скачать книгу бесплатно
– Ну да.
– Так он же умер.
– Не, у нас живёт. Ему предложили, он и улетел с нами. Постарел только и песен больше не пишет. Так чего, не хочешь к нам?
– Спасибо, не. Мне с собой бы разобраться, куда уж мне планеты покорять.
Бол рассмеялся и потрепал Броккена по плечу.
– Хороший ты мужик. Может быть, даже супергерой.
– Ага, который ничего не умеет. Слушай, а вы у себя на планете тоже голышом разгуливаете?
– Зачем нам дома голышом разгуливать? Мы что, эксгибиционисты?
– А у нас почему голышом разгуливаете?
– А кого нам стесняться? Вас что ли? У нас и пиписьки разные совсем. – Бол выставил пах вперёд и демонстративно потряс пиписькой, похожей на кусочек разваренной брокколи. – По нашим соображениям, наши пиписьки не должны вызывать у вас никаких чувств, как ваши пиписьки не вызывают у нас никакой эмоциональной реакции. Или я неправ? Броккен, может, наши пиписьки тебя возбуждают?
– Нет, не возбуждают, – поспешно заверил Броккен, который вдруг понял, что больше никогда не возьмёт в рот ни кусочка брокколи.
– Ладно, пора нам возвращаться к технике. Приятно было поболтать. Если что, заглядывай. Мы тут ещё пару дней побудем. Документалки про нашу цивилизацию дам посмотреть. Тебе это должно быть интересно. Все, кто читают стоящие книги, – народ любознательный. А ты читаешь именно такие книги. По глазам вижу. И помни, истина неуловима. Она всегда где-то рядом.
– Ещё вопрос: а чего ты мне всё рассказал-то? Ну, что опыты были ненастоящие.
Бол обернулся и улыбнулся:
– А мы, считай, всё закончили. Последнее вот осталось. И всё, больше сюда не вернёмся.
И все трое скрылись в “Предприятии Белой звезды”.
А Броккен пошёл дальше.
И чего я их боялся? Только из-за какой-то таблички и из-за слухов. Впрочем, это не значит, что если написано “Не влезай – убьёт!”, то можно влезть и не убьёт. И чего Бол мне доверился? Может, в людях получше меня разбирается? Хороший он инопланетянин, душевный.
4. Зов войны
Пройдя лесочком, Броккен выбрел на дьявольски изрытую поляну Геофагию. Геофагию изрыли дьявольские маргиналы. Они настолько изуродовали поляну лопатами, что та выглядела так, будто в миниатюре иллюстрировала участок битвы на Сомме с применением тяжёлой артиллерии. Геофагию как будто разбомбил мелкий, но яростный метеоритный дождик.
Поляна эта пользовалась заслуженной популярностью среди лиц шуршенского маргинального сообщества. Надо сказать, что его представители ревностно хранили свою независимость от навязываемых обществом норм, направленных на всяческое попрание свободы личности, например, от устройства на работу. Соответственно, обществу пользы от них никакой. Закономерно, и маргиналам благ от общества – целый фигвам. Последним обстоятельством маргиналы логично – а логика у всех своя – оправдывали свою независимую от общественных веяний жизнь: чего мне горбатиться на государство (дядю), если государство (дядя) мне взамен ничего, а лишь подачку из грошовой зарплаты? Так вся жизнь пройдёт в нелюбимых трудах за мелочугу. А трудовой стаж нафиг не нужон: до пенсии ещё дожить надо. А образование для дураков, всё равно начальниками становятся только свои… Эх, вот бы дочку президента трахнуть.
Маргиналы Шуршенка были заядлыми гедонистами, можно сказать, жуирами, умудрёнными постоянным безденежьем, и смекалистыми пронырами, падкими до мелочи. Они гнали из земли самогон, который этой же землёй и закусывали. Молочная река с кисельными берегами во плоти. Мечты сбываются! И как только количество самогона в крови маргиналов становилось достаточным, маргиналы начинали танцевать буто. Благодаря такой строгой диете до пенсионного возраста действительно доживали далеко не все шуршенские маргиналы. Но все маргиналы проживали отмеренное им в своё удовольствие… в доступное им удовольствие.
За отсутствием занятия маргиналы в своей потрёпанной и линялой одежонке, как в парадной форме, выходили на улицы и в парки Шуршенка, садились на поребрики и скамейки и грелись на солнышке, посматривая на него с ласковым прищуром на добром морщинистом лице в багровых опухших нашлёпках и синих прожилках от долгой земляной диеты.
Одно время Броккен якшался с маргиналами, так как имел с ними родственное мировоззрение. И даже пристрастился к земляному самогону, но быстренько отстрастился. Щуриться на солнце с добрым морщинистым лицом в багровым печатях алкоголизма в 23 года ему как-то не хотелось. Броккен даже задумал писать про маргиналов книгу, но решил, что книга про непопулярных в обществе маргиналов обречена на провал. Отношения социализированного и нормализированного общества с асоциальными и ненормальными маргиналами были, как у волков с бандерлогами. Вряд ли бы волки настолько интересовались бандерлогами, что стали бы читать о них книги.
Броккен вообще всех понимал, но от всех держался на расстоянии, так как не понимал самого себя. Единственный, с кем сблизился Броккен, был его брат. Броккен любил брата за его энергичный и хваткий характер и очень хотел бы походить на него, но не умел.
С весны по осень фрики добывали геофажную землю, имеющую переходный в зависимости от месяца вкус, но в целом сладко-кислый. Такую землицу с чаем самое то столовыми ложками уписывать. Поляна со съедобной землёй является одной из разновидностей аномалий, которые изредка встречаются во многих мирах. Зимой, правда, этот источник подножного корма станет более труднодоступным. И промёрзшая земля, как говорили опытные многолетние землееды, не такая вкусная, как прогретая солнцем, она с горечью. Зато зимой Геофагия под покровом снега таинственным образом восстанавливала земляные запасы на радость всем маргиналам, пересохшим и отощавшим к весне. Примерно в это же время на некой планете Сандвигус, в стране Рыбного Холода, на окраине города Молотобойцев, на местном кладбище, прямо на входе таинственным образом возникала яма…
Но это зимой. До зимы ещё треть лета и целая осень.
Броккен направился к кустам, где лежала припрятанная им лопата. Как он подозревал, в компании не им припрятанных лопат. И тут Броккена осенило, о чём писать книжку. Идея была до того интересная и в то же время родная и простая, что удивительно, почему он раньше до неё не допёр. Идея родилась из сочетания образа поляны Геофагии и случайного воспоминания о давнем-предавнем эпизоде, мелькнувшем в сознании задним фоном.
Броккену было лет 12. Они с приятелем сидели в библиотеке. Броккен выбирал себе книжку, а приятель книжек не читал и пришёл за компанию. И как-то так получилось, что Броккен огрел приятеля увесистым справочником “Города Франции” толщиной две тысячи страниц. Удар получился отменным: сокрушительным и внушающим страх и уважение. Приятель как будто совершил головокружительный скачок в пространстве и мгновенно побывал во Франции, сразу во всех городах. Броккен встал над поверженным противником, расставил ноги, упёр руки в бока и надменно изрёк: “Многие недооценивают силу книг, бро. Особенно недооценивают силу книг те, кто книг не читает”. Тогда Броккен был юн и надменен. Сейчас он был молод и по-прежнему надменен.
Но идею эту Броккен тут же забыл напрочь, потому что получил удар по затылку и оказался гораздо ближе к земле, чем ему хотелось. К земле, с которой и была связана его простая и родная идея.
Восстанавливая связь с действительностью, Броккен почувствовал, как его перевернули на спину. Очухавшись, он увидел стоявшего над ним на одном колене бородатого человека с брутальными бакенбардами, в серовато-оливковой амуниции, перетянутой ремнями, и такой же серовато-оливковой шапке-водолазке. В руке человек держал чёрный пистолет. Ещё человек курил толстую сигару.
– Из этого пистолета был застрелен Уран Хахаев, – сообщил человек, не вынимая сигары изо рта и умудряясь при этом разговаривать вполне членораздельно. – Слыхал о таком?
– Не, не слыхал, – честно сказал Броккен, потому что побоялся соврать. А так бы соврал конечно.
– И не услышишь, – посулил военный. – Застрелил Хахаева – застрелю и тебя. Я капитан Спайс, слыхал о таком?
Броккен сглотнул. Ситуация накалялась. Да или нет? Нет или да? Чего надо этому психу?!
– Нет. Не слыхал.
– Теперь слыхал. Имя?
– Чьё? – испуганно спросил Броккен.
– Твоё.
– Броккен Мун.
– Да-а… Что у тебя за имя такое дурацкое, Мун. Твоя цель?
– Земли пришёл набрать. Вон, лопата в кустах лежит.
– Зачем?
– Как зачем? Чтобы есть.
– Ты меня за идиота держишь? – равнодушно вопросил капитан Спайс. – Будешь продолжать в том же духе, я тебя сам землёй накормлю. Досыта.
– Да я бы поел с удовольствием, только землю сначала промыть надо! И… и пропечь! И приготовить ампо! Она же грязная! В ней копошится всякое!
– Не ори, – поморщился капитан. – Сколько их?
– Кого? – испуганно спросил Броккен. – Лопат?
– Пришельцев из космоса.
– Я троих видел.
– Значит, трое… – капитан Спайс помолчал, раздумывая о чём-то своём, и выдохнул в лицо Броккену клуб густого сигарного дыма. Пахнуло какао-бобами. Броккен закашлялся. Он терпеть не мог запах какао.
Капитан Спайс залепил Броккену тяжёлую пощёчину.
– Заткнись и не дёргайся, – посоветовал военный. – Давно на них работаешь?
– На кого? – ещё более испуганно спросил Броккен и получил вторую пощёчину. Правой щеке становилось жарко. Подставлять левую совсем не хотелось.
– Будешь валять дурака – оставлю валяться на земле. Навсегда. – В спокойном голосе капитана слышалась явственная угроза. Становилось понятно: капитан слов на ветер не бросает. – На пришельцев из космоса.
– Да не работаю я на них! – вскрикнул Броккен и получил третью затрещину.
Броккен чувствовал себя той затравленной кошкой, которая думает, что её бьют за то, что она гадит в тапки слишком мало.
– Не кричи, – повторил капитан. – Никто из местных и под страхом смерти никогда не приблизится к их кораблю, разве какие-нибудь идиоты. А ты на идиота не похож… Пришельцы всех местных затерроризировали. Они террористы. А ты на них работаешь, славный малый.
– Да кто террористы?! – шёпотом изумился Броккен. – Они славные ребята, душевные инопланетяне! Они меня к себе на планету жить звали, денег предлагали!
Капитан Спайс брезгливо посмотрел на Броккена, вынул сигару изо рта и сплюнул. С сигарой во рту капитан говорил на удивление внятно, а вот без сигары почему-то не столь отчётливо.
– Какой же ты жалкий неудачник, Броккен, если хочешь сбежать с родной планеты в надежде, что на новой планете у тебя наладится жизнь. Нет, Броккен, не наладится, от себя не сбежишь. Не получилось здесь, не получится и там. За деньги ты готов пожертвовать своей планетой? А, понимаю, ты, козёл, обозлён на общество, потому что твоя жизнь не сложилась, а? Хочешь отомстить. Я прав, Броккен? Может, ты из этих будешь, из маргиналов? Такие никому не нужны, даже самим себе.
“Ещё один!” – страдальчески подумал Броккен.
– Вы меня не так поняли! – поспешно сказал он и зажмурился, ожидая четвёртой затрещины, но её не последовало. Броккен открыл глаза и тут же получил четвёртую затрещину.
– Не ври мне, не надо, – ласково сказал капитан Спайс. – Независимо от того, что ты скажешь, мы разделаемся с пришельцами. Они уже не первый год шпионят здесь, но мы, Гражданская Милитаристическая Оборона, уничтожим их. Мы отомстим пришельцам из космоса за многочисленные похищения мирных жителей и серию жестоких убийств трёх коров. Моих коров…
– Да я правду говорю! – взмолился Броккен.
– Бывал у них на борту?
– Нет.
Капитан Спайс поднялся.
– Главное мы узнали: число противника. Остальное неважно – мы профи. Ганс, Мыло!
– Да, капитан! – слаженно раздалось в ответ.
Броккен, который осторожно, стараясь не делать резких движений, сменил лежачее положение на сидячее, посмотрел в сторону отклика. Там стояли ещё пятеро военных. Двое откликнувшихся в такой же форме, как у капитана Спайса, а трое выглядели более гротескно. Выбритый до синевы здоровяк в берцах, чёрных штанах, оранжево-рыжеватой футболке, бронике и перекинутой через грудь пулемётной лентой с такими огромными патронами, будто были рассчитаны на повальное истребление мамонтов. Здоровяк держал огромный пулемёт, и было непонятно, как он вообще удерживает эту махину. Стройный человек немецкой внешности в белом халате и оранжевых резиновых перчатках с крагами держал в руках пушку попроще, но тоже какую-то крутую. Толстяк в оранжевом костюме и маске пожарника был вооружён огнемётом.
Капитан Спайс бросил сигару и ногой в берце размазал её по земле.
– Действуем согласно плану. Мы с вами двигаемся к точке С4, а оранжевая тройка к точке Ф1. Всем всё понятно?
– Да, капитан! – отрапортовали Ганс с Мылом.
Оранжевые потрясли оружием и вразнобой крикнули:
– Я могу убивать их по-новому!
– Их команда сплошь придурки!
– Мы сделаем это, камрад!
– И помните, – сказал капитан Спайс, – чтобы изменить мир, нужна красивая ложь и море крови. Вперёд.
Разделившись на две группы, военные, оставив Броккена на поляне, приблизились к мирно белевшему кораблю инопланетян. Самих инопланетян видно не было, зато перед кораблём стояла закрытая трёхлитровая банка. Внутри банки сидел котёнок и жалобно смотрел на внешний мир сквозь стекло. Заняв позицию, капитан Спайс, не обратив на котёнка никакого внимания, собрался дать отмашку, как оранжевые, заметив котёнка, всей гурьбой подбежали к банке.
– Какая милота! – трепетно воскликнул здоровяк-пулемётчик с синевой на подбородке.
– Айнс, цвай, драй, – нежно прицокнул языком доктор, действительно оказавшийся немцем. – Каким надо быть зверем, чтобы закрыть такую милашку в тесной банке!
Поджигатель ничего не сказал, а потянулся к банке, чтобы освободить котёнка.
– Стойте, идиоты, это ловушка! – закричал капитан Спайс, но было поздно.
Котёнок подействовал на оранжевых безотказно. Пленительная сила его чарующих глаз, умильной мордашки и крохотного беззащитного пушистого тельца действовала гипнотически. Поджигатель отвинтил крышку и вынул котёнка из банки.
– Мяу, – сказал котёнок и обратился в монстра.
Это был уродливый огромный шар бодрового цвета, обросший множеством шевелящихся отвратительных щупальцев с рядами острых, как лезвие, крючков и присосок. Более подробно описать это чуждое людям и противоестественное создание из глубин космоса нет никакой возможности, ибо не придумали ещё таких слов.
Монстр, бывший котёнком, оказался весьма проворным. В один миг он разорвал оранжевых вояк на кроваво-оранжевые куски, остервенело орудуя щупальцами с непостижимой скоростью. Поджигатель почти успел нажать на кнопку, доктор почти успел нажать на тумблер, пулемётчик почти успел нажать на спусковой крючок, как всё было кончено.
– Огонь по противнику! Отходим! Назад! – закричал капитан Спайс, стреляя по монстру.
Ганс и Мыло поддержали капитана огнём из автоматов. Несколько пуль угодили в обшивку космического корабля и с визгом отрикошетили, оставив царапинки.
Шар пуще прежнего зашевелил многочисленными тентаклями. Раздался зловещий хохот, который мог принадлежать только древнему кровавому божеству, явившемуся, как обычно, из глубин космоса.
– Я Шуба-Ниггерта! – заявил шар, не забывая кровожадно шевелить щупальцами. – Глупцы, отныне ваши жизни принадлежат мне! Во имя Лавкрафта и его шизофрении!! Уха-ха-ха-ха!!
От низкого скрипучего смеха монстра в жилах стыла кровь. Пули, попадавшие в него, выбивали фонтанчики зелёной крови из омерзительной, морщинистой плоти, но никакого вреда не причиняли. В одно мгновение древнее божество, перемещаясь по воздуху, настигло военных и тоже разорвало их в клочья. Раздалось отвратительное чавканье.
Вернувшись к кораблю, Шуба-Ниггерта снова стал котёнком, который жалобно мявкнул и шевельнул хвостом.
Из корабля вышли трое пришельцев.
– А этот где? – обыденно спросил Бол и почесал свой вялый животик.
– Кажется, они оставили его на той полянке, – сказал доктор Зонтберг.
– Эй, с ведром! – крикнул Бол.
– Ч-чего в-вам! – уже не так смело откликнулся Броккен, полускрытый деревьями.
– Подь сюды, Броккен!
