скачать книгу бесплатно
Поворачиваю голову в сторону Упыря. Неужели он не понимает, что сейчас просто провоцирует своего Наиля на то, чтобы я показала этот долбанный ча-ча-ча.
– Было бы здорово посмотреть, – Альбина потирает ладошки.
Теперь моя очередь посылать гневные лучи в сторону Осипова.
Допрыгался, мужлан?
– Да-да. Я помню, в детстве мама отдала меня на бальные танцы. Делал успехи, пока отец не забрал меня оттуда, – вставляет свое слово Наиль.
Мы дружно все смеемся.
– Поэтому в следующие выходные ждем вас с Денисом на даче у нашего сына. Он дом купил по Новой Риге. Будем очень рады вас там видеть. Заодно станцуем ча-ча-ча, да, Оливия?
Синхронно поворачиваем головы друг к другу. Паника читается в глазах каждого.
Что значит в следующие выходные? У меня съемки, между прочим.
– Д-договорились, – отвечает Осипов и получает здоровский пинок по ноге от меня.
В остальном наш вечер проходит без осложнений. Как только я ответила на основные вопросы, разговоры плавно перекатились в деловое русло.
В десять вечера мы, уставшие от напряженной игры, садимся в машину к Осипову.
Молчание гнетущее. Словно вот-вот разразится гром. Под громом я имею в виду самого Дениса и его мужланские наклонности.
Спина чешется от плотно сидящей ткани, грудь стиснута. Мечтаю, наконец, снять с себя это платье.
– Знаете, что мешает мне уволить вас прямо сейчас?
– Что же?
– Не получится в ближайшее время найти новую “Оливию”, потому что Наиль с Альбиной уже видели вас, – в словах нет грубости, но она ощущается всеми открытыми клетками на моем теле.
– Вам тоже следовало иногда держать язык за зубами! Какое на хрен ча-ча-ча? Я даже не знаю, что это такое.
– А следовало бы. Пункты с двадцать восьмого по тридцать первый.
Выдыхаю гневные пары, мечтая спалить ими самодовольную рожу этого Упыря.
Что он вообще себе позволяет? Как со мной разговаривает?
– И что значит “наверное, интересно строить бизнес с нуля”? Вы вообще читали контракт? Там прекрасно составлен текст для ознакомления.
Осипов все ворчит и ворчит. Зудеж раздражает, и я то и дело закатываю глаза.
– И сделайте уже что-то со своей… грудью!
Вспыхиваю! Ключица ломается от мощного вдоха и выдоха.
– А с ней что не так?
– Большая. У Оливии не такая была, – отворачивается и смотрит уже непрерывно на дорогу.
Его тирада закончилась. Никогда не думала, что такие слова могут реально задеть. Захотелось чем-то прикрыться.
– Уяснила. Остановите, пожалуйста, у метро. Дальше нет необходимости меня везти. Я сама.
Осипов не реагирует.
Комок предательских слез подкатывает близко и вгоняет в панику. Не хватает, чтобы мою слабость увидел Упырь.
– У метро. Останови.
– Не дури. В таком виде я точно не отпущу тебя на метро.
Шипим друг на друга. Электричество между нами искрит как между двумя оголенными проводами в дождь.
Наши частые переходы с “ты” на “вы” режут слух.
Осипов и правда довозит меня до подъезда. Даже глушит мотор. А у меня усталость по ногам поднимается и уже все равно, что Денис мне будет говорить. Пусть хоть прощение просит, не воспринимаю никакой информации.
– Контракт перечитаешь. У тебя три дня. В четверг встречаемся, и я буду спрашивать тебя обо всех деталях, которые необходимо знать моей жене.
Хватаюсь за ручку двери, открываю и выхожу. На улице свежо.
– Пошел ты к черту, Осипов. Ищи другую фиктивную жену. А мне больше не звони. Про следующие выходные в контракте точно не было ни слова.
Он открывает рот, чтобы перебить, а я быстро поднимаю указательный палец, останавливая этого зануду.
– И чтобы ты знал – меня еще никто не просил с этим, – обвожу ладонью грудь, – что-то сделать. Потому что они очень нравятся мужчинам. Натуральная тройка, на секундочку.
И с силой захлопываю дверь его дорогущего «БМВ».
Глава 6. Лиля
– Стоп! Снято! – слышу голос режиссера из рупора и выдыхаю.
Дружно снимаем реквизит – куртки и сапоги – и наперегонки бежим за водой. Тяжело снимать летом сериал, действие которого происходит зимой.
– Эй, Вередина, к тебе пришли, – администратор площадки осматривает меня на предмет реквизита и удаляется.
Больно надо таскать на себе пусть и очень короткую, но куртку.
– А кто пришел-то? – кричу вслед.
Ответа нет. Конечно, я же не главную роль играю, а так… девушку легкого поведения.
Быстро смываю макияж и худо бедно расчесываю залаченные кудри. Выгляжу и правда как дама с низкой социальной ответственностью.
В голове зудят идеи, кто мог ко мне прийти. О месте съемок знает только моя сестра. Но не могла же она приехать сюда? Ей еще Майку из сада забирать. Я-то никак не успеваю.
– Привет, – до боли знакомый голос действует удручающе.
Плечи опускаются как после резкого выдоха, а глаза закатываются. Но я рада, что успела снять макияж. Не хватало еще колкостей от Осипова по поводу моей роли.
Да, я не Оливия – владелица крупной рекрутинговой компании. А всего лишь актриса, которая играет проститутку в двух сериях третьего сезона какой-то мыльной мелодрамы на богом забытом канале. И из увлечений у меня только картины по номерам, воспитание дочери и сон в промежутках.
– Чем обязана, Денис?
Тру глаза уже в который раз. На них не осталось косметики, но делать вид, что очень занята, а Упырь меня отвлекает – святая женская обязанность.
– Это вам. Тебе, – исправляется.
Ставит на столик коробку с пончиками и становится ближе ко мне.
Он в костюме. Стало быть, из офиса. А насколько мне известно, его офис находится на другом конце Москвы.
– Вы специально ехали через весь город, чтобы угостить меня пончиками?
– Да.
– Грустно.
– Почему же? Выглядят они аппетитно. У вас тут вроде как неплохой кофе продают. Может, купить и перекусить?
Его добродушность настораживает. Так же, как его голос и тон. Даже глаза как будто светлее стали.
Подобревший Упырь? И в сказках такое не встретишь.
– Я не ем пончики, – нагло вру и, наконец, поворачиваюсь к нахалу лицом.
Он присел одним бедром на косметический столик, и сейчас Осипов намного выше меня. Приходится запрокинуть голову.
– Снова врете? Я знаю, что вы очень любите пончики. С глазурью и начинкой.
Узнаю, кто предатель, – убью без жалости и возможности оправдаться.
– Может, и люблю. Но сейчас меня тошнит.
– Тошнит?
– Именно. От вас. Следовательно, и от пончиков.
Денис вбирает в себя воздух. Сдерживаю улыбку, мне почему-то кажется, что он на грани. Ему не хочется находиться здесь и разговаривать со мной. Он вынужден.
Это волнует, но и огорчает.
Хотя надеялась ли я, что такому человеку, как Осипов, будет интересно со мной общаться? Я вас умоляю…
– Прошу, – сладко произносит.
От этой сладости начали болеть зубы, а старая пломба вот-вот отколется.
Беру пончик и откусываю. И правда вкусный.
– Ну вот, другое дело.
Скулы трескаются от его радушия.
– Я хотел извиниться за свое поведение, – уводит взгляд.
Пончик резко стал невкусным. Слишком сладким, химозным и руки все в этой растаявшей глазури.
– И за слова. Я был груб и непрофессионален. Признаю ошибки.
– Это все? – довольно сухо говорю.
– Нет. Лиля…
Потом происходит странное, что заставляет меня попросту испугаться. Осипов садится передо мной на корточки и в глаза мои смотрит жалобно. Я теряюсь.
Первая реакция попросить, чтобы встал. Вторая мысль – мне приятно, когда он в такой близости от меня, еще и смотрит снизу вверх.
– Мне нужна помощь. Ваша. Твоя. Я уже объяснял, насколько мне важен контракт с Наилем. Но неверными слова это сделал.
Денис берет мои ладони и заключает их в плен своих рук. Пугает сильней.
– Наиль – известный человек. Работать с таким на самом деле большое дело и большая удача. И именно от тебя зависит, смогу я эту удачу удержать или нет.
Пытаюсь вырвать ладони, но Осипов держит их сильно.
– Пожалуйста, не оставляй меня, а? – улыбается открыто, но… фальшиво.
Я знаю, как должен улыбаться актер, чтобы ему поверили. Так вот, улыбка Осипова классная. Она завораживающая, открытая, даже в чем-то красивая, но холодная. Я ему не верю.
Сердечко не бьется.
Но я, как дура, соглашаюсь.
– Вот и славно. Тогда заеду за тобой в пятницу и поедем на дачу к Наилю.
А все трубы, мать их. Протекающие, на кухне. Если бы не они, отказала бы.
– Кстати, можно вопрос? – задает уже совсем другим тоном. Властным, немного безразличным.
– Давай. Если он в рамках нашего договора.
– Почему ты не целуешься? Мы едем на дачу, где должны будем играть мужа и жену два дня. Сложно представить, что ни разу не поцелуемся…
