скачать книгу бесплатно
Беспамятники. Дело Ирода
Станислава Бер
Беспамятники #1
Далёкое будущее. Россия теперь называется Новороссией. Коломна – столица новорусичей. От былого величия не осталось и следа, потому что люди частично потеряли память, а вместе с ней науки и технологии. Однако есть единицы, которые не утратили способность помнить всё. Например, Савва Куницын. Старшему помощнику наместника поселения Озёры исполняется 18 лет, и он получает кулон силы 3 степени. Савва отправляется в столицу для расследования загадочного убийства. В Коломне юношу ждут приятные и неприятные знакомства, дружба и роковая любовь.
Станислава Бер
Беспамятники. Дело Ирода
Плохой карандаш лучше плохой памяти.
Савва Куницын так далеко забрёл от дома, что казалось, здесь никто не бывал лет двести. Или триста. В общем, разницы нет. Здесь давно… никто… не бывал. Прямо перед молодым охотником лежали старинные развалины, заросшие зеленью. Савва запрыгнул на кучу, поковырялся мыском сапога в старом хламе, присел на корточки и выудил странный предмет – он легко ложился в ладонь, и что-то подсказывало юноше, что этим люди раньше разили друг друга наповал.
– Вспомнил! Это называется пис-то-лет, ага,– зачем-то по слогам произнёс Савва, как будто сокол Гром его понимал только таким образом.
Однажды он видел картинку, которая называлась по-старинному – фотографией, где человек целился в другого человека из пистолета. Те времена давно прошли, а машинка – только поглядите на неё! – целёхонька. Савва заглянул в полую трубку, там всё было покрыто ржавчиной.
– Пуф! – воскликнул Савва, прицеливаясь в невидимого варвара.
В этот момент он почувствовал себя героем древней войны, но врага по привычке выбрал самого что ни на есть современного.
– Эх, вот бы попасть в столицу Новороссии Коломну! Желательно на службу к князю, ага, – мечтал он по дороге. – Там столько всего интересного. Путешествия – раз, схватки с варварами – два, слава, почёт и безбедная старость – три. Ну и кулон силы первой степени. Как же без него!
Савва выбросил пистолет обратно в кучу и побрёл домой. Гром полетел вслед за ним.
– Только кто же меня отпустит? Тётка точно будет против моего героического будущего, ага. Костьми ляжет, а не отпустит. Я её знаю.
4 мая 119 года от Рождества Христова по новому стилю
Савва Куницын поправил тесёмку, перехватывающую волосы – ничто не должно мешать! – и замер на секунду, залюбовался природой. Как же всё-таки красиво в Новороссии! Лес недавно проснулся от зимней спячки. Снег растаял, и зелень пышным цветом окрасила деревья и кусты. Голые и одинокие ещё недавно – зимой, теперь они благоухали и таили в себе живность. Вот за живностью он спозаранок и отправился в лес.
– Какое всё-таки чудное слово "охота", – мечтательно сказал Савва. – Правда, Гром?
Гром возбуждённо переминался на кожаной перчатке юноши. Сокола по кличке Гром Савва нашёл в разорённом гнезде. Птенец требовал еды, да побольше. Савва носил ему кусочки мяса, пока малыш не окреп и не вырос. Теперь Гром прилетал к другу – лучшему! – и они вместе охотились.
А ведь Савва Куницын не просто так прохлаждался, пока другие работали. Он заслужил этот отдых! Накануне ему исполнилось восемнадцать лет. Юноша опустил голову и вытащил на свет Божий серебряный кулон силы третьей степени. Наместник поселения Озёры произвёл его в старшие помощники и вместе с кулоном подарил выходной. Обычно выходным награждали за подвиги или заслуги, или, как в его случае, за повышение по службе.
– Наместник, конечно, об этом уже пожалел, но ты же понимаешь, Гром, что мне нужен хороший отдых. Я здорово поработал в этом году, ага.
Савва вздохнул. Всего приходится добиваться, зубами выгрызать. Гром взлетел, учуяв добычу.
– Ух, цпок, ух цпок…
Молодой охотник вскинул лук ловким, натренированным движением и, не задумываясь, пустил стрелу на звук. С лёгким треском, продираясь сквозь ветви, на землю свалилась птица. Его законная добыча!
– День начался великолепно, – сказал Савва, криво улыбаясь и поглаживая узкую, едва наметившуюся бородку.
Он подошёл, поднял за хвост глухаря, повертел его в руках, пытаясь найти изъян, и удовлетворённо сунул в охотничью сумку. Через час идти стало тяжело – сумка наполнилась дичью до отказа.
– Пора возвращаться домой! – скомандовал он сам себе и любимому соколу.
Новоиспечённый старший помощник наместника вытащил из охотничьей сумки тетерева, взял за горло и развернул голову к своему лицу.
– Ну, ничего… Вот исполнится мне двадцать лет, тогда посмотрим, тогда я обязательно уеду в Коломну, ага. Держи, Гром!
Савва свернул тетереву голову и кинул её соколу.
* * *
В поселение Озёры новорусич Савва Куницын вошёл, высоко подняв подбородок и выставив охотничью сумку напоказ. Пусть завидуют лентяи и неудачники!
– Хорошая добыча! – окликнул его знакомый сторожевой, открыв скрипучие ворота.
Поселение окружал бетонный забор с четырьмя сторожевыми вышками. Варвары давно не появлялись в этих краях, но бережёного, как гласит новоросская поговорка, сам Бог бережёт.
– А у меня, христианин, не бывает иначе, – ответил сторожевому Савва и криво усмехнулся.
Рабочий день закончился. Крестьяне и ремесленники вернулись к семьям. В домиках, сложенных из старого кирпича или старых бетонных панелей, одёргивали занавески, и кумушки любопытно поглядывали на молодого охотника. Девицы улыбались, им Савва подмигивал. Деды, сидящие на ржавых скамейках, одобрительно кивали.
– Кого, стало быть, подстрелил-то?
– Глухарей да тетеревов, ага, – отвечал им охотник.
– Молодец, парень. Вот тётка твоя обрадуется.
На центральной площади к нему подошёл местный лоботряс.
– Эй, Савва, давно тебя не было видно! – воскликнул парень, косясь на полную охотничью сумку.
Лоботряс явно рассчитывал покутить на халяву.
– Вчера виделись. Забыл? – спросил его Савва.
Он покачал головой и пошёл дальше. Откуда этот бездельник мог помнить? Блокнотом он почти не пользовался, а на память свою рассчитывать не мог. Беспамятник чёртов.
– Будьте здоровы, христианин, – сказал Савва, войдя в лавку, единственную в поселении Озёры.
Охотник приложил руку к груди и на секунду склонил голову. В носу запершило. Просторное помещение в три окна, заваленное пыльным товаром, плохо проветривалось. Чего тут только не висело, не стояло и не лежало – свечи, горшки, ножи, корзины и прочая утварь. Даже антиквариат пылился в углу – телевизор.
Электричества давно не вырабатывали, а вот такие древние приборчики до сих пор вытаскивали следопыты из-под груды обломков прошлого. Находились охотники за стариной и покупали ненужные вещи для домашнего обихода, ценители древности. Однако в поселении Озёры народ жил простой, неприхотливый, вот антиквариат и простаивал в углу, только место в лавке занимал.
– И тебе не хворать, – буркнул толстый лавочник, даже не взглянув на парня.
Савва, привыкший к такому приёму, гордо прошёл к прилавку и положил на неё охотничью сумку.
– Хорошая добыча, христианин, – оживился лавочник, блеснув огоньком наживы в бегающих глазках.
– У меня всегда так, – не преминул похвастаться Савва. – По-другому не бывает.
– Сколько хочешь за всё? – спросил лавочник, вытирая о жилет вспотевшие ладони.
– За всё, кроме этих двух птичек, дюжину рублей и пачку стрел в придачу, – ответил охотник.
– Десять рублей. И стрелы отдельно, – неуверенно предложил торгаш.
Добыча и вправду была хороша.
– Дю-жи-ну руб-лей и пачку стрел, ага, – отчеканил каждый слог Савва.
Его не проведёшь.
– По рукам, – быстро сдался лавочник, зная, что всё равно продаст дичь с хорошим наваром.
– Савва! – звонкий голос оживил лавку.
В открытой двери, ведущей внутрь дома, показалась стройная девушка с распущенными пшеничными волосами, перехваченными зелёной лентой.
– Дора! – улыбнулся ей Савва. – Будь здорова!
– А я услышала тебя из светлицы, – сказала Дора и сощурила глаза в окружении пушистых ресниц.
"Как лисичка", – подумал Савва.
– Ну и сидела бы себе за вышивкой. Чё было выходить? – пробурчал лавочник.
Он открыл коробку с деньгами, отсчитал дюжину монет и положил на прилавок.
– Где ты был? Я искала тебя весь день. Потом догадалась посмотреть в блокнот, прочитала, что тебе подарили выходной, и что ты на охоте, – затараторила Дора.
– Искала она. Лучше бы делами занялась. Пол в лавке помыла. Пылища, аж глаз щиплет, – опять заворчал лавочник.
Дора, не обращая внимания на отца, смотрела только на Савву.
– А ты бы, парень, бежал к наместнику. Он тебя искал, – хмуро заметил лавочник. – Там у реки случилось что-то.
– Ещё увидимся, – пообещал Савва и поцеловал Дору в щёку.
Охотник положил двух птиц обратно в сумку, сгрёб монеты, одну же ловко подкинул и вернул на прилавок.
– Это Доре на кусок ткани, ведь скоро лето. Для платья! Девушке просто необходимо новое платье каждое лето, – улыбнулся удачливый охотник и поклонился.
– А-а-а! – заверещала от счастья Дора.
Выйдя из лавки, Савва сбавил обороты хвастовства и как мальчишка побежал к дому наместника. Если Макар Ильич искал его, значит, и в правду, что-то случилось.
– Где ты шляешься? Итить твою за рога! – накинулся на помощника наместник.
Макар Ильич в кумачовом плаще, ржаво-красных сапогах, с кортиком на поясе стоял у крыльца единственного в поселении Озёры двухэтажного дома, сложенного из крупного камня и с флагом Новороссии на крыше – зелёный крест на белом фоне. Поверх серой рубахи наместника блестело ожерелье силы третьей степени – с зелёными, искрящимися изумрудами. При виде юноши Макар Ильич захромал в его сторону.
– Я… это… Подарок свой использовал, ага, – сказал Савва, отступая на шаг назад.
Небольшого роста, плотный и коренастый, Макар Ильич хмуро смотрел на Савву снизу вверх, сжимая в пухлом кулаке трость с рубиновым набалдашником.
Пятьдесят лет назад новорусичи захватили Карелию, угрожающую стране ежегодными набегами. А сорок лет назад следопыты нашли на захваченной территории несколько месторождений рубинов и изумрудов. Эти камни стали символами Новороссии – их носили на руках, головах и шеях богачи по всему миру, украшали церкви и вправляли в новоросские ожерелья силы.
– Какой еще подарок? – спросил наместник, округляя острые маленькие глазки.
– Ты вчера отпустил меня на охоту, – ответил юноша, кивая в знак своей правды. – Забыл?
– Не может быть, – неуверенно сказал наместник, и в глазах его мелькнуло сомнение. – Ах, да, вспомнил. Награда за повышение по службе. Что-то и меня память стала подводить.
Макар Ильич, как и Савва, в отличие от большинства беспамятством не страдал. Иначе он не стал бы наместником. Макар Ильич отлично помнил вчерашний день, однако, со временем и его мозг затуманивался. Старость, видимо. Он посмотрел в сторону, оглаживая седую бороду. У запряжённой старой кобылой телеги стояли два молодца с кулонами силы четвёртой степени поверх кожаных курток. Полицейские поселения Озёры – Паша и Саша.
– Значит вот, – уже намного мягче сказал наместник. – Работа тебя ждёт, мой мальчик. Возьми этих охламонов, и езжайте прямиком к реке Оке. Там мертвяка нашли.
– Я сначала к тёте зайду, я с добычей вернулся, – сказал Савва, приподнимая полегчавшую охотничью сумку.
Макар Ильич Куницын улыбнулся, обнял и прикоснулся лбом ко лбу юноши.
– Хорошо, добытчик ты наш. Труп уже никуда не убежит, а тётка тебя заждалась, – сказал наместник и похлопал парня по плечу.
Савва взбежал на крыльцо и вошёл в дом, но повернул не направо, в офис наместника, а налево, на домашнюю половину, отдал тётке охотничью добычу и умчался на задание.
Дорога до реки заняла полчаса. Кобыла никуда не спешила, полицейские тоже не торопились. Сокол Гром кружил над служебным обозом. Река давно освободилась ото льда и теперь поблёскивала отражением весеннего солнца. Мелкая волна каталась от берега до берега.
В речном песке, лицом вниз лежало тело, местами покрытое травой и илом. Савва огляделся, сел на корточки, осмотрел ноги и потрогал руку утопленника. Мокрая, холодная, скользкая, она о многом рассказала юному помощнику наместника.
– Жаль мужика, утонул, видать, по пьяни, – сказал Саша и многозначительно кивнул.
– Видать, – сразу согласился с ним Паша.
Парням не хотелось возиться с мертвяком. Похоронить его, и дело с концом.
– Это точно не несчастный случай, – сказал Савва, поднимаясь.
Полицейские заржали в голос.
– А ты-то откуда знаешь, мальчик? – спросил с издёвкой Паша.
– Здесь же нет твоего дяди наместника. Можешь не выпендриваться, – добавил Саша.
Савва даже не посмотрел в их сторону. Всё с ними ясно. Только и умеют, что завидовать. Паша и Саша отчаянно желали повышения по службе, но именно Савва стал старшим помощником наместника поселения Озёры и получил кулон силы третьей степени.
– Во-первых, у него следы от верёвки на руках и ногах. Вы бы заметили их, христиане, если бы осмотрели тело внимательно, – сказал юноша, нравоучительно указав тростинкой на щиколотки и запястья утопленника.
Юноша поправил тесёмку на волосах, чтобы не мешали, достал блокнот и грифельный карандаш, набросал положение тела в песке и сделал пару быстрых заметок. Хорошо, что недавно восстановили старое изобретение. Ходить с карандашами гораздо удобнее, чем с ручкой, у которой то чернила пересохнут, то вытекут, то перо сломается. То ли дело карандаш – всегда на него можно положиться.
Парни перестали ухмыляться, подошли к жертве и нахмурились. Там, и правда, были едва заметные на фоне тёмной кожи вмятины, похожие на следы от верёвки.
