скачать книгу бесплатно
Сталин и Черчилль
Пока это переводилось, я взял пол-листа бумаги и написал:
«Румыния:
Россия – 90 процентов
Другие – 10 процентов
Греция:
Великобритания (в согласии с США) – 90 процентов
Россия – 10 процентов
Югославия – 50/50 процентов
Венгрия – 50/50 процентов
Болгария:
Россия – 75 процентов
Другие – 25 процентов».
Я передал этот листок Сталину, который к этому времени уже выслушал перевод. Наступила небольшая пауза. Затем он взял синий карандаш и, поставив на листке большую птичку, вернул его мне. <…> Исписанный карандашом листок бумаги лежал в центре стола. Наконец я сказал:
«Не покажется ли несколько циничным, что мы решили эти вопросы, имеющие жизненно важное значение для миллионов людей, как бы экспромтом? Давайте сожжем эту бумажку».
«Нет, оставьте её себе», – сказал Сталин».
После войны Черчилль проиграл выборы и утратил пост премьер-министра, так что Сталин вовсе не собирался соблюдать договорённости, поскольку с глубочайшим презрением относился к закону и был, образно говоря, настоящим хозяином своего слова: захотел дал, захотел взял обратно. Подобно Гитлеру, он глубоко презирал западные демократии и относился к международным договорам, как к туалетной бумаге. Сталин вовсе не собирался ограничиваться поглощением одной лишь Восточной Европы, его агентура развила активную деятельность также и в Западной Европе. В правительства Бельгии, Италии и Франции вошли коммунисты и этот процесс, казалось, шёл неудержимо, словно сход снежной лавины. Главный же оплот западной демократии – США – уже давным-давно последовательно подвергался тайной и явной сталинской экспансии. Коммунистическая партия была образована в США ещё в 1919 году и с тех пор являла собой настоящую «пятую колонну», рассадник шпионов и злейших врагов Америки. При этом они закамуфлировались под борцов за социальную помощь неимущим и гражданские права. Не скрывая своей ориентации на Москву, они при этом умело притворялись законопослушными гражданами США. Надо признать, что их идеология нашла широкий отклик в среде левой интеллигенции, которые уже тогда соответствовали тому меткому определению, которое дал им В.И.Ленин. Всех прекраснодушных и недалёких людей, симпатизировавших коммунистам из числа либеральных интеллектуалов, политиков и общественных деятелей Ильич ласково именовал «полезными идиотами». Не могу не признать, что это весьма уместное прозвище. Ещё более правильно он говорил про то, что «капиталисты сами купят веревку, на которой мы их повесим». И опять же он как сквозь воду глядел, поскольку показательна нулевая реакция Америки на чудовищные репрессии в СССР и на Голодомор, развязанный большевиками против собственного населения. На официальном уровне хранилось полное молчание по поводу порабощения рабочих, которые трудились день, создавая оружие Сталину и на распространение агентов Интернационала по всему миру. Ответ был красноречив – в 1934 году Рузвельт, которого все почитают, как величайшего из всех американских президентов, признал Советский Союз. Американская пресса во всё горло пела гимны коллективизации и индустриализации, гению доброго и простого вождя трудящихся в СССР «Дядюшке Джо». С тех пор тираны и диктаторы всего мира начали рассматривать всякого рода либеральные движения как своих союзников в лагере демократических стран. Сам Ленин на скрывал своего презрения к этим, как он говорил,
«болтунам, боящихся революционного насилия».
Он издевательски делился с писателем М. Горьким своим истинным мнением об умственных способностях интеллигенции, мол: «на деле это не мозг, а говно». А ведь Ленин был дворянином, образованным человеком и интеллигентом, закончившим университет, в отличие от Сталина, который был выходцем из самых низов, необразованным и совершенно неинтеллигентным. Можно только представить себе, до какой степени не получивший никакого образования Сталин ненавидел и презирал интеллектуалов! Он прекрасно осознавал, что из подобных людей, поражённых комплексом без вины виноватых «белых воротничков», проникнутых симпатией к некому абстрактному «народу» и идее социализма, можно верёвки вить и он это использовал в своих целях, умело используя политику кнута и пряника. Ведь они, словно слепцы, не обращали внимания на чудовищные репрессии в СССР. Их не волновало ни физическое уничтожение всех «буржуев» включая женщин и детей, ни тотальные расстрелы участников Белого движения, ни ликвидация наиболее трудолюбивого крестьянства во время пресловутой «коллективизации», ни становление системы ГУЛАГа, ни даже кровавая вакханалия 1937—38 годов. Так, всемирно известный писатель Лион Фейхтвангер, посетив сталинскую Москву, написал жалкую книжонку, в которой восхвалял кремлёвского тирана и его диктатуру. Предисловие к этому великому произведению Иосиф Сталин писал собственной рукой! Вероятно, книга ему понравилась, ещё бы, ведь среди прочего бреда Фейхтвангер, например, написал, что
«больше всех разницу между беспросветным прошлым и счастливым настоящим чувствуют крестьяне», которые имеют обильную еду и «ведут свое сельское хозяйство разумно и с возрастающим успехом».
К этому времени миллионы людей уже умерли от голода, а оставшиеся в живых с трудом выживали. Даже ПОСЛЕ Второй Мировой войны в СССР умерло от голода от миллиона до двух несчастных! Интересна его дальнейшая судьба. В 1933 году нацисты лишили его немецкого гражданства, конфисковали всё имущество, его произведения попали в список запрещённых книг и публично сжигались гитлеровцами, как в средние века. За его голову была объявлена награда. Он укрылся во Франции, жил в городе Санари-Сюр-Мер, но в 1940 году нацисты захватили и эту страну. По иронии судьбы Фейхтвангер, как германский подданный, был интернирован французскими властями в лагерь, правда, ненадолго, поскольку благодаря кипучей деятельности своей жены ему вскоре удалось бежать – сначала в Марсель, а затем через Испанию и Португалию… нет, не в Москву, а с помощью американского священника Уайтстила Шарпа и его жены Марты, в США. Ведь в тот момент СССР и Третий рейх были лучшими друзьями! Ширер Уильям[33 - Уильям Лоуренс Ширер – американский журналист, военный корреспондент и историк.] (Shirer William L.) в книге «Берлинский дневник» пишет:
«Молотов вызвал Шуленбурга, чтобы от имени Советского правительства принести поздравления „с блестящим успехом германского вермахта“».
Если бы он переехал в воспетый им коммунистический рай, то, скорее всего, его в рамках советско-нацистской дружбы, как многих других немецких евреев и коммунистов, депортировали бы в Германию и выдали гестапо на расправу. Он поселился в Калифорнии, на вилле «Аврора» в Лос-Анджелесе (названной так явно не в честь революционного крейсера), где благополучно прожил до конца своей жизни. Думаете пережитые невзгоды изменили, урок, который ему преподали большевики, заключив договор о дружбе с нацистами, пошёл ему впрок? Он до конца жизни так и остался леваком, его не интересовало ни чудовищное преследование (после Холокоста!) евреев в СССР, ни расстрел Еврейского Антифашистского комитета, ни «Дело врачей», ни антисемитская кампания в СССР, ни демонизация созданного в 1948 году Израиля. В приютившей его стране он написал пьесу «Помрачение умов, или Дьявол в Бостоне», в которой обрушился на организаторов «охоты на ведьм». Вот что его возмущало, так это процессы комиссии по расследованию антиамериканской деятельности по разоблачению сталинской агентуры в США. Он яростно выступал против этого. Но вот прошло время и тайное стало явным. В 1995 году Агентство Национальной Безопасности США рассекретило и обнародовало документы по проекту «Venona». Благодаря опубликованию этих документов выяснилось, что Компартия США была на содержании Москвы и являлась резидентурой советской разведки, точнее – одной из нескольких её штаб-квартир на американской территории. Генсек компартии Эрл Браудер и его товарищи были платными советскими агентами и почти легально вербовали новых шпионов. Алджер Хисс, Ноэль Филд и Лоуренс Дугган из Государственного департамента, Чарльз Крамер из Сената, Гарри Декстер Уайт из Казначейства, Джордж Сильверман из Совета по железнодорожным пенсиям, Харольд Вере из Министерства сельского хозяйства, Лохлин Кюри из Белого дома и сотни, если не тысячи прочих служащих американских государственных учреждений на деле являлись сталинскими шпионами, активно работающими против США. Особенно шокирует дело супругов Розенберг. На протяжении десятилетий их считали невинными жертвами новоиспечённых охотников на ведьм, неоинквизиторов-маккартистов. Как эффективно советская пропаганда и левая пресса использовали их казнь в своих целях! В СССР Америку стали сравнивать с нацистской Германией. Прошло время, и генерал Павел Судоплатов[34 - Павел Анатольевич Судоплатов – советский разведчик, диверсант, сотрудник ОГПУ (позже НКВД – НКГБ), перед арестом в 1953 году – генерал-лейтенант МВД СССР. Ликвидировал руководителя ОУН Евгения Коновальца, организовал убийство Льва Троцкого.] (который после ареста своего шефа Берии был арестован и чудом избежал расстрела, проведя много лет в заключении и имитируя безумие) написал, что супруги Розенберги были привлечены к сотрудничеству советскими спецслужбами ещё в 1938 году (агентами Овакимяном и Семеновым). Полный список переданной Юлиусом Розенбергом информации остаётся секретным, однако доподлинно известно, что в декабре 1944 года он добыл и передал советскому разведчику Александру Семеновичу Феклисову подробную документацию и образец готового радиовзрывателя[35 - В этой связи совершенно в ином свете следует воспринимать работу House Un-American Activities Committee (комиссии по расследованию антиамериканской деятельности). А главное деятельность сенатора Джозефа Маккарти, возглавлявшего в середине 1950-х годов Постоянный подкомитет по расследованиям Сената. Благодаря его работе многие работники Госдепа были уволены с работы, из книжных фондов публичных библиотек было изъято около 30 тысяч наименований книг прокоммунистической направленности. А главное – поменялся вектор американской политики, многие наконец-то прозрели и осознали степень коммунистической угрозы.]. Оказалось, что шпионы понесли вполне заслуженное наказание! Был ли и писатель Фейхтвангер советским агентом, я не знаю, но «полезным идиотом», несомненно, был.
Нет, что не говорите, а Ленин в некоторых своих определениях был исключительно точен.
IV
После революции 1917 года в России большевики кричали на всех углах, что их целью является построение идеального общества, всеобщего равенства, улучшенная при помощи марксизма реализация утопии Томмазо Кампанелла «Город Солнца», установление рая на Земле – но без помощи Бога, рая материального. В этом благородном деле они не особенно преуспели, зато им вполне удалось построить в своей стране филиал АДА на Земле, который они мечтали распространить на весь земной шар. Во главе этих счастливых чертей, как и положено, после затянувшейся на годы схватки пауков в банке, стал человек, который стал живым воплощением Лукавого. Можно сколько угодно верить или не верить христианским догматам, но та характеристика, которая даётся дьяволу, вполне соответствует образу добрейшего Иосифа Виссарионовича. Был ли он убежденным грешником? Несомненно, ПОСТОЯННОЕ совершение самых чудовищных преступлений было неотъемлемым атрибутом Сталина, его сутью. Все характеристики врага человеческого рода один в один совпадают с воспоминаниями очевидцев с обликом товарища Сталина:
1. Наделенный непомерной гордыней, честолюбивый и тщеславный
2. Второе качество – это совершенно невероятная ложь, неслыханная раньше. Вполне аргументированно можно заявить, что «отец народов» на деле был отцом лжи.
3.Сверхкачеством Сталина являлось лукавство, коварство его натуры, извращение всего, что совершает.
4. Коварство и изворотливость являлись сутью его истинной природы. Он был полон неправедного обольщения, при этом на поверку не являлся действительным лидером, его сила была в том, что он, образно говоря, питался падалью. Марк Солонин совершенно точно отметил: «…у Сталина была удивительная биография, он многократно пользовался чужими трудами, чужими успехами. Мы же понимаем, что не Сталин организовал Великую октябрьскую революцию и не он выиграл в Гражданской войне. У него хватило звериного чутья и полного отсутствия какой-то морали и совести, чтобы перебить своих. То есть все успехи Сталина – это успешная расправа над своими… Это все-таки шакал. Большой, наглый, очень удачливый шакал». Такая характеристика кажется мне исчерпывающей, Сталин действительно был альфа-самцом, но только не среди волков, а среди шакалов.
Я не стану писать о Сталине до революции, поскольку от него в те годы мало что зависело. Гораздо интереснее посмотреть на него уже обладающего абсолютной властью. При этом всегда надо помнить о том, что сказал про тирана Борис Стругацкий.
« – Кого ни послушаешь, у всех товарищ Сталин всегда в хорошем настроении, добрый и шутит…
– Это называется «селекция наблюдений» … Просто те, кто видел его в плохом настроении, – не выжили, и их рассказов история нам не сохранила»[36 - Борис Стругацкий, «Бессильные мира сего», 2003].
Итак, обратимся к немногим дошедшим до нас свидетельствам.
Авиаконструктор Яковлев[37 - Александр Сергеевич Яковлев – советский авиаконструктор, чл.-корр. (1943) и академик АН СССР (1976). Генерал-полковник авиации (с 1984; с 1946 по 1951 – генерал-полковник инженерно-авиационной службы; с 1951 по 1971 – генерал-полковник инженерно-технической службы, c 1971 по 1984 – генерал-полковник-инженер). Дважды Герой Социалистического Труда. Генеральный конструктор ОКБ имени Яковлева (1956—1984). Лауреат Ленинской, Государственной и шести Сталинских премий. Депутат Верховного Совета СССР.].
Он был одним из немногих, к кому Сталин благоволил. Однако и он, подобно любимцу Гитлера архитектору Альфреду Шпееру (которого «фюрер» во время войны назначил на пост министра вооружений), лишь чудом избежал репрессий. Карьерный рост Яковлева был подобен взлёту ракеты. К 1939 году в СССР стали пожинать горькие плоды массовых репрессий 1937—38 гг. Повсеместно наблюдалась нехватка квалифицированных кадров. Война в Испании показала слабость советской авиации в сравнении с германской. Пока в СССР строили огромные самолёты, на которых устанавливали мировые рекорды по дальности перелётов, в Германии построили скоростные маневренные истребители «Мессершмитт 109» и штурмовик «Юнкерс-87», которые били в испанском небе «сталинских соколов». Вместо детального разбора причин отставания начались необоснованные репрессии, что привело к ещё большему кризису в авиапромышленности. И лишь накануне начала Второй мировой войны сталинское руководство спохватилось: а не слишком ли перегнули палку? На наше счастье, Яковлев оказался не только хорошим конструктором, но и прекрасным писателем. Конечно, он не мог написать самого интересного из-за цензуры, но даже то, что ему удалось изложить в книге своих мемуаров «Цель жизни», вполне достаточно для понимания личности советского диктатора. Перед читателем возникает образ настоящего, а не лубочного Сталина – злого, двуличного, лукавого, жестокого деспота. При этом Яковлев явно не желал описать его именно таким, отрицательным героем. Напротив, он полностью оправдывает жестокое поведение Сталина, объясняя всё трудным временем, которое требовало подобных жестоких решений. Кроме того, этим же он объясняет и своё верное служение режиму. Читая его воспоминания создаётся стойкое впечатление, что автор так и остался очарованным до конца жизни Сталиным, восхищаясь его гением и преклоняясь ему даже после разоблачения «культа личности». О Хрущёве, например, он пишет недобро, с явным презрением. Вероятнее всего, Яковлев так и остался сталинистом, поэтому и не смог написать ничего хорошего про Хрущёва, который основательно стёр память о генералиссимусе, уничтожив всё, что было связанно с его именем.
С Яковлевым Сталин поступил также, как и с остальными своими выдвиженцами: сначала возвысил, соблазнил привилегиями и властью, потом приблизил к себе максимально близко. Вот как конструктор описал это в своих воспоминаниях:
«Я с волнением поднимался по лестнице, устланной красным ковром. Когда очутился в секретариате и собрался представиться, секретарь Сталина предупредил меня:
– Конструктор Яковлев? Товарищ Сталин назначил вам прийти к шести часам, а сейчас пять часов сорок пять минут, попрошу вас подождать.
Точно в назначенное время меня пригласили пройти в кабинет. Там кроме Сталина были Молотов и Ворошилов. Все трое со мной тепло поздоровались.
Первое впечатление от кабинета Сталина врезалось в мою память на всю жизнь. Признаться, я был как-то разочарован: меня поразили его исключительная простота и скромность.
Не скажу, что, когда я вошел в кабинет, мое волнение сразу как рукой сняло, нет, но постепенно оно ослабевало. Ровный голос, размеренная походка Сталина действовали успокаивающе.
Сталин начал расспрашивать о работе, о новой машине.
По мере того как разговор углублялся в техническую область, в мою родную стихию, я все больше успокаивался и скоро совершенно освоился, перестал стесняться и, отвечая на вопросы, уже не подыскивал слова, как вначале.
Сталин, Молотов и Ворошилов очень интересовались моей машиной ББ и все расспрашивали, как же это удалось при таких же двигателях и той же бомбовой нагрузке, что и у СБ, получить скорость, превышающую скорость СБ.
Я объяснил, что здесь все дело в аэродинамике, что СБ проектировали 5 лет тому назад, а наука за это время продвинулась далеко вперед. Кроме того, нам удалось свой бомбардировщик сделать значительно легче, чем СБ.
Сталин все ходил по кабинету, удивлялся и говорил:
– Чудеса, просто чудеса, это революция в авиации.
Было решено запустить ББ в серийное производство.
После того как договорились по некоторым вопросам дальнейшей работы нашего конструкторского бюро, Ворошилов что-то написал на листочке бумаги и показал Сталину, который, прочтя, кивнул головой в знак согласия.
Яковлев
Тогда Ворошилов прочитал текст ходатайства перед Президиумом Верховного Совета СССР о награждении меня орденом Ленина, автомобилем ЗИС и премией в 100 тысяч рублей. Ходатайство тут же все трое подписали.
Это было совершенно неожиданно, я растерялся и, кажется, даже не поблагодарил. Хорошо еще, что, опомнившись, в конце концов нашелся сказать, что работал не один я, а целый коллектив и что награждать меня одного было бы несправедливо. На это Сталин ответил, что нужно немедленно представить список моих сотрудников, которые работали над новой машиной, чтобы их также наградить.
Со мной дружески попрощались, пожелали дальнейших успехов в работе…»
И далее:
«Ничего, ничего, я бы и сам так, да должность не позволяет.
Заходящее солнце заливало кабинет ярким светом. Сталин прохаживался, как обычно, от письменного стола к двери и обратно и внимательно слушал.
Я стоял лицом к нему, прислонившись к столу. Солнечные лучи меня слепили, и я невольно щурился.
Сталин заметил это, подошел и опустил шторы на окнах.
– Теперь лучше? – спросил он.
– Спасибо, товарищ Сталин.
– Чего же спасибо, надо было раньше сказать».
Угощал чаем, бутербродами. Дружески улыбался. Всячески высказывал своё доверие и расположенность, даже распорядился провести ему в квартиру телефон правительственной связи. А затем наступил неслыханный карьерный взлёт:
«…вас решили назначить заместителем к товарищу Шахурину. Будете заниматься в авиации наукой и опытным строительством.
Я был поражен. Ожидал чего угодно, но только не такого предложения. Я стал отказываться. Приводил множество, казалось убедительных, доводов, а главное, старался доказать, что не могу быть на такой большой руководящей работе, не справлюсь, не имею достаточного опыта.
На это мне ответили, что Шахурин тоже не имеет такого опыта, он секретарь Горьковского обкома партии.
– Я специалист-конструктор, а не руководящий работник.
– Это как раз и хорошо.
– Я еще очень молод.
– Это не препятствие, а преимущество.
Я доказывал, наконец, что не могу бросить конструкторскую работу, так как без нее не смогу жить.
Мне ответили, что никто и не заставляет меня бросать деятельность конструктора. Новый нарком создаст условия, при которых я смогу сочетать обязанности заместителя наркома с творческой работой по созданию самолетов
Я сказал, что не выдержу режима работы, намекая на то, что в наркомате засиживаются до 2 – 3, а то и до 4 часов утра каждодневно. На это мне возразили, что режим работы я могу установить себе сам, лишь бы дело шло успешно.
Вот что еще меня беспокоило: я конструктор и, находясь на посту заместителя наркома по опытному самолетостроению, могу стать притчей во языцех: конструкторы будут меня обвинять в необъективности, в том, что я затираю других.
На это Сталин возразил: как лицо, отвечающее за опытное самолетостроение, я на посту заместителя наркома буду заинтересован в том, чтобы все коллективы свободно развивались и приносили максимум пользы; если я буду добросовестно работать, то создам возможности для успешной деятельности всех наших конструкторов. Кроме того, он еще раз подчеркнул, что никто не думает лишать меня возможности работать конструктором. Наоборот, надеются, что я и впредь буду давать хорошие самолеты.
Словом, ни один мой довод не был принят во внимание. Но я стоял на своем.
– Значит, заместителем наркома не хотите быть?
– Не хочу, товарищ Сталин.
– Может быть, вы хотите быть наркомом? – улыбнулся он и уже серьезно спросил:
– Вы коммунист? Вы признаете партийную дисциплину?
Я сказал, что признаю и что если вопрос ставится в такой плоскости, то мне придется подчиниться, но это будет насилие.
Сталин рассмеялся:
– А мы не боимся насилия, мы не остановимся, когда нужно, перед насилием. Иногда насилие бывает полезно, не было бы насилия, не было бы революции. Ведь насилие – повивальная бабка революции…
…
11января 1940 года было опубликовано постановление Совета Народных Комиссаров СССР о назначении меня заместителем народного комиссара авиационной промышленности по опытному самолетостроению и науке».
* * *
Это была обычная практика Сталина, возвышать молодых и перспективных молодых людей, специалистов в своём деле, которые пришлись ему по вкусу. Их осыпали почестями и деньгами, назначали на головокружительно высокие должности, давали шикарные квартиры, поместья под скромным названием «дачи», выделяли персональные автомобили с прикреплённым водителем, присваивали генеральские звания и награждали наивысшими орденами. А потом начиналась работа, он заставлял всех работать на грани и за гранью человеческих возможностей, днём и ночью.
Весь этот механизм до боли напоминает триллер «The Firm» («Фирма») Джона Гришэма, в котором главный герой – подающий большие надежды выпускник Гарварда – поступает на работу в небольшую юридическую фирму, где его буквально осыпают денежным дождём, а затем выяснятся, что он должен не только в безумном темпе эти деньги отрабатывать, но и преступать закон, занимаясь легализацией денег преступных структур. Тех, кто не оправдывал надежд мафии или не желал преступать закон ждала неминуемая гибель, насильственная смерть.
После пряника обычно шёл и кнут, как правило это выражалось в том, что арестовывали людей из числа их ближайших сотрудников, друзей или родственников. Исключений тут не было: были арестованы жёны Молотова, Буденного, Поскрёбышева, Андереева и других ближайших соратников Сталина. Буквально каждый чиновник, облечённый властью, был буквально опутан паутиной страха не только за своё будущее, но и за будущее своей семьи и друзей, поскольку репрессии выкашивали людей целыми пластами. Никто не мог быть застрахован от немилости Сталина, поэтому работали на износ, день и ночь и отношение к себе испытывали уже совсем не дружеское. Так случилось и с Яковлевым, единственным человеком, к которому Сталин испытывал действительно добрые чувства и по свидетельству всех был любимчиком вождя. После быстрого взлёта «медовый месяц» быстро завершился и наступила пора серых будней, тучи над головой конструктора сгущались всё больше и больше, милость всесильного вождя сменилась на недоброжелательное отношение, всё время маячила угроза репрессий. Лишь талант и способность конструировать новые, удачные самолёты, отдалили грозу. А ведь, казалось бы, ну чего ему было опасаться? Весь советский строй, казалось, был создан для таких как он молодых людей с пролетарским происхождением. У него в биографии не было ни единого пятнышка, он был действительно незаменим, поскольку лишь единицы имеют талант настоящего конструктора, он с восторгом вступил в коммунистическую партию и всегда был лоялен режиму, рьяно работал на советскую власть. И всё равно он всё время ходил под дамокловым мечом, как и все в этом зловещем тёмном сталинском царстве, в котором даже его ближайшие родственники не были застрахованы от внезапного и бессмысленного ареста, пыток, заключения, лагерей или даже физического уничтожения, не говоря уже о сотрудниках.
В начале войны был арестован НКВД один из его ближайших помощников. Яковлев вспоминает, как решился на отчаянный шаг – попросить Сталина помиловать врага народа:
« – Товарищ Сталин, вот уже больше месяца, как арестован наш замнаркома по двигателям Баландин. Мы не знаем, за что он сидит, но не представляем себе, чтобы он был врагом. Он нужен в наркомате, – руководство двигателестроением очень ослаблено. Просим вас рассмотреть это дело.
– Да, сидит уже дней сорок, а никаких показаний не дает. Может быть, за ним и нет ничего… Очень возможно… И так бывает… – ответил Сталин.
На другой день Василий Петрович Баландин, осунувшийся, остриженный наголо, уже занял свой кабинет в наркомате и продолжал работу, как будто с ним ничего и не случилось…
А через несколько дней Сталин спросил:
– Ну, как Баландин?
– Работает, товарищ Сталин, как ни в чем не бывало.
– Да, зря посадили.
По-видимому, Сталин прочел в моем взгляде недоумение – как же можно сажать в тюрьму невинных людей?! – и без всяких расспросов с моей стороны сказал:
– Да, вот так и бывает. Толковый человек, хорошо работает, ему завидуют, под него подкапываются. А если он к тому же человек смелый, говорит то, что думает, – вызывает недовольство и привлекает к себе внимание подозрительных чекистов, которые сами дела не знают, но охотно пользуются всякими слухами и сплетнями… Ежов мерзавец! Разложившийся человек. Звонишь к нему в наркомат говорят: уехал в ЦК. Звонишь в ЦК – говорят: уехал на работу. Посылаешь к нему на дом – оказывается, лежит на кровати мертвецки пьяный. Многих невинных погубил. Мы его за это расстреляли.
После таких слов создавалось впечатление, что беззакония творятся за спиной Сталина. Но в то же время другие факты вызывали противоположные мысли. Мог ли, скажем, Сталин не знать о том, что творил Берия?».
