скачать книгу бесплатно
Мама в Бога не верила и в церковь не ходила, хотя иногда рассказывала мальчикам об Отце Божьем. Для Фрэнка Бог ничего не значил, поэтому ему не составило труда соврать.
– Хорошо. Как вас зовут?
Фрэнк сжал руку Роберта, и тот зажмурился от боли.
– Его – Роберт. А меня Мартин. Роберт и Мартин Хаксли.
– Идем, Роберт, – она взяла мальчика за руку, и он покорно подошел к ней.
– Роберт, – выкрикнул Мартин, бывший еще несколько мгновений назад Фрэнком, – я буду приходить каждую неделю!
– Попрощайся с братом, – сестра Долорес подтолкнула Роберта к Мартину, но тот, сделав один шаг, остановился и опустил глаза. – А вы, мистер Хаксли, не забывайте о своем обещании!
* * *
Мартин брел по Лейк-Шор-Драйв, набережной Чикаго, протянувшейся извивающейся лентой вдоль озера. Он не обращал внимания на роскошные дома и богато одетых людей, он шел как пьяный, шатаясь от слабости, просто передвигал ноги, потому что если бы остановился на мгновение, то просто упал бы и никогда больше не встал. Вот уже больше недели он находился в этом проклятом городе, не имея ночлега, голодный и без работы. К кому бы он ни обращался, все гнали его прочь, как собаку. Он уже и превратился в собаку, подбирая какие-то объедки с земли и ночуя под открытым небом. Глаза у Фрэнка слипались, но он упрямо шел вперед. Желудок крутило, и внутри все полыхало огнем. К нему подошел полицейский и сказал:
– Проваливай отсюда, пока я не отвел тебя куда надо!
«Отведи меня куда надо, может, там меня накормят», – пронеслось у него в голове, но он побрел дальше, так ничего и не ответив. Уже стемнело, а Фрэнк все шел, не понимая, куда идет. Справа от себя он услышал шум. Кто-то вышел из двери и толкнул его плечом:
– Ну ты, оборвыш, не путайся под ногами!
«Это мне? Нет, я не оборвыш».
Он вошел внутрь. Это был бар. Много мужчин… Шум и чудесный запах лимонада. Стены словно закружились, мужчины затанцевали вокруг него. Как весело, и пахнет лимонадом…
Джей Коллуэн, маленький толстый владелец заведения по кличке Граммофон, протрубил из-за стойки:
– Эй, пацан, стой, где стоишь! А то я тебя…
– Сэр, я ищу работу и ночлег, – обратился к нему Фрэнк-Мартин и, неуклюже пошатнувшись, упал на пол.
Очнувшись, он увидел перед собой мокрое от напряжения лицо Джея, который усердно обмахивал его полотенцем.
– Давай-ка, держись за меня, – сказал Джей.
Он без труда поднял на руки легкого Мартина и куда-то понес его.
– Слышь, Джей, а из тебя получится хорошая нянька, – загоготали мужчины.
– Когда я напьюсь, поухаживай за мной, Джей-Джей!
Джей, не отвечая на шутки, молча отнес мальчика в небольшую комнату и положил на диван.
– Давно ел? – спросил он, потрепав его по щеке.
У Мартина не было сил ответить, он лишь едва заметно кивнул.
– Понятно, – не удивился Джей. – Сейчас принесу бульон.
* * *
Вот уже два месяца Мартин жил у Джея в маленькой комнатке, пристроенной к задней половине бара. Три на четыре метра комнатушка, в которой едва помещались стол, диван и маленький платяной шкаф, казалась Мартину шикарным дворцом. «Толстая бочка» Джей просыпался всегда в шесть и громким воплем возвещал о том, что начался новый день и пора приниматься за работу. Мартин быстро вскакивал, складывал свой матрац и бежал во внутренний дворик, ополаскивать лицо водой.
– Мойся чище! – громыхал Джей. – Не хочу, чтобы люди говорили, что мой мальчишка бегает, как грязная свинья.
Он хватал Мартина за шиворот, подтаскивал его к холодной струе и намыливал ему лицо. Потом они завтракали яичницей с ветчиной, и Мартин приступал к уборке бара. Он тщательно протирал столы, ставил на них стулья и с опытом старой домохозяйки принимался мыть пол. Вечером, когда появлялись посетители, он обслуживал их, иногда выполнял чьи-нибудь поручения. Словом, не было такой работы, от которой Мартин отказался бы. Шустрый и смышленый, веселый и абсолютно незлобивый, он нравился всем. Джей, у которого не было ни семьи, ни близких, был рад мальчишке, так неожиданно появившемуся в его жизни. Конечно, поначалу он относился к Мартину настороженно и тщательно наблюдал за его поведением, пытаясь разобраться в характере парнишки, которому он дал работу и приют. Но вскоре его подозрения угасли. Уставший от одиночества, Джей получил большой подарок от жизни – друга. А Мартину посчастливилось начать новую жизнь. Он был рад, что Джей не заговаривает о школе. Сам он туда не хотел ходить, а Джею, похоже, и в голову не приходило, что четырнадцатилетний мальчишка должен учиться. Первое время Мартин боялся, что его будет разыскивать полиция, пугался, когда видел людей в форме, но время шло, им никто не интересовался, и он успокоился. Джей относился к нему ласково, но бранил его за проказы, не давал лениться и кричал, когда узнавал, что Мартин водит дружбу с «нехорошими шалопаями». Все, кто не работал и имел дело с криминалом, были для Джея «шалопаями». Несмотря на то что Джей и сам состоял в неких отношениях с лицами, ведущими не совсем законный образ жизни, он гордился, что никогда не имел проблем с законом, и тем, что совесть его чиста.
Чикаго тех лет был относительно спокойным городом, несмотря на его богатое криминальное прошлое. Времена Великой депрессии и Аль Капоне, когда в городе хозяйничали банды гангстеров, державшие в страхе жителей, давно прошли, но люди остались прежними, и «великие семьи» не изменились. Да, некоторые уходили, но на их место приходили новые, потому что теневая сторона жизни всегда представляла собою лакомый кусок, и мало находилось людей, готовых упустить возможность насладиться ее прелестями.
Джей с сомнением относился к дружбе Мартина с Тони Сфорца, племянником Сальваторе Маццола. Маццола являлся правой рукой Марио Бианчи, заправлявшего делами в их части города. Хотя Джей и сам мог пропустить рюмочку с Маццола, сидя в глубине прокуренного бара, он, не стесняясь в выражениях, высказывал Мартину все, что думает по поводу его интереса к подобным людям. А когда Мартин особенно горячо защищал своих товарищей, Джей, недолго думая, вытягивал его полотенцем по спине, грозился отправить к чертовой матери и загружал по горло делами.
Дружба с Тони началась с драки, в которой участвовал сам Тони, а также двое незнакомых ребят. Впрочем, это сложно было бы назвать дракой, потому что силы были неравными. Тони лишь слабо защищался, не имея возможности нападать. Проходившего мимо Мартина возмутила эта ситуация: в ней напрочь отсутствовало понятие честного боя, не ощущалось спортивного духа соперничества, имело место только грубое численное превосходство. Недолго думая, он отправил одного из парней в нокаут сильным ударом в ухо. Второй убежал, не желая для себя подобной участи.
– Ничего себе удар! – восхитился Тони. – Тренировался?
Мартин отрицательно покачал головой.
– Самоучка?! – ахнул Тони. – Надо рассказать о тебе дяде. Знаешь, у него есть боксерский зал. Кто знает, может, из тебя получится…
– Кассиус Клей? – хмыкнул Мартин.
– Мартин! – раздался нетерпеливый голос Джея, и Тони поднялся.
– Ты, похоже, занят, – неохотно протянул он, отряхивая штаны от пыли. – Можно прийти к тебе завтра?
Он с надеждой посмотрел в лицо Мартина. Вглядываясь в черные просящие глаза, Мартин ощутил, насколько ему не хватало друга, и с улыбкой протянул Тони руку:
– Увидимся завтра.
Красивое лицо Тони просияло, и он хлопнул Мартина по раскрытой ладони:
– До завтра!
Отца у Тони не было. Они с матерью жили в доме своего дяди, Сальваторе Маццола. Тони всегда хорошо одевался, много смеялся и был очень щедрым. Много раз они бегали в старый кинотеатр смотреть фильмы с Натали Вуд, слушали Луи Армстронга и часами говорили о боксе. Кумиром Тони был Флойд Петтерсон, который когда-то господствовал на профессиональном олимпе.
– Я бы эту Натали, да как…
– Кишка тонка, – рассмеялся Мартин и запустил огрызком от яблока в пробегавшего мимо них кота.
– Да ты знаешь, сколько у меня девчонок было? – не унимался Тони.
– Ври больше! Ты и голой сиськи не видел!
– А сам-то?
– А я и не хвастаюсь. Сиськи видел, а пробовать не пробовал.
Раз в неделю к Джею приходила немолодая на вид и густо накрашенная дамочка. Джей выставлял Мартина за дверь, давал ему пару монет и просил исчезнуть на два часа. Несколько раз Мартин пытался подглядывать за ними, но потом это ему надоело, и он проводил свободные часы в более интересных занятиях. Девушки его еще особо не привлекали, но в последнее время он начал замечать за собой интерес к дочери бакалейщика. Ее светлые волосы, чарующая походка волновали его и заставляли замирать на месте, когда девушка обращала на него внимание.
– Мелисса тебе хрен даст, готов спорить на что угодно, – ехидничал Тони.
– А тебе и подавно, – хохотал в ответ Мартин.
– Да меня бабы обожают!
Мартин и не сомневался в том, что Тони нравится противоположному полу. Черные миндалевидные глаза, по-детски свежая смуглая кожа, красиво очерченный рот – да, он был весьма притягателен и интересен. Но, несмотря на его мужественную фигуру и многообещающую внешность, в душе Тони был ребенком, он и вел себя как ребенок.
– Завтра будешь свободен?
– А что?
– Фрэнк Левински позвал нас к себе.
При имени Фрэнк Мартин вздрогнул. У него все поджилки затряслись, перед глазами появилось разбитое лицо матери и посиневшие губы отца. Он покачнулся и прислонился плечом к стене.
– Эй, Фрэнк, ты что?
– Какой Фрэнк? Я не Фрэнк. Я – Мартин! – сдавленно выкрикнул он, пытаясь справиться с головокружением.
– Я и сказал Мартин, – недоумевал Тони. – Давай сядем, а то ты совсем белый.
Мартин присел на корточки, и Тони, примостившись рядом, участливо спросил:
– У тебя что-то болит?
– Голова закружилась. Нужно идти, – Мартин поднялся, – Джей, наверное, уже ревет на всю округу.
Молча они подошли к бару, у дверей которого стоял «Кадиллак» Сальваторе Маццола. Черный, начищенный до блеска, он выглядел по-гангстерски лихим. Мальчики в восхищении крутились возле него, когда из бара вышел Маццола. Он кивнул Тони, и тот быстро шмыгнул в машину. Подойдя к Мартину, Маццола протянул ему руку в знак приветствия. Мартин не подал виду, но ему очень польстило, что такой важный человек здоровается с ним как с равным. Он выпрямил плечи и с достоинством ответил на рукопожатие. Рука у Маццола была сильной и твердой, но такой холодной, что даже спустя некоторое время он все еще ощущал прохладу на своей ладошке. Мартин вновь удивился тому, как они с Тони были похожи внешне. Черноволосый и смуглый, с гладко выбритым лицом, Маццола смахивал на банкира. Трудно было представить, что этот импозантный мужчина связан с мафией.
Когда Маццола узнал о драке между мальчишками и о том, что Мартин выручил Тони, он пошутил по этому поводу, но Мартин оборвал его на полуслове, сказав, что мистер Маццола не должен вмешиваться. Краем глаза он увидел, как ухмыльнулся за стойкой Джей. Маццола понимающе кивнул и извинился за свой излишний интерес. После того случая он стал по-особому относиться к гордому пареньку. Иногда он просил Мартина выполнить кое-какие поручения и всегда щедро платил ему за труды. И сейчас, когда Маццола попросил передать конверт бакалейщику, Мартин с радостью согласился.
– Только сделай это сегодня.
– Да, сэр.
– Ты хороший парень, Мартин, – Маццола белозубо улыбнулся.
Мартин немедля побежал к О’Донавану. В магазине было пусто. Он передал письмо бакалейщику и еще несколько минут постоял рядом с Мелиссой. Девушка давно заметила, что нравится ему. Видя, что Мартин не предпринимает никаких попыток сблизиться, она схватила его за руку, притянула к себе и прижалась губами к его губам. Мартин слегка захмелел от этого нового ощущения и стеснительно ответил на поцелуй. Девушка заинтересованно на него посмотрела:
– Ты еще ни с кем не целовался?
Он смущенно засопел.
– Не страшно, всегда приходит время, когда нужно начинать.
Всю ночь он не мог заснуть, вспоминая ее влажные губы. Он так шумно вздыхал, что Джей не выдержал и прикрикнул на него:
– Спи, ухажер! Завтра снова будешь дергать свою цыпочку за сиськи.
Наутро всем стало известно, что бакалейщик О’Донаван повесился прямо над кассой. Больше Мартин никогда не видел Мелиссу. После похорон отца они с матерью куда-то переехали. Парень смутно предполагал, что причиной самоубийства могла быть записка Маццола, принесенная им. Но он постарался избавиться от этой мысли, убеждая себя, что поводом для самоубийства бакалейщика могло послужить все, что угодно. Теперь на месте бакалейного магазина была букмекерская контора, и, проходя мимо, Мартин печально вздыхал, вспоминая золотые волосы веселой девчонки и ее звонкий смех.
Глава 3
– Сегодня идешь к брату? – гаркнул Джей.
Мартин потеребил заложившее ухо:
– Не зря тебя зовут Граммофоном!
– Что?
– Иду, говорю.
Джей рассмеялся. Мартин расхохотался тоже, уж очень забавной показалась ему красная физиономия смеющегося Граммофона.
Уже четыре года он жил у Джея Коллуэна. За это время произошло много событий. Он вырос, возмужал, познакомился со многими людьми, пережил много приятных и неприятных моментов, испытал сладости первой влюбленности, много раз дрался, работал и чувствовал, как меняется внутренне. Да и невозможно было не измениться в том мире, в котором он жил, – в мире жестких мужчин, не прощающих ошибок и не дающих никому права на слабость.
По дороге в приют Мартин забежал к Мари Чейни, своей нынешней подружке. Договорившись с ней встретиться вечером, он выбежал на улицу. В лицо ему ударил резкий осенний ветер, но он не чувствовал холода. Мартин быстро шагал по улице, не замечая, как за ним медленно едет черный автомобиль. Раздался звуковой сигнал, машина подъехала ближе, и из окна выглянуло красивое лицо Тони Сфорца. Мартин быстро забрался в машину.
– Уже десять минут еду за тобой, а ты даже не заметил, что за тобой следят, – сказал Тони.
– И что?
– Ничего. Просто будь внимательнее.
– Мне нечего бояться, – отрезал Мартин и внимательно осмотрел Тони.
Кремовая рубашка, галстук и темно-коричневый костюм. Слишком официально.
– Куда ты собрался?
– Дядя хочет, чтобы я присутствовал при одном важном разговоре. Он пытается ввести меня в дело.
– Волнуешься?
– Нет, – передернул плечами Тони. – Но там будет присутствовать сын Марио Бианчи. А он меня, мягко говоря, недолюбливает и старается, чтобы я принимал как можно меньшее участие в происходящем.
– С чего бы это?
– У нас с ним были небольшие стычки по поводу его поведения. С тех пор мы постоянно на ножах.
– Не понимаю, – Мартин глядел на встречные машины, – при чем тут ваши личные разногласия и дела семьи?
– Джимми Бианчи – наркоман и алкоголик. Он всех воспринимает как своих личных врагов. Но это неинтересно. Расскажи лучше, что мы будем делать вечером?
– Как и договаривались, идем в клуб.
