скачать книгу бесплатно
– Нет, – ответила та, не поднимая головы от подушки.
– Мне налей, – сказала Маша и улыбнулась, потому что это был первый случай, когда она попросила у отца выпивку. – Покрепче.
Сергей Борисович разлил коньяк по бокалам, один протянул дочери, быстро осушил свой и вновь наполнил его. Маша принюхалась, слегка пригубила коньяк и поставила бокал на журнальный столик, больше не притронувшись к напитку, который она не оценила по достоинству.
– К своему брату, – сказал Сергей Борисович и присел рядом с женой, ободряюще похлопав ее по коленке.
– Что? – не поняла Маша.
– Мы боялись, что тебя заберет твой брат, – пояснила Валентина Борисовна.
– У меня есть брат?! – Услышав это, Маша до крови прикусила нижнюю губу. – И вы ничего мне о нем не рассказывали, потому что боялись, что я выберу его? Вам было страшно, что он заберет меня? Но как меня можно забрать? Я ведь не игрушка! Не вещь!
– Успокойся, солнышко, – попросил отец, с грустью глядя на дочь. – Мы допустили ошибку. Нам нет оправданий, но я прошу тебя: выслушай меня без истерики. И не обвиняй нас с матерью раньше времени. Потом, если ты вдруг решишь, что мы не заслуживаем прощения, можешь встать и уйти. Но не сейчас.
Сергей Борисович налил себе изрядную порцию коньяка, словно тот должен был помочь ему найти нужные слова. Глядя на эти муки, которые испытывали ее родители, Маше стало стыдно за свое резкое поведение. Она подошла к дивану и присела. Положила голову маме на колени и прошептала:
– Я люблю вас, знайте это! А сейчас, папа, – говори.
– Может, ты расскажешь, как узнала о том…
– Что в нас течет разная кровь? – подсказала ему Маша, подняла голову и увидела, что отец замялся, не будучи в силах произнести фразу, что они с мамой ей – не родные. – Лучше ты начни свой рассказ, а потом я объясню, каким образом догадалась.
– Мы с мамой родом из Калининграда, – начал отец, нервно усмехнувшись. – Калинины из Калининграда… смешно звучит, не так ли?
– Смешно, – улыбнулась Маша.
– И жили мы в одном дворе с женщиной с нелегкой судьбой. Она дважды была замужем. От первого брака у нее рос сын-подросток. От второго – маленькая девочка. Красавица, с черными глазами и неправдоподобно белыми волосами…
– Это была я? – спросила Маша.
– Ты, – кивнул отец. – Надя – так звали твою маму – была очень доброй, но несчастной. Когда тебе исполнилось три года, она заболела.
– У нее был рак?
– С чего ты взяла? – удивился отец и вдруг побледнел. – Да, она умерла от рака…
Маша едва сдержала рыдания, резко поднялась и прошлась по комнате.
– Валя не могла иметь детей…
– Мне известен ее диагноз, – Маша вздохнула. – Гипоплазия матки.
– Ты хорошо подготовилась, – сморщилась Валентина Борисовна и прижала руки к груди. – Всем сердцем я хотела ребенка, мечтала только о нем, но все мои попытки забеременеть были безуспешными. А потом Надя умерла и…
– Но как вам разрешили усыновить только меня одну? – перебила Маша. – Мне казалось, родных братьев и сестер не разлучают.
– Так и есть. Мы хотели забрать вас обоих, – сказал Сергей Борисович. – Тебя и твоего брата.
– Как его зовут? – вырвалось у Маши.
– Макс, – ответила Валентина Борисовна и, забрав у мужа из рук бокал, отпила большой глоток. – Его зовут Максим. Хороший мальчик. – Она остановила взгляд на противоположной стене, словно вернулась в те дни, когда они с мужем жили в Калининграде, и глаза ее увлажнились. – Спокойный, рассудительный.
– Как получилось, что вы забрали лишь меня? – в голосе Маши прозвучала обида. – Без брата!
– Оказалось, что у Максима есть бабушка, – пояснил отец. – Мать его отца. После смерти Нади она решила воспитывать внука, о тебе же и слышать не пожелала. Странная женщина…
– Папа, я не понимаю! Объясни – как родная бабушка могла от меня отказаться?
Сергей Борисович поднялся с дивана, обнял дочь, прижал ее к груди.
– Первый муж Нади, отец Максима, умер… не знаю, как это случилось, одно известно – он погиб молодым… и Надя вступила в другой брак, вернее, это не был официальный брак, а просто… отношения, но они оказались недолгими. Когда родилась ты, этот мужчина ушел от Нади. Ей пришлось несладко, она воспитывала одна двоих детей, и все же она была хорошей матерью. После ее смерти старуха, свекровь Нади, сказала, что ты ей чужая, и вознамерилась отдать тебя в интернат. Мы не могли допустить подобного, как и не смогли уговорить ее отдать нам Максима. Уперлась ведьма, кричала, что ни за что не расстанется с единственным внуком.
– И вы нас разлучили. – Маша убрала руку отца со своего плеча и отошла в сторону.
– В тот момент мы посчитали, что так будет лучше для всех, – ответил отец и, вновь присев на диван, внимательно оглядел дочь. – Это решение далось нам тяжело, однако другого выхода не было. Мы не могли допустить, чтобы ты воспитывалась в интернате.
– На сколько лет он старше меня?
– На девять лет.
– То есть он был совсем взрослым и мог бы обо мне позаботиться!
– Маша, не говори глупости, – Сергей Борисович повысил голос. – Как о четырехлетней девочке мог бы позаботиться тринадцатилетний подросток?! Что он мог решить или сделать? Ничего! Он лишь подчинился обстоятельствам, как и мы. И, поверь, это было самым мудрым решением.
– А почему вы уехали из Калининграда? Почему никогда не говорили мне о том, что у меня есть брат? Где он сейчас?! – Маша уже почти кричала, потом присела на корточки, прижавшись спиной к стене, и, обхватив голову руками, со злостью расплакалась. – Вы сбежали! Хотели, чтобы я принадлежала только вам! Вы украли мое прошлое, обманули меня! Но зачем?! Я любила бы вас еще больше, зная правду!
– А сейчас ты нас ненавидишь? – глухо спросила Валентина Борисовна. – Именно этого мы и боялись. Сначала тянули, страшась рассказать тебе о Максиме, потом поняли, что упустили слишком много времени. Я плохо помню те дни… Все как в тумане, уж слишком много проблем возникло в связи с твоим удочерением. В какой-то момент мне даже показалось, что все сорвется, но, к счастью, вскоре бумаги были оформлены. Потом нам удалось быстро совершить обмен квартир, конечно, пришлось доплатить… Впрочем, это уже неважно. Сергею неожиданно предложили работу в Петербурге, и мы ухватились за возможность начать новую жизнь в городе, где у нас не было знакомых и никто не знал о нашей тайне.
– Обо мне?
– Да. Ты и была нашей тайной, – печально улыбнулась мама. – И нашим счастьем! Но все закончилось, когда тебе исполнилось шестнадцать лет. Именно тогда мы впервые испугались, что потеряем тебя.
Маша гневно округлила глаза:
– Меня нашел мой брат?!
– Максим приехал ко мне на работу, – сказал Сергей Борисович, расстроенный реакцией дочери. – Тогда у меня еще не было своей клиники, я работал в городской стоматологической больнице. Мы встретились, и между нами состоялся сложный разговор. Я умолял его о молчании, просил об отсрочке, потому что не знал, как ты отреагируешь на ситуацию. У тебя был сложный возраст…
– Папа! Какой сложный возраст?! Я никогда не доставляла вам хлопот!
– Я знаю, солнышко. – Сергей Борисович покраснел под взглядом дочери. – Прости! Мы уговорили Максима немного подождать, и он согласился. Он не хотел, но уступил, понимая, что подобные новости могут сказаться на благополучии нашей семьи.
– Максим оставил нам большую сумму денег, – сказала Валентина Борисовна. – Мы открыли счет. Он и еще денег присылал… Ты должна знать, что это на его деньги отец построил клинику. Но не думай, что мы воспользовались тем, что принадлежит тебе!
– Плевать мне на деньги, – выдавила из себя Маша. – Где он сейчас?
Родители как-то смущенно переглянулись, и это не понравилось Маше.
– Мы не знаем, где Максим, – наконец ответил отец.
– Что значит – не знаете?! Отец!
– Когда ты училась на последнем курсе, мы решили рассказать тебе правду. Глупо было затягивать агонию, – с горечью произнес Сергей Борисович, и Маше показалось, что он постарел за время этого разговора, заметно ссутулился и поник. – Невозможно было и дальше жить с этим! Мы с матерью испытывали вину как перед тобою, так и перед Максимом, которого постоянно просили подождать. Я боялся, что ты уйдешь к нему, забудешь нас. А когда, наконец, мы назначили время встречи, чтобы оговорить, как преподнести тебе всю правду, Максим исчез. Он больше нам не звонил, не приезжал – пропал, будто его и вовсе не было.
– Когда это случилось?
– Четыре года тому назад.
– И все? – разочарованно прошептала Маша. – Больше от него не было никаких вестей?
– Год тому назад, в твой день рождения, мы получили посылку. Имя и адрес отправителя не были указаны. Просто коробка, которую принес посыльный. Вот что было в ней…
Сергей Борисович взмахнул рукой в сторону, указывая на куклу, стоявшую в углублении стены. Это было творение известных итальянских кукольных мастеров: фарфоровая красавица с белыми шелковистыми волосами, облаченная в шелк и тонкие кружева. Маша провела пальцами по изящной вышивке, всмотрелась в печальные глаза куклы и в ярости стиснула зубы.
– Какие другие подарки присылал мне мой брат? – спросила она, не оборачиваясь, не желая видеть лица людей, к которым сейчас испытывала противоречивые чувства.
Валентина Борисовна медленно перечислила все.
– То есть все те вещи, которые вы оба дарили мне, на самом деле были подарками Максима? Не вашими?
– Машенька, – нервно прошептала Валентина Борисовна, вскочила с дивана и подошла к дочери, но та выставила руки перед собой.
– Мама, не трогай меня, – едва слышно проговорила она.
– Солнышко! – заплакала Валентина Борисовна, прижимая пальцы к губам. – Прости меня, прошу!.. Это я уговаривала Максима, чтобы он подождал с признанием. Не отец, а я боялась потерять тебя. Маша, я не переживу, если это случится сейчас!
– Ничто не изменило бы моего отношения к вам, – медленно проговорила Маша. – Но ваша ложь… Мне обидно, и я не понимаю, почему вы так поступили!
Она направилась к двери, но остановилась и вновь посмотрела на куклу.
– Как звучит моя настоящая фамилия? – спросила она.
– Ярова, – ответил Сергей Борисович.
– А фамилия Максима? Ты сказал, что у нас были разные отцы, значит, фамилия у него другая.
– Да, – кивнул Сергей Борисович. – У отца Максима были немецкие корни, оттого и фамилия необычная. Его зовут Максим Ларк.
Маша помедлила еще секунду и поинтересовалась:
– Бабка его еще жива?
– Умерла, когда Максиму исполнилось семнадцать.
– И где же он был все это время? – Губы Маши задрожали.
– Не знаю, дорогая, – сказал Сергей Борисович, медленно подходя к дочери. – Максим ничего не рассказывал нам о себе.
– Назови адрес, по которому он проживал в Калининграде.
– Для чего? – Сергей Борисович осторожно провел ладонью по плечу Маши.
– Я собираюсь отыскать его.
– Но как? И зачем?
– Он – мой брат! – воскликнула Маша. – Разве ты не понимаешь?! Он не забыл обо мне, – быстро проговорила она. – Всегда хотел, чтобы я была в его жизни, но вы не позволили! Я хочу найти его.
– Как? – повторил свой вопрос Сергей Борисович. – Как ты найдешь человека, имея на руках лишь адрес, по которому он давно не живет?
– Тебя это не должно волновать, – грубо ответила Маша. – Скажи мне адрес, больше я тебя ни о чем не прошу.
Сергей Борисович назвал улицу, номер дома и квартиры. Маша повторила эти сведения про себя несколько раз и бросилась к двери.
– Дочь, остановись! – послышалось за ее спиной, и она нехотя подчинилась. – Не уходи! Давай поговорим…
– Мы уже больше двух часов разговариваем, – отозвалась она, чувствуя, как ноги ее становятся ватными.
– Кто тебе рассказал?
– Папа, тебя только это беспокоит? – Маша повернулась к Сергею Борисовичу и тоскливо посмотрела на его невысокую, слегка полноватую фигуру. – Никто, поверь мне. Я сама догадалась, когда узнала, что у нас разные группы крови.
Он с недоумением развел руки в стороны:
– Группы крови? Все… так просто?
– Нет, отец, все очень сложно, – ответила Маша.
Она приготовила для них злобные, ядовитые слова, чтобы они как можно глубже пронзили сердца отца и матери, но не сумела произнести ни звука. Просто стояла и смотрела на человека, которого обожала, на слезы в его глазах, на подрагивавшие уголки его губ, учащенно вздымавшуюся грудь и на руки, беспомощно сжатые в кулаки. Отец и без того выглядел сломленным. Было видно, что он страдает, и Маша не смогла причинить ему еще бо?льшую боль. Но в ту минуту ей страстно хотелось умереть – оттого, что она проявила жесткость по отношению к людям, подарившим ей столько любви и счастья.
Быстро подойдя к отцу, она остановилась в нескольких сантиметрах от него.
– Папа, – тихо сказала она, – я тебя очень люблю! Просто мне сейчас плохо. Невыносимо плохо!
– Мне жаль, дочь. Не так, не таким образом мы с матерью хотели сказать тебе правду. Прости нас за это! А сейчас иди, я вижу, ты не в силах остаться. Поговорим позже, когда страсти немного улягутся.
Сергей Борисович поцеловал дочь в висок и подтолкнул ее к выходу. Когда за Марией захлопнулась дверь, он вернулся в гостиную, где Валентина Борисовна тихо плакала, уткнувшись лицом в подушку. Услышав его шаги, она подняла голову и посмотрела на мужа красными от слез глазами.
– Сережа, она вернется? – всхлипнула она. – Скажи, что наша дочь вернется, прошу тебя.
Глава 4
По дороге домой Маша зашла в магазин и купила все, в чем раньше себе отказывала. Шоколад – много шоколада, – пирожные с густым сливочным кремом, вино, к нему взяла сыр и сладкий виноград. Обрадованная праздником, который она намеревалась для себя устроить, она остановилась у цветочного магазина, долго разглядывала яркую витрину и, не удержавшись, подарила себе большой букет роз. С огромным пакетом, с красными цветами в руках она шла по улице, производя на прохожих впечатление счастливой молодой женщины. Улыбка играла на ее губах, глаза блестели. Вряд ли кто-либо догадался бы о той трагедии, которая разыгрывалась в душе у Маши.
Дома она поставила цветы в вазу и долго рассматривала нежные лепестки, благоговейно проводя по ним пальцами, внюхивалась в нераскрывшиеся бутоны, которые, к сожалению, ничем не пахли. Потом съела полплитки шоколада, открыла бутылку с вином и быстро захмелела, выпив полный бокал. Присев на диван, Маша попыталась собраться с мыслями. Перед глазами у нее все плыло, танцевало, и она не могла понять – то ли вино виновато в этом, то ли осадок вины, оставшийся на душе после разговора с родителями? Через несколько минут головокружение прекратилось, и Маша почувствовала себя нормально. Она улыбнулась главной сегодняшней новости – тому, что у нее есть брат, но тут же нахмурилась, не предполагая, как она его отыщет. Первая идея, пришедшая ей в голову, показалась Марии стоящей. Через мгновение девушка сидела у компьютера и писала в строке поисковика: «Как найти человека».
– Ого! – воскликнула она, увидев более десяти миллионов выданных ей результатов, и потерла ладони. – Начнем!
