banner banner banner
Мать Богов
Мать Богов
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Мать Богов

скачать книгу бесплатно


Результаты получались интересные, можно сказать, в чем-то отличные от привычных, занесенных постулатами в труды химиков и физиков Земли. Он так увлекся, что вздрогнул, когда услышал знакомую мелодию видеофона. «Мама!» – Стаскивая перчатки и наклонившись к призывно гудящему аппарату, он даже не сообразил, каким образом сюда, на буровую, пришел сигнал. А еще он так хотел поделиться с ней, самым близким человеком, своим открытием, что не заметил, как кончиком волос задел повисшую на краю стола голубую каплю…

– Мама? – спросил он, принимая звонок. Изображение было неважным, но в чертах лица, в выражении ее глаз светилась грусть. – Все ли в порядке? Как дела дома?

– Сынок… – Голос тоже прорывался сквозь помехи. – У нас все хорошо. Сегодня твой отец мне рассказал, куда отправил нашего сына… – на ее щеке ему почудился блеск слез. – Фейри, милый, тебе не стоит там находиться! Возвращайся!

– Госпожа Барбара Ласски! – внезапно возмутился он. – Я не могу нарушить подписанный мной контракт. Что обо мне подумают или скажут те, с кем придется работать в дальнейшем, кем доведется руководить? Трус, слабак… Милая, не волнуйся. Здесь тихо и спокойно. Лес, вкусный воздух и замечательные люди. Не успеешь соскучиться, как я вернусь живым, здоровым и готовым к дальнейшим подвигам.

– Малыш… Мой Фейри… Прошу… – голос матери дрогнул. – Не выходи за пределы станции!

– Конечно, мама! – рассмеялся он. – Это строжайше запрещено!

– И не трогай «голубую кровь» руками!

– Что ты! Технику безопасности никто не отменял!

– Мальчик мой… – Печальные очи взглянули прямо ему в душу, но тут же послышался прерывистый сигнал разорванной связи. Изображение матери вдруг сломалось, рассыпалось… видеофон погас, отразив в черном экране его лихорадочно блестящие глаза.

Он выпрямился и вдруг всем своим телом, каждой клеточкой, ощутил странную тревогу. Вроде солнце светило, буровая работала… Но с каждой секундой им все больше овладевало чувство безумной опасности.

– Что за дьявольщина? – Крутнув головой, он содрал защиту. – Бесы побери, откуда?

Подскочив к окну, посмотрел в стороны, вниз… все не то. Задрав подбородок, взглянул вверх. И тогда обострившаяся стократ тревога будто ударила его в лицо. Схватив аппарат, он набрал номер господина Лаата.

– Вильям! – рявкнул он. – Над нами что, кружат чужие корабли?

– Э-э… – заблеял тот. – Не волнуйтесь, господин директор, рейнджеры уже взлетают!

– Да что же ты такой валенок! – выругался он, сбрасывая вызов и другой рукой подхватывая сумку с брелоком от катера. – Рейнджеры! Да разве мальчишки могут справиться с вооруженными до зубов штурмовыми фрегатами?!

Прыгнув на пилотское место, он пристегнулся, включил сразу все три движка и свечой рванул к легким перистым облакам. Теперь и радар, несмотря на маскировочные помехи, легко определил их местонахождение.

– И что же вам, сукам, понадобилось на нашей маленькой, совсем никому, кроме корпорации, не интересной станции? – вопросил директор небо. И ответ пришел сам собой – легко и незамедлительно. – Значит, так? – оскалил он зубы. – Настолько оголодали, что надумали поохотиться за наследником? Ах, легкая добыча там, где нет солдат? Да хрен вам, уроды!

Катер, рассекая пространство, все набирал высоту. Только включив проверку кассет на наличие боеприпасов, ему захотелось завыть: кроме слегка разряженной плазменной пушки, у него ничего не было. Куснув с досадой губу, он оказался там, где царила вечная ночь. И вот они, все три красавца, идущие к атмосфере планеты клином, оказались перед ним, как на ладони. «Надо хотя бы их увести. – мелькнула в голове мысль. – Люди и… остальные не должны пострадать из-за того, что к ним назначили такого директора…» Еще раз сверившись со шкалой заряда, он метнулся над кораблями серой тенью и, наклонив нос, плюнул в рубку головного фрегата сгустком плазмы. Комплекс наведения разразился радостным писком: лучи, оплавив обшивку и выведя из строя датчики, нашли цель. Пока экипаж лихорадочно думал, как протереть ослепшие очи, два других корабля заметили болтавшуюся неподалеку букашку и начали разворачиваться, намереваясь поймать юркий катерок в перекрестья своих прицелов. Подав штурвал от себя, он стал заваливаться вбок и вниз, пытаясь уйти от пока точечного обстрела. Но в груди появился противный комок, который тихо заныл, заплакал о том, что катер слишком слаб и уже не успеет…

– Я – Фейри Ласски. – услышал он собственный голос. – А Ласски никогда не сдаются!

Свалившись в штопор, Ференц пропустил над головой огненный росчерк, но по правому крылу чиркнула рассыпавшаяся облаком шрапнель. «Повреждение обшивки – двадцать процентов по правому борту. – доложил бесстрастный голос процессора. – Из строя выведен датчик обзора».

– Знаю! – голос сорвался на крик, а руки привычно ввели машину в очередной вираж. И тут будто что-то произошло. Комок неизбежной предопределенности, ледяной глыбой застрявший в груди, вдруг начал таять, хотя за бортом ничего не изменилось… Нет! Изменилось! Он облегченно засмеялся: кораблям стало не до него: их, словно рой кусачих шершней, окружило множество маленьких катеров. Отлетев в сторону, он смахнул со лба пот и присмотрелся. Но лазерных вспышек или разрывов торпед, чем обычно отстреливались малые судна, не увидел. Акульи туши вертелись, периодически выплевывая в пространство снаряды, но их дерганье скоро угасло, сменившись сонной неподвижностью. А по отражающим свет звезд поверхностям брони зазмеились золотистые молнии, старательно выстраивающие сеть.

– Ну надо же! – воскликнул он, опуская подбородок к сложенным на штурвале рукам. – Ай да дети! Справились!

Еще немного полюбовавшись опутанными непонятным оружием тушами, он включил двигатели и, набрав скорость, скользнул в верхние слои атмосферы. И только опустившись к ангарам за станцией, взглянул на часы.

– Однако! Я все еще успеваю пообедать.

***

Вечер, как и все предыдущие, был роскошным: последние лучи светила красили алым края высоких облаков и листья древесных макушек. В тихом воздухе носились яркие светляки и вылетевшие на прогулку ночные бабочки, размах крыльев которых был больше составленных вместе ладоней. Отталкиваясь от воздуха светящимися мембранами, они кружили над станцией, словно разноцветные снежинки. Падая почти к ногам, большинство из них снова поднималось и, танцуя в лучах, медленно уплывало в сторону заката. В фиолетовом с прозеленью небе зажигались первые звезды, а спутник, окутанный призрачным пылевым поясом, еще дремал за горизонтом, только готовясь выкатиться в ночную тьму. Лес вздыхал, кряхтел, чирикал и посвистывал на все голоса, зажигая под кронами свечи цветущих лиан.

– Невероятная красота. – сказал директор Ласски своему заму, тихо пыхтевшему рядом. – Раньше я работал, в основном, на безатмосферных планетах. Нет, в них тоже есть свое очарование… но на прогулку, кроме скафандра, ничего не наденешь.

– Зачем Вы туда полетели? – спросил Лаат, показывая пальцем вверх. – Мне свернут голову, если с Вами что-то случится! Я же говорил, что с пиратами, браконьерами и тому подобными личностями превосходно справляются наши рейнджеры!

– Я видел. – кивнул директор, щуря в небо синие глаза. – И… просто стало любопытно.

– Дядюшка Вилли! Давно не виделись. – Выступил из-за дальнего дерева худощавый силуэт и снова спрятался в тень.

– Эй! – Не удержался директор. – Инти! Капитан Лийм! Подойди сюда.

– Зачем он Вам? – Напрягся заместитель. – Может, не надо…

– Да-а? – Высунулась из-за дерева лохматая голова. – Неужели меня заметили и даже позвали? А стоит ли подходить – вот в чем вопрос!

– Прости за вчерашнее! – крикнул сквозь сумерки директор. – Если не возражаешь, хочу познакомиться с тобой заново!

– Ага. – Мальчишка вышел целиком и, подпрыгивая, направился к мужчинам. Остановившись, как и прежде, в нескольких шагах, сверкающими глазами посмотрел господину Ласски в лицо. – Вот. Я пришел.

Тогда мужчина, отступив на шаг, приложил ладонь к сердцу и поклонился.

– Хочу поблагодарить тебя, сын чудесной земли, за то, что сейчас вижу небо. А еще я хочу представиться, как должно. – Выпрямившись, он поглядел в красивое серьезное лицо парня. – Ференц Ласски. Исполнительный директор станции.

Подумав, парнишка кивнул головой, а рыжий хохолок на его макушке закачался, словно упругая травинка под ветром.

– Я принимаю твою благодарность, Ференц Ласски. И должен сказать, что ты – отважный воин.

Черные ресницы над светлыми глазами дрогнули, а на губах появилась нерешительная улыбка.

– Я старался. – серьезно ответил мужчина. – Но превзойти ваше мастерство не смог. А еще прошу тебя: не таи обид. Если твоей команде здесь нравится, приходи один или с друзьями, когда захочешь.

– Спасибо. – Рыжий чертенок улыбнулся смелей, и директор заметил россыпь веснушек, украшавших нос и щеки юноши. – Это – великодушное предложение. Только тут, – он показал пальцем в сторону станции, ваш дом. Мой – там. – Быстрый взгляд метнулся к чаще. – Но, если не возражаешь, мы придем играть в волейбол.

– Конечно. – С облегчением выдохнул директор, некстати вспомнив какие-то сложные переговоры, в которых принимал участие со стороны Совета.

– Увидимся, Фейри. – Мальчишка крутнулся на пятке и припустил к деревьям, за которыми вскоре пропал.

– Фейри? – Посмотрел на своего руководителя господин Лаат. – О чем это он?

– Не знаю… – тихо ответил тот, задумчиво потирая щеку, которой коснулась бархатное крыло пролетавшей мимо бабочки.

***

Результаты исследований «голубой крови» оказались не только очень интересными, но и многообещающими. Первый раз за все прошедшие со времени обучения годы он порадовался, что дед когда-то советовал закончить не только геологический, но и биохимический факультет университета. Структура жизнеобразующего, он в этом больше не сомневался, вещества была настолько сложной, настолько емкой, что для полной расшифровки требовались знания не только по полученным им ранее специальностям. И тогда он засел за биофизику клеточных процессов. Господин Лаат снова занялся обеспечением текущих потребностей станции, а директор, поблагодарив заместителя за усердие, с головой погрузился в погоню за тайнами мироздания. Дело потихоньку шло, поэтому возвращался он с буровой только поздним вечером: уставший, но довольный. После прибытия, обычно во время ужина, выслушивал краткий доклад господина Лаата, гулял по территории, встречался с желающими что-то обсудить с ним людьми и ложился спать, чтобы снова подняться с восходом солнца.

Несмотря на большую, чем земная, силу тяжести, он совсем не чувствовал истощения. Наоборот, с каждым движением, каждым кувырком или переворотом, тело наполняла звенящая энергия, молодая сила, разгоняющая кровь по венам и заставляющая улыбаться. Соскочив с перекладины, он протянул руку к полотенцу и сразу обернулся, когда его окликнул знакомый юношеский голос.

– Привет, Фейри! Ты встаешь очень рано.

Пристроив полотенце на шею, он скрестил руки на груди.

– Здравствуй, капитан Лийм. Давно не виделись.

– Разве ты сожалел о моем отсутствии? Или скучал? – Мальчишка склонил голову к плечу и улыбнулся. – Сам знаешь, что нет.

– Ну… я о тебе думал. – Искренне ответил он, какой-то частью сознания оценивая странность беседы.

– Ты думал о том, каким образом, без привычного тебе оружия поражения, мы нейтрализовали тех недружелюбных существ.

– Да. – Пришлось кивнуть. – Так и было. Разве эти мысли не относились и к тебе?

– Нет. – Пожал плечами капитан рейнджеров. – Нельзя понять суть процесса, исключив из рассмотрения волю совершавших его субъектов.

– Значит, я мыслю неправильно?

– Скорее, шаблонно. – Юноша снова улыбнулся, подошел к брусьям и легко, словно не имел веса, взлетел вверх. Подскоки, кувырки – все движения проходили на такой скорости, что невозможно было понять, как парень умудряется их делать. Но вот Инти соскочил вниз. Ни на лице, ни на кофте с длинными рукавами не было ни малейших следов пота. Лишь немного разрумянились скулы.

– Как ты это творишь? – изумившись, воскликнул Ласски.

– Ты тоже так можешь. Если разрешишь сознанию видеть себя не только привычными органами чувств.

– Не понимаю. – В словах мужчины прозвучала едва заметная усмешка. – Дух, душа… и так далее?

– Нет. – В светлых глазах Инти мелькнула искра сожаления. – Весь мир – структурированная определенным образом энергия, из чистой своей составляющей образовавшая форму. Но процесс преобразования может течь в обе стороны.

– Подобные размышления встречались в философских трудах жителей моего мира. И не только его одного. – Стянув висевшую на перекладине майку, он медленно надел ее, немного рисуясь своим прекрасно вылепленным телом. – Однако никто эту теорию пока не доказал.

– Значит, боишься нарушить официально признанные вашими учеными догматы? – Прикусив белыми зубами нижнюю губу и приподняв брови, Инти пристально посмотрел ему в глаза.

– Да причем тут страх? – Крепкая ладонь снова легла на опору. – Есть определенные физические постулаты…

– Несомненно! – Смуглые пальцы Инти, коснувшись его руки, словно пронзили тело мощным разрядом: дыхание на мгновение сбилось, а сердце застучало так часто, словно хотело вырваться из груди.

– Что… – он взглянул на мальчишку, и ему показалось, что стоявшее рядом существо горит нестерпимо ярким оранжевым светом. А еще показалось, что в свет, огонь, превратился он сам – каждая клеточка, каждый нерв дрожал от радости, предвкушения…

– Попробуй, Фейри. – Скорее понял, чем услышал он юношеский голос. – У тебя все получится!

Это был… неописуемый восторг! Собственное тело легко подчинялось каждой его мысли, взлетая вверх и падая вниз. Он наслаждался скоростью, радостью и ощущением всемогущества. Небо… оно было так близко! Стоило всего лишь протянуть к нему руку.

– Возвращайся… – прошептал прямо в голове знакомый голос. – Мир тебя заметил. Теперь тебе нужно принять и увидеть мир.

Чужие слова сразу откликнулись осознанием неоспоримой истины, поэтому он подчинился и теперь снова стоял напротив юного капитана, жадно глядя ему в лицо. В голове, наскакивая друг на друга, теснилось множество вопросов, но Инти так и не дал их задать. Заправив за розовое ушко слишком длинную прядь оранжевых волос, он отступил на шаг…

– Постой! – Рука сама собой вытянулась вперед, желая удержать непостижимого мальчишку. – Когда мы снова увидимся?

– Прилетай пораньше. – Улыбнулся пацан. – Сегодня вечером мы играем в волейбол.

***

Постепенно приходя в себя, Ференц шел ко входу в станцию, чувствуя, как заполнившая тело энергия не исчезает бесследно, а тихо сворачивается, укладывается поудобнее в солнечном сплетении, чтобы однажды, когда он этого захочет, вновь развернуть свои неописуемые крылья, делая свободной привычную человеческую суть. Кроме новых внутренних ощущений приходило понимание трансформации уже знакомых глазу вещей: каждое дерево, трава, цветы и даже земля, по которой он шел, светились не только в видимом диапазоне. Скорее, не светились, а как бы проявляли нечто скрытое в них доселе. Это было очень необычно, интересно… но мозг, перегруженный событиями, вдруг стал от них уставать, заставив реагировать на все происходящее почти непрерывной зевотой.

– Господин… – Встретил его в вестибюле станции заместитель. – Вы устали! Может, сделаете сегодня перерыв?

– Я не устал, господин Лаат. – Улыбнувшись, протянул ему ладонь директор. – Наоборот. Утро выдалось чудесным. Росы было немного, зато появились кучевые облака. Как думаете, во второй половине дня соберется дождь?

– Здесь? – Господин Лаат бросил взгляд в окно. – Конечно же нет. – почти сердито произнес он и снова посмотрел на директора. – Вечером наши рейнджеры играют, и вся станция соберется на эту игру смотреть. – Он помедлил. – Я видел, как к Вам подходил Инти…

– Подходил. – Ференц постарался не улыбнуться.

– Он Вас пригласил!

– Говорил что-то такое… Думаете, мне тоже стоит пойти?

– Глупый мальчишка… – Плечи заместителя опустились. – Просил же вести себя осмотрительней! Только… обычно молчаливый со всеми людьми, он потянулся именно к Вам. Приходит, разговаривает… – Глаза господина Лаата стали умоляющими. – Конечно, шило в мешке не утаишь. Но от имени почти всех сотрудников прошу: не посвящайте Совет в то, что тут видите. Эти сведения опасны… прежде всего для аборигенов. А иным цивилизациям они и вовсе не нужны!

– Ничего странного я пока не заметил. – перебросив конец полотенца на спину, ответил господин Ласски. – Если это все, что Вы хотели сказать, я пойду. Кстати, – уже шагнув, остановился он, – Вы говорили, к станции выходит много зверья. Но я никого, кроме питомца нашего капитана, пока не встречал.

Вздохнув, словно и этот вопрос относился к личным, господин Лаат пошел с директором рядом.

– В общем, станция их не интересует. Они приходят, как я уже рассказывал, к буровым.

– С чем это связано? – Любезно задал свой следующий вопрос директор, приблизительно зная ответ.

– Осень и весна – время инициации молодняка. Время смены покровов и время любви. «Голубая кровь» становится для них своего рода эликсиром, катализатором начала преобразований. В эти непростые дни мы вытаскиваем насосы, закрываем отверстия шахт щитами, а здания комплексов целиком – силовыми куполами. И около декады отсиживаемся внутри. – Он снова посмотрел в окно. – Дожди – первый признак приближающейся осени.

– Неужели тут тоже бывает холодно?

– Нет. Не бывает. – расщедрился на улыбку заместитель. – Просто глупая земная привычка мерить год сменой сезонов. Так я жду Вас в столовой?

– Да. – Спохватился Ференц. – Сейчас ополоснусь и приду.

***

Продолжив серию опытов, которую начал на прошлой неделе, он смешивал, нагревал, выпаривал, даже сделал посев на вирусы, но в голове, независимо от желания сосредоточиться, то и дело вспыхивали картинки этого утра. Юный Инти, обжигающее прикосновение узкой ладони, уверенность в собственном могуществе… Что это было? Правдой или каким-то непонятным обманом, иллюзией? А если и так, то зачем? Мозг, как сломанный робот-уборщик, буксовал, тычась в глухую стену непонимания, невозможности рационально, с точки зрения общепринятой науки, объяснить произошедшее. А еще эта боль, то и дело проскальзывающая в словах господина Лаата… Неужели он что-то знает? Неужели тоже посвящен?!

– Да ну… – Вслух сказал он сам себе. – Какая-то дичь. Возможно, мой зам, тоскуя по собственным внукам, ощущает к этим мальчикам нечто большее, чем примирение с очередной формой инопланетной жизни.

«Да-да! – радостно подхватило сознание. – Давай-ка все сдвинем в привычные мозгу рамки. Но перед этим подумай об окружающем «голубую кровь» ярком, ни с чем больше не сравнимом свете. О далеких, обходящих станцию стороной, грозах. Разве ты их не чувствуешь? А пиратские фрегаты? Ну давай, найди рациональное объяснение своему точному знанию их пространственных координат без всяких приборов локации!» Задумавшись над этим вопросом, он неосознанно стянул с руки перчатку, подошел к столу и взял в руки видеофон, сразу разразившийся трелью межпланетной связи.

– Здравствуй, отец! – Посмотрел он в строгие серые глаза, вдруг припомнив, как несказанно удивился господин Лаат, слушая его рассказ о том, как в необорудованном антеннами месте он принял вызов с далекой Земли. – Как дела в корпорации? Как мама?

– Все по плану. – Кивнул тот. – Отчеты твои получили. Перечень требуемого оборудования – тоже. Но вместе с тем я узнал, что ты сам, без ведома руководства, закупил реактивы и дополнительные приборы для своей биолаборатории. Есть что-то такое, что тебе захотелось от нас скрыть?

– Ничего такого. – тут же ответил сын. – Просто не привык тратить бюджетные средства на любопытные для моего ума эксперименты. Но если подозреваешь меня в определенной корысти, подними отчетность по Зейским рудникам. Там найдешь доклад, основанный на сделанных за мой счет исследованиях. После них мы многократно увеличили добычу, сэкономив на проведении подготовительных работ.

– А здесь? Нашел что-нибудь интересное? – Взгляд отца стал настороженным, испытующим, словно сын должен был постичь, отыскать нечто такое… Возможно, сделать открытие, достойное нобелевской премии?

Чуть улыбнувшись, Ференц представил себя на трибуне перед ученым советом с пробиркой голубого топлива в руке.