скачать книгу бесплатно
Скорпионья сага. Cкорпион cамки
Игорь Белисов
Игорь Белисов, автор элегического «Счастье неизбежно», продолжает раскрываться как последовательный лирик. Его главная тема – отношения между женщиной и мужчиной.
«Скорпион самки» – это мужчина глазами женщины.
Возможно ли найти суженого на всю жизнь? Где он, настоящий и безупречный? И как самой, в эпоху утвердившегося равноправия полов, не потерять своего природного предназначения? Сквозь трагифарсовую интонацию повествования проступает драма современных мужчины и женщины, как сквозь суету дурманящих слов и одуряющих дел проявляется единственное, что действительно важно – Любовь и Смерть.
Игорь Белисов
Скорпионья сага. Скорпион самки
© Белисов И. 2015
* * *
Положи меня, как печать, на сердце твое,
как перстень, на руку твою:
ибо крепка, как смерть, любовь;
люта, как преисподняя, ревность…
Песнь Песней 8:6
Обстоятельства книги имеют к автору столь же малое отношение, что и Землепашец к природе.
Слова
1
Все это не должно было случиться.
Он изначально меня не понимал.
Мы слишком разные. Я – женщина, он – мужчина. Не в этом дело. Сами звезды настроены против нас. Он – Скорпион по гороскопу. А я – Стрелец. Два смежных знака, вода и огонь, не лучшая комбинация. И все же, мы почему-то встретились. Наверное, чтоб меня извести.
И так всю жизнь.
Похоже, он не очень-то мной дорожит. И как будто норовит ускользнуть. Вряд ли со зла. Скорее, общая леность жизни. Словно женщина для него – так, одно из явлений, не самое важное, не очень-то и хотелось, не он первый, якобы, начинал. Позже я убедилась: это в духе членистоногих – не покоряться до последней возможности. Конечно, не все они – скорпионы.
Но неужели, все мужчины – самцы?
В конце концов, он пригласил меня на свидание.
До этого кривлялся только. Пытался шутить. Все шуточки – про зверей, да про зоопарк. Кажется, он на этом повернут. Псих. Думает, если я – девушка из провинции, то не нужно меня принимать всерьез. Я не стала разубеждать. Пусть считает себя самым умным. Только все равно вышло по-моему. Из всех мест, что он предлагал, я выбрала Парк Культуры. Потому что это находится на моей ветке. В метро я ориентировалась, а выйдя в незнакомом месте, могла заблудиться. Хотя жила здесь вот уж второй год. Ну не могла же я признать себя дурой. Перед ним. Тем более что я – не дура.
Когда собиралась, помада выскользнула и закатилась. Пока доставала, вся извалялась в пыли. Намыливая руки, забрызгала кофточку. Прикинув другую, вспомнила о зиме. Оделась потеплей. Вышло нечто среднее между Снегурочкой и Дедом Морозом. Все раскидала. Выбрала поизящней. Куртка из «Польской моды». Сапоги из «Лейпцига», на шпильках, демисезонные. Цвета не сочетались. Хотелось плакать. Тушь для ресниц стоила четверть стипендии. Часы не шли, а кололи в самое сердце каждым дерганием секундной стрелки.
Выяснилось, что метро «Парк Культуры» и подлинный парк – не совсем одно и то же место в реальности. Подсказал молодой человек, симпатичный, лица не помню, вскинул руку в том направлении, и я побежала. Ревели машины. Тросы моста подвывали. Встречный ветер трепал и жалил. Я частила на шпильках, боясь поскользнуться. За рекой виднелось обледенелое чертово колесо.
Похоже, здесь. Храмовая колоннада с барьерчиками турникетов. Уточнила у билетерши. Да, это парк, сказала тетка, но не сезон. А у самой в руках цветы. Бред какой-то. Мои шпильки не подвели, только ноги успели подмерзнуть. Часы на столбе – опоздала на пятнадцать минут. Не так уж и много для девушки. Конечно, если он – настоящий. Оглянулась по сторонам. Гордо так повращалась.
Его нигде не было…
Вас когда-нибудь жалил скорпион?
Я не о той истории – девической, глупой. Я всерьез.
Жало скорпиона когда-нибудь пронзало вас лично?
Представьте: вы – женщина, приходите домой. Никого нет. Тишина. Вы устали. Возраст не при чем, просто, большой город, столица. Вы раздеваетесь: что-то скидываете в прихожей, что-то в гостиной, что-то вообще не помня где, и прежде чем заставить себя влезть под душ, валитесь на кровать. Двуспальную, супружескую, пустую. Все, что, возможно, было до того, не имеет значения. Как говорил мой знакомый психиатр, всякое значение – лишь бред значения. Вы желаете одного – забыться.
И тут случается это.
Вы вскакиваете, как ужаленная – что за чушь, без всяких «как»! – вы ужалены, в самом деле, моментально осознаете всю нелепость, некрасивость, неприятность, непоправимость…
Там, где только что отпечатались вы, чернеет на простыни гаденькое чудовище.
А теперь представьте: вы кое-что понимаете в скорпионах. Вполне достаточно, чтобы знать, к примеру, о скорпионе тунисском: на его счету девяносто процентов всех летальных исходов. Вы не уверены, что это именно он. Но даже если ужалил кавказец или азиат, вряд ли запрыгаете от восторга. Во-первых, это, прежде всего, больно. Во-вторых, очень-очень больно. И в-третьих, это настолько страшно, насколько вообще может хотеться еще пожить.
В данном случае смерть не приходит мгновенно. Ее приближение будет растянуто на часы. Вы последовательно пройдете через все стадии – от покраснения кожи до финального помутнения мысли.
Смешно, но это правда: карусель, мельканье картинок, вся ваша жизнь проносится перед глазами.
Смешного мало: единственный, кто может вам помочь – тот, из-за кого вы умираете…
Познакомились мы с ним еще студентами. Зимние каникулы, 1990 год.
Сама я из Новгорода. Поступила в столичный институт. Жила в общаге. А после каждой сессии была обязана приезжать домой. Так хотела мама. Она переживала, тосковала. Что мне оставалось делать? Если честно, я по дому не очень скучала.
Там жили сестрица и мамин муж, мой отчим.
Папа нас бросил, когда я пошла в школу. Связался с какой-то девицей и сгинул. То есть, он где-то теоретически существовал, о чем свидетельствовало поступление алиментов на мамину сберкнижку. Но с нами он больше не общался. Когда мне исполнилось восемнадцать, прекратились и алименты. Мама вышла замуж спустя месяц после ухода папы. Через год появилась сестрица. Я не хочу сказать худого про маму, но мне очень трудно поверить, что новый муж может созреть в столь рекордный срок. Сестрица родилась недоношенной, много болела. Мама выматывалась и злилась. Отчим ходил на работу. Поначалу он проявлял энтузиазм по поводу нашей семьи. Вскоре загрустил. Потом начал пить.
Последние годы школы вспоминаются как сплошная тоска, из которой жизненно необходимо вырваться. Моим будущим не занимался никто. Рассчитывать я могла только на себя. Пока сверстницы шлялись на танцы, я монашкой сидела дома, пока отваливались в ПТУ, я зубрила учебники, пока теряли девственность, я посещала подготовительные курсы, пока выскакивали замуж, я изучала справочник для поступающих в ВУЗ ы.
В результате я сделала это. Поступила в медицинский. Сама! И не где-нибудь, а в столице. Вот так! Правда, не на лечебный, а только на фармацевтический. Недобрала баллов. Зато, познакомилась там с Анютой.
Каковы же были удивление и восторг, когда выяснилось, что мы с Анютой – землячки. Само собой, тут же стали подругами. Удвоив усилия, выбили комнату на двоих. Мы вместе учились, вместе проживали в общаге, вместе ездили на каникулы. Мы были производной одной провинции, замкнутой на себя. Перешли на второй курс, но столица раскрываться нам медлила.
Тогд а-то мне и подвернулись эти путевки.
Был такой поезд, студенческий туристический. Он выходил из столицы, шел по разным городам и возвращался в столицу. Первым пунктом маршрута стоял ни много, ни мало, мой Новгород. Я вдруг поняла, что рождена путешествовать.
Подбила Анюту. Она не хотела, но я-то настойчивая. Такой шанс: взять путевки, заранее съездить домой, повидаться с кем нужно, нанести все визиты, раздать все гостинцы, а когда поезд прибудет в наш город – подсесть. Анюта поартачилась да сдалась.
И мы с ней рванули…
Едва войдя в поезд, я тут же увидала его. Но что это – именно он, осознала не сразу. Их было двое – он, и еще один парень, шустрый такой парнишка, все вертелся, подмигивал, в тот же день подкатил к нам знакомиться: Кеша. Терпеть не могу наглых, хотя… Анюте Кеша тоже понравился.
Кешин товарищ интереса к нам не выказывал.
Шел второй день нашего путешествия. Мы осматривали кремль города Пскова, в группе туристов держась уже как бы нас четверо. Кеша хохмил, сам веселился и зажигательно развлекал нас – а он брел, отстранившись в загадочной меланхолии. Помню, было так холодно, дул ветер с реки, летел мокрый прилипчивый снег. Я поеживалась, пытаясь спрятаться в воротник. Анюта с Кешей ушли немного вперед. Я отстала. Сама не знаю, зачем.
Он поравнялся и навязал мне свой шарф.
Я поблагодарила. Начали разговаривать. Так, ни о чем, дежурная вежливость. Он строил фразы сдержанно, интеллигентно. Сразу видать – из приличных. И как будто меня побаивается. Глядя вдаль, он изредка на меня косился, но этих мгновений было достаточно. В глубине его глаз мерцал мутный испуг.
Похоже, это меня и привлекло – его передо мной страх.
К Питеру мы катили уже в одном купе. В Таллинне он не отходил ни на шаг. В Риге начал пошучивать, в Каунасе чертыхаться, в Вильнюсе нудить. А в Калининграде – вручил мне найденный на взморье янтарь. Последним был город Брест. На подъезде Анюта призналась: ей нравится Кеша. Что, если она с ним… Я выдохнула: валяй. Подруга и друг удалились осматривать Брестскую крепость. В купе мы остались вдвоем, я и он.
У него на шее пульсировала жилка. А уж как у меня колотилось сердце, жуть! Ведь я была девушкой! Поезд дрогнул, залязгал и медленно покатил. Состав до вечера отогнали в тупик.
Не помню, как началось, мы долго молчали, боясь шевельнуться. Неожиданно я почувствовала – целуемся. Никогда не думала, что целоваться так сладко. Мой первый, мой сладкий. Я, задыхаясь, шептала:
– Ты мой сладкий… Сладкий… Сладулька…
Позже, когда состав подали к перрону, и мы сидели, будто ничего не произошло, по углам, я полюбопытствовала, кто он по зодиаку. Сладулька не знал. Я удивилась. Он не представлял, зачем ему это знать. Тогда я спросила, какого числа он родился. Ответил запросто, безо всякой рисовки. Похоже, ему было безразлично, какие из звезд очертили его судьбу. Я глянула гороскоп.
Выяснилось – Скорпион.
Может, и правда не знал. Астрология в то далекое время не имела такой популярности, как сегодня. Я, например, тоже не интересовалась, пока меня не приобщила Анюта. У нее была книга, называлась «Звезды судьбы». Еще в общаге я начала книгу полистывать. Меня зацепила первая фраза:
Окружающий мир подает нам знаки. Сложность в том, чтобы правильно их прочесть…
Я взяла эту книгу в дорогу. На случай, если будет скучно. Не подозревая, что скучать не придется, и уж совсем не предполагая, что собрание гороскопов так нешуточно пригодится…
СКОРПИОН. 23 октября-21 ноября.
Холодный флегматичный женский ночной фиксированный северный водный знак. Имеет двойное значение. Ночное: жалит каждого, кто его коснется. Дневное: воплощает самоотверженную жертвенность.
Графема знака – слияние орла и змея. Ядовитый змей периодически меняет кожу. Зоркий орел может, не мигая, взирать на солнце. Считается, что Скорпион – единственный, кто способен посмотреть в глаза Богу.
Скорпион – наиболее глубокий из астрологических знаков. В его характере сочетаются интуиция и трезвый ум. Это оторванные от мира люди с сильно развитой волей, мистически одаренные и способные видеть то, что другим недоступно.
Внешность, как правило, у Скорпиона неброская. Но устоять перед ним невозможно. Скорпион обладает внутренней притягательностью, магической по природе и колдовской по влиянию. Символ знака – «m» со стрелой вверх на конце. Еврейская буква «нун». Число – 14. Карта Таро – смерть…
Ну и типчик. От такого нужно держаться подальше. Это я так подумала, но сердце стучало другое: поздно. Оставалось взглянуть, что уготовили холодные равнодушные звезды для комбинации Скорпиона со Стрельцом, то есть, со мной…
Скорпион не совместим ни с кем в принципе! Его кредо: не тронь меня, и я тебя не трону. Но если душевный покой на вас навевает тоску, и вы стремитесь к яркой, насыщенной жизни – рискните. Если не страшно.
СКОРПИОН – СТРЕЛЕЦ.
Стихия воды Скорпиона и стихия огня Стрельца – изначально конфликтное сочетание. Огонь испаряет воду, вода гасит огонь. Тут уж или ты, или тебя. С другой стороны, объединив энергию двух стихий, эта пара может сокрушить любые преграды и добиться любой цели.
Нетерпеливый Стрелец движется от чувственного начала, через обретение свободы, к осмыслению мира. Сдержанный Скорпион втайне ждет воспламенения чувств, которые выведут его из вековечного транса мудрости. Однако ему не нравится своевольное поведение партнера, а того пугает малопонятная душа избранника.
«Эмоциональная жизнь» для этой пары – слишком мягкое выражение. Речь будет идти о страстях…
Был вечер последнего дня путешествия. Мы стояли в коридоре вагона, глядя в окно. Наши локти соприкасались. Мимо шатались пьяные. Летел черный лес, неподвижно висели хрусталики звезд.
Завтра поезд прибудет в столицу – и всё, на этом конец. Хорошо бы расстаться легко, без особых прощаний. Вообще без слов обойтись. Просто махнуть ладошкой.
От этой мысли больно сжимало горло.
Наконец, я сказала, что мы с ним несовместимы. Никак. Почему-почему… По знакам зодиака. Сами звезды настроены против нас. Он внимательно на меня посмотрел, затем в окно, сморщив лоб, и сквозь грусть усмехнулся:
– Глупости это всё, не верь… Люди встречаются и расстаются по зову сердец… А зодиак? Что такое созвездие? Так, случайное сочетание звезд.
Я против воли тоже усмехнулась: ишь, какой умный… Он вдруг нырнул в купе и появился с книгой в руке. Пояснил, что взял книгу в дорогу, чтобы со скуки читать, да так и не довелось. Называлась та книга «Маленький принц».
Начал мне вслух читать. Последние пьяные улеглись, свет притух, а мы всё торчали на откидных сидушках в пустом коридоре. Когда он добрался до слов кульминации «мы в ответе за тех, кого приручили», его голос дрожал, и глаза блестели. Я сглотнула комок: какой добрый…
Утором о расставании уже речь не шла. Договорились держать связь с помощью телефона. Простились легко, с перспективой. Целую неделю я промаялась в ожидании дня, когда мы свидимся, и у нас продолжится.
День настал. Комната общаги воздушно всплывала к седьмому небу, пока я кружила, готовясь к свиданию, перебирая одежду, вертясь перед зеркалом в бесконечной примерке, слегка опаздывая, суетясь, фантазируя, закатывая глаза, мечтательно напевая: ты мой добрый, мой умный, мой сладкий…
Он не пришел.
Я поняла, что это конец.
Прождала час. Ноги замерзли, сочилось из носа. Надежда таяла, текла – и вся вытекла. По щекам потекло тоже.
Мне он не позвонит. Никогда. Потому что некуда. Наша связь – билет в одну сторону. Из общаги-то на связь выходила я, по таксофону, роняя копейки. Но он не пришел. И значит, всё кончено.
А если не смог? Внезапная проблема, заболел, свалился кирпич – да мало какие бывают обстоятельства в жизни… А если передумал? Нет-нет, выяснять я не стану. Нет. Или что: девичья гордость – пустые слова?
В метро перепутала и села не в том направлении. Опомнилась, когда проехала две станции. Переходя на противоположную сторону платформы, вдруг замедлила шаг. Возникла смутная мысль… Он говорил о зоопарке. Вроде, удобно, потому что ему рядом… Наваждение вызревало… Спросила у первого встречного, как добраться до зоопарка. Тот улыбчиво вытянул вверх указательный палец. Меня бросило в жар: выходить здесь. Вот так случайность!
До сих пор не пойму, какая беда мною двигала. Купила билет, учащимся – скидка. Народу было немного. Животных – еще меньше. Все попрятались по закуткам вольеров. Я плутала по обледенелым дорожкам в проталинах грубой соли. В одном месте, через ров, заметила бурое шевеление. Пахну?ло тоской и зверем. Медведь. В другом – заиндевелые лани, сбившись в кучу, глядели сквозь прутья ограды. По черному пруду плавали серые птицы, разных видов, с одним общим унынием. И чему он так потешался, нахваливая зоопарк? Ничего смешного. Холод и жуть.
Куда теперь? В общагу, утирать сопли. Оставалось спуститься в метро. Неожиданно мое внимание привлекло здание, странным образом до сих пор не замеченное. Серая громада, чудище, город в городе. Здание миражом выплывало из пелены опадавшего снега, его основание составляло отдельный квартал, а вершина со шпилем пронзала небо и там растворялась. Это было одно из величественных строений, которые виднелись иногда вдали над контуром города. Я потянулась к этой громаде. Провинциальное любопытство: второй год здесь, а столицы почти не видала.
С трудом одолела на шпильках брусчатку проезжей части. Зацокала по ступеням, было скользко, но я-таки взобралась. Обогнула очередь на углу, гастроном, что-то давали, люди волновались, бурчали и гомонили. Дальше тянулась тишь.
Похоже, я брежу…
Чему удивляться, продрогла, температура, подумала я, увидев галлюцинацию.
Я увидала его…
Он стоял у подъезда. Как настоящий. В характерной своей меланхолии глядя вдаль. Вот достал сигареты, зажигалку, сейчас закурит.
Медленно поднял глаза на меня.
Я сделала шаг. Он – навстречу. Я остановилась. Под его ногами снег продолжил хрустеть – и тоже замолк. Не сводя с меня глаз, он вытряхнул сигарету, щелкнул, втянул огонек, вдумчиво выдохнул. До меня доплыл и дурманно накрыл запах дыма.
Позже, когда мы сбросим оцепенение, и отголосит истерика первой радости, он взахлеб мне расскажет, как перепутал время свидания и приперся на два часа раньше… А сейчас он курил, ошарашенно на меня уставившись. Докурив, взялся курить новую. У меня тоже все слова куда-то исчезли. Он закашлялся, отшвырнул сигарету.
