скачать книгу бесплатно
Приказывает. Следом разворачивается и уходит. Хочется крикнуть “Подожди”. Но я гордая. Лучше на ощупь пойду в темноту, чем позову его на помощь.
– Прости, – шепчу Артуру.
Мне и правда неловко перед ним. Он старался, придумывал это все. А потом возник Гаранин и все испортил.
Бисаров кивает устало и отворачивается. А я надеялась на какое-то объятие. Ну или банальное “как доберешься – позвони”.
Дмитрий идет по тропе и не оборачивается проверить, иду я следом или нет. Тоже обидно. Приехал, разогнал и в ус не дует.
– А Михаил скоро вернется с другого “объекта?” – спрашиваю громко.
– Вам моя компания не нравится, София Сергеевна?
– Ай!
Каблуком наступаю на камень, который был под листвой и чуть не падаю.
Пугаюсь. Не хватало еще растяжение получить или похуже чего. В этот момент немного прокляла обоих мужчин. Одного, что сюда все-таки притащил, другого, что не вовремя вытащил.
Гаранин останавливается и разворачивается в мою сторону. Доходит до меня мгновенно, как супер-герой. Воздух наполняется его запахом. Он перебивает свежесть осенней листвы, влажность земли и стойкий аромат хвои.
Хочется вытянуть руку, остановить его. Чтобы не приближался. Его близость опасна для меня.
– Нога? – спрашивает обеспокоенно.
Киваю. Его ладонь опускается на мой локоть. А потом он резко подхватывает меня на руки и продолжает свой путь.
Дыхание прерывается, но я все равно чувствую его запах. Слюна скапливается во рту. Проклинаю его туалетную воду, от которой в прямом смысле слова кружится голова.
Взгляд опускается на крепкую шею, которая видна из-под воротника пальто. Господи, смотрю на этот голый участок кожи, и дыхание само собой учащается. Немыслимо.
– Вы так меня до машины будете нести?
– Да.
– Я тяжелая.
– Не сказал бы.
– Привыкли к тяжести? – зачем-то спрашиваю.
Когда мы оба молчим, градус напряжения между нами несколько ниже. Стоит ему сказать хоть слово, от его голоса запускаются какие-то процессы в теле, что начинается неконтролируемая дрожь. Логика отключается, на сцену выходит несколько неадекватная часть меня.
– А зачем Вам эта информация? – спрашивает и взгляд с тропинки на меня переводит.
Солнечное сплетение сжимается. Все тело парализует, а сердце сиропом каким-то обливается. Горячим, вязким и сладким.
Наши взгляды переплетаются как нитки макраме. Глазами впивается в мое лицо, бродит по нему, исследует: реснички, кончик носа, контур губ. Последние зажгло, будто нежная кожа обгорела на солнце. Взгляд ощутимый, до каждой клеточки допытывается.
В какой-то момент понимаю, что мы летим вниз. Я больно ударяюсь бедром, но основной удар Гаранин взял на себя.
– Блядь! – ругается грубо и громко.
Оказываюсь сверху на нем. Снова глаза в глаза. Небо перевернулось, и сейчас смотрю прямо на него. Грудью упираюсь в твердые мышцы Димы. Даже чувствую, как бьется сердце Гаранина. Оно так близко и громко бахает в его теле, будто заменяет мне мое.
– София, – говорит мне в губы. Они ведь тоже близко. Ненормальным взглядом, должно быть, влипла в них, – встаньте, пожалуйста, с меня.
– Все-таки тяжелая? – очередную глупость говорю.
Дмитрий улыбается. Мне. А я ему. Неловкая ситуация. Но отмотай назад, упала бы на него снова.
Встаю первая, Дима следом. Мы все в прилипших листьях, сырой земле, которая испачкала всю одежду, еще в какой-то грязи.
На щеке и подбородке Гаранина грязный след. На себя боюсь смотреть в зеркало. Та еще красотка…
– Жива?
Киваю. Физически да, а вот внутри что-то такое странное происходит, чему не могу дать определение.
До машины доходим без происшествий. Дмитрий быстро снимает сигнализацию, снимает черное пальто, которое в прямом смысле слова стано черным. Повторяю за ним. Мое же тоже грязное. А салон чистый.
Несколько секунд маюсь над тем, на какое сиденье сесть. Всегда выбирала заднее, а сейчас… Мы были с ним так близко, он нес меня на руках, у нас общая грязь на одежде. Глупо так, но романтично.
И я занимаю переднее пассажирское сиденье. Гаранин смотрит и странно хмыкает.
Да что уж, я сама несколько в шоке. Может, головой ударилась?
Мы медленно выезжаем на шоссе, оставляя машину Артура позади. Все, как и в прошлый раз. Черт возьми, традиция складывается!
– В бардачке салфетки. Подай.
Гаранин сама вежливость. Хочется снова сказать, что воспитанные люди говорят “пожалуйста”, но я усердно прикусываю язык, чтобы ничего не сказать. Алкоголя в крови нет. Значит, могу лучше себя контролировать.
– Это кофе? – бросаю взгляд на консоль. Там пластиковый стаканчик с белой крышкой.
– Угу, – с подозрением косится на меня.
Он ведь пил из него. Уверена. Но спросить об этом несколько странно, да и страшно. Будет звучать очень глупо, по-дурацки, как и вся наша ситуация в целом.
– Хочешь?
Резко переходит на “ты”. Без издевок. Только говорит это таким тоном, что хватаю воздух ртом и делаю большой вдох. От наглости его тона или двойного смысла… не знаю. Я уже ничего не понимаю.
Смотрю только на стаканчик с кофе и смертельно, просто до спазмов в желудке, хочу сделать хотя бы глоток.
Беру стакан и снимаю с него крышку.
– Я не пил из него.
– Почему?
Пахнет же вкусно. Мой любимый, капучино. Хоть спрашивай, сколько ложек сахара в нем.
– Горячим был. Не люблю горячий.
Смотрю на Дмитрия, снова на кофе. Желудок заурчал, и хорошо, что Гаранин не слышал моего позора.
И делаю глоток.
Вкусный.
– Он уже остыл, – зачем-то решаю сказать и протягиваю ему открытый стакан.
Брови Гаранина ползут вверх, уголок губ присоединяется. Чувствую, хочет улыбнуться, но что-то мешает. Тактичность?
Но он берет в руки стаканчик и, не надевая крышки, отпивает ровно с того места, где касались мои губы.
Уф, меня будто на сковородке поджаривать начали. Тело покалывает от раскаленного масла, а мышцы от напряжения шипеть начали. Жарко безумно.
Резкий поворот вправо, влево. То ли кочка, то ли ямка или вообще зверек какой-то. Но кофе пролился на его белую рубашку.
Я виновата. Сначала за мной мчался в лес, чтобы отец не беспокоился, потом на руках нес, когда ногу чуть не подвернула, сейчас вот… из-за непредусмотрительности облился.
– Прости… те, – пищу.
Глаза ладонями закрываю и плакать хочется. Все как-то навалилось. Чувства эти варятся внутри, непонятные мне. Путаюсь, словно под ногами сотни веревок и цепляюсь постоянно, выбраться не могу.
И, кажется, наступает стадия мямли. Говорила же, среднего нет. Вчера была сука, сейчас что-то бормочу невнятное.
Господи, что он обо мне думает?!
– У меня дома стиральная машина и сушилка. В течение часа все отстирается и высохнет.
– Это такое приглашение на чай? Соня?
Глава 11.
Соня.
Дмитрий открывает передо мной дверь и пропускает меня вперед. В лифте стоим друг напротив друга, но я стесняюсь его разглядывать. Свет яркий, видно каждую грязную песчинку.
Гаранин держится уверенно, немного завидую даже.
Я же до сих пор не знаю, зачем позвала его постирать вещи? Можно подумать, он живет в другом городе, и у него нет стиральной машинки.
– Что? – спрашивает, когда понимает, что я уже три этажа как смотрю на его губы.
– Ничего, – быстро отвечаю и… улыбаюсь.
Господи, я улыбнулась Диме. А он, кажется, улыбнулся мне.
По всему телу растекается тепло. Жар какой-то прокатывается по спине вдоль позвоночника. Ладони покалывает, ноги каким-то образом становятся ватными. Трясущимися пальцами расстегиваю пальто, снимаю берет и взлохмачиваю волосы.
Все это под его пристальным взглядом. Резко подскакиваю, когда лифт с противной трелью останавливается на моем этаже, а двери медленно открываются.
Дергаюсь я, дергается Гаранин. Вроде как должны выйти, но при любом раскладе мы так или иначе коснемся плечами, а может, и другими частями тела.
Все-таки зря его позвала. Не могу понять, как мне себя с ним вести и что, черт возьми, со мной происходит, когда он в критической близости. Будто мозг ватой обкладывают.
Дмитрий пропускает меня первую, почти голову передо мной склонил. Джентльмен, блин.
– Сама выбрала высокий этаж? – спрашивает, пока я вожусь с ключами и пытаюсь открыть дверь.
Моя квартира на предпоследнем этаже высокой многоэтажки. Район не очень новый, зато хороший. Папа советовал обратить внимание на другой ЖК, а мне здесь понравилось.
– Не совсем, папа порекомендовал, – открываю, наконец, и вхожу первой. Сразу включаю свет. Находиться с Гараниным в темном помещении, одной… от этой мысли желудок сводит каким-то долбаным предвкушением.
– Папа, значит… Его слово веское, да, София Сергеевна?
Наши постоянные переходы с “ты” на “вы” и обратно порядком утомили. Да, я виновата в тот вечер, что указала на эту деталь. Но мне кажется, что после того, как полежала на его стальной груди, выпила кофе из его стакана и привела домой, чтобы, на секундочку, постирать ему рубашку и, возможно, брюки, можно смело отметать все формальности.
– Может, хватит? – психую и резко разворачиваюсь к нему лицом.
Дмитрий рядом, непозволительно рядом. В нос сразу втягивается со вздохом его туалетная вода и запах холодного осеннего леса.
– Что именно?
Гаранин далеко не дурак. Он понял мой вопрос. Взгляд хитрый. Голубые глаза все-таки кажутся синими, глубокими.
– Можно просто Соня, – сдаюсь.
Говорю тихо и глазами брожу по его шее. Только сейчас замечаю золотую цепочку, которая поблескивает.
– Ну, или София, – чуть наглею и снова взглядом встречаюсь с его, – прости меня за то поведение. Я повела себя ужасно. Как…сука. Прости.
Отхожу от него на безопасное расстояние. Близость и правда удушающая. Будто горло сдавливают тугими веревками, а ты смотришь на него, слова произнести не можешь и по-тихому варишься в этом наслаждении. Уму непостижимо, как противоречиво и запретно.
Быстро смываюсь от Димы из коридора в ванную. Мою руки, перевожу дыхание.
Смотрю на свое отражение и не узнаю себя. Немного шальная, словно та крошечная доза алкоголя все еще бродит в моем кровотоке.
– Ты тоже меня извини, – слышу его слова.
Дверь не заперта, осталась тоненькая щель. Гаранин стоит за стенкой, прислонился, смотрит в потолок. И проверять не надо, это так.
Сердце чувствует его близость и работает с утроенной силой. Хочется успокоить обезумевшую мышцу, снизить скорость.
– А тебя за что?
