скачать книгу бесплатно
Прошло! Видение разбито,
На смену птицам и реликтам
Машины с хохотом и рыком
Вскрывают комнату мою.
1978 г.
Воспоминание
Где ты, где?
В прозрачной воде?
В горючей слезе?
В колючей лозе?
А может – в грозе?
И где-то еще —
Увита плющом,
В забытости встреч…
В усталости плеч…
В ночном кутеже…
В крутом вираже…
И в каждом окне.
В смолистом бревне,
Что тлеет в печи,
И губ твоих след
Растает в ночи,
И вот уж забыл,
А память молчит,
И нет ничего…
Лишь эхо:
– Ушло…
1977 г.
Когда-то
Рука коснется тишины…
И пальцев тоненькие свечи
Нежны,
И сладко верится, что встреча
Произошла,
И шалью серебра на плечи
Легла луна…
Уж было «Здравствуй»
Скоро ли прольется «Прощай»
Я знаю, обещай, не обещай, —
Быть по сему, на всякий плюс есть минус…
Уйдешь…
И вскорости поймешь,
Как много значило коротенькое «Здравствуй»
А может быть, и не было его,
А лишь – прикосновения тепло,
Лицо во мраке ночи так бело
И нежное дыханье, что легло
На кожу…
Время унесло
Не расцвело
Во что-то большее
Быть может
Много лет спустя
Тепло руки и ветерок дыханья
Чуть слышимый мотив воспоминанья
Напомнят, пропоют неуловимым голоском,
И станет грустно…
Пусто…
1977
Обращение к осени
Отчего звучание
Грусти, неухоженность,
На душе молчание,
В теле – заторможенность.
Почему из целого
Я дроблюсь на части,
Почему несмело я
На холст сыплю краски.
Отчего щербатая
Вялость, неуверенность,
Отчего проклятая
Самсебяпотерянность?
Мухами засижена
Серость неба влажного
И в листе не вижу я
Голубя бумажного.
Днем хожу, как в сумерках,
Ночью – сплю без памяти,
Где была безудержность —
Там сейчас – подавленность!
Придавила сыростью,
Растерял товарищей…
Ты ко мне – с немилостью,
Я к тебе – с усталостью.
1977 г.
Моему столу
Стол жил, он был одушевленный,
Он с деловитостью салонной
Нес груз спокойных пыльных лет,
Дыша степенной мрачной силой.
Его и время обходило,
Как будто мраморность могилы
На нем оставило свой след.
Он жил безмолвностью чернильниц
С засохшей многолетней пылью,
Забывших поцелуй пера,
Часов усталым хриплым боем,
Давясь бумагой деловою
И подминая под собою
Немую исповедь ковра.
Он раздавал дождем идеи,
Дарил то взлеты, то паденья,
В нем бились небо и моря.
И, развернув хребет усталый,
Он становился пьедесталом,
И наблюдал, как поднимало
Перо явлений якоря.
Он не просил наград за это,
Он был непонятым поэтом
И генератором идей.
Не помышляющий о славе,
Молчун, не признанный по праву
Сносил неверия отраву
И равнодушие людей.
Был праздник, вечер хлеба-соли,
Совсем другой одели столик
Во вкусный, праздничный наряд,
Но гости, принося букеты,
Их в вазы ставили на этом,
Смеялись: – мнишь себя поэтом —
Так принимай цветов парад.
Я видел, в сказочном убранстве
Мой стол как будто улыбался,
Произнося чуть слышный стих.
И в лунном свете дивной ночи
Бумаги пыльные ворочал
И восхищенно пялил очи
В застывший фейерверк гвоздик.
1977 г.
Русалка
Русалка пела песню
Про городок картонный,
Про карточный домишко,
О том, как храбрый гномик
Ягу перехитрил,
О том, как пели птицы,
О чем молчали рыбы,
О том, как засыпают
В долинах великаны,
О том, как среди снега
Рождаются цветы.
А море отбивало
Пленительные такты
Чудесным метрономом,
В котором звук пружины
Был заменен прибоем,
Что был стократ живее,
Чем стая белых чаек
Над пеной кружевной.
В нем жили звуки флейты,
И скрипицы Гварнери
В руках у Паганини,
Был серп луны Куинджи,
Была воздушность шали
На шляпке Фрези Грант…
Все тише звуки песни —
И вот почти пропали,
И песня переходит
В неуловимость бликов,
Неслышимых ушам,
Доступных только сердцу…
И вот уж мой рисунок
Становится свечою
В руке моей русалки,
Что плавно уплывала
Во взбитых сливках пены,
Рожденной горизонтом
На стыке моря с небом
В сияющие дали
Последнего «прости»,
Что пела я так мало,
Что звук был так волшебен
В сопровожденье моря,
Что приплываю редко
К тем берегам зовущим,
Придуманным из глины
