скачать книгу бесплатно
– Наешься или напь?шься.
– А если еду вынести наружу? Я, конечно, не физик, но с сохранением энергии какая-то проблема.
– Быстро протухнет, засохнет, истлеет. Разложится в пыль. Таблетки превратятся в кругляшки из сахара или муки – без лекарственных веществ. И вскоре распылятся тоже. Грифон проверял, он по неопытности хотел сделать из Ловца нарко-ферму. Очень сильно, помню, разочаровался.
– А почему бы не водить сюда экскурсии? Ундина и Сирин рассматривали такую идею? Я не совсем понимаю, отпустило меня, или это трип, но место в любом случае аномальное. Можно квесты устраивать.
– Так он не пустит.
– Ловец?
– Да. Многие даже «Паучий Подвал « не смогут найти, что уж говорить о погружении в петли. Я удивлена, что ТЕБЯ он так глубоко впустил с первого раза.
– Знаешь, кто ещё меня глубоко впустил с первого раза?
Кара закатила глаза.
– Кого попало в «Паучий подвал» мы тоже не приводим. Ловец же всё без разбора впитывает, испортится ещё. Поэтому драться и отмечать поминки в ПП тоже нельзя, это правило Рин учредила.
Между подушками продавленного диванчика я наш?л пачку печенья. Мы позавтракали и запили его водой из-под крана – пробовать жидкости из переплет?нных ловцом бутылок никому из нас не хотелось.
– Где вообще всё это находится? Что вокруг? Что будет, если проломить стену? – я продолжил допытывать Кару вопросами, когда мы вышли из зала и продолжили осмотр.
– Будет соседняя петля, скорее всего, – она пожала плечами.
– А центр Ловца в основном зале «Паучьего подвала», или это наоборот самый край?
– Не думаю, что с Ловцом можно оперировать такими категориями. В н?м всё сильно перепутано.
Мы прошли мимо дверей с надписью «Парикмахерская» и «Кабинет химии», миновали балкон-лоджию с замазанными ст?клами. Ради интереса я приоткрыл одно из окон: там оказалась кирпичная стена вплотную к стеклу.
Иногда до нас доносилась музыка и голоса. Я даже узнал голос Серого, но на всякий случай уточнил:
– Это Серый, или мне кажется?
Кара замедлила шаг, прислушалась
– Он самый. В соседней петле, похоже, развлекается с кем-то. Не волнуйся, мы вряд ли пересеч?мся.
В какой-то момент мне показалось, что в кровь поступила новая порция алкоголя: коридор изгибался плавной дугой, стены с потолком сходились не под прямым углом. Подписи на дверях тоже становились всё чуднее: «День рождения», « Ссора с сестрой», «Квартира того чела с той тусы», «Зоомагазинтимпортные товарыба», «Вокзалкомаркетеатрюмочная».
Кара предложила задержаться в комнате «Дачный чердак», и мы долго лежали там прямо на т?плом досчатом полу и смотрели по старый пузатый телевизор. Он показывал странные, обрывочные передачи с квакающим звуком и ни к чему не был подключён. По телевизору показали концерт: полный зал рукоплещет, на сцене видный парень с серебряными волосами, яркая девчонка со второй гитарой, тощий басист, а за ударными…
– Вы выступали для такой толпы?! – Поразился я. – Это у нас такой стадион или в другом городе.
– Этого не было, к сожалению, – ответила Кара, – по крайней мере, пока.
Она заговорщицки подмигнула.
Я услышал позади себя шорох, лениво обернулся и тут же вскочил на ноги, врезавшись головой в потолок. По полу вальяжно и неторопливо бежала крупная ч?рно-белая крыса.
– Да чего ты всполошился? Она же декоративная.
Кара подманила крысу крошками от печенья, припас?нными в кармане, взяла на руки, стала гладить. Крыса вылизывала ей пальцы. Потом свернулась калачиком, постепенно уменьшилась, превратившись в хомячка, и в конце концов у Кары остался просто пушистый помпон. Она осторожно положила его на телевизор. Я пытался как-то это прокомментировать, но малость мешала отпавшая челюсть.
– Как накопит энергии, снова забегает, – объяснила Кара, – в Ловце порой встречаются симулякры, но они не живые в полном смысле этого слова. С некоторыми из них лучше не пересекаться.
В последней фразе мне померещилось что-то зловещее.
Чем дальше мы шли, тем больше на полу становилось пыли, тем причудливее надписи на дверях и обстановка в узлах. Ловец уже вился по стенам, как плющ. Мы снова проголодались и перекусили сухариками из автомата. Кроме них в автомате продавались книги в мягких обложках, кукла без головы, мумифицированная ящерица и сухие цветы.
Вскоре через нити Ловца пришлось перешагивать: они нет-нет, да и пересекали коридор по полу, заползали под плинтусы и двери. Потолочные отростки спускались на уровень лица, и их нужно было раздвигать руками. Там я и увидел первую дверь без названия.
– Интересно, а там… – начал я, потянувшись к ручке.
– Нет! – Кара резко отвела мою руку, почти ударила по ней. – Никогда, слышишь, никогда не открывай безымянные двери!
– А что за ними? – я непроизвольно переш?л на ш?пот.
– То, о ч?м люди предпочли забыть навсегда.
Я нервно сглотнул. О подобных правилах поведения лучше предупреждать заранее. Мало ли, чего тут ещё ни в коем случае нельзя делать. Мы прошли по коридору ещё несколько метров, и уткнулись в ещё одну дверь, оплетённую Ловцом. Дверь без названия.
– Значит, дальше нельзя. Можно было бы поискать обходной путь, но с тебя, наверное, хватит? Для первого раза.
– Пожалуй, – кивнул я.
На обратном пути я упросил Кару заглянуть в несколько ответвлений.
– Кто кроме тебя и Серого знает об истинных размерах Ловца?
– Истинных?! – прыснула она. – Да разве что Уна и Рин знают его истинные масштабы, и то не факт.
– Ну ладно, кто ещё может зайти в петли на такой же уровень, как мы сейчас?
– Точно вся наша группа и группа Вербы, разве что, кроме Некрюка, его недавно взяли.
– Кто такой Некрюк?
– Скрипач «Вербного потрясения». Также ещё пара человек из других часто выступающих в ПП групп и пять-семь постоянных посетителей. Ещё несколько десятков человек подметили странности или о чём-то догадываются. Для остальных «Паучий подвал» – просто прикольный бар.
– А не знаешь, существуют ли ещё похожие места?
– Об этом давай лучше спросим в Рин или Уны, когда выйдем. Я не так уж много тусуюсь где-либо кроме «Подвала». Да и вообще раньше была сычом.
– А давно вы вообще начали выступать в «Подвале»? И сколько он вообще уже существует?
– Начали выступать три года назад, почти сразу, как впервые пришли в качестве клиентов. Рин что-то увидела в нас. Поговорила, узнала про группу, предложила выступить. Но для нас прошло больше трёх лет… Когда ловец стал пускать нас глубоко в петли, мы начали устраивать настоящие «дальние плавания»: брали с собой кучу еды, инструменты, находили в Ловце что-нибудь похожее на репетиционную базу и разбивали там лагерь. Мы так писали целые альбомы, выпили, наверно, кубометр местного алкоголя, перетрахались во всех возможных комбинациях, общались с симулякрами…
Кара мечтательно замолчала.
– И почему перестали? Или сейчас у вас просто творческий отпуск для восстановления печени?
– Мы начали терять себя. Чем дольше находишься в Петлях, и чем глубже заходишь, тем больше Ловец даёт тебе, но тем больше и забирает. В определённый момент пришлось сделать выбор, и мы выбрали реальность. Пока что.
Только когда мы вернулись в комнату с матрасом, я осознал, насколько устал. Ноги гудели, голова кружилась от впечатлений. Мы забрались под одеяла, даже не раздеваясь, и через несколько минут я почувствовал, что разум уплывает. Окончательно меня убаюкало сопение Кары, уткнувшейся в плечо.
Проснувшись, я был полностью дезориентирован и не понимал, где нахожусь. Что это за комната, что это за девушка? И тут я резко всё вспомнил и даже сел на постели, откинув одеяла.
– Ты чего-о? Холодно, – Кара недовольно заморгала и попыталась снова укрыться.
– Сколько мы уже здесь?
– Без понятия, можешь сам прикинуть.
«Так, я успел полностью протрезветь, мы переспали дважды, засыпали два раза… Или три? – лихорадочно думал я. – Два раза ели, и теперь я опять голодный, но печенье и сухарики не могут как следует утолить голод, так что возможно, промежутки между приемами пищи были небольшими. Но я действительно устал от ходьбы, хотя обычно я довольно вынослив…».
– Ночь субботы уже точно прошла, и воскресенье то же. А мне в понедельник к первой паре… Ещё и реферат дописывать! Вот чёрт, давай вернёмся поскорее!
Я почти бегом вышел из комнаты. Кара снисходительно усмехнулась, как будто ей самой не нужно через несколько часов бежать на учёбу, и неторопливо последовала за мной.
Коридор, подсобка с инструментами, лестница, VIP-зал. Дверь в основной. Уже на лестнице до меня донеслась музыка. Когда я выскочил в зал, то отчётливо услышал голос Вербы:
– Думал, будешь и дальше
Воду в ступе толочь,
Но завыла, как баньши,
Луноликая ночь.
Ты не сможешь оставить нас,
Сказать «всего доброго».
Глянь, как звёзды оскалились,
Точно мыши из погреба.
«Сколько ж энергии у людей, – подумал я, – второй день подряд дают концерт». Но оставаться до конца мне не захотелось, хватит с меня странностей. После таких выходных нужны ещё одни выходные.
– Пал-чник… – окликнул гнусавый голос.
– Привет, Грифон. И пока.
– Па-ал-чник!
Грифон схватил меня за рукав и тут же перенёс на меня свой пьяный вес. От одного его дыхания можно было получить цирроз печени.
– Ну чего тебе?
– Где мой стакан?
– Какой… стакан?.. – опешил я.
Он, кажется, тоже удивился.
– Бухаю я, а развезло тебя. Я ж тебе его дал подержать. Вылакал что ли?
Меня прошиб холодный пот.
– А когдаконкретно ты мне его дал?
– Да я хер его знает, – Грифон передёрнул плечами, – я вроде сходил послэмился, посидел, потом стал тебя искать… Полчаса?
– Он в VIP-зале, – на автомате ответил я и деревянными шагами направился к вешалкам. Снял своё пальто. У меня даже не было моральных сил пойти попрощаться с Карой, которая ещё не вышла в главный зал. Без неё я туда ни ногой!
К счастью, Кара догнала меня сама.
– С меня тоже хватит на сегодня, – заявила она, – можем вместе дойти до остановки.
– Оно всегда так… Со временем?
– Коэффициент разный, – она сразу поняла, о чём я, – довольно близко – всего в два раза, дальше – доходит до суток за час, а где-то и за минуту. Но туда мы даже в самых смелых трипах не рисковали заходить.
Теперь я, кажется, понял, почему у Уны и Рин было такое отрешённое выражение на лицах, когда они вышли накануне из служебного помещения. Возможно, они и правда вспоминали, где находятся. Кто знает, сколько они провели в петлях Ловца: недели, месяцы, или целую жизнь…
ГЛАВА 6. НИТИ ЗАПУТЫВАЮТСЯ
Следующие две недели мы с Карой почти не говорили ни о «Паучьем Подвале», ни о Ловце, ни о том, что произошло в петлях. Весенний семестр набрал обороты и оказался куда сложнее предыдущего. Мы просиживали вечера за унылыми заданиями, рефератами и курсовой.
На выходных удалось выбраться в кино, где я получил свою порцию тактильности, без которой уже начал испытывать самую настоящую ломку. Во вторник пошли погулять, потому что погода наконец-то улучшилась, и в воздухе чувствовалась весна. А в четверг Кара позвала меня в бар:
– Не хочешь сегодня в «Паучий»?
– Ничего не путаешь? Сегодня же четверг, а не пятница, – удивился я, – как потом на пары?
– А мы пить и не будем. По будням там немного людей, поэтому «ПП» превращается во что-то вроде антикафе. Чем больше компания, тем меньше платит каждый участник. Наверняка сегодня будут почти все из «Бессознательного» и «Потрясения». Попьём чаю, поиграем в настолки, заодно познакомишься со всеми поближе. Возможно, Рин с Уной тоже посидят с нами, у них же немного работы.
– Звучит здорово! – обрадовался я. – А то этот курсач уже весь мозг вытрахал.
Кара помрачнела.
– Настоящее изнасилование мозга и унижение человеческого достоинства нас ждёт на защите. Видел в распоряжении, кто у вашей группы принимает? Вот и у моей он же. Но чему быть, того не миновать.
Я лишь тяжко вздохнул. Мы вышли с территории универа и неторопливо направились к автобусной остановке. Кара расстегнула куртку.
– Как думаешь, ничего, что я заплатил в прошлый раз за шоты деньгами из Ловца? Они не растворятся у Сирин в кассе, или у клиента в кошельке, если она выдаст ими сдачу?
