобно, наверно, – посочувствовал он.
Она с удивлением разглядывала его лицо и не находила там никакой насмешки. Потом тихо ответила:
– Я с детства привыкла.
Он улыбнулся вполне дружелюбно, а потом подбодрил:
– Ну, иди же, а то вода остынет. Я не кусаюсь, правда!
Пришлось подходить – показывать страх принцессе точно не пристало!
С ловкостью, говорящей о некоторой сноровке в этом вопросе – сёстрам он помогал мыть волосы в глубоком детстве, но навык никуда не делся, – он устроил её между кадок вполне удобно и принялся за дело.
– Вода нормально? – первым делом уточнил он температуру.
– Д-да, вполне, – прикрыла глаза не столько от воды, сколько от смущения Рэми.
Ей совсем не нравилось, когда ей мыли голову слуги, поэтому вот уже много лет она предпочитала справляться с этим делом самостоятельно, без чужих рук, неприятных прикосновений и прочих сложностей подобного процесса. Перспективы доверять свою голову и волосы Эртану её не вдохновляли, и она невольно постоянно ожидала подвоха. В конце концов, не было бы ничего странного, если бы в отместку на все сказанные ею гадости он надумал отыграться на её волосах – всегда же можно списать на вполне естественную неловкость и неумение!
К её недоумению, он действовал аккуратно и бережно. Его пальцы ловко распутывали пряди, не дёргая и не вырывая волос. Намыливал корни он мастерски, мягко массируя кожу и следя за тем, чтобы в глаза и в уши не попало.
