скачать книгу бесплатно
– Он… он же говорил не о моем брате, правда?..
Кевин тяжело вздохнул. Эта девушка, столь неожиданно повстречавшаяся ему на пути, такая открытая и приветливая, вызывала в душе молодого человека самую искреннюю симпатию, самое неподдельное расположение и обманывать ее, заставляя нервничать и переживать, фельдшер хотел, пожалуй, не больше, чем ее брат. А девушка, тем не менее, волновалась, беспокоилась и как успокоить ее, он не знал. Единственное, что он мог бы сделать сейчас – это рассказать ей правду, все как есть, сообщить истину о том, что произошло, ответить на мучающие ее вопросы честно и искренне… но он колебался. Рассказ его не принес бы Энни ничего хорошего, даже преподнесенный наиболее мягко, но и неизвестность, тем более неизвестность пугающая, страшащая была определенно не лучше.
– Я… – начал Кевин, но тотчас же замолчал. Что говорить, с чего начинать, он не знал.
Девушка, напрасно прождав несколько секунд продолжения фразы, досадливо выдохнула и неожиданно повернулась к собеседнику спиной, явственно намереваясь вернуться в квартиру.
– Вы правы, – голос ее зазвенел от негодования, – Лучше я позвоню Полу и узнаю все у него. Извините.
– Энни! – видя, что собеседница всерьез вознамерилась выполнить то, о чем говорит, молодой человек не выдержал. Подавшись вперед, он схватил ее за плечо, останавливая и, тут же смутившись порыва, поспешил убрать руку.
– Извините меня, – он вздохнул, немного опуская голову, – Но ваш брат и в самом деле ни слова не сказал о сестре и, я полагаю, не сделал этого, не желая вас волновать. Я не уверен, что имею право…
– Знаете, дай ему волю, он бы велел не сообщать мне даже о своей смерти, – девушка, решительно оборвав собеседника и уже обернувшись к нему, скрестила руки на груди, – Поэтому говорите. Что с моим братом? Какое отношение к этому имеет этот человек? В конце концов, где он сейчас?
Кевин немного помялся, оставляя себе время для колебаний, но затем, все-таки признавая правоту собеседницы, решительно мотнул головой, начиная отвечать на ее вопросы с конца.
– Сейчас он в больнице. Но, поверьте, вам…
Резкий рев мотора, неожиданно донесшийся с улицы, перебил молодого человека, заставляя его, умолкнув, нахмуриться и перевести взгляд на лестничное окно. Внезапный звук всколыхнул в его сознании странные мысли, предположения, мгновенно превратившиеся в уверенность и парень, забывая о том, что говорил, глянул на собеседницу теперь уже несколько обеспокоенно.
– Что это?..
Энни досадливо вздохнула. С ее точки зрения, в раздавшемся только что звуке не было ничего, что могло бы привлечь внимание, и интерес к нему собеседника, казавшийся скорее очередной попыткой избежать объяснений, заставил ее испытать вполне обоснованное раздражение.
– Вы так и будете увиливать? – она нахмурилась, но все-таки, видя, похоже, самую искреннюю серьезность молодого человека, решила ответить на вопрос, – Это был звук мотора, наверное, мотора мотоцикла того парня, что недавно покинул наше общество. Не стоит так уж опасаться его, лучше…
– Мотоцикла? – Кевин, чьи опасения и подозрения получили некоторое подтверждение, взволнованно повернулся к лестнице, – У него есть мотоцикл? Ах, дьявол…
– Что такое? – девушка, решительно не понимающая поведения нового знакомого, как и причин, вызвавших его, немного повернула голову. Раздражение, вспыхнувшее, было, в ее душе несколько мгновений назад, улеглось – ситуация казалось серьезной, хотя и оставалась по-прежнему непонятной.
– После его расспросов… – Кевин взъерошил шевелюру и на мгновение сжал губы, – Тем более, что он видел меня тут… Если он поедет в больницу…
Беспокойство, волнение, владевшее молодым фельдшером, передалось и девушке. Она машинально расправила плечи, опуская доселе скрещенные на груди руки и, нервничая все больше и больше, шагнула вперед, почти покидая квартиру.
– В больницу… к Полу?..
Кевин, до сей поры разговаривающий больше с самим собой и отвечающий скорее собственным мыслям, нежели девушке, тряхнул головой, вынуждая себя вернуться на бренную землю. Взгляд светло-зеленых глаз его, прежде затуманенный взволнованными размышлениями, стал более осмысленным.
– Боюсь, что да, – молодой человек вновь вздохнул и понуро опустил плечи. Пугать собеседницу ему не хотелось, но времени увиливать и избегать ответа на прямой вопрос сейчас определенно не было.
– Я должен ехать, – он виновато моргнул и слегка развел руки в стороны, – Извините, я… я расскажу вам все, честное слово, Энни, но сейчас…
Девушка, не слушая собеседника, решительно подняла руку, прерывая его и, вернувшись на миг в квартиру, схватила с крючка легкую куртку.
– Вы расскажете мне обо всем по дороге. Едем.
***
Мотор несколько раз чихнул, всячески демонстрируя свое категорическое нежелание работать, но в конечном итоге сдался и равномерно заворчал. Кевин, искоса глянув на сидящую на пассажирском сидении Энни, буркнул что-то недовольно сквозь стиснутые зубы и решительно надавил на педаль газа. Отговорить свою спутницу от визита в больницу он довольно безуспешно пытался на протяжении всего спуска вниз по лестнице и теперь, досадуя на нехватку времени, косился на победившую в споре девушку без особого удовольствия.
Сейчас Энни, к которой еще совсем недавно он питал самое искреннее расположение, казалась ему упрямой, взбалмошной девицей, чрезвычайно раздражающей и неприятной. Теперь, глядя на нее и вспоминая единственное свое общение с Полом Галейном, тоже не оставившим ему очень уж приятных впечатлений, Кевин сумрачно думал, что девица – и в самом деле достойная сестра своего брата, и что в родстве их сомневаться больше не приходится.
– Итак? – Энни, не подозревающая о мыслях своего собеседника, да и вообще убежденная в собственной правоте, повернула голову, выжидательно приподнимая брови, – Я слушаю вас.
Фельдшер тяжело вздохнул. Смутные надежды все-таки избежать объяснений и благополучно перевалить их на Пола Галейна оказались разбиты в пух и прах.
– Вы очень догадливая девушка, Энни, – говорил Кевин с неохотой, однако, постепенно увлекаясь рассказом, сам начал входить в раж, – Признаюсь, я был очень удивлен тем, как легко вы поняли, что этот парень, Рэдзеро, говорил именно о вашем брате, что он имеет к нему отношение… Хотя, честно сказать, какое отношение он к нему имеет, я до сих пор не знаю и сам. Все началось с того, что в «Скорую» поступил вызов от некоего Джона Кираса, сообщающего о своем брате, пострадавшем от рук хулиганов…
Энни слушала внимательно, не перебивая. Известие о побоях, которые довелось пережить ее брату, заставили ее побледнеть, хотя последующая информация, слова о том, что Пол пришел в себя настолько, что не сегодня-завтра будет переведен в обычную палату, несколько успокоили ее.
Когда Кевин добрался до своего решения выяснить более подробно, кем же все-таки является настырный блондин, и коротко пересказал свой визит в домоуправление, девушка, вздохнув, слегка покачала головой.
– Вы же говорите, что догадывались, что имя ненастоящее, – она чуть склонила голову набок, – Почему же тогда?..
– Не знаю, – честно отозвался молодой человек, – Сейчас я думаю, что, возможно, стоило бы попытаться описать его внешность, но… Даже сейчас я не знаю, как можно было бы в таком случае объяснить мой интерес к нему. А тогда, стоя перед дверью, я и вовсе растерялся, вот и выдал то, что первое пришло в голову. Ну, а потом я встретил вас и остальное вам известно, – он вздохнул, сворачивая в небольшой переулок, ведущий к больнице, – И, должен сказать, мне совсем не понравилась беседа с этим Рэдзеро.
Энни слегка поморщилась, переводя взгляд на дорогу впереди.
– Я вообще не люблю общаться с ним, – негромко заметила она, помолчав несколько секунд, – Хотя обычно он ведет себя несколько иначе… Думаю, если бы не разыгрывал «Джека Кираса», понравился бы вам еще меньше.
– Быть может, – Кевин аккуратно въехал в приветливо и, как он всегда полагал, очень опрометчиво распахнутые ворота больницы и, свернув к одному из свободных мест стоянки, надавил на тормоз, – Как бы там ни было, не слишком приятно слышать угрозы из уст такого человека, как он.
Повисло молчание. Фельдшер аккуратно припарковал автомобиль, с третьего раза уговорил мотор заглохнуть (с некоторых пор тот ухитрялся продолжать работу даже без ключа в замке зажигания) и, переведя взгляд на спутницу, слегка пожал плечами.
– Приехали. И, кажется, не только мы – я вижу неподалеку мотоцикл.
Энни, встрепенувшись и, по-видимому, вынырнув из каких-то своих мыслей, вопросительно вскинула брови и замотала головой, ища упомянутый Кевином транспорт. Наконец взгляд ее обнаружил искомое и на губах появилась слабая, но облегченная улыбка.
– Его мотоцикл ярко-синий, я видела как-то раз… или пару раз, – улыбка девушки почему-то стала виноватой, – Да и модель, кажется, у Рэдзеро другая… Более спортивная, – наткнувшись на внимательный взгляд собеседника, она обреченно вздохнула и слегка развела руки в стороны, явственно извиняясь за собственную наблюдательность, – Мне всегда нравились мотоциклы. Вот поэтому… А почему вы решили, что он угрожал вам?
Вопрос после смены темы оказался довольно неожиданным и Кевин откровенно растерялся. Кроме того, ответ на него был, на его взгляд, совершенно очевиден – угроза в словах и тоне блондина прослеживалась достаточно ясно и то, что для Энни она осталась незамеченной, было странно.
– А как же его слова о том, что лучше бы не лезть не в свое дело?
Девушка пожала плечами.
– Ну, это все-таки трудно полагать прямой угрозой.
– Но намек был более, чем очевиден! – Кевин нахмурился и, резко распахнув дверцу автомобиля, покинул его, выпрямляясь и в раздумье кусая губу. Энни, вышедшая из машины следом за спутником, аккуратно закрыла дверцу пассажирского сидения и, глянув в сторону входа в больницу, вновь перевела взор на него, ожидая каких-либо слов или действий, подсказывающих, куда идти. Фельдшер же, по-видимому, даже не заметил этого.
– Одно странно, – медленно вымолвил он, бездумно глядя куда-то вперед, – Я готов поклясться, что при нем Гилберт никогда не говорил так… Откуда же Шону Рэдзеро могут быть известны эти слова?.. – он повернул голову, словно бы адресуя вопрос своей спутнице. Та, ответив внимательным и серьезно-настороженным взглядом, лишь слегка покачала головой, снова обращая внимание на вход в лечебное учреждение.
***
Прошло совсем немного времени, а Кевин и его спутница, без особенных проблем проникнув в отделение интенсивной терапии, в просторечье именуемого реанимацией, уже остановились возле двери нужной палаты. Фельдшер, намеренно задержавшись возле нее, перевел взгляд на почему-то поникшую девушку и, приписав ее настроение опасениям увидеть искалеченного брата, ободряюще улыбнулся.
– Не беспокойтесь. Пол вполне…
– Хэй! – резкий окрик с другого конца коридора заставил его, умолкнув, перевести взгляд в том направлении. Из комнаты, предназначенной для отдыха медицинских работников к ним, двигаясь с такой скоростью, что даже полы белого халата немного развевались, спешил хорошо знакомый парню молодой мужчина.
Фельдшер, находящийся вместе со спутницей на плохо освещенном участке коридора, поспешил шагнуть вперед, ближе к свету и приветливо помахал рукой. Спешащий к ним человек несколько сбавил скорость.
– А, Хилхэнд. Не узнал тебя, – он приветливо кивнул, подходя ближе и, скользнув безучастным взглядом по спутнице приятеля, продолжил, – Я уже думал, что это снова тот парень.
Кевин, бросив быстрый взгляд на посерьезневшую Энни, нахмурился и, пожимая приветственно протянутую руку, уточнил:
– Блондин?
Молодой мужчина, не видя смысла в ответе на, как ему казалось, довольно риторический вопрос, согласно моргнул. Фельдшер нервно облизал губы. До сей поры он почему-то думал, что «тот парень» приходит сюда исключительно одновременно с ним.
– А он тут разве… так часто бывает?
Гилберт, а это был именно он, слегка пожал плечами.
– Практически каждый день. Мне уже надоело постоянно выпроваживать его, тем более, что цыган твой идет на поправку, и тебе это известно. И ему тоже.
Кевин устало вздохнул, склоняя голову в ответ.
– Да, я… Подожди, – последние слова собеседника запоздало достигли его ушей и настойчиво постучали в голову, – Ты сказал – ему тоже?.. Но откуда? Как, ты же… это ты?..
– Я ничего и никому не говорю, Хилхэнд, – Гилберт нахмурился и, особенно яростным жестом взъерошив собственные, и без того извечно лохматые волосы, продолжил, тщетно пытаясь скрыть раздражение, – Ты мог бы уже запомнить, что я не лезу не в свое дело. Вчера он явился и спросил, почему не может войти, коль скоро брат уже идет на поправку. Я решил, что он узнал это от тебя.
– Чтобы я сказал ему такое, да ты с ума сошел!.. – возмутился Кевин, однако, тотчас же остыл, вспоминая мельком оброненную Рэдзеро фразу о какой-то местной медсестре, которая и сообщила ему необходимую информацию, – Ладно. Не важно… Что говорят о переводе? Они…
– Завтра, – мужчина, совершенно не прореагировав на мимолетное возмущение приятеля, безразлично повел плечом, – С утра.
– Как завтра?.. – Хилхэнд, бледнея, стиснул полу собственного короткого пальто и, недоверчиво качнув головой, шатнулся сначала назад, затем вперед, – Подожди, но… Но ведь говорили, что пока повременят!
Собеседник с совершенным равнодушием чуть заметно качнул головой вбок, одновременно слегка приподнимая соответствующее плечо.
– Это зависит не от меня, Кевин. Завтра с утра Пол Кирас будет переведен в обычную палату в травматологическом.
Кевин закрыл лицо рукой. Все планы рушились, все летело к черту – попытки защитить Галейна, надежды избавиться от общения с Рэдзеро – всему стремительно приходил конец. Завтра с утра он будет переведен в самую обычную палату, в самом обычном отделении, где нет Гилберта, который смог бы продолжать отваживать блондина, где нет никакой особенной защиты и охраны…
– Так значит… ему и в самом деле лучше?.. – голосок Энни, до сей поры скрывавшейся где-то в тени позади своего спутника, заставил последнего, вздрогнув, прийти в себя.
Молодой мужчина, к которому и был обращен ее вопрос, медленно повернулся. Взгляд его светлых глаз уперся в девушку, на которую прежде он не обратил должного внимания, скользнул по ее фигуре и вновь вернулся к лицу.
– Я не уверен, что могу предоставлять вам подобную информацию, – голос Гилберта отдавал профессиональным холодом и Кевин, кожей ощутив исходящую от приятеля враждебность, поторопился его успокоить.
– Это его сестра, – негромко пояснил он, переводя взгляд с девушки на собеседника и обратно, – Настоящая. Можешь сказать ей… Хотя я уже говорил.
Повисло недолгое молчание. Затем Гилберт, приподняв уголок губ со странным выражением повторил:
– «Настоящая»… – и, покачав головой, слегка вздохнул, – Я вижу, ты совсем заигрался в детектива, Хилхэнд. Можете зайти и убедиться в его состоянии сами, – слова эти, казалось бы, должные относиться к Энни, были обращены все же к ее спутнику, и девушка слегка поморщилась. Гилберт ей определенно не нравился.
– Думаю, сопровождать вас туда мне нужды нет, – завершил, между тем, тот свою речь и, махнув рукой, направился восвояси.
Молчание, воцарившееся после ухода мужчины, продлилось до тех самых пор, пока он не скрылся за дверью комнаты отдыха.
– Он всегда такой?.. – Энни, первой решившаяся нарушить это молчание, вопросительно глянула на своего спутника. Кевин, слабо усмехнувшись, кивнул, в свой черед переводя взгляд на нее.
– Всегда. Он вам не понравился?
Девушка изобразила на лице что-то трудноопределимое, однако, вполне красноречивое.
– Он никому не нравится… – фельдшер, подняв плечи, сунул руки в карманы пальто и, несколько секунд помолчав, продолжил, – На самом деле, Гилберт довольно несчастный человек. И одинокий к тому же. Друзей у него нет, общается он только с коллегами, да со мной, и то я не мог бы назвать его другом. Как и он меня, полагаю…
– Но общается он с вами достаточно… – Энни слегка пошевелила пальцами в воздухе, затрудняясь с определением. Собеседник чуть усмехнулся.
– Мы вместе учились в институте, но не дружили. Потом встретились здесь, на работе, узнали, что оба, хоть и имеем дипломы врачей, вынуждены работать на должностях, не совсем соответствующих полученной профессии – я фельдшер на «Скорой», он – медбрат… На этой почве и сошлись, стали общаться. Но то, что он зовет меня по имени и может, в случае чего, помочь, совершенно ничего не значит, – Кевин, созерцающий пустой коридор, снова перевел взгляд на девушку, – Я благодарен ему за то, что он выполнил мою просьбу и не пустил Шона Рэдзеро к вашему брату. И мне бы очень хотелось как-то помочь ему, сделать его жизнь… даже не знаю, более яркой, что ли. Но пока что, боюсь, это выше моих сил, – он уверенно шагнул вперед, подходя к двери палаты, – Ладно. Идемте, ни к чему дольше стоять здесь.
– Да-да, – Энни, в свой черед шагнув вперед, на мгновение закусила губу, – Только, Кевин… знаете… не удивляйтесь ничему, хорошо?
Просьба, в свете самой ситуации, выглядела довольно странно и молодой фельдшер недоуменно замер, коснувшись ручки двери.
– Чему, например?
Девушка замялась.
– Просто, понимаете… Вряд ли Пол будет рад моему визиту. Скорее даже наоборот…
Кевин нахмурился. Ситуация стремительно обретала статус непонятной и ему это не нравилось.
– Странная реакция для человека, к которому в больницу пришла сестра, – медленно проговорил он. Энни, уловив в его голосе, да и во взгляде, тень небольшого подозрения, недовольно вздохнула.
– Я ведь говорила вам, что будь его воля, он и о своей смерти велел бы меня не уведомлять. Пол слишком озабочен тем, чтобы не усложнять мне жизнь, не волновать меня и никак не хочет понять, что таким поведением беспокоит меня еще больше. В общем… я вас предупредила. Идемте.
***
Смуглый мужчина, лежащий на больничной койке и безразлично постукивающий пальцами по одеялу, заметив краем глаза открывающуюся дверь, повернул голову в ее сторону. И тотчас же, изумленный и возмущенный сверх всякой меры, уперся руками в кровать, с некоторым трудом поднимая верхнюю часть тела и садясь.
Девушка, зашедшая на правах родственницы первой, сделала несколько откровенно неуверенных шагов внутрь палаты и остановилась, не решаясь двигаться дальше. Фельдшер, зашедший следом, аккуратно обойдя ее, встал рядом, внимательно следя за реакцией несчастного больного.
Последняя не заставила себе ждать.
– Какого дьявола ты здесь делаешь?! – Пол Галейн, уже вполне уверенно сидящий на кровати, негодующе нахмурился и, переведя взгляд на Кевина, хрипло и гневно прибавил, – За каким чертом ты ее сюда приволок?!
– По-моему, для несчастного больного кто-то слишком громко ругается, – вздохнул молодой человек, обращаясь скорее к своей спутнице, а может быть, и вовсе к самому себе, но уж точно не к Полу. Тот, прекрасно услышав произнесенные нарочито негромко слова, гневно выдохнул через нос, принимаясь затем вновь медленно набирать в себя воздух, явно собираясь разразиться негодующей тирадой.
Энни, решительно вызывая огонь его ярости на себя, сделала шаг вперед.
– Пол, успокойся. Это я попросила Кевина, чтобы он…
– В тебе как раз никто и не сомневается, – оборвал ее мужчина и, снова взглянув на фельдшера, замершего под его взглядом по стойке «смирно», ядовито прибавил, – Но он, кажется, мужчина, и к тому же старше тебя. Мог бы хоть изредка пользоваться мозгами по назначению!
– А ты мог бы не орать так! – молодой человек, вмиг ощетинившись, раздраженно скрестил руки на груди, – В больнице находишься, в конце концов! И я бы не сказал, что Энни особенно спрашивала меня…
