скачать книгу бесплатно
По ту сторону клетки
Артем Белов
В этой книге собраны воедино повесть «По ту сторону клетки» и несколько коротких рассказов в жанре фантастики.Глубоко в лабораториях компании «Либерти Лабс» скрыта от посторонних глаз очень любопытная личность – Грегор. Его окружают белые стены, хищные глаза камер; каждый день приходит одна и та же женщина, чтобы спросить, как у него прошел день. Почти всю сознательную жизнь Грегор провел в клетке, и лишь один вопрос мучит его – что же там, за ней?
По ту сторону клетки
Артем Белов
© Артем Белов, 2021
ISBN 978-5-0050-2137-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
По ту сторону клетки
Глава 1
Грегор.
– Здравствуй, Грегор. Как настроение? Понравился завтрак?
Она снова явилась – женщина в белом халате. Зачем я ей нужен? Каждый день меня спрашивают о том, как я позавтракал, как пообедал, хорош ли ужин; грустно мне или весело. Она все время сжимает исписанный блокнот в бледных ладонях… К чему это все? Во снах я вижу, как вырываю блокнот из ее пальцев и читаю строки, написанные тонким почерком – все обо мне. Но в каждом сновидении смысл записей ускользает прочь. Женщину зовут Алиса; фамилию мне никто никогда не говорил, да и имя тоже – я просто прочел его на карточке, что крепилась к халату. Этот каждодневный спектакль хорошенько действовал мне на нервы… Но я находил в нем какое-то извращенное удовольствие – все время улыбаться и вести беседу, уверять, что все прекрасно. Сегодняшнее утро началось точно так же. Слова с трудом сходили с языка – будто лениво, неохотно. Этот язык оказалось чрезвычайно тяжело освоить, в нем так много согласных…
– Добрый день. Завтрак великолепен, как всегда. Настроение… приподнятое! Думаю, вечер будет интересным.
– Да? Отлично, Грегор! А почему ты так считаешь?
– Сегодня день математики. Я люблю числа – они меня успокаивают. Кто придет читать мне учебник?
– Профессор Алексеев. Он будет рассказывать тебе об иррациональных числах.
– Безумно интересно. Жду – не дождусь, – произнес я со скукой в голосе.
На самом деле, день математики – это совсем не весело. Меня посвящали в науку слишком медленно, словно преподавали азы какому-то недоразвитому… Иррациональные числа я освоил уже несколько дней назад: во время вечерних размышлений сам их заново открыл. Это же так логично! Они необходимы, и существование подобных множеств легко было предугадать.
– Что ты сегодня ел на завтрак?
– Яичницу с зеленым луком и жареный хлеб. А когда обед? Я проголодался.
– Как обычно, Грегор, ровно в два часа дня.
– А сколько сейчас уже?
– Двенадцать двадцать, – произнесла Алиса, бросив взгляд на наручные часы; ее карандаш со скоростью иглы в швейной машинке выводил надписи на листках блокнота.
– Когда мне дадут такие часы? Мне нужно знать время – это очень важно. Я же просил столько раз… И профессор Янсонс обещал, что мне их подарят на день рождения. День рождения был три дня назад, а я получил пятнашки. Вы что… боитесь, что я что-то сделаю? Что-то придумаю и сбегу?
– Спасибо за беседу, Грегор, – улыбнулась Алиса, – завтра после завтрака я снова тебя навещу. Было приятно поболтать, не скучай!
Цокая каблуками по плитам пола, она пошла прочь. Вот так всегда… Я вцепился руками в железные прутья.
– Пожалуйста! Мне очень нужны часы! Ну я же просил, ну что вам стоит?
Но она уже не слушала. Эхо моего голоса гуляло по пустому залу, перебегая из угла в угол. Вскоре и стук шагов затих где-то в темноте далекого коридора. Надо мной повисли яркие лампы; они только и ждут шанса ослепить, стоит только поднять взгляд. Ненавистный свет, как в… как в… Я пытался вспомнить слово. Как в больнице! Такая большая комната, а в ней только одна клетка. Я посмотрел в угол своей темницы, где лежала кучка игрушек и всяческих безделушек. Подобные вещи надоедали мне чрезвычайно быстро. Кубики, конструктор, калейдоскоп, теперь вот еще и пятнашки – горка едва держалась, одно лишь касание – и она рухнет, рассыплется по полу. Только книги, которые мне приносили всяческие профессора, я заботливо складывал в противоположном углу; там уже образовалась внушительная ровная стопка. Там жили энциклопедии, учебники, художественные тома и сборники рассказов – все зачитанные до дыр. При хорошем настроении мне удавалось за час вдумчиво прочесть около семисот страниц. Я схватил самую верхнюю книгу из стопки, учебник по психологии человека. Открыл его и, тяжело вздыхая, принялся перечитывать, чтобы хоть как-то скоротать время до обеда.
Вскоре, по всей видимости, пробило два часа. Рабочий в зеркальной маске прикатил на металлической тележке блюдо, укрытое белоснежной тканью. Понять, почему все вокруг было кипенно-белым, для меня оказалось тяжелее всех математических проблем разом. В книгах жило такое разнообразие цветов – а здесь они пожалели для меня не только часов, но и красок. Я знал, что «кормильцам» запрещено со мной разговаривать: уже не раз пытался завести беседу. Если повезет – только, может, время подскажут. Этот «кормилец» оказался высок для человека; наверное, метр девяносто или девяносто пять. Наученный опытом, я терпеливо ждал, сложив руки, и просто смотрел на него сверху вниз, ожидая, когда он уберет ткань. Но в нос уже вползал запах супа-пюре из каких-то овощей, а к супу полагался хлеб – впрочем, не самый свежий. Так и оказалось: под тканью притаились большая тарелка супа и громадная ложка.
Спорить с «кормильцами» было бессмысленно, и протестовать – тоже. Первая ложка, полная густой овощной массы, отправилась мне в рот. Я не мог пожаловаться на вкус, ведь суп был не так уж и плох, просто давали мне его несколько раз в неделю с завидным постоянством. Как-то раз в какой-то из книжек я прочитал про сладости, и безумно захотел попробовать. Но стоило спросить, как я сразу получил отказ. Оставалось только мечтать и гадать, какой же у этого «мармелада» был вкус.
Вечером он явился. Профессор Алексеев всегда пытался казаться очень умным человеком, но получалось у него плохо. Я вяло поздоровался и сел на пол камеры, приняв из рук щуплого старика потрепанный учебник математики. До чего же скучно!
– Профессор…
– Да, Грегор?
– Я уже и так все знаю про иррациональные числа. Может, почитаете мне что-то другое? Я сформулировал несколько теорем, вот, поглядите…
Профессор с нескрываемым удивлением принялся разглядывать формулы и доказательства, которые я нацарапал на полу маленьким мелком.
– Как ты… Ты сам это придумал? Нигде не вычитал?
– Это элементарно. Простые рассуждения.
Профессор Алексеев посмотрел мне в глаза. Я еще не до конца научился различать эмоции, но, кажется, он испугался. Чего?
– Ты очень сообразительный, Грегор.
– А вы все очень жадные.
В глазах старика зажглось любопытство.
– В самом деле? Почему ты так думаешь? Ты что-то просил, но не получил?
Я взмахнул руками:
– Я хотел на день рождения часы. Как видите, на мне нет часов! А это так… так… – я с силой хлопнул ладонями по полу; эхо понеслось к потолку и запрыгало от стены к стене, – так важно!
Старик пригладил седую шевелюру.
– Зачем же тебе часы? Ты ешь по расписанию, всегда в одно и то же время.
– Как это – зачем? Очень важно знать, в какой точке на линии времени мы находимся в данный момент. А что, если мы попадем в нестабильную зону? Случайно? Спровоцируем временной резонанс… я еще не пришел к выводу, что тогда произойдет! Мне нужны часы, чтобы следить за зонами.
– Ты только что это придумал? – улыбнулся профессор.
Мне следовало сразу подумать о том, что для профессора мои теории будут слишком сложны. Я просто махнул рукой и отвернулся.
– Ну-ну, Грегор, не обижайся на старого ученого. Хватит дуться! Будут тебе часы – обещаю!
– Профессор Янсонс тоже обещал. И не принес. Делает вид, что я ничего не просил… Вы поступите так же.
Старик вздохнул и обернулся, бросив короткий взгляд куда-то наверх. Туда, где мигал красный огонек камеры наблюдения.
– Мне жаль, Грегор. Нас тщательно обыскивают, прежде чем мы проходим сюда. Просто так ничего не пронесешь… Все посторонние предметы запрещены.
– Вы меня боитесь?
– Я – нет. А вот они, – старик кивнул куда-то в сторону входа, – думаю, да. Впрочем, я уже и так сказал лишнего. Мне нечему тебя научить сегодня, раз ты уже все знаешь про иррациональные числа – все наши уроки тоже заранее спланированы. Вот, возьми лучше эту книжку. Может, пригодится в твоих «исследованиях».
Я поглядел через плечо. Профессор Алексеев через прутья решетки протягивал мне книгу. Я осторожно взял ее; глаза пробежали по названию – Ж. Лагранж, «Аналитическая механика».
– Что-то новое. Спасибо.
Дверь отворилась, как пасть морского чудовища, обнажив страшный, темный и длинный коридор. Обычно это происходило в конце всех уроков, но в этот раз профессору даже не дали довести все до конца. Из коридора вынырнули двое, в таких же зеркальных масках, как и «кормильцы». Я быстро приметил, что один чуть прихрамывал, а второй то и дело, судя по звукам, облизывал губы. С моим слухом это было не так уж и сложно.
– Профессор, на выход.
Старика Алексеева зачем-то взяли под руки. Тот и не думал сопротивляться. Я прижал лицо к решетке.
– Пожалуйста, хоть вы не забудьте про часы!
Профессор Алексеев обернулся и посмотрел на меня, кивнув и слегка улыбнувшись. Но за улыбкой спряталось нечто совсем иное – грусть. Что это блестит у него в глазах? Слезы? Куда его уводят? Двери захлопнулись. А я снова остался наедине с книгами, глупыми игрушками и самим собой.
Следующие несколько дней прошли точно так же, как и вся моя жизнь до этого. Почти вся. Я еще хранил в воспоминаниях обрывки детства; водоворот красок и цветов, чувство свободы. В голове всплывали зыбкие, далекие образы леса, реки, вкусных фруктов и моей родни. С тех пор утекло много лет, я повзрослел, и манящие, соблазнительные образы природы остались только в моих снах. Только там, во сне, я мог быть по-настоящему счастлив и снова бродить по берегу реки, наблюдая за игрой водяных брызг и плавными движениями рыб… а после приходило горькое пробуждение, оставляя меня совершенно разбитым. Я, спеша, хватался за калейдоскоп, чтобы хоть где-то увидеть яркие, насыщенные краски – лишь бы только не смотреть на белоснежные стены.
Опостылевшее лицо Алисы снова швырнуло в меня противную наглую улыбку.
– Добрый день, Грегор. Как настроение?
– Я не хочу с вами разговаривать.
– Почему? Тебя кто-то обидел?
– Вы держите меня взаперти, засыпаете дурацкими игрушками и не даете то, что действительно необходимо. Ваши профессора часто глупы, уроки скучны, а книги устарели. Я до всего додумываюсь сам куда быстрее, чем вы можете мне преподать. И еда невкусная.
– Что-то ты раскапризничался последнее время… – пробормотала Алиса, тщательно записывая каждое мое слово в блокнот.
Я медленно приблизился к решетке. Она даже не заметила, погрузившись в записи. В мгновение ока я выбросил руку сквозь прутья и схватил записную книжку – Алиса даже не успела вскрикнуть, только глаза ее расширились от удивления. Карандаш смотрительницы прочертил по бумаге, оставив недописанным последнее предложение. Я же, торжествующе ухнув, прыгнул в самый дальний угол клетки, сжимая мятый блокнот в руке. Теперь, наконец, посмотрим, что они там про меня пишут!
– Грегор, немедленно отдай!
– И не подумаю… – пробурчал я.
Самая первая страница. «Настроение в норме, аппетит хороший. Проявляет необычную двигательную активность, отказывается разговаривать; часто смотрит в калейдоскоп. Наблюдаются поразительные всплески мыслительной активности. Мистер В. считает, что Грегор потенциально гениален.»
Дальше и так плохой почерк Алисы превратился в мешанину завитков и точек, которую совершенно невозможно было расшифровать. Следующая страница тоже осталась загадкой. На пятой я кое-что сумел разобрать; там говорилось о том, что мне принесли мою первую книгу. Блокнот оказался ничуть не тоньше некоторых художественных книг – Алиса записывала про меня каждую мелочь, вплоть до того, сколько раз за день я ходил в туалет или чесался. И зачем им это вообще было нужно? Бережно хватая листочки, я переворачивал их один за другим, а тем временем в комнате поднимался невообразимый шум и гвалт. Поворачивая блокнот и так и эдак, я разглядел рисунок меня в клетке, пробежал глазами по спискам еды, что давали мне люди в масках, провел пальцем по расписанию занятий и именам профессоров. Ниже расположилось кое-что поинтереснее – выжимки из их резюме и собеседований. Значит, они проходили специальный отбор, прежде чем им позволяли со мной работать. Любопытно…
С каждым новым днем, с каждой записью отточенного карандаша Алиса фиксировала повышение моего интеллекта. С этим спорить мне не хотелось – утро за утром я и впрямь чувствовал себя умнее, сообразительнее, гибче мыслями. Уроков и книг мне быстро перестало хватать. Я сам выводил все формулы и составлял теоремы с аксиомами еще до того, как очередной ученый приходил преподавать мне очередной предмет. Я перевернул блокнот и решил начать с конца. Заметки смотрительницы так и сочились подозрением и недовольством – постоянно просит часы, избирательно стал относиться к еде, требует одежду. Капризничает; что-то задумал. Алиса отмечала, что охранникам неплохо бы усилить бдительность, а профессорам – наводящими вопросами выяснить, что я на самом деле затеваю. «С каждым днем его состояние все больше дестабилизируется и выходит за границы нормы. Нужно немедленно что-то предпринять, чтобы процесс не вышел из-под контроля». Будто я читал не описание моей жизни в клетке, а отчет о работе какого-то прибора!
Алиса все не унималась. Ее терпение, к моему удовольствию, дало широкую трещину – она кричала и топала ногами, требуя вернуть ей драгоценные записи. Я оглянулся на нее с нескрываемым отвращением; стоило мне всего лишь отобрать блокнот, как ее маска человека соскользнула, и она превратилась в жалкое существо, прикрывающее свой страх громкими криками.
– Боишься, да? Кричишь, злишься, значит боишься… Я насквозь тебя вижу.
– Охрана! Охрана! – Алиса сунула руку в карман белого халата и вытащила небольшой пульт; с яростью она принялась нажимать большую красную кнопку.
В комнату ворвались несколько крупных мужчин с длинными электрожезлами. Я успел их как следует рассмотреть: одеты они были как военные из книжек – за исключением все тех же масок, чтобы я никого не запомнил и не увидел лица.
– Он украл мои наблюдения!
Головы охранников повернулись ко мне. Я чувствовал, как они буравят взглядами блокнот в моей руке.
– Верни записи. Сейчас же, – на конце жезла заплясала молния.
Я наблюдал за ее танцем и усмехался.
– А иначе что? Ударите меня током? Вы, я смотрю, храбрецы каких поискать – все на меня одного, да еще и в клетке…
– Захлопни пасть. Отдавай блокнот или получишь разряд.
– Я не собираюсь отдавать ей этот никчемный…
Стражник сделал внезапный выпад, и жезл уперся мне в грудь; молния тут же сползла с него и ужалила, словно оса. Ток жестоко меня тряс, а я не мог ничего поделать с собственным телом. Все мышцы свело судорогой, и, в конце концов, мои руки выпустили записную книжку. Охнув, я грудой свалился на пол.
– В следующий раз будешь послушнее! – я почувствовал, как охранник снова ткнул меня жезлом, и мышцы судорожно задергались.
Сквозь туман, застилавший глаза, я видел, как уходила Алиса, грязно ругаясь на каждом шагу.
– Все, хватит с меня! Не могу больше так работать!
Охранники убрались прочь и заперли за собой дверь, оставив меня наедине с болью.
Глава 2
Грегор.
На следующий день все вели себя так, будто ничего не произошло. Я с подозрением принимал пищу от лживых людей в масках, а свободное время проводил, медленно вращая калейдоскоп. Какие же он показывал яркие узоры! Казалось бы, такая простая вещь, ничего в ней особенного нет; но если вокруг одна лишь белизна да прутья клетки, то осколки разноцветного стекла превращались в драгоценные камни. Рацион, к моему удивлению, ни капли не поменялся; я думал, что за бунтарское поведение мне сократят порции или придумают какой-то еще способ наказать. Но все оказалось по-старому. Мне даже пожелал приятного аппетита «кормилец», чего никогда не случалось раньше.
После обеда пришел профессор Бернштейн. На лице его блуждала нервная улыбка, глаза его то и дело бегали, иногда выстреливая в меня опасливыми взглядами. Похоже, он слышал об инциденте и не очень-то желал ничему меня учить.
– Привет, Грегор! Как поживаешь? С новыми силами за новые книги? – профессор наигранно рассмеялся.
– Можете не стараться, я же вижу, что вам на самом деле не весело.
Улыбку с лица ученого будто стерли ластиком. Он скривил губы и поправил воротник халата.
– Что ж… в таком случае… давай лучше сразу перейдем к занятию.
Я с интересом повернулся:
