скачать книгу бесплатно
Что произошло? Его снова охватила дрожь – на этот раз не столько от холода, сколько от ужаса из-за того, что он мог совершить. Это должно быть что-то непростительное, если на него из-за этого пало проклятье.
– Они идут, – прошептал другой человек, и его голос внезапно задрожал от страха. – Возвращаются снова. Они услышали тебя, лучше бы тебе помолчать.
Десмонд тоже услышал раздающиеся в коридоре шаги, топот множества подошв, которые двигались синхронно, словно принадлежали одному существу.
Услышав доносившийся из соседней камеры шорох, он понял, что второй пленник отодвинулся к дальней от решетки стене.
Но Десмонд расправил плечи и остался стоять у самой решетки.
Да, они пришли. Они пришли, чтобы отвести его на допрос. Он узнает, в чем его обвиняют. Если он совершил какой-то проступок, он искупит вину. Ничто, никакое наказание, никакая причина не может быть ужаснее, чем это ощущение, будто он совершил что-то непростительное и понятия не имеет, что именно.
Потому что проклятье дэмов может постичь человека лишь за какое-то непростительное деяние.
Глава 3
Аларик
– Сыграешь еще раз огненную песню, прежде чем мы пойдем домой?
Бовен нервно хмыкнул, но все же улыбнулся в бороду. Никто не мог отказать Калейе, и уж точно не брюзгливый старый телохранитель, пусть даже он постоянно ругался на то, как избалована эта девочка.
Скрывая улыбку, Аларик снова опустил взгляд на свой рисунок, а Бовен тем временем поднес к губам рог и извлек из небольшого музыкального инструмента клокочущий звук, который не слишком подходил к дикой огненной песне и уж выглядел неподходящим для стареющего воина, каким был Бовен. Но в этом путешествии у них не было с собой другого инструмента – а Бовен больше не умел ни на чем играть.
Сосредоточившись на линиях, которые он вырисовывал углем, на треске пламени и его отсветах, Аларик дал волю размышлениям. Еще одно или два полнолуния назад они снова вернулись домой, и Аларик до сих пор так и не понял, был ли он рад увидеть своих родителей после долгого путешествия или страх все же перевешивал. Когда близнецы вместе с Бовеном отправились в путь, чтобы путешествовать по всему континенту (как и пристало детям княжеского рода фон Кеппох), им было десять. Теперь им исполнилось двенадцать, и, когда они возвращались к родному двору, от них ожидали проявления силы, разумности и мужества взрослых. Справится ли он? Он до сих пор иногда видел дурные сны, а потом весь день не мог отвязаться от мыслей, что это – дурное предзнаменование. Вот и в эту ночь ему снился такой же кошмар. Серым утром он доверил свои тревоги Калейе. Должно произойти что-то плохое, он явно это чувствует! Но она высмеяла его – эта его ненормальная сестра-близняшка с огненно-рыжими волосами и синими, как лед, глазами. Но ей и не приходилось бояться, что она не оправдает ожиданий отца. Калейя была настоящей гордостью отца, воплощением всего того, чего может ждать от своего ребенка кеппоханец. Она была стремительной, умной и сильной, и у нее были огненно-алые волосы. У Аларика волосы, напротив, были черными, как у матери, и только при свете дня в них можно было заметить бледные проблески темно-красного. Не похоже на признак особенной силы. Они родились в одном пламени, он и Калейя, но, наверное, жара им досталось не поровну.
Вокруг их лагеря сгущалась тьма, а ветра, каждый из которых носил в Немии собственное имя, шумели и гудели в ветвях, словно затаившиеся в логове звери. Аларик заметил, что и Калейя подвинулась поближе к согревающему их костру. Ночевки под открытым небом по-прежнему оставались для них чем-то необычным и волнующим.
– Ты боишься? – спросил он. – Хоть чуть-чуть?
Сестра гордо посмотрела ему в глаза.
– А чего нам здесь с тобой бояться, тебе и мне?
Он пожал плечами:
– Мы путешествовали два года, и ты до сих пор не знаешь ответа?
Она улыбнулась.
– У меня есть план: я просто не хочу узнавать этот ответ. Никогда.
В этот момент кеппоханская огненная песня смолкла, сорвавшись в громкое шипение. Дети тут же застыли, а вместе с ними замерли и звери, и даже сами ветра, словно все они задержали дыхание.
– Что это было? – Аларику стало стыдно, что его голос прозвучал высоко, выдавая страх, но это продлилось недолго, потому что его взгляд обратился на Бовена, который все еще сидел, прислонившись к дереву. Рог упал на колени воина, а в следующее мгновение за ним соскользнула и рука. Из лба телохранителя торчала стрела. Тонкая струйка крови стекала с переносицы на щеку Бовена, словно слезы. Красная кровь мерцала в свете костра.
– Аларик! – во весь голос выкрикнула Калейя. – Аларик!
Но что ему было делать?
Разумеется, он схватился за меч, разумеется, он заслонил сестру собой, когда появились разбойники. Разумеется, он призывал огонь, просил его, умолял. Пламя разгорелось, но ему не хватило силы, чтобы сжечь врагов. Аларик был недостаточно силен. Разумеется, он без колебаний атаковал нападавших.
Это была короткая, жестокая схватка – Бовен мог бы им гордиться, – и в конце нападавший был тяжело ранен, а Аларик еще дышал – в итоге важно именно это. Но появились новые противники, и, пока Аларик размахивал тяжелым мечом, не зная, сколько еще продержится, они успели схватить Калейю. Один из нападавших еще раз обернулся и сбил Аларика с ног ударом кулака, словно теперь он был недостоин ничего, кроме оплеухи.
Теряя сознание, он думал лишь о своей сестре, и, словно само собой, в нем росло понимание: жизнь, которую он знал, теперь окончена. Аларику Кольясу из Кеппоха исполнилось двенадцать лет. И теперь его больше не существовало.
Аларик пришел в себя и со стоном потер лоб. Каждый раз, когда ему снился этот сон, он просыпался с гудящей головной болью, словно это случилось вчера, – какие-то люди оглушили его и похитили сестру. На самом деле прошло уже десять лет.
Ему было дурно, и он не мог понять, какова причина.
Пойло, которое ему щедро предлагали немийцы в своих кабаках, пока принимали его за гостя из Лиаскай, и которое ему пришлось пить вчера вечером, чтобы заснуть, явно имело к этому некоторое отношение.
Потом он вспомнил старого доброго Бовена. Эта картина так глубоко въелась в память Аларика, что неделями не выходила из головы после того, как ему снился этот сон. Куда бы он ни смотрел, перед глазами стояла тонкая струйка крови на почти что удивленном лице. Он уже сбился со счета, сколько трупов ему довелось увидеть с той ночи. У некоторых из них он сам отнял жизнь – это были люди, которых он едва знал, или вообще незнакомцы, которые ему ничего не сделали. И хотя Аларик нес на себе вину, их лица стерлись из памяти, где-то затерявшись, – все, кроме Бовена.
Еще большую дурноту вызывал у него тот факт, что его сны были плохим предзнаменованием, как он когда-то и боялся. Они никогда не приходили без причины. Каждый раз, когда он видел этот сон – об огненной песне, о похищении Калейи и смерти Бовена, – это означало, что его разыскивает посланник. Посланник его хозяина, человека, которому Аларик заложил свою жизнь. Когда-то этот человек приказал своим вассалам похитить Калейю, и до сегодняшнего дня для Аларика оставалось загадкой, почему этот незнакомец, который всегда общался с ним исключительно через посланников, требовал выкуп не у ее родителей, а у него.
И все же, если подумать, в этом можно было увидеть некоторую логику. Тот, кто хотя бы отчасти имел представление об обычаях кеппоханских княжеских родов, знал об их слабых местах, но кеппоханцы уж точно не поддавались шантажу. Их невозможно было шантажировать никем и ничем, и тому неудачнику, который оказался достаточно слаб и глуп, чтобы дать себя похитить и не суметь освободиться, было попросту не место в Кеппохе.
А это еще раз подтверждало: Аларик не был достойным наследником своего отца. Хотя он смотрел на это иначе. Он должен был вернуть сестру.
Похититель предложил оплатить жизнь Калейи десятикратно, и Аларик – глупый мальчишка, которым он тогда был – согласился, позволил наложить на себя магические путы, едва ли надеясь, что сможет выполнить обязательство. Пока не будет разбита десятая долговая печать, Калейя принадлежала похитителю. Но еще раньше, чем первая долговая печать, разбились наивные надежды Аларика, что он сможет выполнить задания за несколько недель или месяцев.
Вплоть до сегодняшнего дня сердце Аларика неизменно разрывали мысли о том, что он не знает, где его сестра, что с ней происходит и каково ей сейчас.
Тем временем девять долговых печатей были уже сломаны. Он перестал торговаться и задавать вопросы, и ему довелось убивать людей по поручению хозяина почти в каждой стране западного континента. За это время Аларик превратился из юноши в мужчину, и все телесные изменения, которые происходили с ним, в некотором роде пугали его. Он стал шире в плечах, его ноги и руки стали длинными и сильными, а черты его лица за прошедшие годы уже давно потеряли детскость. Он был симпатичен другим, и это было особенно хорошо заметно здесь, в Немии, где его темные волосы в сочетании с синими глазами были чем-то необычным. Он ненавидел это ощущение до глубины своей пропитанной отвращением души. Потому что он и Калейя были рождены в одном и том же пламени. И если он теперь выглядел привлекательным мужчиной, вряд ли можно было сомневаться в том, что его сестра, с ее огненными волосами и глазами цвета льда, стала по меньшей мере настолько же привлекательной женщиной. Аларик уже достаточно повзрослел, чтобы понимать, как мужчины поступают с прекрасными женщинами, которые принадлежат только им и никому больше.
Осталось одна, последняя долговая печать, и Калейя обретет свободу. Калейя или то, что осталось от нее после стольких лет.
Что они оба будут тогда делать? Вернутся назад? Вернутся… домой? Мысль об этом казалась близкой и одновременно далекой, такими старыми и бесцветными стали за это время воспоминания о Кеппохе. За все эти годы он ни разу не бывал на родине и, как и его сестра, уже давно считался мертвым и был забыт, так что вряд ли во дворце его встретят с распростертыми объятиями. Решат, что он не оправдал ожиданий. Ему не удалось даже простить тех, из-за кого он отправился в это опасное путешествие. Свою семью.
Глава 4
Лэйра
Я казалась себе курицей, которая пытается незаметно прокрасться мимо лисьей норы. Чувствуя себя беззащитной, я держалась как можно ближе к Волариану, горе, в которой был построен неприступный замок рода эс-Ретнея. Замок, в котором я когда-то жила и – если смогу спасти Десмонда – буду жить снова. Замку было уже несколько сотен лет, но он постоянно перестраивался и непрерывно рос, словно древнее дерево, с каждым годом становясь больше и больше. Темно-серые стены, которые было не охватить взглядом, возвышались над светло-серыми скалами, и небо над замком эс-Ретнея всегда казалось особенно ярко-синим, словно приветствовало его.
Нельзя было, чтобы меня заметили на дороге в сторону замка. Люди начнут задавать вопросы и задержат меня. По-прежнему считается, что я принадлежу князю, так что его извещают обо всех моих действиях. При этом любой другой путь к моей цели, за исключением прямой дороги через Разрушенный мост, занял бы слишком много времени. Мне нужно успеть добраться до Повелителя до новолуния. Опоздаю на одно утро – и Десмонд будет потерян навсегда, превратится в дэма и станет рабом своего господина. Так писали в книгах. Как и о том, что у человека, который просит за проклятого с любовью в сердце, больше шансов, чем у лучших воителей, которые пытались противостоять Повелителю дэмов, руководствуясь ложными мотивами: потому я и направлялась туда.
Несмотря на то что уже близился полдень, мне показалось, я уже сейчас вижу дэмов повсюду, такими, какими я знала их по книгам, изображениям и скульптурам из черного вулканического стекла: огромных, размахивающих шипастыми хвостами, с зубами, как у хищных зверей, и со змеиными глазами.
Испуганно оглядевшись по сторонам, я даже приняла за дэмов всадников – двух человек с навьюченной лошадью, которые приближались ко мне галопом. Они появились в самый неподходящий момент, потому что я покинула лесистые холмы и находилась на открытом пространстве, как раз на том участке пути, где я осталась без какой-либо защиты. Слева и справа простирались лишь грядки, засаженные свеклой и картофелем, а также поля, на которых росли капуста, овес и полба, достававшие мне в лучшем случае до колена. К тому же всадники уже давно меня заметили. Теперь оставалось только не привлекать внимания. Может, они не заметят, как вспотели от напряжения мои виски, может быть, они примут меня за безобидную деревенскую жительницу, которая идет в замок. Но мюродем будет сложно не заметить. А может, бросить его на поле, а потом забрать, когда они уберутся? Мои дрожащие пальцы уже коснулись пряжки перевязи, но тут что-то в силуэте всадника, который скакал слева, привлекло мое внимание.
Мне… был знаком этот силуэт.
Мой страх мгновенно сменился облегчением, которое тут же превратилось в растерянность. На черной, как сажа, лошади скакала моя подруга Вика – в этом не было никаких сомнений. Изящный силуэт, светлые волосы, как обычно, туго заплетенные, и к тому же ее заметная издали улыбка – словно она ехала на какой-то праздник. Я знала Вику достаточно хорошо, чтобы понять: это выражение облегчения, потому что она наконец-то меня нашла. Вика была единственной, кто знал: я отправляюсь к Повелителю дэмов. Хотя я не говорила ей, когда именно собираюсь уйти.
Рядом с ней скакал ее телохранитель, и клубы пыли скрывали его лицо.
– Что ты здесь делаешь? – крикнула я Вике, которая резко остановила лошадь. Копыта подняли облако пыли, и Вика спрыгнула прямо в него, выпустила поводья и обняла меня так сильно, что сначала мне стало трудно дышать, а потом пришлось уткнуться лицом в ее шею, чтобы она не видела, как я плачу.
– Лэйра, ты что, и правда поверила, будто я отпущу тебя, чтобы ты там разбиралась с дэмами в одиночку?
– Вика… – Я ощутила ком в горле – то ли от облегчения, что она оказалась здесь, то ли от откровенной паники. Рядом с Викой мне никогда не было страшно. Ее смелость словно высвобождала что-то во мне – что-то, что было сильнее, чем угроза самого ужасного наказания.
И все же сейчас легкая воинственная улыбка на ее изящном лице вызывала у меня совершенно другие эмоции.
Второй всадник придержал лошадь. Я узнала его лицо, и это потрясло меня еще сильнее.
– Йеро? – Почему я вообще спросила? Я не видела его семь лет, с тех пор как я была двенадцатилетним ребенком и в моем мире все еще царил порядок. За это время все изменилось. Но лучащиеся голубые глаза Йеро остались прежними, хотя вокруг них и пролегли морщинки. Получается, ему было уже далеко за тридцать, и по жестким чертам можно предположить, что жизнь далеко не всегда проявляла к нему доброту.
Раньше он был одним из паладинов, лучших воинов Немии. В их академии он научился всему, что нужно, чтобы выжить в царстве дэмов. Их специально готовили, чтобы они могли вытащить кого-то из темниц Повелителя дэмов, и, хотя им редко представлялась возможность применить эти знания на практике, исполнение такого задания считалась высочайшей честью, к которой они стремились всю жизнь.
У Йеро с собой были походное снаряжение и мюродем, и мне стало ясно, что это значит. Они все спланировали.
Он слез с седла, бросил Вике поводья третьей лошади, а свою просто оставил на месте – и подошел ко мне.
У меня было к нему столько вопросов. Почему он тогда перестал появляться при дворе? Почему ничего не объяснил? В конце концов, в течение нескольких лет он был не только телохранителем Вики, но, помимо этого, и ее другом, и, возможно, более близким человеком, чем ее собственные родители.
– Почему ты вернулся? – спросила я с дрожью в голосе – так меня потрясла встреча с ним.
– А я вернулся? – он хитро улыбнулся. – Или я просто тень, которая скользит над Немией, стремясь исполнить свое предназначение.
– Ты хочешь пойти со мной? – В поисках помощи я посмотрела на Вику. Не сомневаюсь, это была ее идея. Но могла ли я это принять? Да, я решила подвергнуть опасности собственную жизнь, но рисковать чей-то еще… Я никогда себе не прощу, если с Йеро что-то случится.
Вика сдержанно улыбнулась мне. Раньше я никогда такой ее не видела, и это меня насторожило. Обычно ее лицо было открытым и искренним.
– Лэйра, – помедлив, произнесла она. – Мы оба хотим пойти с тобой.
Может быть, я ослышалась?
– Нет, Вика. Ни в коем случае. Так не пойдет.
Подруга серьезно посмотрела на меня.
– Я не спрашиваю у тебя разрешения. Я уже решила.
– Ты с ума сошла? – вырвалось у меня. Кажется, я никогда не говорила так со своей лучшей подругой. Сердце бешено колотилось, в ушах шумела кровь. Мысль о том, что в итоге я потеряю еще и Вику, была невыносима. – Ты что, не понимаешь, как это опасно?
Вика просто выпустила поводья лошадей и еще раз крепко-крепко обняла меня. Ее хладнокровие дало трещину, и я заметила, что подруга дрожит.
– Именно потому, что это так опасно, – прошептала она, – я просто не позволю тебе отправиться туда одной. Всю ночь я проговорила об этом с Йеро, и я понимаю риски лучше, чем ты. И все же я хочу пойти с тобой. Да, Десмонд – твой возлюбленный. Но он также и мой лучший друг. Мы всегда были вместе, мы трое. К тому же я лучше обращаюсь с оружием, чем ты. А вместе с Йеро, который прошел обучение паладина, мы точно справимся.
Я перевела взгляд на Йеро. Он спокойно стоял на месте, ожидая нашего решения.
– Йеро снова работает на твою семью? – спросила я у Вики.
Она покачала головой.
– У него свои причины на то, чтобы пойти вместе с нами. Он здесь как друг, а не как телохранитель или наемник.
Йеро кивнул.
– Меня готовили к такому заданию, сколько я себя помню. К чему же еще мне стремиться, – он положил руку на грудь, – как не к возможности исполнить свое предназначение?
Я сглотнула, потому что знала, кто такие паладины. Мальчики и девочки, которые были сиротами, или дети, которых буквально отрывали от груди матери и увозили в Эшриан, где воспитывали в храмовой школе. Родные больше никогда не видели этих детей. В какой-то момент они возвращались в Немию в качестве паладинов, но к тому моменту они становились уже взрослыми и носили новые имена. Даже если родители узнавали своих детей, они всегда оставались чужими друг другу, потому что суть жизни паладина заключалась в том, чтобы следовать приказам командиров.
– Лэйра, я всегда был с тобой честен, – продолжал Йеро, – и в этом смысле ничего не изменилось. Я понимаю, ты считаешь, что любовь к Десмонду дает тебе шанс, и, возможно, ты правда сможешь его спасти. В конце концов, судя по тому, что мы знаем о Повелителе, он любит играть с чужими чувствами. Но также это означает, что рядом с тобой должен быть кто-то с холодной головой. Кто-то, кто понимает, как устроено его Царство, и кто владеет знаниями о разных дэмах.
– А они бывают разными? – В следующее мгновение я осознала, что предпочла бы вообще не слышать ответ.
Йеро пристально посмотрел на меня.
– Нам известно примерно два десятка видов. И мы понимаем, что знаем еще очень мало.
Я сглотнула. Даже в университетской библиотеке о Царстве дэмов была лишь самая общая информация, лишь несколько легенд и историй. Только немногие отправлялись туда, и еще меньше людей возвращалось. А те, кто возвращался, часто становились… другими. Их дух уже не бодрствовал, их речь становилась медленной и тягучей, и они посреди предложения забывали, что хотели сказать. Мама называла вернувшихся паладинов «живыми трупами». Их чествовали как героев. Но никто не знал, почему так происходит.
– Мы тебе нужны, – сказала Вика. – А ты нужна нам, потому что без тебя и твоей любви к Десмонду наши шансы заметно падают.
Я подняла брови, и Вика кивнула.
– Ты поняла совершенно правильно: если ты не пойдешь с нами, мы пойдем без тебя. Но пойдем.
Йеро смущенно потер затылок – там, где виднелся рубец толщиной в палец, побледневший, но по-прежнему хорошо заметный. От его вида мне на мгновение стало дурно. То, что Вика так быстро раскрыла все карты, явно не порадовало Йеро, но он не стал возражать.
Великие горы. Почему я не отправилась в путь раньше? Я не хотела оказаться виноватой в том, что могло с ними произойти. Но Вика никогда не давала пустых обещаний. И все же мой разум отчаянно искал возможность защитить подругу. И она это заметила.
– Лэйра, – Вика взяла меня за руку, – ты знаешь, насколько мне симпатичен Десмонд. Но дело не только в этом. Зимой мне исполнится двадцать лет. Родители не позволят мне больше тянуть время. Этим летом меня представят жениху, и я должна буду выйти замуж. – В ее голосе послышалась горечь. – Мой муж вряд ли похож на Десмонда, и у него будут определенные ожидания. Если мне не повезет, в следующем году я уже буду ждать ребенка и не смогу воплотить ни одну свою мечту.
– Но то, что нам предстоит, это совсем не то полное приключениями путешествие, о котором ты мечтаешь, – бросила я ей.
– Нет. Но это нечто значительное. Нечто важное. Мы спасаем друга, который нам дорог. Лучшего друга, который у нас есть, мужчину, который в итоге спасет тебя. Мы совершаем героический поступок. Позволь нам пойти с тобой.
Я отчетливо представила, как она, еще будучи ребенком, стояла передо мной на стене, что возвышалась над окружавшим замок рвом, и обещала себе самой и всем нам, вскинув в воздух деревянный мюродем, стать настоящим героем, положить конец всем войнам по эту сторону гор – войнам, которых мы боялись, будто зверей, сидевших в засаде по темным углам.
– Кто я такая, чтобы что-то тебе разрешать или запрещать? Ты свободна как ветер, Вика, ты можешь делать то, что можешь, и то, что хочешь.
Но я бы предпочла, чтобы ты этого не хотела.
– Как ветер? Так в Немии учат детей, – пробормотала моя подруга. – Но на самом деле этого не имеют в виду. По крайней мере, девочек это не касается.
– Но именно это я и имею в виду.
– Это путешествие будет смертельно опасным, – произнес Йеро, взявшись за поводья своей лошади – необычно большой кобылы золотисто-коричневой масти. Ее голову, грудь и бока покрывала боевая кожаная броня. – Я могу гарантировать вам только одно: даже я столкнусь в Царстве дэмов с вызовами, к которым не готов. Никто не знает, вернемся ли мы, и я даже не уверен, найдем ли мы Царство и сможем ли пересечь его границы. А если это нам удастся, вы можете потом об этом пожалеть. Обучение, которое я прошел, боевой дух Вики и… особый талант Лэйры – возможно, это сочетание окажется ключом к успеху. Если вы этого хотите, я на вашей стороне. Сегодня – как и тогда.
Тогда… Он намекал на тот день, девять лет назад, когда я нанесла ему рану.
– Атакуя меня, думайте о новой технике, которую выучили. Но действуйте по очереди и старайтесь оставить все мои конечности при мне.
Мы с Десмондом улыбнулись друг другу, а Вика подняла свой мюродем и попробовала нанести первый удар. Йеро мог бы обезоружить и победить ее даже с завязанными глазами, но он никогда не позволял нам этого заметить, и это заставляло нас, особенно Вику, стараться изо всех сил. Ее родители гонялись бы за ней по всем горам, если бы только знали, что молодой паладин, за услуги которого в качестве телохранителя дочери они так дорого заплатили, обучает ее и нас, ее лучших друзей, обращаться с мюродемом. Твердая уверенность Вики в том, что жизнь будет безопаснее, если каждый – в особенности десятилетние девочки – сможет за себя постоять, вызвала искренний отклик у телохранителя. Десмонд, впрочем, предполагал, что Йеро просто скучал и был благодарен за возможность развлечься. В общем-то, Вике, девочке из богатой купеческой семьи, не нужен был телохранитель, тем более элитный боец. Моя мама говорила по этому поводу: «Они просто хотят показать другим, что могут это себе позволить». Я до конца не понимала этого, но мне так нравилось, что Йеро тренируется с нами, что я предпочитала не задумываться. Он нравился мне, и, хотя в моем желании обучиться боевым приемам не было такой неудержимости и нетерпения, как у Вики, или такого честолюбия, как у Десмонда, тренировки все же нравились мне – как и все, чем мы занимались вместе с друзьями. Рядом с ними я ощущала гораздо меньше неловкости и отчужденности, чем с другими детьми, – те обычно считали меня смешной, потому что я погружалась в мечты, уносилась куда-то мыслями или молчала, не зная, что нужно ответить.
