скачать книгу бесплатно
– Спуститься и что потом?
– А потом вернуться обратно. Хорошо, если живым, – по лицу индейца было трудно понять, насколько он серьёзен. С его тонких губ не сходила кривая ухмылка, а колючий взгляд карих глаз испод нависающих бровей прожигал насквозь, – Кажется, кто-то хотел пить?
Эскуро снял с пояса маленькую, меньше ладони, фляжку.
– Нет, только не виски.
– Глупый, Джо! Это пейотль!
– Мне только не хватает стать наркоманом… – я нехотя принял флягу и открыл крышку, ноздри защекотал характерный запах.
Последний раз эту отвратную вонь я ощущал, когда в реанимацию привезли парочку мексиканцев. Бедолаги хотели поймать кайф, и обпились чая из кактуса пейот до отравления. У новичка он вызывает сильнейшие приступы рвоты, а когда спазмы измучают тело и опустошат желудок, наступает опьянение. Сильные галлюцинации сталкивают разум в пропасть.
– Пей.
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Вот и не думай. Пей. Когда ты окажешься там, это единственное, что будет держать тебя в нашем мире. Ты ещё мало знаешь и без пейотля можешь не справиться.
– Хуже не будет, – процедил я сквозь зубы в очередной раз, и сделал глубокий глоток из фляги, но почти в ту же минуту понял, как жестоко ошибся.
Утренние спазмы показались лёгкой разминкой перед тем кошмаром, который я пережил. От одного только глотка меня буквально вывернуло наизнанку. Хотелось орать во всё горло или задушить проклятого колдуна, но сил едва хватало, чтобы не свалиться на землю без чувств. Приступ закончился так же внезапно.
– Хорошо, Джо. Очень хорошо. Ещё один глоток. Теперь будет легче.
– Нет.
– Глупый Ворон. Один глоток, чтобы тело отпустило дух, второй, чтобы дух мог путешествовать. И третий…, – старик задумался на мгновение, – чтобы вернуться.
– Значит, ещё два глотка, а не один, чёртов старик!?
– Один или два… А ты хотел вернуться?
– Да! – я залпом влил тёплую жижу из фляги себе в рот и с большим трудом смог проглотить.
В этот раз мой желудок продержался немного дольше. Но в итоге остатки его содержимого выплеснуло на рыжие камни возле колодца.
– Ещё?
Эскуро широко улыбнулся и в знак одобрения медленно моргнул. Вертикальные зрачки расширились, а пространство вокруг заполнили звуки. Крики животных, смех, плач ребёнка и индейская музыка. Я поднёс флягу ко рту и выпил всё до последней капли. Вопреки ожиданию, ощущения были абсолютно новыми и приятными.
– Это мой рецепт, Джо. Такого ты больше нигде не попробуешь, если, конечно, сам не научишься готовить. Если, конечно, вернёшься, чтобы учиться.
Шаман без особого труда откинул крышку колодца и большим пальцем правой руки указал на зияющую дыру. Снизу пахнуло сыростью.
– Нет, я передумал. Мне не хорошо, сэр, – голова и в самом деле страшно заболела, в ушах стоял звон, а по лёгким словно растекалась кипящая смола. С каждым вздохом я всё больше терял контроль над собой. Скоро не осталось сил держать равновесие и ноги сами собой подкосились.
Индеец склонился ко мне и зашептал на своём наречии. В его руке блеснуло лезвие ножа.
– А теперь, Джо Кроу, ты умрёшь.
Острая боль пронзила сердце. Крик ужаса перешёл в затихающие хрипы. Кромешная тьма оглушила и проглотила меня без остатка.
Постепенно возвращались чувства. Это были не привычные ощущения физического тела.. Нечто сродни сну, в котором ты медленно начинаешь догадываться, что происходящее вокруг нереально. Тонкий звук невидимой струны, пробуждающий душу. Люди – дети двух миров способные видеть суть вещей и управлять ими. И осознание собственного могущества даёт нам неограниченные силы. В любую минуту можно научиться летать или сразиться в одиночку с полчищами кошмаров. Всё подчиняется прихоти спящего творца.
Я не мог видеть. Но был уверен, что вокруг кромешная тьма. Вязкая и струящаяся. Идеальная чернота без времени и границ заполняла пространство вокруг меня. Беспокойная мысль: «А что если открыть рот? Я захлебнусь тьмой?» Но тревога скоро угасала. Открыть глаза всё ещё не получилось. Только сильнее ощущалась глубина этого космоса. Сколько длился дрейф в чёрном безмолвии, не знаю. Это могла быть и вечность, и мгновение.
Пробуждение получилось резким и ошеломляющим, как удар ледяного ветра в лицо. Заныли рёбра, как после игры в футбол. В колледже у меня был подобный печальный опыт. Тогда пара мощных ударов в грудную клетку на долгое время отбили интерес к спорту. Скорее всего, наркотик вызвал паралич. Я упал на острые камни и…
– Эй, омбрэ, вставай. У тебя мало времени. Ты не похож на обычного гринго. Индеец?
Голос принадлежал молодому мексиканцу. Судя по акценту и смеси английских и испанских слов в его речи, можно было представить обычного трудягу нелегала с юга.
– Мне нельзя тебя трогать, Джо. Вставай сам.
Я открыл глаза и понял, что лежу на животе, а подо мной насыпь из гравия. Невысокий холм три на семь фута. Меня угораздило растянуться поперёк него и хорошо, если кости остались целы. Чтобы подняться потребовались некоторые усилия. К моему удивлению холм оказался аккуратной могилой. У изголовья возвышался массивный деревянный крест. Местность казалась знакомой. Однако, вокруг не нашлось ни чего и близко похожего на разбитую скалу, колодец или домик навахо. Зато, буквально в шаге от креста проходило шоссе. Дорога рассекала пустыню на две равные части.
У обочины меня поджидал невысокий парень в чёрной кожаной куртке. Рядом с ним поблёскивал металлическими деталями новенький «виктори». Разобраться в марке мотоцикла помог фирменный логотип. Незнакомец перехватил заинтересованный взгляд и одобрительно улыбнулся.
– Это моя малышка! Она послушная и ни разу меня не подвела, амиго. Понимаешь?
– Тео? Это ты Теодор, сын миссис Лурдес и Лоренцо Нунес? – внезапная догадка слегка удивила меня.
– Он самый, сеньор доктор. Не сомневался, что вы узнаете меня. Вы добрый человек, молитвы были услышаны, – парень перекрестился и коснулся пальцами губ, – Теодоро Виторио Нунес и Марко, сечёшь, мужик? Мы с моей малышкой идеальная пара. Виктор и «Виктория»!
Парень засмеялся собственной остроте. В ответ я выдал лишь подобие улыбки. Труднее всего воспринимать чужой юмор, когда сам по уши увяз в не пойми чём.
– Где мы? – окружающая природа настораживала. При ярком свете дня не ощущалось тепло, и не было видно солнца.
– La Carretera de los muertos.
– Дорога мёртвых. Получается, что я умер?
– Откуда мне знать? Я только пришёл отдать долг.
– Хорошо. Допустим, я не умер, значит, у Эскуро получилось меня отправить в мир духов, чтобы я нашёл ведьму навахо. Нашёл и… Чёрт! Шаман не сказал, что делать потом.
– Это твоя игрушка, Джо?
Прямо у меня под ногами лежал длинный нож с широким лезвием, такой же носил с собой Эскуро. Без особых раздумий я поднял оружие с земли. Рукоять идеально легла в ладонь. Металл не отбрасывал бликов и напоминал дождевую лужицу, осыпанную серым песком.
– Да, это мой нож.
– Торопись. Сядешь за мной, омбрэ. И не вздумай поцарапать своей железкой мою девочку.
Мир мёртвых или его преддверие. Всё, на что падал мой взгляд, едва уловимо изменялось и преображалось с каждой секундой. Небо налилось пунцовыми красками с золотыми прожилками. Линия горизонта странным образом уходила вверх, нарушая любые мыслимые законы физики. А может быть, мы находились внутри огромного кратера. Когда мотоцикл завёлся я услышал рёв мотора, но не почувствовал запах выхлопа. Здесь, в принципе, не ощущались запахи. Определить сторону света без солнца не получилось, и выбор направления я доверил своему провожатому.
– Не оглядывайся. Запомни, нельзя оборачиваться! – парень кричал, но его голос тонул в шуме двигателя.
– Что? Ты говоришь? Не оборачиваться?
– Да, Джо! Ни за что. Иначе конец.
Мы ехали и ехали. За прошедшее время я успел многое обдумать. Вспоминались последние события. Встреча с индейцем. Потом мысли невольно выдернули из памяти образы далёкого прошлого. Мои родители. Луи и Марси Кроу усыновили меня в Арканзасе. Мы перебрались в Техас через десять лет. А ещё год спустя мама умерла от рака. Тогда я решил, что стану врачом. Отец стал пить и очень скоро опустился. Больно и страшно видеть, как близкий человек теряет себя. Хотя, я знал его в лучшие времена. И, как мог, старался сохранить это впечатление. Несмотря на условное родство, мы с ним были очень похожи. Однажды, он обмолвился, что стало с другими моими родителями – погибли в пожаре. Служба опеки нашла сводного брата по отцу. Луи не мог иметь детей, и они с женой сразу согласились меня принять. Я не помнил этого. Но сейчас, все забытые картины прежней жизни, словно высвечивали фонариком в тёмной комнате.
Теодоро затормозил и остановил байк.
– Здесь. Дальше мне не проехать.
– Дорога открыта, в чём проблема?
Но парень не ответил. Тео застыл, как восковая фигура в музее, ожидая пока я слезу с сиденья.
– Окей, парень… И на том спасибо. Удачи.
– Это я тебе благодарен, омбрэ, – мексиканец показал массивную печатку на безымянном пальце левой руки, – и это тебе понадобится удача. Adios, te deseo buena suerte!
Как только мои подошвы коснулись земли, «Виктория» хищно рыкнула. Я отошёл немного в сторону, и захотел было обернуться.
– Не вздумай даже! Vete al carajo, gringo!? – окрик был грубый, но вынудил меня подчиниться.
– Да, я понял.
Теодоро развернул мотоцикл и уехал обратно. Очень скоро все звуки стихли, а я продолжил свой путь по Дороге Мертвецов.
Пейзаж вокруг растекался, будто смоченная водой акварель. Открытая равнина в любую минуту могла стать каньоном или причудливой горой. Цвет, форма, содержание – абсолютно всё лишилось устойчивости. Мелочи, которые убеждают нас в реальности происходящего, словно специально воспроизводились с точностью наоборот или вовсе исчезли. Только дорога неизменно тянулась вперёд.
В голове моей роились мысли. Громкие и чёткие, как разговоры живых людей. Большая их часть звучала глупо и наивно. Но некоторые звучали удивительно чётко и чуждо. Они говорили со мной на языке динэ, но смысл от этого не терялся. Возможно, Эскуро был прав. И теперь открывается некое знание его народа. Если только, всё это не сон, вызванный наркотиком.
Большинство моих коллег искренне верят, что мозг умирающего рождает яркие картины и образы из-за кислородного голодания. Так объясняют видения тех, кого удалось реанимировать. Галлюцинации наркомана или сумасшедшего связаны напрямую с химическими процессами и разрушением нейронных связей. Всё логично и понятно. Пока ты сам не переживаешь нечто подобное. Мой собственный опыт давно переступил черту здравого смысла. Пройдя долгий путь от депрессии и зацикленности на смерти, я ощутил потребность в поиске новой опоры. И старый добрый мистицизм оказался убедительнее тысячи научных изысканий. Чем ещё объяснить поразительную восприимчивость, с которой я стал впитывать знания о потустороннем? Более того, встреча с индейцем запустила скрытый потенциал. А может быть, весь фокус в точке зрения. То, что мне кажется быстрым – тянется долгое время.
Я старался настроиться на этот неторопливый ритм внутренних диалогов но, вдруг, услышал музыку. Простая, и, вместе с тем, не лишённая стройности мелодия звучала совсем близко. Свирель монотонно повторяла один и тот же музыкальный рисунок и звала за собой. Прямо передо мной вырос высокий подъём. На восхождение по нему ушло бы много времени. Впрочем, на Тропе Мертвецов времени не существует.
От увиденного с вершины перехватило дух.
Местность преобразилась в очередной раз. До самого неба поднимались стеной красные горы. Дорога упиралась в них. И в том месте, где шоссе вплотную подступало к гряде, образовался естественный проход, узкое ущелье.
– Эй, Джо, не ходи туда! – голос Теодоро я узнал сразу.
От неожиданности я почти обернулся, но вовремя замер; и молча продолжил идти к ущелью.
– Омбрэ, это опасно. Там – смерть. Поворачивай, я отвезу тебя домой.
В голосе недавнего знакомого угадывалось раздражение.
– Ты, же не думаешь, что тебе это сойдёт с рук, гринго!? Обернись!
Я прибавил шаг.
– Обернись! – это был не человеческий голос.
Спина похолодела от ужаса, а ноги буквально одеревенели. До прохода оставались считанные метры.
– Джо, на помощь! Оно убьёт меня! – и это кричала Кэтлин, её истошные вопли отозвались болью в моей голове – Ты снова бросаешь меня! Будь ты проклят!
Не видя происходящего позади, я почему-то представил, как нечто огромное настигло женщину и рвёт в клочья живую плоть. Воображение изобразило всё ярко и омерзительно: звероподобная тварь с головой волка вгрызается в горло Кэтлин. Её агония и мольбы о помощи развязали узел самых глубоких и болезненных чувств. Мои силы быстро истощались, и каждый шаг давался с большим трудом. А тварь позади меня продолжала свой дикий спектакль.
Рука непроизвольно стиснула рукоять ножа.
– Эй, Джо! Сходишь с ума, дружище? Ты когда перестал принимать таблетки, которые я тебе советовал? – теперь Сэм, чей призрак не давал мне покоя последний год – Всё это дурная фантазия. Просто посмотри правде в глаза. Идём со мной. Тебе нужна помощь специалиста.
Несколько раз менялись интонации, менялись и люди, говорившие со мной, уговоры уступали место угрозами, но стоило мне зайти под своды скал, и весь этот морок разом исчез. В ущелье царил полумрак. Снова я услышал игру свирели. Музыка звучала успокаивающе. Постепенно возвращался самоконтроль и понимание. Нечто злое пришло, чтобы отвлечь меня от главной цели этого путешествия. Теперь было ясно, о чём предупреждал Теодоро.
Впереди забрезжил яркий свет и очень скоро я выбрался в необычную пещеру, просторный зал с высоким потолком. Свет проникал через круглое отверстие наверху. В стенах были глубокие ниши или двери. Само место отдалённо напоминало заброшенные города индейцев пуэбло. В голове пронеслась мысль: «Заброшен, но не покинут…»
– Так и есть, здесь много жителей, Джо. Ты кого именно ищешь? – из ниши вышел мужчина.
Высокий с обритой головой он был одет в обычные джинсы и клетчатую рубашку. Лицо не получалось разглядеть сразу. Речь незнакомца звучала чисто и без акцента.
– Здравствуйте, мы знакомы?
– Привет, Джо, – тонкие губы растянулись в самодовольной ухмылке, – можно считать, что мы знакомы с самого твоего рождения.
– Вы знали моих родителей?
– О, да. И их тоже. И родителей твоих родителей. И намного дальше.
– Кто вы?
– Стыдно иметь голову на плечах и так редко ей пользоваться, Маленький Ворон, – он засмеялся и сделал навстречу несколько шагов, – Пришёл ко мне домой с ножом в руке. Хочешь убить кого-то из моих детей?
– Я пришёл к ведьме. Она сама явилась ко мне во сне.
– Анасази… бедная моя дочь. Что бывает с ребёнком, который ослушается родителей и возьмёт спички, чтобы самостоятельно разжечь огонь в камине?
Вопрос застал меня врасплох. Откуда этот человек мог знать, если и я сам вспомнил об этом только, когда оказался здесь? Тот проклятый пожар, унёсший жизни моих родителей не был случайностью. Я просто постарался забыть о своей вине.
– Ты и есть Ма’ии. Теперь я понимаю. Что я должен сделать?
Сущность зверя в нём выдавали глаза. Они светились фосфорическим блеском. Великий Койот медленно подошёл и встал напротив. Хищная улыбка теперь напоминала оскал.
– Удиви меня, Джо.
Великий Койот не отводил взгляда, он снова оскалился, обнажая ряд ровных острых зубов. От затянувшейся паузы вокруг повисла непроницаемая тишина. Пространство дрогнуло. Тьма из ниш и дверей, высеченных в скалах, стала вытекать и заполнять пещеру. Свет растворялся и таял, уступая место гнетущим сумеркам.
– Моя дочь приближается, – голос нелюдя прозвучал глухо и отрывисто, – Она нарушила запрет. И дух её привязан к этому месту.
– Что она сделала?
