Рыбы молчат по-испански

скачать книгу бесплатно


– Кирилл – тайна, покрытая мраком. Сам он про это не говорит, а я лишних вопросов не задаю. Скажем так: кому надо, тот отлично знает, какое это выгодное дело, и всеми силами стремится в него влезть. Это лучший бизнес, какой только есть сегодня в России. – Ксения ставит тарелку и смотрит на Нину в упор. – Понимаешь?

– Понимаю. – Отчего-то Нине делается не по себе.

– А если человек все понял, то сразу же постарается им заняться. Сначала потихоньку. Вот как ты. А потом все идет само – коготок увяз, всей птичке пропасть. Открыть свой регион – это все равно что золотую жилу найти.

– А это трудно – найти регион?

– Должна быть зацепка. Вот у тебя, к примеру, есть подруга детства – какая-нибудь простецкая Фрося Табуреткина. Вы с этой Фросей вместе сбегали с уроков, таскали косметику у мамки, в мальчика одного влюбились, покупали заграничные шмотки у спекулянтов. Лицом Фрося твоя не очень, мальчик любимый ее бросил, она три дня рыдала, а ты ее утешала. Такого не забывают. Но потом ваши дорожки разошлись: ты поступила в университет, студентам преподаешь, диссертацию пишешь. А Фросю Табуреткину, подругу твою задушевную, устроили по блату мелкой чиновницей куда-нибудь в министерство образования. Или в мэрию города Рогожина. А может, Фрося окончила пединститут и работает социальным педагогом в доме ребенка. Тихий скромный социальный педагог, этакая ленивая русалка на золотом дне. Но однажды вы встретились. Не важно, кто к кому приехал – она к тебе или ты к ней, между вами никаких счетов нету, и не имеет значения, кто кому первый позвонил, кто в гости собрался. Подруги детства – дело особое. И вот пьете вы чай, пирожки жуете – Фрося твоя печет лучше всех и вообще готовить умеет. А потом начинаете трепаться о всякой всячине: о мужиках, ремонте, бывших одноклассниках. Ну и про деньги само собой тоже – ни тебе, ни ей на жизнь не хватает. В Испанию лишний раз съездить – и то не наскрести. А потом – опять-таки не важно, кто начал первый, ты или она – одна из вас рано или поздно задает вопрос: а почему бы не заняться вместе выгодным делом? У тебя есть знакомые испанцы, у нее – кнопки и рычаги. А сирот по российским просторам хоть вагонами грузи.

Ксения умолкла и вытерла уголки рта салфеткой.

– Вы обе, ты и твоя Фрося, прекрасно знаете, что бизнес этот процветает. Вы уже выяснили, как все получше обстряпать. А если начистоту, то и встретились вы не просто так, хотя прямо друг дружке в этом не признаетесь. Вы встретились, потому что ты – ключ, а она – замок. Друг без друга вы ничего собой не представляете, зато вместе превращаетесь в золотой поток. Вот и понеслось.

– Что понеслось?

– Фрося сама этим делом заниматься не станет. Она женщина осмотрительная, местом своим скромным в министерстве образования или мэрии города Рогожина очень дорожит. Усыновления для нее лишняя копеечка в дом, спортивный интерес, но не больше. На первых порах она и мужу ничего не скажет. Будет тихо сидеть в своем кабинете, тебя, подругу детства, звать в гости. А между делом позвонит куда следует, с кем нужно поговорит, а ты ей потом за это денежку в клювике принесешь – ты сегодня сама видела, какая бывает денежка. Но и это только полдела.

– А другая половина?

– А дальше тебе самой придется все устаканивать. Кроме департамента образования существуют дома ребенка, детские дома, а в них тоже люди работают. Потом – роно, органы опеки. И в них не вороны сидят. Дальше – суд, загс, ОВИР. Ребенку усыновленному нужен паспорт заграничный для выезда в Испанию, причем сделать его должны за один день, а не за месяц, как по закону положено. Сейчас такое время – у всех, кто имеет к сиротам доступ, нос по ветру. И всех ты обязана ублажить. Люди должны тебя захотеть, потянуться к тебе.

– И ты все делала сама?!

– Нет, конечно. На это полжизни пришлось бы потратить. Кирилл помогал, ему спасибо. Придем с ним в мэрию, а он: здравствуйте, это Ксения, моя хорошая знакомая, прошу любить и жаловать. После мэрии – в опеку, в детские дома. И уже в самом конце – загс, ОВИР, суд. Везде меня за руку провел, как отец родной. Зато теперь грабит. Я, кстати, познакомить вас должна: он интересуется, с кем и как мы работаем. Я и предыдущую переводчицу ему тоже предъявляла, так что не удивляйся.

Нина уже выходила из Ксениного подъезда, когда зазвонил мобильник.

Даже не взглянув на определитель, она почувствовала: звонит Макс. Она знала это в тот миг, когда мобильный ожил, и даже еще раньше: за секунду до звонка машинально сунула руку в карман.

– Привет… Занята?

– Только что вернулась из Рогожина.

– Ничего себе! На экскурсию ездила?

– Да какая экскурсия! Работа…

Нина догадывается, что он звонит не из дома. Слышны голоса и шум автомобилей.

– А сейчас что делаешь?

– Еду домой. А что?

– Так… Увидеться хотел.

– Не получится сегодня… Устала очень. Завтра? Завтра вечером испанцев провожаю.

– А послезавтра?

– Послезавтра надо готовить контрольную для студентов…

Она видит: Макс замедлил шаги, в сыром воздухе появилось и растаяло облачко дыхания:

– Ишь ты, деловая какая… Жаль.

Нина улыбнулась:

– Я тебе чуть позже перезвоню на домашний и все расскажу, ладно?

– Ладно, пока.

* * *

Нина познакомилась с Максом в то хрупкое время года, когда поздняя осень сменяется на зиму.

Листья упали и лежали на асфальте, смешиваясь с грязью, которая липла к подошвам.

Она хорошо запомнила то утро и все, что было в нем: легкий мороз, сонный покой, который охватывает землю незадолго до обильного снегопада.

Занятия кончились рано, к полудню она освободилась. Оставшись на кафедре одна, спрятала в стол учебники, сполоснула кофейную чашку и уже надела пальто, как вдруг за окнами стемнело, небо сделалось низким, и повалил снег.

Пальто она застегивала уже на ходу – так хотелось побыстрее на улицу, в белую мглу.

Она вышла из гуманитарного корпуса и зашагала по дорожке к метро. Снег падал хлопьями, он быстро укрыл прихваченные морозом лужи, облепил ветви яблонь, каштанов и лип. Мир доносился до Нины словно издалека. Вместо города – тихое шелестение. За чугунной оградой пешеходы торопились по своим делам, пригнув головы и подняв воротники.

Нина часто гуляла по университетским аллеям. Она плохо представляла себе, как устроен город, и весь район от станции «Воробьевы горы» до «Проспекта Вернадского» виделся ей бесконечным узором из ветвей и стволов, приводя на память «Непрерывность парков».

Внезапно она раздумала идти к метро – не хотелось спускаться в душное подземелье, – миновала ворота и двинулась дальше.

Она увидела его издали, и от восторга у нее захватило дыхание: до чего же правильное занятие выбрал в эту зимнюю погоду незнакомый парень с профессиональной фотокамерой в руках! Опустившись на одно колено, он фотографировал снег. Она замедлила шаг, не сводя с него глаз – так необычно выглядел он в черном пальто среди белизны и грозового сумрака. Словно оторвался от земли и парил в воздухе вместе со снежинками.

Она уже прошла мимо, как вдруг он ее окликнул:

– Девушка, подождите! Здрасьте…

Закрыл объектив и отряхнул снег с пальто.