скачать книгу бесплатно
Барбара страдальчески закатила глаза.
– Ты мне вопрос не задал, – напомнила она Лису.
Тот широко улыбнулся и, безошибочно угадав нужную струну, погладил ее самолюбие вопросом ?Снималась ли она в рекламе?. Девочка была польщена, но врать не стала, сказав, что если бы ей предложили, то она непременно бы согласилась.
– Ты странный и хитрый, но я знаю твой секрет, – оживился Леонард, до которого, в конце концов, дошла очередь.
Лис напрягся, но ровно до того момента как услышал продолжение столь многообещающей фразы.
– Ты здесь, чтобы завести друзей, как многие из нас, я угадал?
Он с готовностью согласился. В класс вошел преподаватель, будто почувствовав, что разговор подошел к концу и провозгласил начало занятия.
В тот день Фернан, ждавший Лиса у входа, увидел его выходящим из здания в компании трех подростков: темноволосой девочки лет 13—14, интеллигентного вида паренька и его не слишком интеллигентного друга с серьгой в ухе.
– Ты пригласил их в гости? – спросил Фернан, когда Лис подошел к машине.
– Нет, а надо было? – искренне удивился тот, – Они живут в городе, они не смогут сами к нам приехать.
– Так родители их привезут, ты что, парень?
– Ладно, в следующий раз приглашу, – решил Лис, – Фернан, отвези меня в порт, я пощелкаю яхты, а потом из фоток картинки сделаю
Фернан не мог не отметить, что его испанский значительно улучшился. Пока они ехали в порт, Лис изводил несчастного шофера вопросами о психоанализе и граффити, о чем достопочтимый сеньор имел весьма поверхностное представление.
– Почему ты спрашиваешь? – удивился он.
– Просто так, – отмахнулся Лис и, завидев вдали белые паруса на фоне синих просторов, извлек из рюкзака фотоаппарат, – интересно…
– Твои друзья старше тебя, да? – спросил Фернан, когда машина остановилась у заграждения смотровой площадки, откуда открывался прекрасный вид на море и стоящие в порту яхты, – В наше время дети быстро взрослеют, осторожнее.
– Рядом с ними я чувствую себя взрослым, – усмехнулся Лис, посмотрев прямо в глаза собеседнику.
Фернан не выдержал взгляда, он беспокоился, искренне желая предостеречь его от неких надуманных опасностей. Лис взбежал по ступенькам наверх и, дождавшись пока Фернан дойдет до него, продолжил:
– Я не хочу сказать, что они глупее, нет, они знают то, чего я не знаю, но они… – он замялся, – не знаю, как лучше выразиться. Если они вдруг выйдут из дома одни и зайдут в соседний квартал, они заблудятся.
– Мы с Марией говорили с сеньорой Софией по поводу твоих походов по окрестностям. Мария панически боится камней у моря, они скользкие, острые, – Фернан задумчиво смотрел в серо-синюю, подернутую пеленой наступающей дождевой завесы даль, – больше всего меня удивило, что сеньора дэ Луидэрэдэс спросила, как далеко ты уходишь и есть ли у тебя при этом с собой деньги, то есть она допускает, что ты можешь самостоятельно ходить в город.
– Могу, только это далеко, – пожал плечами Лис, выбрав нужный ракурс, щелкнул фотоаппаратом, критически оценил снимок и невозмутимо продолжил, – Зачем идти, если можно доехать, правда? – он вновь навел прицел объектива, вновь раздался мягкий щелчок.
– И ты не боишься потеряться? Город большой и люди в нем живут разные.
– Нет, – снова щелчок, потом еще и еще, – но я же, говорю, в город я не пойду, – Лис развернулся и заснял растерявшегося Фернана в полный рост, – За меня не бойтесь, я как умный герой, всегда иду в обход.
– Как это? – смысла русской поговорки дословно переведенной на испанский язык испанец, разумеется, не понял.
– Я не полезу на действительно острый камень, я умею думать своей головой.
– Все равно тебе следует быть осторожнее, – проворчал озадаченный Фернан.
По щекам хлестнул ледяной порыв ветра, принеся с собой резкий запах моря. Фернан взглянул на затянутое тучами по-зимнему неласковое небо, прицокнул языком:
– Будет шторм, поехали домой, пожалуй.
Дождь лил всю ночь и весь следующий день, в комнате Лиса на окнах закрыли ставки, чтобы порывы шквалистого ветра не высадили стекло. Ощерившиеся острыми белыми зубцами волны гремели, будто пушки, швыряясь прибрежными валунами.
Кристина переселилась в комнату Лиса вместе со своими игрушками. Вечером Мария с трудом уговорила ее идти спать к себе, однако среди ночи она вернулась обратно, заплаканная, босиком и с плюшевым медведем в обнимку. Лис не спал, позабыв о времени, возился с новыми снимками, создавая из реальных фотографий нереальные пейзажи.
– Что ты делаешь? – шепотом спросила Кристина, взбираясь на кушетку, стоявшую за спиной сидящего за компьютером Лиса.
– Эй, ложись-ка ты спать, завтра посмотришь.
– Не хочу.
Лис встал, сгреб ее в охапку вместе с медведем и не без усилий дотащил до своей кровати.
– Ложись здесь, не хочешь спать, тихо полежи, а то я не успею доделать то, что хотел и не будет тебе пиратского острова из Пепи длинный чулок.
– А Пепи там будет?
– Я тебя под Пепи загримирую, но ты мне не мешай, ладно? – он накрыл ее одеялом и, вернувшись к столу, развернул настольную лампу так, чтобы свет не доходил до кровати.
– Я спать не буду, я тихо полежу, – заговорщицки прошипела из темноты Кристина и спустя пять минут заснула крепким сном.
В половине пятого Лис выключил компьютер, достал из шкафа плед, свернул в несколько раз покрывало с кровати, на манер подушки и как ни в чем не бывало, улегся на кушетке, моментально провалившись в сон.
Глава 3
– Алисандэр, вы не должны потакать ее капризам, – распекала за завтраком Лиса донна Мария.
Присмиревшая Кристина покаянно грызла свой тост с джемом, всем своим видом демонстрируя глубокое сожаление в том, что из-за нее брату пришлось спать на неудобной кушетке.
– Она боится гула ветра.
– Не боюсь, – робко пискнула Крис.
– Может, вы просто постелите ей на диване в моей комнате, – предложил Лис.
Мария смерила его долгим, ничего не выражающим взглядом и, убрав со стола опустевшие тарелки, проговорила:
– Я позвоню сеньоре Софии.
– Я поговорю с мамой, позвоните, – вдруг захныкала Кристина, – дайте, я позвоню ей.
Сидевшая на другом конце стола Франческа, закрыв руками уши, зубрила заданное на дом стихотворение.
– Ну, позвоните маме, – в три ручья заревела Кристина.
– Я позвоню, позвоню, но позже. Вы ужасно ведете себя в последнее время, – исключительно вежливо и совершенно бесстрастно кивнула Мария.
Кристина сорвалась с места и выбежала из кухни, Лис хотел броситься следом, но Мария слегка тронула его за плечо:
– Она скучает, так всегда бывает, когда сеньора София отсутствует дольше двух недель, но нельзя потакать ей, иначе она начнет манипулировать родителями, а это до добра не доведет. Всем детям нужна дисциплина или хотя бы подобие ее.
– Почему подобие? – удивился Лис, сев обратно на свое место.
– Видите ли, – донна Мария неопределенно пожала плечами, – здесь крайне демократичные порядки, на мой взгляд. Я им следую, это моя работа, но своих детей я воспитывала иначе.
– У вас есть дети? – слюбопытничал Лис
– Уже взрослые, учатся в Барселоне, сын будет адвокатом, а дочь дизайнером, – не без гордости сообщила она, – на рождество они приедут сюда погостить, – тут ее взгляд упал на внимательно прислушивающуюся к разговору Франческу, – Чего уши развесила? У тебя дела нет? – грозно прикрикнула она на девчонку, вновь прилежно уткнувшуюся в книгу, но, развернувшись к Лису, добавила совсем другим сдержано отстраненным тоном, – Вам тоже следует поторопиться с завтраком, сеньорита Васория уже приехала.
Лис тяжело вздохнул, одним глотком допил свежевыжатый немного разбавленный водой сок и поплелся в библиотеку на урок математики.
В холле Кристина, позабыв о своих печалях, носилась с привязанным к резинке мохнатым бантиком от подросшего котенка. За окном по-прежнему шел дождь, свистел ветер, срывая с деревьев листья. Лис взял из стоявшей на столике у лестницы вазы большой апельсин, выросший прямо на заднем дворе и, любуясь его насыщено-оранжевым теплым цветом, двинулся навстречу двухчасовой каторге.
Сеньорита Васория превзошла саму себя, выучив целую связанную фразу по-русски: «Вы плохо стараетесь». Это после того, как Лис избавил ее от львиной доли проблем, заговорив с ней на довольно приличном испанском. Он едва не задохнулся от возмущения.
– Сдались мне ваши прямоугольники вместе с площадями! – зло процедил он по-русски, отшвырнув от себя тетрадь.
Девушка жутко расстроилась и растерялась, губы задрожали, она схватила словарь и трясущимися пальцами принялась что-то в нем искать. Лису стало ее жаль. В последнее время он начал подозревать, что испанцы – народ исключительно слабонервный.
– Не беспокойтесь, вы все правильно сказали, я злюсь на себя. Мне не нравится математика, – тщательно подбирая слова, выговорил он.
– Иногда нам приходится делать то, что не нравится, потому что так надо, – наставительно сказала преподавательница, успокоившись в долю секунды.
– Кому надо-то? – скривился Лис, – Я обходился без этого всю жизнь и ничего. Зачем мне радиусы и периметры?
– Так нельзя, Алисандэр, – девушка присела рядом на стул, – ваш отец занимается проблемами океана, но без знаний он не смог бы измерить даже длину волны.
– Мой отец длину могилы своей измерить только может, – фыркнул по-русски Лис и тут же поспешил предотвратить попытку учительницы заглянуть за переводом в словарь, – Я знаю, что вы правы, просто мне скучно, я ничего не понимаю, но я буду заниматься, не беспокойтесь.
– Спасибо, – улыбнулась девушка.
– Не за что, – вздохнул Лис, вытянув из верхнего ящика стола очередной лист бумаги, – бубни дальше.
Он думал о предстоящих Новогодних, а здесь Рождественских праздниках, о том, что скоро вернутся Макс и Соня и все станет проще и веселей. Свист ветра, далекий рокот прибоя и шум дождя слились в единый мерный глухой гул, тяжелые капли шлепали по стеклу, ручейками растекаясь по совершенно необъяснимым траекториям, старинные настенные часы тикали в такт ударам сердца.
Дверь приоткрылась, Лис вздрогнул.
– Можно, я здесь посижу? – не дожидаясь ответа, Кристина забралась в высокое кресло у закрытого ширмой камина, туда же запрыгнула вбежавшая вслед за ней Фелиска.
– Тихо только, – предупредил Лис, встал, закрыл дверь, вернулся к столу и только тогда заметил недоумение учительницы.
– Вам не кажется, что этот вопрос был адресован мне, и вы не в праве брать на себя смелость решать это?
– Не кажется! – неожиданно почти три месяца спавший глубоким сном черный гнев приготовился вырваться наружу, в голос уже пробралась неуместная положению злость, – Давайте уже заниматься, она нам не помешает, – с максимально возможной в данный момент вежливостью отрезал он.
Сеньорита Васория впервые слышала столь взрослые нотки в голосе ребенка, в облике которого в какой-то неуловимый миг мелькнуло нечто совсем не по-детски суровое и непреклонное. Это не было капризом или желанием что-либо продемонстрировать, он сделал то, что считал правильным и необходимым и не собирался с кем-либо обсуждать свой поступок. Несмотря на юный возраст, сеньорита Васория имела опыт работы с детьми, ровесниками Алисандэра. Среди них попадались агрессивные, капризные, избалованные, одинокие, зажатые, лишенные родительского внимания, даже имеющие соматические недуги. Однако все они довольно быстро раскрывались, становились предсказуемыми и понятными. Мальчишка, сидящий напротив отличался от них как поздний вечер от раннего утра. Он не нуждался во внимании или одобрении, был прямолинеен до дерзости, при этом будто бы шел навстречу и умудрялся не переступать грань, разделявшую формальные отношения и межличностные, сознательно сохраняя эту дистанцию.
– Алисандэр, позвольте вопрос? – строго, но без нажима заговорила она, наблюдая за ним из-под очков.
Лис с легкостью обошел расставленный капкан. Главное не оправдываться. С самого детства с ним играли в эти игры. Надо выждать, дать умному взрослому раскрыть свои планы, а уж потом обороняться, нельзя выглядеть виноватым или заинтересованным.
В памяти всплыл отцовский кабинет и украденный из шкафчика конверт с белой дрянью, от которой у мачехи начинались приступы суетливой и бестолковой деятельности, вроде игры в частного детектива и прожектов открытия бизнеса не выходя из дома.
« – Ты заходил в кабинет?
– Конечно, много раз.
– А сегодня?
– А что?
– Ты ничего не брал отсюда?
– Сегодня?
– Ладно, иди.
– Пошла в пень…
Последняя фраза сказана уже про себя или очень тихо, по дороге в ванную, где заветный пакет аккуратно утонет в унитазе, порванный на десяток клочков.»
– Алисандэр, вы слушаете меня? – преувеличено бесцветный голос вырвал его из плена воспоминаний.
Теперь все по-другому, люди другие, все другое. Лис передернул плечами, поднял на учительницу глаза. С чего, собственно, он завелся, эта пигалица не пытается подчинить его себе. Или нет?
– Я хочу спросить, чье-нибудь мнение для вас имеет значение?
– Тех, кого я люблю, их трое и один человек сидит вон там – он указал на прикорнувшую в кресле Кристину.
Сеньорита Васория молча кивнула, не пожелав расспрашивать далее.
Лис решал заданные примеры в гробовом молчании, настроение безнадежно испортилось, и вменяемой причины тому он не находил.
За обедом Кристина устроила очередной скандал, требуя немедленно позвонить маме и спросить, нужно ли ей есть спагетти с сыром или нет. Донна Мария пообещала сделать это сразу же после обеда. Аманда из-за какой-то безделицы поссорилась с нанятой недавно горничной. Прежнюю, как выяснилось, Соня выставила вон за попытку несанкционированной уборки в запирающемся на ключ кабинете. Семен Валерьянович позвонил и сообщил, что не сможет приехать. Лис окончательно закис.
Не смолкая ни на минуту, завывал в водосточных трубах ветер, навевая, отнюдь не самые радужные мысли. Лис без всякой цели слонялся по дому, пока не наткнулся на кабинет Макса, в отличие от кабинета Сони не запирающегося. Окна здесь также занавесили наружными металлическими жалюзями, пришлось включить свет.
Лис уселся в крутящееся удобное кресло у компьютерного стола, окинул взглядом живописный бардак, царивший кругом. Рыбка в аквариуме подмигнула ему большим желтым глазом.
– Исполняла бы ты желания, цены б тебе не было, – ухмыльнулся Лис.
Тут взгляд упал на прикрепленный к полке с дисками листок бумаги с тремя сотовыми телефонами, обведенными фигурной скобкой с красной пометкой Sophi. Лис с трудом сдержался, чтобы не заорать от радости, схватил телефонную трубку, хотел набрать номер, но услышал в ней заговорщицкий шепоток Франчески, видимо, тайком говорившей из холла.
– Меня сегодня дома оставили из-за шторма, но завтра я обязательно приду, нормальную одежду я возьму в школу, там переоденусь.
