скачать книгу бесплатно
– Увы, при всем моем расположении к человеку, которого вы называете другом, это невозможно… Я очень сожалею, но подобные чудеса не в нашей компетенции.
– Короче, – вмешался Фармазон, он вообще не мог молчать больше двух минут, справедливо полагая, что без его вредительского участия все рухнет. – Я умею открывать заветную дверцу (или вход в параллельный мир, или врата, или портал, называй как угодно), а белобрысый может их закрывать. В смысле – взять тебя за ручку и увести из этого места навсегда.
– За территорию монастыря? – не понял я.
– За территорию этого мира, дубина!
– Фармазон! Что за выражения в адрес хозяина?! – Вспыхнувший Анцифер возмущенно отвесил брату подзатыльник. – Никакого воспитания… но в целом он прав. Я вас забираю, дайте мне правую руку, попрощайтесь с вашим товарищем – и в путь.
– Нет… так нельзя. Его тоже намерены казнить, я не могу… это неудобно.
– Конечно, – поддержал черт. – Вот зажарят вас двоих у одного столба, это будет куда удобнее и, главное, не так скучно. А то что ж он один? И анекдот рассказать некому…
На этот раз я честно попытался пнуть его ногой, но нахал успел увернуться.
– Сереженька… – с укором в голосе и одобрением в глазах протянул его белый братец. – Ну нельзя же так, в самом деле. Очень вас понимаю, самому давно хотелось, но вы ведь культурный человек.
– Извините, погорячился… Просто, на мой взгляд, здесь не место и не время для дурацких шуток. Каким образом мы можем отсюда вырваться?
– Я как раз начинал объяснять… Мы с Фармазоном возьмем вас за руки и сделаем шаг. Двери этого мира за нами закроются, а двери нового откроются. Как видите, таким образом можно провести лишь одно лицо.
– Все дело в том, чтобы держать меня за руки?
– Именно, и только вас, а не какого-то постороннего.
– М-м… но ведь теоретически, если я посажу этого постороннего себе на плечи и руки у меня будут свободны, условия не нарушатся?
Анцифер вопросительно глянул на Фармазона, тот пожал плечами:
– А леший его знает, вполне может оказаться, что и сработает…
Повернувшись к царевичу, я бегло обрисовал ему возможную картинку нашего спасения. Он выслушал не перебивая, но задал один вопрос:
– А назад потом как?
– Назад так же? – переспросил я.
– Назад уже не получится. Мы не можем дважды войти в один и тот же мир.
– Иван, ничего не выйдет, они не смогут нас вернуть. Тебе придется остаться со мной.
– Нет. – Подумав, он отрицательно покачал головой. – Мне так нельзя. Не могу я слово нарушить, матушку без лекарства оставить, братьев не предупредить, батюшку подвести… Лучше уж мне здесь голову сложить, чем в чужом мире неприкаянным скитаться. Беги один, Сергей Александрович. За честь предложенную спасибо, но не могу я. Беги сам.
– Ребята, – я вновь обернулся к ангелу и черту, – но ведь мне обязательно нужно поискать здесь Наташу. Пока вас не было, на нас напал волк-оборотень, его подсадили в камеру под видом ворчливого старика. Наташа рассказывала о таких. Надо найти его, и, возможно, он выведет нас на стаю, а там уж хоть кто-нибудь, но должен что-то знать о моей жене.
– Это невозможно. – Анцифер осторожно взял меня за руку. – Я не могу позволить вам погибнуть.
– Но… вы уверены, что ее здесь нет?
– Я не могу позволить вам погибнуть.
– Да, конечно… просто у меня душа неспокойна, вдруг она…
– Я не могу позволить вам погибнуть.
– А там, в другом мире, она может быть?
– Не знаю…
– Хватит врать! – раздраженно рявкнул Фармазон, прожигая близнеца праведным взглядом. – У, подлейший из ангелов… так и вертишься, словно грешник голым задом на сковороде с подсолнечным маслом. А ну сейчас же скажи человеку правду!
– Правду? Но… – беспомощно залепетал покрасневший Анцифер, у него даже нимб потускнел и крылышки стыдливо затрепетали. – Но ведь я обязан… я не могу позволить вам…
– Она здесь?! – догадался я. – Говорите, она – здесь?
– В каком-то смысле… если исходить из теории вероятности, то один шанс из ста… Я не исключаю самой возможности, хотя полное совпадение весьма приблизительно… Так что мне лично степень неоправданного риска ни в коей мере не кажется оправдывающей слишком уж зыбкую надежду на…
– Значит, Наташа здесь. – Я обессиленно прислонился к стене, закрыв глаза. Голова сразу закружилась, кровь застучала в виски, а руки стали холодными. Господи, сколько нервов за два последних месяца. Ее ночные уходы, превращение в волчицу, кровь на губах, паленая шерсть, исчезновение и вот наконец… она здесь, рядом, в этом мире, может быть, этой стране и даже где-то неподалеку. Она жива, я смогу ее увидеть, обнять, вернуть… Любые лишения, страхи, опасности казались теперь мелкими и несущественными. Все было не напрасно, все было не зря, я нашел ее… Сердце снова забилось.
– Сереженька, я бы… ведь вполне может оказаться, что ее здесь нет.
– Лицемер, ты же отлично знаешь, что она здесь!
– Чего ты хочешь?! – сорвавшись на тонкий фальцет, завизжал белый ангел. – Чего ты добиваешься? Чтобы он подумал, что я вру, что я ему враг, что я не хочу найти его жену? А ты тут один честный, верный, бескомпромиссный… Ты этого добиваешься, да?!
Яростная перепалка близнецов была прервана скрежетом отпираемой двери. Оба мгновенно заткнулись, хотя и продолжали пихать друг друга локтями. Появившиеся в проеме стражники махнули нам факелами:
– Вы – двое, на выход! Палач уже заждался…
Мы с царевичем понимающе переглянулись, вздохнули и шагнули вперед…
* * *
Количество вооруженных людей, встретивших нас за дверями, свидетельствовало о большом уважении к нашим скромным особам. На этот раз все шли молча, стражники не позволяли себе обычных грубых шуток, их начальник раздраженно сжимал рукоять меча в простых ножнах, а четверо монахов торжественно несли в руках длинные деревянные кресты. Никто ни у кого ничего не спрашивал, команд не отдавал, объяснениями не занимался. Иван-царевич шел, гордо подняв русоволосую голову, и взгляд его был устремлен сквозь стены, куда-то далеко-далеко, в тридевятое царство, в неведомую мне загадочную Русь, существовавшую по законам этого мира. Может быть, там все произошло чуть-чуть иначе? Древляне победили полян, славяне не звали на княжение Рюрика, Владимир принял иудаизм, татаро-монголы проиграли битву на Калке и ушли покорять Африку, Кирилл и Мефодий понесли свет азбуки от русских к необразованным болгарам, византийцам, немцам, а не наоборот… Да чего только не могло бы произойти, если б по неизвестным причинам история хоть на йоту изменила привычное нам течение. Мир так удивительно богат и непознаваем! Я дожил почти до тридцати, а верил в чудеса только в сладкие годы розового детства. Наверное, читал слишком много сказок и в результате женился на ведьме. Что в общем-то не такая уж редкость, но вот ради нее взять в охапку личного ангела и черта для проникновения в иные миры… Очень похоже на романтическое фэнтези с элементами народного фольклора, крутого боевика и мистического триллера. В то, что все это происходит на самом деле, к тому же не с кем-нибудь, а именно со мной, – пока верилось с трудом. Я даже ущипнул себя пару раз в робкой надежде проснуться. Не сработало… В смысле – не проснулся, хотя и очень старался. Наверное, потому, что все же не спал… Что, собственно, здесь происходит? Куда нас ведут? Ну, не на казнь же, в самом деле?! Идиотское развитие сюжета… Меня не могут сжечь в одном из параллельных миров потому… потому… потому, что это привело бы к необратимым последствиям во всех остальных! Куда же я исчез в своем собственном? Не очень удачная мысль на самом деле… Ну, если друзья или соседи обратятся в милицию, то больше месяца нас с Наташей искать не станут, а потом просто объявят мертвыми. И почему, собственно, в каком-то из миров я не могу быть сожжен? Очень даже могу! А в одном меня четвертуют, в другом повесят, еще неизвестно в каком, например, утопят. Если я умру здесь, то на прочие миры, скорее всего, трансформируется именно моя смерть. Пусть в разных вариациях, но я везде умру, а это меня абсолютно не устраивает. Так какой же из всего этого следует вывод? Надо срочно что-то делать!
– Сергей Александрович, внемлите же наконец голосу разума – еще не поздно бежать! – пропищал знакомый голосок.
Я скосил глаза. На моем правом плече, помахивая для равновесия крылышками, сидел ангел Анцифер, уменьшившийся до размеров спичечного коробка. Соответственно на левом плече болтал ножками насвистывающий бес.
– Сергей Александрович, а вот через какую-нибудь пару часов действительно будет слишком поздно. Сколько я помню, вы ведь не освящали таинство своего брака в церкви? Чисто гипотетически можно предположить, что ваши семейные узы являются лишь общественно признанной фикцией, подтвержденной небрежным штампом в паспорте. Но это же формализм! Оттиск печати на документе, удостоверяющем личность, – чернила на бумаге, не более… Вдумайтесь, ведь это ни к чему не обязывает! Вы не клялись любить ее в горе и радости, не обещали быть вместе, покуда смерть не разлучит вас. Ради чего же упорствовать? Вы жили во грехе и прелюбодеянии, но волей Божественного провидения у вас появилась возможность изменить беспросветное падение своей жизни. Ваша жена исчезла, посмотрите правде в глаза. Это не горе, это спасительный знак небес…
Я поднял к плечу связанные руки и небрежным щелчком мизинца сбил Анцифера с его «насеста». Черт восторженно захлопал в ладоши, а отхохотавшись, тут же обрушил на меня целую антирелигиозную лекцию:
– Вот наконец-то и этот бледный проповедник нудных заветов законно получил по манишке. Что он там вдохновенно распевал насчет преимуществ церковного брака над официальным? Врет, как всегда… Ангелов же хлебом не корми – дай всякими постулатами по ушам проехаться. Их не колышет, что у человека собственная голова на плечах есть, что он разумом наделен, волей, чувствами и потребностью думать самостоятельно. У них на все готовенький ответ из Библии. Нашли универсальный компьютерный справочник… Так вот, чтоб ты знал – церковные браки распадаются не менее регулярно, чем любые другие, и даже чаще! Официальное бракосочетание необходимо для штампа в паспорте, изменения фамилии, смены прописки, законного, с юридической точки зрения, рождения детей. На фоне всего этого походом под венец в церковь люди лишь отдают дань традиции. У меня была знакомая пара, жена настояла на церковном браке, мужу это было до фени, но решил уступить любимой женщине. Ну и результат…
Я резко остановился, коридор кончился, и стражники преградили путь копьями. Не удержав равновесия, Фармазон тоже рухнул с моего плеча, задрав блестящие копыта.
– Прости меня, Серый Волхв… – глухо пробормотал царевич Иван, – бежать тебе было надо. Что проку, если вдвоем сгинем? Я-то хоть за вину тяжкую, а ты чего ради? Если только можешь – не думай обо мне, обернись зверем али птицей и беги…
– Не сметь разговаривать, вперед!
Нас вывели на обширный монастырский двор, под завязку наполненный народом. Основное количество составляли монахи, но было много и крестьян. Мужчины мрачно переглядывались, а женщины испуганно прижимали к себе детей. Видимо, на подобных мероприятиях требовалось присутствие простолюдинов как свидетелей непримиримой борьбы святой инквизиции с происками Дьявола. Весь гарнизон охраны сидра тройным кольцом опоясывал невысокий помост с черным крашеным столбом посередине. Рядом высились аккуратные вязанки хвороста. Высокий Совет в полном составе, включая выздоровевшего отца Иосифа, поджидал нас у эшафота. Царевич мужественно шагнул вперед, под свист и улюлюканье первым двинулся на грубый эшафот. Я следовал за ним, раздираемый тысячей противоречий. Мне совсем не хотелось умирать, но присутствовавшие вряд ли намеревались просто пошутить. Воспользоваться помощью моих духов не представлялось возможным: во-первых, по причине элементарного отсутствия таковых, во-вторых, я почему-то был уверен, что насчет Наташи Фармазон не солгал, а вот Анцифер темнил вовсю. Она все-таки была здесь, в этом мире, и единственный шанс ее найти никак не увязывался с переходом в иное измерение. А кроме того, какая-то непонятная сила удерживала меня рядом с невольным товарищем по несчастью. Не то чтобы мы так уж сдружились или побратались, но, что ни говори, а он спас мне жизнь, оттащив за хвост волка…
Нас прикрутили цепями к черному столбу спина к спине. Царевич нащупал мою ладонь и крепко сжал ее.
– Спасибо тебе, брат, не оставил одного смерти в глаза смотреть. Только истинный волхв так поступить способен, ибо не ценит он кратковременность бытия, а из земли выйдя, в нее же и уходит.
Я не нашелся что сказать и лишь ответно сжал его пальцы. Зато у моей правой щеки знакомо затрепетали белые крылышки и печальный голос смиренно произнес:
– На все воля Божья… Пусть он вас простит, как я вас прощаю.
– К чему столько патетики? – язвительно прошипели в ответ с левого плеча. – Ты заявился как раз вовремя, чтобы утешить нашего хозяина, перед тем как его сожгут во славу твоего Христа!
– Люди слабы и могут ошибаться, но Господь никогда не допустит, чтобы хоть волос упал с вашей головы без его ведома, ибо…
– Серега, прими мои поздравления! Если верить этому недалекому софисту – ты сгоришь не только с разрешения, но и с благословения Божьего.
– О, лукавый и изворотливый бес, – ровным тоном ответил Анцифер. – Как и твой господин Сатанаил, ты весьма поднаторел в двуличном искусстве обмана. Какой же изощренной ложью ты смущаешь души невинных… Изыди!
– С чего бы это? Сам вали отсюда!
– Я остаюсь с Сергеем принять мученический венец.
– Нужен ты здесь со своим хныканьем?! Давай катись колбаской, пока не запалили. Это я в Аду родился, мне никакой огонь не страшен, а ты-то враз перышки опалишь.
– Господь не даст мне погибнуть. Я остаюсь, – с достоинством ответил ангел.
– Он – мой! – в бессильной ярости завизжал Фармазон. – Уходи отсюда, он мой!
– Я остаюсь, – повторил Анцифер, а Иван хлопнул меня по руке:
– Гляди, волхв.
Бледный стражник что-то горячо втолковывал своему командиру, потом они быстро поднялись на стену, вглядываясь в даль. Командир стражи спустился вниз и направился с докладом к главе Высокого Совета. Видимо, отец Иосиф все еще не полностью излечился от своей глухоты. Он громко переспросил на всю площадь:
– Что? Какой еще парус?!
Народ навострил уши. Командир покраснел и начал втолковывать свое с еще большим пылом, хотя и не повышая голоса. Еще двое членов Высокого Совета включились в спор, до моего слуха долетели какие-то обрывки фраз типа: «Бредовые видения…», «Ловушки Сатаны…», «Чего с пьяных глаз не покажется…», «Конечно же он просто сошел с ума!». После чего отец настоятель воздел руки к небесам и вынес резюме:
– Это морок! Обычные дьявольские чары, наведенные вон тем колдуном (видимо, подразумевался я, потому что все сразу уставились на меня, как на козла отпущения). Нам не следует обращать на это внимания, и он рассеется сам собой. А вы, сын мой, чересчур торопливы в суждениях. Опыт прожитых лет учит нас видеть не только внешнюю сторону, но и…
– Да говорю же вам! – заорал обиженный недоверием офицер. – В поле боевые корабли славян, и они движутся сюда с невероятной скоростью!
– Вот и ответ на твой вопрос, – примиряюще погладил его по плечу тот толстый брат, что водил меня на Совет. – Корабли не могут ходить посуху. Подобное чудо мог сотворить лишь сам Господь.
– А уж если и могут, то никак не славянские, – добавил кто-то. – Ведь славяне варвары, разве Бог станет им помогать?!
– Позвольте хоть увеличить стражу на стенах и привести в полную готовность гарнизон? – взмолился пристыженный командир, но ему и тут не дали развернуться.
– Ни за что! Морок силен, лишь когда в него верят. Если мы будем обращать на него внимание, то он станет питаться нашими страхами. Питаться и расти! Как только мы перестанем даже думать о нем – он исчезнет сам, словно черный дым, а мы вознесем новые молитвы Отцу нашему Небесному за урок смирения и веры.
В общем, кончилось тем, что более благоразумные солдаты увели своего командира, успокаивающе похлопывая по спине. Я имел возможность еще раз убедиться в превосходстве духовной власти над светской. Правда, зачем мне это? Священники вернулись к нормальному течению процедуры, и, хотя народ вокруг по-прежнему недоуменно перешептывался, было ясно – казнь не остановится ни по каким причинам. О смерти я не думал. Не потому, что не боялся, просто меня все время отвлекали. То Иван, то ангел с чертом, то спор вокруг каких-то парусов и постоянное ощущение чьего-то пристального взгляда… Кто-то из толпы ни на минуту не сводил с меня глаз. Глава Совета отец Иосиф начал громко декламировать речь, видимо о нас, но я его не слышал. Мое лицо уже буквально горело… Сыч! Тот самый нервный старик в грязной одежде, с дурными манерами, что был в нашей камере, человек-оборотень, я узнал его. Наши взгляды встретились, как клинки, едва не заскрежетав от ненависти и напряжения. Он пришел полюбоваться на нашу смерть. Огонь священника должен был довершить то, чего не сумели зубы дьявольского зверя. Негодяй! Я уже открыл было рот, чтобы бросить ему это на всю площадь, но тут… женщина, стоящая рядом с ним, откинула со лба капюшон, и я увидел… Наташу! Крик горячим комком застрял у меня в горле, дыхание перехватило, а на глаза навернулись слезы… Она – здесь! Я все-таки нашел ее…
Когда голос вернулся ко мне, священник уже начал тихую молитву за упокой наших грешных душ. Мой вопль разнесся над притихшими людьми, как треск разорванного полотна:
– Наташа-а-а!
Все уставились на меня. Она вздрогнула и подняла ресницы.
– Наташа, это же я! Я здесь, я нашел тебя, я пришел за тобой, любимая…
Теперь все повернулись в ее сторону. Оборотень что-то прорычал и, схватив мою жену за рукав, попытался затеряться в толпе. Наташа не двинулась с места, глядя на меня широко распахнутыми глазами, словно пытаясь вспомнить – кто я, где она меня видела… Сыч плюнул и, бросив ее, начал грубо проталкиваться к воротам. Вокруг Наташи образовалась пустота.
– Сережа?.. – неуверенно спросила она.
– Да! – заорал я, дергаясь у столба и срывая цепями кожу на запястьях.
– Сережка! Мой Сережка… родной! – Она протянула ко мне руки, но ее слова потонули в сумасшедшем вое толпы:
– Ведьма-а-а!
С монастырских стен взлетели перепуганные голуби. На какое-то время я, наверное, окаменел… Все происходило слишком быстро и непонятно. Мысли проносились в голове с невероятной скоростью, но были необыкновенно короткими и четкими. Я с пристальной ясностью понимал, что, кроме меня, никто не знал, что моя жена – ведьма. Одетая в соответствующее эпохе платье, Наташа ничем не выделялась из числа прочих женщин. Тем не менее народ единодушно и проницательно угадал ее принадлежность к ведьмовству. Как так? Почему вдруг?
– Это тот гад с волчьим взглядом кукарекнул, а остальные в голос подхватили! – участливо объяснил голос слева. – Заложил, можно сказать, с потрохами. Полнейшая хана твоей супружнице… Слушай, вам ведь все равно помирать, хочешь, я этому пожилому сутенеру всю жизнь испоганю? Он от твоего пепла до гроба не прочихается!
– Мстить врагам? Да еще в то время, когда вот-вот придется предстать перед престолом Господа?! – ужаснулся голос справа.
Я их не слушал – Наташа бросилась ко мне, расталкивая стражников. Пока священники соображали, как им себя вести в свете сложившейся обстановки, она уже прижалась к моей груди, дрожа, словно потерянный ребенок. Мы смотрели в глаза друг другу, не в силах произнести ни слова от переполняющих нас чувств. Девочка моя, как же долго тебя не было… Я вновь окунулся в горячий омут ее бездонных глаз. Вокруг шумели люди, звенело оружие, священники взывали к небесам, военные отдавали приказы, – казалось, все это происходит где-то далеко, на киноэкране, а мы, сумасшедшие влюбленные, озвучиваем весь фильм поцелуями. Наташа осторожно гладила меня кончиками пальцев по лицу, словно боясь, что я исчезну.
– Огня! Огня сюда… Сжечь их всех!
Краем глаза я увидел за ее спиной поднимающих алебарды стражников.
– Наташа! Осторожно, сзади…
Она повернулась к ним так резко, что ее волосы хлестнули меня по лицу. Наташа топнула и взмахнула руками – стражники посыпались с помоста, как кегли! Я не расслышал, какими словами она этого добилась, но моя жена – ведьма, и она находилась в мире, где магия имела настоящую силу. Какой-то особо ретивый офицер решил погеройствовать в одиночку. Он даже ухитрился запрыгнуть на помост и замахнуться мечом, но Наташа увернулась от удара. Сталь со свистом ударила в столб, плотно застряв в двух-трех сантиметрах от моего уха.
– Куда бьешь, козел безрогий?! – пискляво взвыл маленький Фармазон, перепуганно высовываясь из-под лезвия. – Я же тебя в ефрейторах до пенсии ходить заставлю… Век воли не видать!
В ту же минуту Наташа глянула в глаза офицеру, он зажмурился, закрыл лицо руками и упал, вереща как сумасшедший:
– Ничего не вижу! Не вижу! Она ослепила меня… Я не вижу ничего… Ведьма проклятая!
– Кто это? – заинтересовался Иван, выйдя наконец из своего молчаливого ступора.
– Наташа, – охотно ответил я. – Моя жена, я вас попозже познакомлю. Сейчас она немного занята…
– Так ты бы помог ей, а?
