скачать книгу бесплатно
– Ничего. Раз уж пришли, может что-то полезное сделаем. Зажми-ка вот эту кнопку, – но ощущение бесполезности настоящего все же придавало хмурости его голосу.
– Сергей, Леша, разбирайте, – весело скомандовал Николай Николаевич.
Сергей вздохнул и посмотрел за окно. Стояло скучное, как всегда, лето. Такое же скучное, как этот поход в гости. Ежедневная жаркая погода, как по указанию какого-то автомата сменялась ночью на часовой проливной ливень, оставляющий капли росы поутру в память о свой свежести. Зелень бушевала, пробиваясь кое-где даже через асфальт, а неизменно-синее небо каждый день наводило мысли о том, что не сиди люди в своих каменных стенах, где кондиционеры не оставляли шансов почувствовать, что делается на улице, они, должно быть, радовались бы этой погоде. Или жаловались на жару.
Он подошел к кучке людей, говорящих бестолковые слова, выражающие бестолковые мысли, черпая их неведомо откуда. И как в один момент люди могут превращаться в таких шутников-говорунов? Он взял шампанское себе и Леше и, посмотрев на флиртующую с Александром Таню, решил, что Леша, пожалуй, прав: сюда они пришли зря.
Он вернулся к Леше и, придвинувшись близко к нему, следя за тем, чтобы никто на них не смотрел, тихо проговорил:
– А давай, поступим рационально: напишем ей письмо. Она его прочитает и даст тебе ответ.
– Какое письмо? – вполголоса спросил Леша.
– Она же не владеет информацией, о том, что ты хотел бы… как это сказать.
– Вот именно: как это сказать?
Будь Леша трезв, он был бы уже далеко отсюда.
– Может, найдем в Интернете красивое объяснение в любви и скопируем ей? – он пощелкал мышкой, постучал клавишами и на экране появился список признаний.
Они принялись молча выбирать, пропуская глазами негодные варианты.
– Или если нет красивых, то хотя бы структурированное, логичное и ясное, – Алексей бормотал себе под нос.
– Вот: «Твои губы – как лепестки розы, с капельками росы, вокруг которых так хочется кружиться пчелкам…", – начал читать Сергей.
– Не, не. Вдруг она будет в это время что-нибудь есть? Тогда она подумает, что ей намекают, чтобы она вытерлась салфеткой. А может это: «Невообразимо-глубокая стихия переплетающихся желаний и мыслей, сладко-томного чувства в твоей душе, непреднамеренно коснется своей свежей…»
Сергей оценивающе посмотрел на Танюшу. В общей болтовне он уловил ее:
– Ой, я когда выпью, такая смешная становлюсь…
– «Невообразимо-глубокая» не пойдет. Давай дальше.
– А может быть, своими словами написать?
– Кто его знает, – Сергей бегло пробежался по тексту остальных вариантов. – Может, и своими словами.
Леша открыл белый экран редактора, уперся в него взглядом и положил руки на клавиатуру, готовясь писать, но замер. Время шло, а он лишь шевелил губами.
– Что-то не выходит. Вдохновения нет.
– Дай я, – Сергей подвинул клавиатуру себе и набрал: «Таня, я тебя люблю. Леша».
– «Леша» сотрите, а «люблю» замените на «нравишься» и «Таня» тоже уберите: если кто-нибудь другой прочитает это письмо – чтобы не догадался, кому оно.
Сергей напечатал: «Ты мне нравишься.»
– Теперь коротко очень. Надо добавить что-нибудь еще.
На соседнем столе лежал глянцевый журнал с заголовком на обложке «Мечта оказалась ближе, чем я думала…". Сергей набрал: «Ты сидишь далеко, но я чувствую, что ты близко».
– Как тебе такое начало?
– Как-то путано.
Сергей переписал заново: «Ты мне нравишься. Ты сидишь близко, но до тебя далеко.»
– Да уберите Вы это «близко-далеко»! Ничего не понятно.
– Я пытаюсь написать, чтоб романтично было.
Тогда Сергей решил напрячь все свои романтические струны души. Он вспомнил школьные годы, когда ему приходилось учить стихи, но вместо напряжения струн, он почувствовал, что по телу его побежали мурашки. Тогда он представил себе, как Лермонтов и Пушкин вместе сели за стол и решили написать письмо Татьяне. Точно. Татьяне. Уже тепло. Пушкин подсказывал, а Лермонтов писал. И когда он представил, что же они там сочинили, то в голове у него возник текст: «Моя любовь, ты рядом, но и далеко одновременно. Так же как и я, ты сидишь перед экраном монитора. Наверное, мы похожи. Ты красива и раскрашиваешь все вокруг радужными цветами. Я хотел бы открыть тебя и открыться самому, но боюсь, что ты не воспримешь мои чувства всерьез.»
– А это откуда?
– Ниоткуда, я сам придумал.
Леша с удивлением посмотрел на Сергея.
– Сергей Иванович, да Вы – поэт! Так, теперь сохраним ей это куда-нибудь.
– Подожди, а подпись?
– Никакой, подписи! Это будет анонимное письмо!
– Дай подумать. А зачем тогда писать письмо с признанием, если она не будет знать, что это ты?
– А что это вы пишите на моем компьютере? – спросила немного пьяненьким голосом Таня, наклоняясь к монитору из-за Лешиной спины.
Сергей вздрогнул от неожиданности, а Леша – быстро выключил монитор кнопкой.
– Это мы монитор настраиваем. Смотрим как буквы показывает… – проговорил Леша.
– Ой, погас! Ну мальчики, включите! – она наклонилась, пытаясь дотянуться до кнопки на мониторе. При этом грудью она легла на голову Леше.
Леша был перед странным выбором: либо он наклонит голову, чтобы мягкие части тела Тани перестали надавливать на его макушку, но тогда она сможет дотянуться до кнопки и увидит письмо, либо будет держаться, но будет выглядеть в глазах Татьяны не очень вежливым человеком. Но когда она легла на него всем весом, проблема выбора исчезла. Прижатый к столу, вдыхая аромат ее парфюма, он безнадежно смотрел, как она включает монитор и читает послание до конца, шепча себе под нос. Читала она медленно. Продолжая лежать на Леше, и смотря в монитор, она обняла его одной рукой и стала теребить его галстук, от чего Леша просто впал в ступор. Сергей, понял, что нужно что-то делать:
– Мы настраивали компьютер, – начал он, – а тут мне приспичило отправить сообщение одной знакомой через Интернет. Сейчас мы все это закроем и пойдем к себе, – с этими словами Сергей попытался оттеснить Таню плечом.
– Ну что ты, Сереж, даже не отправишь свое письмо? Отправь, а я посмотрю! Это так романтично! Леш, а ты такой милашка! Она отлегла от него, дав ему возможность распрямиться. Леша издал шумное «Уфф», но тут Таня опустила обе руки ему на грудь и стала поглаживать его рубашку. Леша опять замер. – Ну отправляй, Сереж!
Сергей посмотрел на Алексея в поисках поддержки, но тот был в неподвижности, лицо непроницаемо: видимо, пытался понять, что вообще сейчас происходит.
– Сейчас вспомню, как же я это делал… А да, я захожу на сайт знакомств, щелкаю на аватаре своего адресата, – при этом он бегло прошелся взглядом по странице и щелкнул на фото женщины с ником Алекса, на скорую руку оценив, что это фото наиболее подошло бы для него из представленных на странице.
– Щелкаем «новое сообщение», вставляем текст, – он щелкнул мышкой и «Моя любовь, ты рядом, но и далеко…» заняло свое место, а потом скрылось, освободив место для «Введите свой обратный адрес». Сергей помедлил, потом решил не заполнять это поле.
«Не очень хорошо. Совершенно неизвестную женщину ввожу в заблуждение» – подумалось ему.
– Я знаю твой адрес, – сказала Таня. – Пиши: серж собака аутосистемс точка ком.
«Нет уж, так светиться – ни за что,» – подумал Сергей и вписал номер своей «аськи».
– Вот и все, я так постоянно делаю. Отправляю сообщения, принимаю.
– Вы такие интересные! Леш, а что ты делаешь после работы? Может, проводишь меня сегодня?
Леша был уверен, что это происходит не с ним. Он лишь покивал головой.
Наконец, пробормотав что-то про работу, они с Сергеем выбрались из-за стола и направились в свою комнату. В коридоре их догнали Николай Николаевич с Саней.
– Ну что, Дон Жуан, а еще притворялся! Видели, как ты действуешь! Мы же говорили тебе, что женщины любят решительных! – хлопал Лешу по плечу Николай Николаевич.
Можно было уходить домой, и все стали потихоньку расходиться.
Вечером, прийдя домой, Сергей не торопясь приготовил себе поесть в программируемой микроволновке, поужинал, наслаждаясь царящими тишиной и спокойствием, поставил посуду в посудомойку и сел за компьютер, который был собран его собственными руками, с учетом потребностей, а потому имел максимальные показатели производительности и удобства.
– Какое счастье, что я – не Леша, – сказал он сам себе, вспомнив какой тяжелый был сегодня день.
Не зря сегодня утром снова болела голова: видимо, предвещала сегодняшнее общее сумасбродство. Она иногда болела странной болью, которую болью-то назвать трудно. Как какое-то холодное непрерывное «ти-и-и». С четырех ноль-ноль утра до четырех ноль-одной минут. А потом растекалась теплом и от нее не оставалось следа. Всегда в одно и то же время. Сергей не волновался по этому поводу до тех пор, пока однажды вдруг не пришла мысль: «А вдруг, это какая-нибудь опухоль?»
Сергей был инженером в Авто-Системс, инженером и технарем до мозга костей. Уже не молодой, сорок два года – это много или мало? Кому как: кто-то, возможно, скажет, что он уже безнадежно стар и бесполезен, но это было бы неправильно, потому что Сергей был высоко оплачиваемым и значит – востребованным опытным специалистом в своей области. Может он совсем чуть-чуть отстал от молодежных словечек и мод, связанных с распространением Интернета, но только не по технической части! Здесь он дал бы фору всему этому детскому саду. А сам Сергей, если бы его спросили, сказал бы, что жизнь его только начинается. И был бы прав.
* * *
На сфере загорелась еще одна звезда.
– Как они загораются?
Мирослав сидел в диспетчерской и смотрел на карту.
– Есть ли закономерность?
Это только один из серии вопросов. Никто из ангелов не проводил такое исследование до него. На столе у него были разложены бумаги, горел монитор с набором схем. Все как у людей, смешно даже. Он быстро писал формулы простым карандашом на бумаге. Листы раскладывал по кучкам, отмечал на экране места в одной из схем и снова продолжал писать. Вчера было тоже самое: он писал, читал, запоминал, сопоставлял факты, записывал выводы на бумагу. Иногда садился привести записи в порядок, перенося выжимки идей в компьютер. Позавчера было тоже самое. Он недавно занимается исследованием. С тех пор, как появился. Мирослав распечатал страницу с формулами и положил в папку. В диспетчерскую вошёл Севастьян и подошёл к нему.
– Как дела?
– Много вопросов. Очень много.
– Очень много? Пойдем, прогуляемся по структуре.
Они вышли в белый коридор. Он уходил далеко в оба направления с плавным поворотом замыкаясь там далеко в кольцо. По сторонам коридора были двери, ведущие в такие же диспетчерские, операторские или комнаты для совещаний. Через большие стекла можно было видеть как там работают ангелы. Мирослав посмотрел через стекло на диспетчерскую из которой только что вышел. Белые столы, стоящие по кругу, экраны мониторов на них. На каждом столе по четыре экрана – слишком много информации нужно отображать одновременно. Ангелы сидят спиной к нему, лицом к центру этого полукруга. Мужчины и женщины – каждый занят своим делом, у каждого своя задача. Униформы как таковой не существовало. Глядя на работающих можно было подумать, что это какой-нибудь обыкновенный людской офис, например на Земле – сфере ответственности их группы. Вон – женщина с волосами до плеч в бирюзовой блузке, это Люба, рядом сидит Виктор, он всегда в белой рубашке, опытный работник, сейчас он довольно поднял кулак вверх, видимо у него получилось вычислить вовремя свою очередную точку входа. Стекло не пропускает звука, а акустика устроена так, что даже при открытой двери звук из диспетчерской гасится и не достигает коридора. Надежда сидит дальше от стекла в темно-зеленой футболке и вдумчиво смотрит на экран, поставив локоть на стол и дотрагиваясь полусогнутым указательным пальцем до краешка нижней губы.
Они не торопясь пошли вдоль коридора в направлении выхода на поверхность.
– Как сделать чтобы в мирах было меньше боли?
Севастьян улыбнулся куда-то в пространство.
– Освободить мир от боли – значит обречь на погибель. К сожалению, без нее – никак. В мануале по нервной системе почитай.
Севастьян был старым. Седая борода и усы несколько скрывали морщины на его лице, но их еще оставалось много повсюду. Морщины были и на шее, но они тут же скрывались под воротничком белой рубашки с повязанным галстуком. Серый пиджак завершал общий рисунок аккуратной внешности Севастьяна, а доисторический огромных размеров радиотелефон с выдвигающейся антенной, с которым тот не расставался придавал ему образу загадочность, некое противоречие: с одной стороны – современный, хоть и не молодой, мужчина при делах, а с другой – мудрый старик с какими-то ностальгическими атрибутами, вроде этого телефона и иногда появляющейся доброй улыбкой.
Мирослав всматривался в его лицо и думал, каково это – быть таким старым? Ты все знаешь, в твоей голове есть ответы на все вопросы? Или там знание целого Уравнения, каждой его малюсенькой переменной, что произойдет, если сделать одно и что – если другое?
– Я читал один учебник, про то как мыслят люди, и почему мы так похожи на них. Мы такие, как они, чтобы лучше понимать их мир?
– Да.
– Меня удивило вот что: раз мы во многом повторяем их, насколько это возможно, в образе жизни, строением организма, даже можем мыслить, как они, если захотим, то почему я не мог понять их, исследуя свое мышление, а приходится читать учебник?
– Разве ты можешь познать способ своего мышления? Мы – как они, а они не созданы чтобы знать, как они думают, они созданы чтобы знать как жить.
Мирослав вспомнил, какие мысли у него были, когда он пробовал человеческое мышление: «Я молодой и у меня имя на „М“, а Севастьян старый, у него и имя на „С“. Это что-то значит? Интересно, когда я стану старым, у меня имя останется таким же, или его придется менять?». Он с содроганием потряс головой. Повторять эксперимент придется еще не раз, и это пугало.
– То есть, ты хочешь сказать, быть человеком – не значит знать, что такое человек?
– Точно.
Севастьян помолчал.
– Познать предмет изучения, можно только будучи извне его. И знаешь, чья это фраза?
– Кого-то из людей?
– Да.
Мирослав ждал, что Севастьян еще что-то скажет, но тот молча шел, глядя вперед, как будто думал уже о чем-то другом.
– Но тогда почему они не знают, как жить?
– Почему ты так решил? – наконец глянул на него Севастьян.
– Но они не берегут себя! Они сначала что-то делают, а потом находят объяснение своим действиям. Я сначала не мог в это поверить, но я проверял несколько раз. Это так! Они, например, травят себя, чтобы получить удовольствие!
Севастьян шел вперед и, казалось, не спешил отвечать.
– Я ждал этих вопросов от тебя немного позже.
Они вышли на поверхность. Поверхность представляла собой голубую плоскую и прозрачную пустыню с белыми кучерявыми облаками под ней. Вверху было небо, а внизу – белизна. Далеко впереди сверхзвуковой военный самолет прорезал поверхность, как будто она была голограммой и унесся в голубое небо. Его пилот даже не видел никакой поверхности. То ли система обеспечения деятельности сомкнула за ним плоскость и приглушила звуковую волну, представив мирно беседующим ангелам возможность услышать лишь негромкий угасающий шум его двигателей, то ли они все находились в некотором фазовом смещении, исключающем любые столкновения – Мирослав точно не знал.
– Они живы – значит, знают как жить. Пока я тебе дам один совет: не трать времени на вопросы начинающиеся со слова «почему?», они здорово забивают голову. Спрашивай себя: «зачем»? И вообще: причины и следствия хорошо объясняют мир физический, но не мир людей.
* * *
Утром следующего дня у Сергея на экране замигала «ася», компьютер сказал: «Ого» и написал: «Спасибо, мне было приятно. Алекса.»
