скачать книгу бесплатно
– Ах ты подонок! Лучше вылезай и сдавайся, свинья! – орал оставшийся невредимым солдат и наконец выпустил очередь по стойке и бутылкам над ней. Крамера засыпало грудой стекла и залило дерьмовым виски. – Лучше вылезай, а то я этому недомерку башку снесу!
«Жалко малыша», – подумал Крамер, встал, медленно положил на стойку кольт, глядя в ухмыляющуюся рожу солдата, и сложил руки за головой. «Черт, когда это у меня руки начали потеть?» – подумал он, перебирая пальцами метательный нож.
Солдат махнул дулом автомата, приказывая выходить. Этого было достаточно. Как только ствол чуть отошел в сторону, Крамер нанес удар. Резко свистнув, оружие вошло солдату в глаз, пронзило мозг и кость: маленький краешек лезвия торчал из затылка медленно опадавшего на пол подданного короля Бишопа.
Крамер схватил кольт, перепрыгнул через стойку и, на ходу подобрав в левую руку бесчувственное тело маленького человечка, выскочил из бара.
Он бежал по пустынным улицам, все дальше пробираясь в трущобы – малообжитые кварталы Далласа, где найти их нельзя было бы даже при очень большом желании. Минут через десять Крамер вздрогнул от голоса:
– Отпус-сти меня, я не меш-шок, – похоже, малыш пришел в себя. Крамер поставил его на землю, и они вошли в ближайший полуразвалившийся дом: надо было передохнуть и прийти в себя. Человечек покачивался, но стоял на ногах довольно крепко.
– Куда тебя приложили? – спросил Крамер. – Дай посмотрю.
– Не надо, – отшатнулся малыш.
– Ну ладно, как хочешь, – Крамер решил пока не настаивать – все-таки его новый партнер был довольно дикий. – Как хоть тебя зовут?
– Коротыш-шка.
– Понятно. Сказал бы еще, «Эй, коротышка!». Я спрашиваю твое имя. Тем более что мое ты откуда-то знаешь.
– Дж-шек. Или Дж-шон. Я уж-ше и не помню.
– Забавно. Ну, пусть будет Джек, тебе подходит. И все-таки, откуда ты знаешь про меня и мои дела?
– Я умный, хорош-шо с-слыш-шу и легко з-сапоминаю. Как думаеш-шь, кто-нибудь обратит в-фнимание на дв-фа с полов-финой ф-фута лох-хмотьев-ф?
– Что ты знаешь про Элли?
– Толс-стяк прокололс-ся. Немец-ские полные ав-фтоматы – ш-штук ч-четырес-ста, не меньш-ше. Карав-фан с-с ними в-фз-сял патруль, ох-храна с-сдала ж-ширдяя, а он уж-ше з-салож-шил в-фс-сех-х.
– Что с ним сделают?
– Пус-стят на ф-фарш-ш.
Крамера передернуло. Вот уж за это «изобретение» Бишоп точно будет гореть в аду. Гигантская мясорубка с окнами из пуленепробиваемого стекла в самых «интересных» местах. Государственных преступников бросали туда живьем и перемалывали целой системой ножей – от гигантских до миниатюрных, потом из получившегося делали фирменные бишопбургеры – для членов королевской семьи, почетных граждан и именитых гостей.
– Элли мне, в общем-то, никогда не нравился… Но мясорубка – многовато даже для этого упыря.
– З-сато получ-читс-ся много бургеров-ф… – мечтательно произнес Джек, и Крамер подумал, не поторопился ли он брать неизвестного нищего в свою команду. С другой стороны…
– Если бы не ты, дружище, их было бы еще больше. Я ведь так и не поблагодарил тебя. Спасибо, Джек, – Крамер протянул малышу свою руку, тот поднял свою в ответ, в итоге Крамер пожал какой-то сверток из лохмотьев. Ему так пока и не удалось увидеть ни кусочка кожи этого существа – хорошо хоть, новый знакомец не распространял вокруг себя никаких специфических запахов, что не редкость среди нищих и бездомных.
«Да, из меня вы бургеров не наделаете, придется вам довольствоваться одним беднягой Элли, – думал Крамер. – Хотя, у него же было много клиентов, может, и еще кого… Лин! Как же я мог забыть!»
– Нам надо спешить, – Крамер вскочил, проверил, легко ли достается из кобуры кольт.
– Лин С-сантоз-с с-с тринадц-сатой улиц-сы. Уж-ше поз-сдно с-спеш-шить. Ее с-сц-сапали пару ч-шас-сов-ф наз-сад.
– Ты, я вижу, действительно многое замечаешь. Может быть, знаешь, где она?
– Тринадц-сатая улиц-са: тринадц-сатый уч-шас-сток…
5.
Олаф лежал с закрытыми глазами и вспоминал свою прекрасную страну, покрытую лесами и снегами. И тесная шестиметровая комнатушка в отеле бизнес-класса в Большом Эл-Эй сейчас для него не существовала. Он видел пронзительное черное небо с красивыми яркими звездами, вдыхал запах зимней ночи и слушал пение елей на ветру. Его крепкий двухэтажный коттедж из грубо отесанных бревен и сверхпрочных полимеров освещался одиноким огнем над дверью, и лыжи, воткнутые в сугроб, отбрасывали длинные тени. Швеция… Самое прекрасное место на Земле…
После атомного ужаса Реванша и последовавших за ним бесконечных судорожных войн лишь несколько государств прошлого вышли почти сухими из мутной отравленной воды. Северу Европы удалось избежать и ядерных бомбардировок, и жутких социальных потрясений, и жестоких революций: на время он сумел отгородиться от окружающего кошмара. Швеция, Норвегия, Дания, Финляндия… И все. Четыре государства сохранились на всей планете с довоенных времен. Лазерные бункеры и стаи «собак»-терминаторов надежно охраняли этот клочок земли от мародеров и мутантов.
Но гораздо страшнее безумных орд дикарей и армий свежесостряпанных феодальных государств был ветер. Он непрерывно дул из разоренных Реваншем российских степей: радиоактивная чума, убивающая или искажающая до неузнаваемости все на своем пути. И небесным щитом вставал против этого ветра Шведский Гвардейский Воздушный Флот. Направленные взрывы вакуумных бомб изменяли давление; химикаты заставляли оседать на пустынных землях ядовитые облака.
Все новые и новые виды микроорганизмов из секретных лабораторий очищали от скверны прибрежные воды скандинавских морей.
Битва за жизнь – ту, что была задумана Богом – пока еще не проиграна.
Мерзкий электронный писк – и благословенная северная страна вновь оказалась за двадцать тысяч километров от него. «Что я здесь делаю? – думал Олаф. – Неужели оно того стоит? Быть может, этот мир доживает свои последние годы, месяцы, так почему бы не прожить их по-человечески?.. Уехать, сегодня же…» И вновь раздался зуммер видеофона.
– Дерьмо.
«Я же инженер. И я здесь, чтобы строить…»
– Ответить! – Олаф так и не соизволил открыть глаза. Он услышал, как, повинуясь его команде, включился переговорный экран.
– Здравствуйте, мистер Гуннарсон!
– Больден. Кто же еще в три часа ночи? – Олаф помолчал несколько секунд. – Вы знаете, что делали в древности с гонцом, принесшим дурные вести?
Эрик Больден невидимо усмехнулся:
– Вы правы, новости действительно так себе. Городской Совет Лос-Анджелеса распорядился приостановить строительство Установки.
– Черт. Дерьмо, – у Олафа вдруг промелькнула мысль, что в этой богом проклятой стране он даже ругаться не может на родном языке. – Вы же говорили, что у вас прекрасное лобби в Совете… – он наконец открыл глаза и посмотрел на Эрика; тот на редкость плохо выглядел: похоже, его тоже только что разбудили, прямо среди ночи. – Этот, как его… этот итальянец…
– Диалонетти. Бедняга Энтони.
– Бедняга? – Олаф задрал брови.
– Он погиб сегодня вечером. Управляемая ракета. На месте его особняка сейчас аккуратная воронка. Даже пыль еще не осела.
– Ничего не понимаю, – Олаф сел на кровати. – Если его убили только что… как успел собраться Совет, да еще и наложить арест на строительство в такие кратчайшие сроки?
– Все, что я могу сказать: кому-то очень не нравится наша Установка. И этот кто-то обладает буквально безграничными возможностями. Ракета, что достала Энтони… это не банальный стингер. Крылатая ракета, пущенная по лазерному наведению через спутник – или с эсминца, или из какого-нибудь довоенного бункера. Я даже не представляю, у кого могут быть такие возможности…
Олаф окончательно проснулся и быстро оправил одежду: он спал не раздеваясь; в этом городе приходилось постоянно быть начеку.
– Что вы намерены делать? Вы уже сообщили о случившемся господину Дэйру?
– К счастью, это не входит в мои должностные обязанности, – улыбка Эрика была совершенно искренней. – Но, думаю, мистер Леон Дэйр уже все знает: служба информации Дэйр-корпорэйшн работает прекрасно. Придется ждать развития событий. А пока вам, конечно, нужно как можно скорее попасть на объект и начать консервацию. Боюсь, придется демонтировать и спрятать основные узлы Установки, да и наиболее ценное оборудование тоже.
– Вы опасаетесь диверсии?
– Нет. Я опасаюсь чиновников. Как только приставы доберутся до нашего детища, они там камня на камне не оставят.
– Только через мой труп, – сквозь зубы процедил Олаф.
– Надеюсь, что обойдется без этого, – на сей раз Больден даже не улыбнулся.
6.
Большая кошка на мягких лапах спрыгнула со своего любимого наблюдательного поста на шкафу, подошла к креслу, в котором Рутгер потягивал джин, и стала ластиться к нему.
– Иза, Иза, девочка моя, – бормотал Рутгер, поглаживая большую пушистую голову и время от времени дотрагиваясь до кисточек на ушах. Рысь блаженно урчала и жмурила глаза.
Рутгер сделал еще один глоток. Может, он поторопился? Теперь, по прошествии двух месяцев, проведенных в безрезультатных поисках, Рутгер Нэш готов был хвататься за любую соломинку. Покойный итальяшка явно имел какую-то связь с этим делом, раз ради него заказчик оторвал Рутгера от основного задания. Задания, над которым Нэш бился уже неприлично долго – для специалиста его класса. Да и способ выполнения заказа, выбранный работодателем, наводил на размышления. Это было уже не простое заказное убийство, а террористический акт, призванный запугать… кого? В этом деле было слишком много неизвестных.
Да, надо было сначала поболтать по душам с этим Диалонетти…
Ну что ж, теперь уже ничего не поправишь. Радует хотя бы то, что заказ выполнен по высшему разряду: чисто и красиво… И Иза ластится, знает, что хорошо сегодня поработала.
Когда Рутгеру сообщили условия: установить лазерный указатель на особняк члена Совета в строго определенное время – он сначала ушам своим не поверил. Даже если кто-то смог получить доступ к довоенным технологиям такого класса как управляемые крылатые ракеты со спутниковым наведением, использовать их для устранения одного человека ранга Диалонетти – все равно что охотиться с танком на тараканов. И дело здесь даже не в цене, а в невосполнимости этого ресурса – крылатых ракет: их не производил ни один завод на планете уже добрых два десятка лет, и будь ты хоть трижды магнат – все равно не сможешь купить их ни за какие деньги, как нельзя купить эликсир бессмертия или философский камень.
Диалонетти был мелкой сошкой, с него хватило бы простого ручного гранатомета – подорвать автомобиль, и делу конец. Не говоря уже о том, что Рутгер Нэш вообще смог бы все это сделать без лишнего шума…
Как только стемнело, Иза легко перепрыгнула ограду особняка, без труда обманула сенсоры движения и, притаившись на ветке вяза, ждала, когда подъедет лимузин Энтони Диалонетти. Затем Рутгеру всего лишь надо было нажать на кнопку, и включился лазерный указатель, закрепленный на голове рыжей рыси. Через четыре с половиной минуты член Городского Совета Лос-Анджелеса превратился в пыль – вместе со своим прекрасным домом в неоколониальном стиле…
Рутгер взглянул на часы: пора было возвращать Зигфрида с охоты. Нэш надел шлем и прикрыл левый глаз, а правым вгляделся в окуляр установленного в шлеме микроэкрана. Движением брови он переключил вид с камеры на голове сокола на камеру на его левой лапке: теперь в инфракрасном спектре он видел крыши домов и захламленные улицы Лос-Анджелеса: все, над чем пролетала птица.
Рутгер протяжно свистнул в микрофон шлема, и Зигфрид тут же повиновался команде: он сделал широкий разворот, опираясь на левое крыло, и направился домой, к скромной усадьбе Рутгера, затерянной в предместьях мегаполиса.
Рутгер снял шлем и вернулся к своему джину. Сокола ждать еще минут десять…
Отряд коммандос под названием «Хозяева» был создан правительством США за два года до Реванша. Рутгер – кодовое имя Спрут – оказался самым многообещающим специалистом среди своих коллег: всего через год он уже мог выполнять боевые задачи со своим первым питомцем. Это был пес – немецкая овчарка по кличке Курт. Специальный шлем, оборудованный наушником и микроэкраном, позволял Рутгеру видеть и слышать все, что видела и слышала собака… вернее, что мог бы слышать и видеть на ее месте человек – благодаря укрепленным на голове животного видеокамерам и микрофонам. Так же дистанционно Рутгер подавал Курту команды. Отработан был и механизм обратной связи: несколькими простыми знаками пес мог передать хозяину, что видели его глаза, слышали уши, и чувствовал нос. На грудь собаки надевался специальный жилет, крепившийся на манер шлейки, а под брюхом располагался кронштейн, позволявший укрепить короткую крупнокалиберную винтовку, мину или даже небольшую ракету.
Курт умер от старости несколько лет назад. Кроме него – уже по собственному почину, после Реванша, когда из всех «Хозяев» в живых остался один Спрут – Рутгер тренировал других животных. У него в команде были ласка и горностай, несколько хищных птиц… Ментальное подавление, целая система курсов химических препаратов и обучение с раннего «щенячьего» возраста позволяли ему приручать самых диких и своенравных меньших братьев. Сейчас агентов у Нэша осталось четверо: сокол Зигфрид, рыжая рысь Иза и два брата-хорька – повинуясь странному желанию, словно вынырнувшему из детства, он назвал их Чип и Дейл…
В комнате на втором этаже раздался плеск крыльев: Зигфрид вернулся.
Рутгер нехотя выбрался из кресла и направился наверх. Под его шагами заскрипели крутые деревянные ступени. И вдруг – как всегда неожиданно – под ноги ему вылетел живой пищащий клубок: Чип и Дейл не то играли, не то дрались за какое-нибудь лакомство, забредшее на шести членистых ножках в старый дом.
– Ну вас, чертенята, – и Рутгер несильно толкнул ногой два переплетенных тела, чтобы не наступить на них. Хорьки тут же расцепились и, внимательно поводя носами, смотрели на хозяина. А потом одновременно, словно по команде, бросились на его штанины и в мгновение ока вскарабкались на плечи: Чип – по правой стороне тела, Дейл – по левой. Они тыкались мордами ему в шею и в уши, щекоча усами, так что Рутгер несколько раз мотнул головой.
Зигфрид сидел на своей жердочке, повернув голову на бок. Рутгер снял с него электронную сбрую и бросил птице немного сырого мяса из ларя в углу. Сокол, расправив крылья, накинулся на добычу и стал рвать ее клювом.
Пора было браться за дело – Зигфрид не просто так парил над городом…
Вначале Рутгер искал их через своих осведомителей на улице, через своих людей в полиции… Но ничего не помогало. Потом попробовал прощупать их старые контакты – сделать это было чрезвычайно трудно, слишком значительных людей это касалось. И все же Рутгеру удалось и это, но… безрезультатно. Они словно сквозь землю провалились. И вот две недели назад, когда Рутгер понял, что талант детектива не сможет выручить его – он принялся за планомерный обыск Большого Эл-Эй. Каждый день Зигфрид прочесывал городские кварталы и предместья Лос-Анджелеса, включенная на режим работы в инфракрасном спектре камера передавала данные напрямую в компьютер Рутгера, и тот анализировал их.
Рутгер искал женщину среднего роста и возраста с маленьким ребенком – не старше полугода. Тепловизору нипочем были любые стены (вернее, потолки), и Рутгер мог увидеть каждого жителя города. Довольно быстро компьютер отбрасывал всех, кто не подходил под описание цели: не так уж много маленьких детей с двумя руками и двумя ногами было в этом мегаполисе в начале двадцать второго века.
Остальных Рутгер пробивал по Базе Граждан Лос-Анджелеса: действительно ли в таком-то доме зарегистрированы молодая женщина и ребенок. Если данные Базы совпадали с записью тепловизора – Рутгер оставлял счастливую семью в покое. Так что в итоге набиралось не так много незарегистрированных матерей с детьми. А уж этих Нэш проверял лично.
Как правило, это были мамаши со своими чадами, опрометчиво забредшие в гости; очень редко – незарегистрированные бродяги (дети, тем более без физических аномалий, у них практически не рождались). Серьезно повозиться Рутгеру пришлось только с тремя городскими сиротскими приютами…
Спускаясь на первый этаж, Нэш думал о последней информации заказчика: цели совершенно точно не покидали городской черты. Откуда он мог это знать? Ведь стоило им выбраться за границу предместий Лос-Анджелеса – и Рутгеру ни за что не найти их.
Он сел на крутящийся стул и надел активные перчатки. Включился голограф компьютера, и Рутгер принялся за уже привычную рутинную работу: отбирать, сверять и отбрасывать, отбрасывать…
7.
Тринадцатый участок располагался в новом здании; построено оно было уже после Реванша. А у всех послевоенных построек в Далласе была одна общая черта: они возводились без четкого архитектурного плана… да и вообще без какого-либо архитектора. Используя часть старого фундамента и две чудом сохранившиеся стены, рабочие в течение одного дня обстроили их кругом, залили все как попало цементом, щели заделали пластик-герметиком. Получилось три комнаты с крышей; одна из них – обширная камера с дверью-решеткой, одна – общая, и маленькая – кабинет капитана. И никаких окон.
Над входом, чуть выше кривой полустертой надписи «Полиция» – красной краской по ржавой жести, – горела тусклая лампочка; рядом с ней – камера слежения.
Крамер стоял в тени на противоположной стороне улицы. Вот свет лампочки у двери выхватил странную фигурку: тугой сверток драных тряпок. Джек осторожно приблизился ко входу, что-то прошипел в интерком. Щелкнул электронный замок, и коротышка, толкнув дверь, бесшумно скрылся внутри. Из участка тут же послышались крики. Через пять секунд дверь закроется: дай бог, чтобы малыш все сделал правильно!
…Три, два, один… Держа в одной руке кольт, а в другой – световую гранату (он никогда не расставался с одним-двумя спецсредствами), Крамер быстро проскочил пространство, отделявшее его от двери, в последний миг осторожно приоткрыл ее – всего на сантиметр.
Джек что-то шипел и размахивал руками прямо перед лицом охранника, в чьи обязанности входило наружное наблюдение. Еще двое полицейских в поле зрения Крамера – справа от двери – что-то писали за своими столами.
Алекс проскользнул внутрь и огляделся. Слева четверо, двое из них, улыбаясь, наблюдают за шоу, устроенным Джеком:
– Крыс-сос-слон! Огромный! Прямо здес-сь, з-са углом… – коротышка не придумал ничего лучше, чем вспомнить старую байку далласских нищих о гигантском монстре-людоеде.
Всего – семь.
Наконец один из копов повернул голову в сторону Крамера. И увидел уставленный ему прямо в лоб ствол «Питона».
– Какого?!. – успел выкрикнуть он, потянувшись за короткоствольным автоматом на столе. И его мозги забрызгали двух стоявших рядом полицейских.
Крамер бросился на пол влево, одним движением перевернув стол с «моче»-варкой. Краем глаза успел заметить, как сползает по стулу охранник из «наружки» – в горле знакомая заточка.
Главное – двигаться! Бросив куда-то за спину гранату, Крамер зажмурился и перекатился в угол комнаты. Грохнули автоматы полицейских: в мгновение ока перевернутый стол разлетелся в щепки. И сразу – ослепительный взрыв; Крамер сжался в углу, досчитал до трех и открыл глаза: два копа выли, схватившись руками за лица, один палил короткими очередями куда-то в сторону, слепо пялясь в пустоту, еще один тупо стоял, с головы до ног измазанный кровью, мозгами и осколками черепа того первого, убитого Крамером. А последнего нигде не было видно. На всякий случай Крамер выстрелом снес полбашки ослепленному автоматчику и снова перекатился – теперь уже вдоль торцевой стены, в предполагаемый тыл прячущемуся противнику. И вовремя: тот как раз вынырнул откуда-то из-под стола и несколько раз выстрелил в угол из гауссова «Кварда». С тонким свистом сверхбыстрые иглы прошили бетонную стену, как бензопила – масло. Но Крамера там уже не было; завершив кувырок, он выпустил в копа две пули с колена: одна в бедро, другая в живот. Полицейский отлетел на полтора метра.
Крамер встал и ручкой кольта изо всех сил въехал в висок застывшему в ступоре. Тот мешком рухнул на пол.
Крамер посмотрел в дальний от него угол комнаты: Джеку, похоже, световая граната нисколько не повредила, и теперь он деловито разбирался с двумя последними ослепленными копами. Жестокости парню было не занимать: подойдя к первому, он воткнул ему заточку в пах. Несчастный завизжал и упал на пол, корчась. Та же участь постигла и второго.
– Крамер, чтоб меня черти драли! – Алекс повернулся. Из-за решетки камеры на него радостно сияла черными глазами Лин. – А ну, вытаскивай меня отсюда: ключ у капитана.
– А как же «пожалуйста»? – усмехнулся Крамер.
– Три часа, на полу, – скороговоркой проговорила женщина. Не глядя, Крамер выстрелил вправо от себя: пуля попала в голову приподнявшемуся на локте копу с «Квардом».
– Капитан один? – как ни в чем не бывало спросил Крамер.
– А как же «спасибо»? – ядовито улыбнулась Лин. – Я все-таки спасла тебе жизнь.
– Не смеши: я знал, что на нем жилет, – еще более ядовито улыбнулся в ответ Крамер.
