Паузы

скачать книгу бесплатно


– “Никогда”, “никого”, нет бы честно сказать: не смей меня так второй раз бросить, Крикалева! Вы неисправимы, Наталья Владимировна!

Оля поднимает лицо с размазавшейся косметикой. Ее учитель забирается в сумку достает косметичку и отдает девушке:

– Меня тоже не смей, если вернешься! И приведи себя в порядок, а то точно скажут, что Стратиевская за пол часа в лифте уничтожила Крикалеву морально.

Сколько про них успели наговорить за этот ненормальный год. В стране, кажется, все стали специалистами по балету с того момента, как на международном конкурсе Стратиевская привела двоих своих воспитанниц к призам. И мир завыл, кто же был достойнее: Танюша, взявшая гран-при, или Ольга, самая юная прима, получившая первые заглавные партии еще до выпуска из училища. Нонсенс! Невероятное явление!

А потом скандальный уход из училища, о котором педагог узнала задним числом из сообщений прессы. А прекрасная Оленька молчала рыбкой. И лишь в интервью коротко и беззлобно объясняла, что, увы, она более не готова исполнять ту хореографию, которой ее учили и в которой она жила так долго. Она ищет новое и готова пробовать себя снова и снова, перестраиваясь и вдохновляясь иными примерами. Да-да, новые педагог, режиссер и хореограф – небо против той земли, с которой она поднялась.

Оля вынимает влажные салфетки, заглядывает в зеркальце и, стирая потеки краски и туши, произносит:

– Не “если”, а “когда” …

– И когда? – уточняет женщина рядом.

– Когда-нибудь, в следующей жизни…

В этот момент лифт заливает рабочим светом, и кабина дергается в подъем. Наталья встает на ноги, протягивает руку бывшей ученице.

– Значит, буду ждать, когда ты “станешь кошкой, ла-ла-ла-ла”? – замечает блондинка.

– Типа того… Судьба должна дать знак, – кивает балерина.

– Зная тебя, судьбе придется сигналить всем светом и звуком, чтобы ты заметила ее знаки, – недоверчиво отвечает балетмейстер.

– На то она и судьба, – соглашается будущая сверхновая звезда балета.

Двери распахиваются и девушка, не прощаясь, выходит в коридор, оставляя разговор и свою собеседницу подниматься дальше.

Уходит женщина от счастья

Смотри, Мама, листок старый

Я здесь нарисовал

Трамвай, небо, и ты с папой и кот, который спал

Смотри, Мама, мы все вместе

А я совсем малыш

Смешной старый мой рисунок

А ты его хранишь?

«Волшебники двора»

“Заявление. Настоящим я полностью отказываюсь от родительских прав в отношении моего/моей сына/дочери (нужное подчеркнуть) …”

Пара напротив заполняет отказы в две руки. Это значит, выбор сделан. Заведующая роддомом, женщина под пятьдесят, устало смотрит на молоденькую уже почти не мать тому младенцу, которого они через несколько дней направляют в Дом малютки, а потом, если все сложится неплохо для этого младенца, в новую семью, где его будут любить и называть «мой сынок».

Уже больше двадцати лет она работает акушером-гинекологом. И этот роддом для нее давно родной. Надо благодарить небо, что ей досталась хорошая работа в хорошем месте. В конце концов, сколько таких отказов она может припомнить? Пара в год. То есть не более полусотни за всю ее медицинскую практику. Кое-где она могла бы такие заявления принимать еженедельно.

Иногда женщина еще пытается отговаривать их не формально, как положено по должности, а с сердцем. Даже ругается и отчитывает, но припомнить, когда бы эти уговоры имели смысл и заканчивались добром, если решение уже принято, не может.

Вот и с этой девочкой. Может, оно и к лучшему. Сейчас, когда ребенок здесь, под присмотром врачей, а не через неделю, намыкавшись, получив пару затрещин от мужа, которому совершенно не нужен младенец на шее.

Сегодня утром беседа была проведена и с этой новоиспеченной мамой. И, конечно же, безрезультатно.

– Девочка, но ведь это же твой ребенок. Ты его девять месяцев под сердцем носила!

– Меня муж выгонит прямо от порога! – молодая мать смотрит тяжело исподлобья, – Когда я с двумя младенцами на руках? Под мост ночевать? Ну, так это в июне можно, а не в ноябре!

Заведующая только разводит руками. Она даже не может сказать, что у нее с этой девочкой разные ценности. Какой ребенок дороже? Этот, что едва родился, или тот, что у нее уже бегает по дому и нуждается в тепле и заботе? Предпринимает последнюю попытку.

– Девочка, но есть же у тебя кто-то? Мама-папа, родственники, друзья? Неужели не к кому временно прийти? Да и кто тебе сказал, что муж выгонит? Это же его сын.

Взгляд у ее собеседницы злой. Взгляд человека, которому ковыряют в свежей ране, не принося пользы. Если и есть чистая дистиллированная ненависть, то она выглядит именно так, как сейчас смотрят на нее светлые глаза с темной каймой по радужке.