Семейство Холмских. Часть шестая

скачать книгу бесплатно

Семейство Холмских. Часть шестая
Дмитрий Никитич Бегичев

«Софья не по?хала на праздникъ Сундукова, Алекс?й также остался съ больною женою; но Фамусова не хот?ла пропустить случая вид?ть, какъ будутъ угощать Его Высокопревосходительство. Она боялась опоздать, и по?хала очень рано. Пронскiй желалъ также посмотр?ть вс? провинцiяльныя прод?лки при угощенiи вельможи, и чтобы им?ть возможность, издали, и не бывъ ник?мъ зам?ченнымъ, д?лать наблюденiя, не над?лъ ни зв?зды своей, ни одного ордена…»

Произведение дается в дореформенном алфавите.

Дмитрий Никитич Бегичев

Семейство Холмскихъ. Часть шестая

Н?которыя черты нравовъ и образа жизни, семейной и одинокой, русскихъ дворянъ

"Une morale s?che apporte de l'ennui,

"Le conte fait passer le pr?cepte avec lui.

    Lafontaine

«Скучно сухое нравоученiе, но въ сказк? охотно его выслушаютъ.»

    Лафонтенъ.

Глава I

«Je tais d?vou? de cCur et d'аme aux personnes de condition; je me plais ? leur ?tre utile et agr?able de quelque mani?re que cela soit.»

    Le Sage.

«Я преданъ душею и сердцемъ знатнымъ людямъ; радость моя быть имъ полезнымъ и прiятнымъ какимъ-бы то ни было средствами».

    Лесажъ.

Софья не по?хала на праздникъ Сундукова, Алекс?й также остался съ больною женою; но Фамусова не хот?ла пропустить случая вид?ть, какъ будутъ угощать Его Высокопревосходительство. Она боялась опоздать, и по?хала очень рано. Пронскiй желалъ также посмотр?ть вс? провинцiяльныя прод?лки при угощенiи вельможи, и чтобы им?ть возможность, издали, и не бывъ ник?мъ зам?ченнымъ, д?лать наблюденiя, не над?лъ ни зв?зды своей, ни одного ордена.

"Помилуй, другъ мой!" сказала ему жена его. "Какую безсов?стную штуку хочешь ты сыграть съ Сундуковымъ! Онъ именно звалъ тебя такъ униженно для мебели и для украшенiя своего праздника, чтобы посл? говорить: "и не одинъ Его Высокопревосходительство пос?тиль меня: на моемъ праздник? были и другiе кое-кто лямочники." А ты не над?ваешь своей зв?зды"! – Зат?мъ-то и не над?ваю, чтобъ не быть зам?ченнымъ – отв?чалъ Пронскiй. – Я знакомъ съ героемъ, для котораго дается праздникъ, онъ уменъ, и тотчасъ, когда меня увидитъ, перем?нитъ свой тонъ. А мн? хочется смотр?ть на него во всемъ его блеск?, какъ онъ, не опасаясь никакихъ зам?чанiй, поступаетъ съ своими подчиненными, и въ кругу подобострастныхъ, для которыхъ одинъ взглядъ, или одно слово его, есть законъ. – «Ты увидишь, Сундуковъ будетъ въ большой на тебя претензiи; ты уничтожаешь вс? планы его,» продолжала Софья. – Пускай его сердится! Я ?ду не для того, чтобы им?ть честь присутствовать на его праздник?, а для собственнаго своего удовольствiя. Я совс?мъ не нам?ренъ быть д?йствующимъ лицомъ: хочу просто наблюдать разнообразныя физiономiи – отв?чалъ Пронскiй, со см?хомъ, прощаясь съ женою и садясь въ коляску.

Подъ?зжая къ деревн? Сундукова, встр?тился онъ съ Графомь Честоновымъ, Адъютантомъ вельможи. Пронскiй зналъ и уважалъ этого молодаго челов?ка. Онъ остановилъ его. "Помилуй, братецъ, куда ты скачешь отъ праздника?" сказалъ онъ ему. – Я сп?шу къ матушк?, которая не очень здорова. Чтожъ до праздниковъ, то они мн? надо?ли до смерти: скоро м?сяцъ, какъ путешествую я съ Генераломъ; желудокъ мой испортился и голова болитъ, отъ всего, что вижу и слышу. Въ ушахъ безпрестанно раздается: Прославимъ, Прославимъ! Онъ начальникъ и отецъ! Мы сплетемъ ему в?нецъ, изъ признательныхъ (или такого-то у?зда) сердецъ! Или: Восхищаетъ онъ вс?хъ насъ! Или: Славься н?жный къ намъ отецъ! A въ одномъ у?здъ проп?ли: Славься н?жная къ намъ мать! – Пронскiй помиралъ со см?ху. – Однакожъ, иногда эта н?жная мать – продолжалъ Графъ Честоновъ – весьма не н?жно поступаетъ съ д?тьми своими. Не дал?е, какъ вчера, былъ я свид?телемъ уморительной и вм?ст? съ т?мъ очень непрiятной сцены. Генералъ осматривалъ, сос?дственный съ зд?шнимъ, у?здный городъ. Еще передъ отъ?здомъ своимъ получилъ онъ жалобу на какое-то, ужъ слишкомъ наглое, злоупотребленiе Суда этого у?зда. Онъ взялъ жалобу съ собою, съ т?мъ, чтобы лично, на м?ст?, разсмотр?ть все д?ло. Какъ будто нарочно, при первомъ вступленiи въ Судъ, начали его сердить: онъ нашелъ ужасную нечистоту на крыльц? и на л?стниц?. Ничто въ мiръ такъ не можетъ взб?сить его, какъ безпорядокъ такого рода. Потомъ, при вход? въ канцелярiю Суда гн?въ его усилился: онъ нашелъ запачканные столы, вм?сто чернильницъ какiя-то банки, дурной запахъ, нечистыхъ, въ изорванныхъ и изношенныхъ сюртукахъ подьячихъ, сидящихъ на изломанныхъ стульяхъ, на коробкахъ и сундукахъ, гд? хранились д?ла; словомъ: везд? отвратительную нечистоту и безпорядокъ. Онъ обратился къ Секретарю, называлъ его воромъ, разбойникомъ, душегубцемъ, об?щалъ ему прим?рное наказанiе, и такъ былъ взб?шенъ, что чуть не бросился его бить. Потомъ вошелъ въ судейскую, не отв?чалъ на поклоны Судьи и Зас?дателей, с?лъ на Президентское м?сто и потребовалъ то д?ло, о которомъ доведено было до его св?денiя передъ отъ?здомъ изъ губернскаго города. Сгоряча, онъ не им?лъ терп?нiя ничего читать, и только перевертывалъ листы, браня, какъ можно хуже, Судью и вс?хъ Присутствующихъ. Судья дерзнулъ напомнить ему, что онъ Дворянинъ и Штабъ-офицеръ. «И ты осм?ливаешься еще говорить?» закричалъ на него Генералъ. «Какой ты Дворянинъ! Благородные люди не д?лаютъ такихъ мерзостей! Пошелъ вонъ отсюда!» Выгнавъ Судью, принялся онъ за Зас?дателя, стоявшаго ближе къ нему. «Какъ ты осм?лился подписать такое беззаконное р?шенiе?» – Кто! я, Ваше Высокопревосходительство? Не знаю подписывалъ-ли я; а впрочемъ, ежели Судья подпишетъ и Секретарь скр?питъ, то что-же нашему брату остается д?лать? – «Какъ, что? Болванъ! должно смотр?ть, что подписываешь, и не соглашаться на то, что противно законамъ.»– A почему мн? знать, Ваше Высокопревосх., что противно законамъ? Секретарь подбираетъ ихъ, а намъ надобно только подписывать. – «Вотъ, поди, толкуй съ этимъ осломъ! Давно-ли ты служишь зд?сь Зас?дателемъ?» – Еще первый выборъ. Я недавно вышелъ изъ военной службы. Да что, позвольте вравду сказать Вашему Высокопревосх.: ежели нашему брату ссориться, то надобно умереть съ голоду. Вотъ я еще жалованья коп?йки не видалъ: все вычитается за штрафы, а за вс?мъ т?мъ живу пока кое-какъ. – На это Генералъ, бывъ вновь разсерженъ за другое, не усп?лъ дать отв?та: онъ зам?тилъ, что въ дверяхъ комнаты, гд? пом?щался Земскiй Судъ, Исправникъ, бывшiй въ ссор? съ Судьею, подслушивалъ, торжествовалъ, и вм?ст? съ своими Зас?дателями потихоньку посм?ивался. Генералъ слышалъ много проказъ и объ исправник?: вызвалъ его и Зас?дат?лей на сцену, разбранилъ какъ не льзя больше, и въ сердцахъ вышелъ изъ Суда. Коляска его была готова y крыльца; онъ побранилъ еще Городничаго, и прямо по?халъ въ дорогу. – «Вотъ за д?ломъ прi?зжалъ въ Судъ!» сказалъ, пожимая плечами, Пронскiй.

– Только началъ было онъ понемногу успокоиваться въ коляск? – продолжалъ Графъ Честоновъ – какъ еще былъ взб?шенъ, при дурной переправъ черезъ р?ку, на пором?. Къ довершенiю всего, тутъ-же подали ему крестьяне жалобу на Исправника, который безсов?стно во всемъ ихъ прит?сняетъ: собравши съ нихъ деньги на мостъ, положилъ онъ къ себ? въ карманъ, моста не д?лаетъ и позволяетъ паромщикамъ брать съ про?зжихъ, что имъ захочется. Вы можете вообразить, что досталось Исправнику: онъ ругалъ его немилосердо, записалъ фамилiю, и поздравлялъ нав?рное солдатомъ. Вдругъ этотъ подлецъ падаетъ предъ нимъ на кол?ни. "Батюшка, Ваше Высокопревосходительство! простите великодушно! будьте мн? вм?сто отца и матери! Клянусь вамъ, в?къ этого не буду д?лать!" – Встань, мерзавецъ! – отв?чалъ ему Генералъ. – И преступленiе и раскаянiе одинаково гадки! Сей часъ отдай крестьянамъ деньги ихъ, мостъ сд?лай на свой счетъ, и сегодня-же подай въ отставку; иначе я тебя не прощу. – "Милосердый отецъ и милостивецъ!" – сказалъ Исправникъ, вставая – "все непрем?нно будетъ сд?лано. Пожалуйте ручку!" Сколько ни былъ сердитъ Генералъ, но посл? этого насилу могъ удержаться отъ см?ха, отвернулся отъ него, и пошелъ садиться въ коляску."

Пронскiй съ негодованiемъ слушалъ этотъ разсказъ. "Вотъ Дворяне!" вскричалъ онъ. "Однакожъ разсуди самъ, любезный Графъ, безпристрастно: можно-ли какому нибудь хорошему челов?ку брать на себя должности по выбору? Почему твой Генералъ, по одн?мъ поданнымъ къ нему просьбамъ, не изсл?довавъ, не разспросивъ, позволилъ себ? ругать немилосердо Дворянъ? Почему ему знать: точно-ли справедливы эт? жалобы? Ну что, ежели кто нибудь изъ обвиняемыхъ невиненъ, каково ему было слышать незаслуженныя ругательства?" – Конечно, это правда – отв?чалъ Графъ Честоновъ. – Я не оправдываю такого предосудительнаго злоупотребленiя власти начальника; но его точно можно извинить. Зд?сь открылись ему такiе ужасы, что хоть кого должны были вывесть изъ терп?нiя. Впрочемъ, воля ваша, почтенный Николай Дмитрiевичъ, а всему причиною то, что хорошiе, благонам?ренные Дворяне уклоняются отъ выборовъ, и собственное спокойствiе свое, семейства свои и им?нiя предаютъ на жертву мерзавцамъ. Вы не можете пов?рить, до какой степени достигли зд?сь злоупотребленiя. – "Очень в?рю, и согласенъ съ тобою, но ни кому не надобно забываться: всякiй обязанъ знать м?ру своей власти и не выходить изъ границъ" – возразилъ Пронскiй. – "Да это не наше д?ло; каждый разсуждаетъ и поступаетъ по своему образу мыслей. Скажи, ты про?зжалъ мимо деревни Сундукова? Тамъ, говорятъ, чудеса приготовлены." – Вы увидите; не стану говорить ничего; только пов?рьте: изъ всего, что вамъ представится, самое гадкое и отвратительное есть хозяинъ. Я не могу равнодушно смотр?ть на этого мерзавца. – Помилуй, братъ! Ежели не смотр?ть равнодушно на вс?хъ мерзавцевъ въ зд?шнемъ мiр?, то надобно большую часть жизни провесть зажмуривъ глаза. Да за что онъ такъ сильно возбудилъ негодованiе твое противъ себя?" – Кром? того, что вся жизнь его есть ц?пь злод?йствъ, посл?днее в?роломство его съ общимъ нашимъ знакомымъ, Александромъ Андреевичемъ Чадскимъ, превосходитъ всякое в?роятiе. – "Какъ! Съ Чадскимъ? Какимъ образомъ могли они сойдтиться, и гд? онъ теперь? Я такъ давно потерялъ его изъ виду." – Онъ живетъ, недалеко отсюда, въ маленькой своей деревеньк?, оставшейся y него отъ всего большаго его состоянiя. По несчастiю, y него было значительное им?нiе по близости отъ Сундукова, который, по обыкновенiю, сд?лалъ планъ прiобр?сть это им?нiе, и употребилъ изв?стныя и всегда одинакiя свои средства. Онъ зналъ, что Чадскiй былъ много долженъ; скупилъ векселей его, за безц?нокъ, тысячь на триста, и тотчасъ представилъ ко взысканiю. Чадскiй прi?халъ къ нему просить отсрочки. Этимъ воспользовалась дочь его Глафира; она довольно умна и большая кокетка; Чадскiй былъ завлеченъ ею, сталъ свататься, и получилъ согласiе, а въ приданое за нею Сундуковъ отдалъ зятю векселя, но заставилъ его напередъ переписать ихъ на имя дочери. Чадскiй нашелъ въ жен? своей пренесносную, сварливую, злую женщину, которая мучила его, но им?ла однакожъ большое влiянiе на его нравственность. Вы знаете, какой вспыльчивый былъ y него характеръ? Въ самое короткое время она такъ его перем?нила, что онъ сд?лался тише воды, ниже травы, и я часто, со см?хомъ, напоминаю ему стихи Хемницера:

Да ч?мъ-же малаго такъ усмирили? Женили!

Но, представте, что сд?лалъ съ нимъ почтенный папенька. Онъ заставилъ, обманомъ, или не знаю какими средствами, дочь свою передать векселя мужа на его собственное имя, и представилъ ихъ ко взысканiю. Чадскiй ничего не зналъ и не в?далъ; вдругъ, въ одно прекрасное утро, прi?зжаетъ къ нему въ деревню Земскiй Судъ, съ объявленiемъ, что им?нiе его продано за долги и принадлежитъ уже Тим?еею Игнатьевичу Сундукову. Чадской пораженъ быль такимъ нев?роятнымъ в?роломствомъ; онъ по?халъ къ доброму тестю, разбранилъ его, какъ каналью, но т?мъ все и кончилось: поправить нич?мъ было не льзя, им?нiе перешло въ в?чное и потомственное влад?нiе Сундукова. Жену свою, подозр?вая въ злоумышленности, не смотря ни на какiя оправданiя, Чадскiй прогналъ отъ себя, и объявилъ р?шительное нам?ренiе – в?къ не в?даться съ нею. Происшествiе это сильно разстроило, и безъ того уже слабое, здоровье Чадскаго; онъ часто бываетъ боленъ, и такъ постар?лъ, что его узнать не льзя. – «Хорошъ, хорошъ, Г. Сундуковъ, молодецъ хоть куда!» сказалъ Пронскiй, качая головою. «Н?тъ, еще не скоро y насъ въ Россiи общее мн?нiе будетъ уважаемо и послужитъ наказанiемъ мерзавцамъ.» – Однакожъ, ежели вы хотите застать праздникъ и вс? прод?лки Сундукова съ самаго начала и во всемъ блеск? – продолжалъ Графъ Честоновъ, вынимая часы – то пора вамъ ?хать: герой праздника теперь скоро явится.

Пронскiй нашелъ Сундукова, съ компанiею, y воротъ дома. Сундуковъ посмотр?лъ на него съ явнымъ негодованiемъ зам?тивъ, что на немъ не было зв?зды и ни одного ордена; но ему н?когда было долго гн?ваться: почти въ одно время съ Пронскимъ подъ?хала коляска, гд? сид?ли секретарь и каммердинеръ Его Высокопревосходительства. Сундуковъ бросился помогать имъ выходить изъ коляски. Для угощенiя каммердинера былъ командированъ Судья, а около Секретаря хлопоталъ самъ хозяинъ. "Скоро-ли будетъ Его Высокопревосходительство?" спросилъ Сундуковъ. – Сей часъ. Мы верстъ за пять оставили его. – "Князь ?едоръ Александровичъ!" кричалъ онъ своему зятю. "Скажи дамамъ, чтобы он? выходили."

Между т?мъ Пронскiй отошелъ въ сторону и вм?шался въ толпу мелочныхъ гостей, во фракахъ, которые стояли поодаль. Сундукову н?когда было заниматься имъ: все вниманiе его обращено было на Секретаря; притомъ-же торжественная минута прибытiя вельможи приближалась; y него сильно билось сердце, отъ неизв?стности, усп?етъ-ли онъ угодить ему.

Пронскiй увид?лъ сл?дующiя распоряженiя. У воротъ ожидалъ самъ хозяинъ, въ мундир? и въ башмакахъ. Его окружали вс? у?здные чиновники, и много дворянъ, также въ мундирахъ. Не въ дальнемъ отъ нихъ разстоянiи стоялъ оркестръ роговой музыки; подл? крыльца, на которое вышли, разряженныя, въ брильянтахъ и жемчугахъ, жена и дочери Сундукова, находилась духовая музыка; въ открытыя окна дома вид?нъ былъ оркестръ инструментальной музыки и п?вчiе; подл? воротъ, вдоль забора сада, поставлено было н?сколько пушекъ; доморощеные артиллеристы стоили съ зажженными фитилями и ожидали только знака начать каноннаду. Вскор? прискакалъ челов?къ, поставленный, в?роятно, для того, чтобы дать знать, когда покажется экипажъ въ восемь лошадей. За нимъ явился Исправникъ, въ т?лег?, на тройк?, весь въ пыли. Сундуковъ б?галъ, кричалъ, чтобы вс? становились по м?стамъ, и самъ сп?шилъ на свой постъ. Наконецъ прискакалъ откидной дормезъ, въ восемь лошадей; кучеръ кричалъ на форрейторовъ, чтобы поворачивали во дворъ; но вельможа, увид?въ, что хозяинъ ожидаетъ его y воротъ, вел?лъ остановиться и вышелъ изъ дормеза. Онъ былъ въ сюртукъ и фуражк?, которую снялъ, желая поц?ловаться съ хозяиномъ; но тотъ, не ожидая такой благосклонности, бросился ц?ловать его въ плечо, и такъ низко передъ нимъ кланялся, что чуть, чуть не упалъ. Вельможа сухо поклонился прочимъ, и, вм?ст? съ Сундуковымъ, пошелъ къ крыльцу. Но лишь только онъ сд?лалъ н?сколько шаговъ раздались звуки роговой музыки, началась пушечная пальба и звонъ въ колокола на колокольн?. "Звонятъ въ колокола только для Архiереевъ," сказалъ вельможа, съ н?которымъ неудовольствiемъ. – Сегодня, Ваше Высокопревосходительство былъ благодарственный молебенъ за поб?ды нашихъ войскъ, потому и звонятъ въ колокола – отв?чалъ Сундуковъ, который, желая придать бол?е блеску и шуму своему празднику колокольнымъ звономъ, напередъ приготовился къ отв?ту. "А, это д?ло другое!" сказалъ вельможа. На крыльц?, при звук? духовой музыки, началъ хозяинъ рекомендовать ему жену, Его Сiятельство зятя своего и дочерей. Княгиня Прасковья Тимо?еевна, разум?ется, занимала первое м?сто; потомъ представилась полковница Глафира Тимо?еевна Чадская, и наконецъ дочери, которыя были не замужемъ.

Л?стница была уставлена пом?ранцовыми и лимонными деревьями, устлана краснымъ сукномъ, и по ступенямъ стояли оффицiанты, и лакеи въ богатыхъ ливреяхъ и въ башмакахъ. При входъ въ залу раздались звуки инструментальной музыки, и хоръ п?вчихъ торжественно прославилъ доброд?тели знаменитаго пос?тителя. Его Высокопревосходительство изволилъ выслушать п?нiе, и, поблагодаривъ хозяина, просилъ, чтобы онъ показалъ ему комнату, гд? бы ему можно было переод?ться съ дороги. Тотчасъ самъ Сундуковъ повелъ его въ великол?пно убранную комнату, гд? каммердинеръ уже ожидалъ вельможу. Между т?мъ дамы с?ли по м?стамъ, въ обширной гостиной, гд? приготовленъ быль, на длинныхъ столахъ, завтракъ. П?вчiе и музыканты отправились изъ залы, и хозяинъ хлопоталъ, чтобы скор?е подвезли къ крыльцу экипажъ, въ которомъ Его Высокопревосх. хот?лъ ?хать передъ об?домъ обозр?вать новое устройство его деревни. Пушечная пальба и колокольный звонъ продолжали оглушатъ вс?хъ, пока самъ вельможа не выслалъ сказать, чтобы перестали. Черезъ н?сколько минутъ хозяинъ закричалъ: "Штъ, штъ!" Это значило, что Его Высокопревосх. вышелъ изъ своей комнаты. Онъ былъ въ мундир? и въ зв?здахъ своихъ. Сундуковъ, кланяясь ему униженно, просилъ его сд?лать милость пожаловать въ гостиную; вс? дамы тотчасъ встали и прис?ли передъ нимъ; онъ в?жливо поклонился и просилъ ихъ садиться. Одна хозяйка, бывшая Княжна, осм?лилась начать говорить съ нимъ, прося его что нибудь закусить. Вельможа подошелъ къ столу, выпилъ водки, взялъ кусокъ хл?ба и сыру. Тогда началось представленiе, прежде почетныхъ дворянъ у?зда, потомъ чиновниковъ.

"Извольте представить вамъ, Ваше Высокопрев.," сказалъ Сундуковъ, "почтеннаго нашего дворянина, г. Коллежскаго Сов?тника, Савелья Петровича Рифенатова." Толстая фигура, съ большимъ орлинымъ носомъ, который почти касался до губъ, съ одутлыми щеками и выпученными глазами, въ штатскомъ мундир? стариннаго покроя и съ большимъ Аннинскимъ крестомъ, прежней формы, на ше?, переваливаясь, подошла къ Его Высокопревосходительству и низко поклонилась. – Очень радъ познакомиться съ вами – сказалъ вельможа. – Гд? вы служили? – "Прежде въ Коммерцъ-Коллегiи, а посл? при таможняхъ," отв?чала фигура густымъ басомъ. – Что, им?нiе y васъ родовое, или купленное, въ зд?шнемъ у?зд??– "Благопрiобр?тенное, Ваше Высокопревосходительство, на имя жены моей."– А! понимаю, очень хорошо – прибавилъ вельможа, и отвернулся отъ него. За симъ сл?довалъ маленькiй, худощавый челов?къ, заика, въ старинномъ гвардейскомъ мундир?. "Вотъ изъ лучшихъ и богатыхъ нашихъ пом?щиковъ, отставной Гвардiи Штабсъ-Капитанъ, Серг?й Аркадьичъ Пустельгинъ." – А! на васъ такой-же мундиръ, какой и я довольно долго носилъ – сказалъ вельможа. – И я служилъ въ этомъ-же полку. Давно ли вы въ отставк?? – Пустельгинъ хот?лъ тотчасъ отв?чать, заикнулся, и пока еще представляли двухъ, или трехъ дворянъ, не могъ ничего выговорить; наконецъ, къ общему вс?хъ удивленiю, вдругъ вскрикнулъ: "20-ть л?тъ"" Его Высокопревосходительство закусилъ себ? губы, чтобы не засм?яться, но Княгиня Прасковья Тимофеевна, дочь Сундукова, дама веселаго характера, которая и прежде ненавид?ла Пустельгина, см?ялась надъ нимъ, за то, что отецъ принуждалъ было ее выйдти за него замужъ, захохотала во все горло и, по знаку отца, сп?шила уйдти въ другую комнату.

Посл? рекомендацiи дворянъ, которые были вс? въ мундирахъ (а во фрак? ни одного не осм?лился Сундуковъ подвесть къ Его Высокопревосх.), началось представленiе у?здныхъ чиновниковъ. "Имею честь представить Вашему Высокопревосх." – продолжалъ хозяинъ – "У?зднаго Судью нашего, Г. Кривотолкова: очень хорошiй челов?къ, см?ю вамъ рекомендовать его. Вотъ Гг. Зас?датели Л?нтягинъ и Бульбулькинъ. Пожалуйте, извольте подойти сюда, господа," сказалъ Сундуковъ, вызывая ихъ впередъ. Судья, съ большимъ брюхомъ, съ багровымъ лакомъ на лиц?, въ старинномъ армейскомъ св?тлозеленомъ мундир?; Л?нтягинъ, высокiй ростомъ, и также весьма деб?лый и плотный, и Бульбулькинъ, въ милицiонномъ мундиръ, который отъ толстоты его не могъ уже застегиваться, и съ лицомъ весьма раскрасн?вшемся, потому что онъ н?сколько разъ, въ продолженiе утра, прикладывался къ штофу съ ерофеичемъ, стоявшимъ, вм?ст? съ закускою, въ нижнемъ этажъ, для гостей такого разбора, вс? они вытянувшись и сд?лавъ низкiе поклоны, предстали предъ лицо Его Высокопревосх. – А! это Гг. Чиновники У?зднаго Суда. Смотрите: сохрани васъ Богъ, ежели я найду y васъ такой же безпорядокъ и такую-же мерзость, какъ y вашихъ сос?дей въ Е…. у?зд?. Они меня вывели изъ всякаго терп?нiя, и будутъ прим?рно наказаны. – "Мы над?емся, что Ваше Высокопревосход. будете довольны нашимъ городомъ," сказалъ Сундуковъ, а Судья и Зас?датели низко кланялись. "Вотъ нашъ Исправникъ, Г. Обираловъ," продолжалъ Сундуковъ, взявъ его за руку и представляя весьма плутовскую, бл?дную фигуру; "Рекомендую его Вашему Высокопревосх. и см?ло могу сослаться на вс?хъ господъ дворянъ, что мы вс? имъ очень довольны. Не правда-ли, господа?" сказалъ Сундуковъ, обращаясь къ дворянамъ, стоявшимъ въ безмолвiи y дверей. Они, вм?сто отв?та, кланялись. – Очень радъ слышать такой отзывъ объ васъ – отв?чалъ вельможа, намазывая масло на кусокъ хл?ба.– A я хот?лъ было съ вами поссориться: дорога везд? порядочная; только на одномъ мосту меня толкнуло. Какъ вы не осмотр?ли и не поправили этого толчка? – "Сознаюсь въ вин? моей, В. В., и прошу великодушнаго прощенiя," отв?чалъ съ подобострастiемъ Исправникъ. "Причина тому та, что я пекусь о благосостоянiи поселянъ; теперь рабочая пора, и я пощадилъ ихъ." – Какъ, М. Г.? Вы говорите неправду! Не дал?е, какъ на посл?дней станцiи, въ однодворческомъ сел?, гд? перем?няли мн? лошадей, подана жалоба на васъ, что вы вс?хъ выслали поголовно на большую дорогу, и собирали, будто-бы для моего про?зда, по 100 лошадей, когда мн? всего нужно только 20-ть. – "Клевета, Ваше Высокопревосх., сущая ложь!" продолжалъ Исправникъ, стараясь скрыть свое зам?шательство. – Мы посмотримъ. Я вел?лъ написать бумагу къ Г. Предводителю, нашему почтенному хозяину, Тимофею Игнатьевичу, чтобы онъ сд?лалъ сл?дствiе по этой жалоб?. – "Пов?рьте, В. Высокопр., что сл?дствiе будетъ произведено съ безпристрастiемъ," отв?чалъ Сундуковъ. "Только я напередъ осм?ливаюсь доложить, что просьба несправедлива; я самъ наблюдаю за т?мъ, чтобы поселянамъ не было никакихъ прит?сненiй; какъ-же мн? не знать, что Исправникъ позволилъ себ? выгонять вс?хъ поголовно въ рабочую пору? В?рно, подана вамъ просьба въ однодворческомъ сел? Разграбленномъ?" продолжалъ онъ. "Тамъ волостной писарь, м?щанинъ Правдухинъ, изв?стный ябедникъ и клеветникъ; я уже давно его зам?тилъ: онъ в?рно написалъ эту пустую просьбу." – Ежели такъ – отв?чалъ вельможа – то и сл?дствiя производить не надобно, а прикажите посадить этого писаря въ тюрьму на м?сяцъ, на хл?бъ и воду, чтобы онъ впредь не осм?ливался писать несправедливыхъ и вздорныхъ жалобъ.

"Безд?льники, безсов?стные, безбожные безд?льники!" сказалъ потихоньку одинъ пожилой пом?щикъ, Кондратiй Ивановичъ Вспышкинъ, стоявшiй сзади вс?хъ подл? Пронскаго, обращаясь къ сос?ду своему, также пом?щику, Андрею Васильевичу Лужницкому. – Да! – отв?чалъ тотъ – Бога не боятся грабить, обижать, и потомъ наказывать невиннаго челов?ка, который осм?лился возвысить свой голосъ и искать правосудiя. – "А мы, дворяне! въ нашихъ глазахъ совершаются такiя беззаконiя, и мы молчимъ!" продолжалъ Вспышкинъ, возвысивъ н?сколько голосъ. – Штъ! тише, тише! отв?чалъ Лужницкiй. Что ты будешь говорить, и къ чему все это приведетъ? Тебя-же назовутъ либераломъ и безпокойнымъ челов?комъ. Ты знаешь, кажется, уже по опыту, каковъ общiй нашъ другъ и представитель нашего сословiя, Тимо?ей Игнатьеиичъ; онъ в?къ не забудетъ, и станетъ мстить теб?, ежели ты осм?лишься сказать что нибудь противъ него. Терпи и молчи: ст?ну лбомъ не пробьешь – говоритъ пословица. Вспышкинъ, покрасн?въ весь отъ досады и нетерп?нiя, отошелъ отъ него, и с?лъ въ отдаленномъ углу комнаты, подл? окна.

"А давно-ли онъ Исправникомъ?" продолжалъ вельможа, обращаясь къ Сундукову. – Уже четвертый выборъ, и я осм?люсь доложить В. Высокопр., что мы вс? имъ довольны; такого Исправника еще y насъ не бывало. – "Ежели такъ, то можно и къ награжденiю его представить; не забудьте мн? напомнить объ немъ." – Слушаю В. Высокопревосходительство – отв?чалъ Сундуковъ, низко кланяясь. – Благодари, Карпъ Антоновичъ! Его Высокопр. за милостивое расположенiе къ теб?. – И Карпъ Антоновичъ такъ низко поклонился, что чуть не ударился лбомъ о паркетъ. "А лучше всего, чтобы не забыть, Тимо?ей Игнатьевичъ, дай записку объ немъ моему секретарю, Ивану ?омичу." – Слушаю, Ваше Высокопр. – И опять возобновились поклоны его и исправника. Но не угодно-ли будетъ Вашему Высокопр. по?хать, осмотр?ть новое устройство моей деревни? Вы хот?ли сд?лать мн? эту милость. Экипажъ уже давно готовъ. – "Хорошо, по?демъ пока до об?да. Велите подать мою фуражку." Исправникъ, Судья и н?сколько дворянъ бросились исполнить его приказанiе, но Сундуковъ выхватилъ ее изъ рукъ другихъ и торжественно поднесъ ему. Въ продолженiе всей сцены сихъ разнообразныхъ рекомендацiй, Пронскому н?сколько разъ приходили въ голову изв?стные стихи Грессета: "Des prot?g?s si bas, des protecteurs si b?tes" (Какъ низки покровительствуемые, и какъ глупы покровители!).

Его Высокопревосходительство, вм?ст? съ хозяиномъ, с?лъ въ коляску, запряженную шестью прекрасными вороными лошадьми, съ двумя форрейторами; Два высокiе лакея, въ новой красной ливре? залитой золотомъ, стали сзади. Исправникъ, которому что-то Его Высокопр. приказывалъ, б?жалъ долго, y колеса безъ шляпы. Для прочихъ гостей приготовлено было н?сколько длинныхъ дрожекъ, на которыхъ могло пом?ститься челов?къ по 15-ти на каждой; въ числ? прочихъ с?лъ и Пронскiй. Вс? отправились за коляскою, и по прекрасному, гладкому шоссе подъ?хали прежде къ башн?, стоявшей среди площади. Осмотръ начался съ главной вотчинной Конторы, Сундуковъ, зная ч?мъ бол?е понравиться своему пос?тителю, убралъ комнаты, гд? находилась Контора, роскошно и со вкусомъ. Ст?ны и потолокъ были раскрашены, полъ паркетный, на окнахъ вис?ли шторы и гардины. Н?сколько писарей, хорошей наружности, прекрасно од?тыхъ, сид?ли за письменными столами краснаго дерева, которые были покрыты зеленымъ сукномъ. Въ углу стояли дорогiе ст?нные часы; въ шкафахъ, краснаго дерева, за стеклами, разложены были по годамъ бумаги. Словомъ: все находилось въ такомъ отличномъ порядк? и чистот?, что Его Высокопр. былъ въ полномъ восторг?. Оттуда пошли смотр?ть хл?бный магазейнъ и пожарные инструменты. Но Пронскiй оставилъ компанiю и отправился къ крестьянамъ, которые, въ сапогахъ, синихъ кафтанахъ, держа въ рукахъ хорошiя, новыя шляпы, стояли каждый y воротъ своего дома.

"Какъ y васъ все хорошо!" сказалъ онъ, обращаясь къ одному старичку. "Какое изобилiе во всемъ! Какъ вы славно од?ты? Какой добрый баринъ y васъ! Это отецъ, а не пом?щикъ. Вы должны безпрестанно Богу молиться за него. Я еще отъ роду лучше этого ни чего не видывалъ." – Отецъ…. – отв?чалъ старикъ, сквозь зубы, унылымъ голосомъ. – Читаемъ мы ему молитвы! Чтобы ему ни дна ни покрышки не было! Раззорилъ насъ до корня, измучилъ поголовною работою; мы изъ зажиточныхъ крестьянъ, пока за гр?хи наши ему не попались, пришли теперь, что называется, въ конецъ. – "Какъ-же ты раззоренъ? На теб? сапоги, синiй прекрасный кафтанъ и новая шляпа…." – Нешто это мое? Все барское. Вотъ, какъ вы только у?дете, все неси назадъ въ гамазею, а ежели кто, упаси Боже, изодралъ, или измаралъ, то такъ еще спину нагр?ютъ, что ничему не будешь радъ. Дома наши теб?, баринъ, нравятся; но пословица говоритъ: не красна изба углами, а красна пирогами. Да и дома-то это не наши; мы въ нихъ никогда не живемъ; выгоняютъ насъ сюда только напоказъ, на время; ежели хочешь посмотр?ть, то пройди въ низенькую калитку черезъ дворъ; тамъ увидишь наши хаты и посмотришь наше житье-бытье. Бабы мои, я чаю, об?даютъ. Насъ выслали съ утренней зари и вел?ли стоять y воротъ. Бабы проголодались и пошли по?сть, а я умираю съ голоду, но не см?ю отойдти. Не посмотрятъ, что я старъ: прикащикъ такой озорникъ, такой нехристь, что изуродаетъ на в?къ.

Пронскiй отправился посмотр?ть въ настоящемъ вид? житье крестьянъ отца-пом?щика, y котораго повсюду видно было изобилiе и столь отличный порядокъ. Онъ прошелъ черезъ калитку въ огородъ, и увид?лъ подъ горою полуразвалившуюся, черную избу, крытую соломою, въ которой нашелъ всю семью за об?домъ. Въ числ? ихъ увид?лъ онъ двухъ бабъ, и одного мальчика и д?вочку, од?тыхъ въ праздничныя, чистыя платья. Они, по видимому, сп?шили ?сть, чтобы поскор?е посп?ть къ своему м?сту. Прочiе были въ изодранныхъ, запачканныхъ рубашкахъ, отвратительной нечистоты, и босикомъ. Пустыя щи и блюдо варенаго картофелю, составляли весь об?дъ ихъ. Хл?бъ былъ по поламъ съ мякиною, и даже, какъ зам?тилъ Пронскiй, въ соли им?ли они большой недостатокъ. Старуха бабушка, в?роятно, жена старика, съ которымъ онъ говорилъ, держала подл? себя, въ ветошк?, немного соли, и маленькими щепотками од?ляла вс?хъ. На стол? стояло ведро воды, изъ котораго черпали и пили ковшиками. Вс? удивились входу Пронскаго, и хот?ли встать. «Не вставайте! не вставайте!» сказалъ онъ. «Хл?бъ, да соль! Кушайте на здоровье! Я такъ, нечаянно, зашелъ къ вамъ.»– A ты что, кормилецъ, видно холопъ прi?зжихъ господъ? – «Да, голубушка, я лакей.» – Какой-то, вишь, ендаралъ прi?халъ къ нашему барину, и весь въ зв?здахъ; посмотр?ла-бы я на него, что это за ендаралы такiе. – «Да кто-жъ теб? м?шаетъ? Выдь на улицу: онъ сей часъ зд?сь про?детъ.» – Да, поди-ка ты! Покажись только при немъ на улиц? въ этомъ зипун?, такъ изуродуютъ, что не скоро забудешь. – Пронскiй съ состраданiемъ смотр?лъ на нихъ. «Скажи, старушка: неужели y васъ и квасу н?тъ, что вы воду пьете?» – Вишь ты какой! Да откуда взять квасу? Мы и хл?бъ пополамъ съ мякиною ?димъ…. Да что вы, молодицы, такъ тутъ зам?шкались? посл? по?дите; ступайте-ка, ступайте; того и гляди, что за васъ еще старика моего побьютъ. – Пронскiй вынулъ десяти рублевую ассигнацiю и подалъ старушк?. «На, теб?, бабушка! Купи соли, да чистой хорошей муки, на хл?бъ и на квасъ.» Старуха смотр?ла на него, выпучивъ глаза, и, отъ удивленiя, не знала, что отв?чать. Съ ст?сненнымъ сердцемъ вышелъ онъ изъ избы.

У воротъ нашелъ онъ того-же старика, сильно аттакованнаго молодымъ парнемъ, десятскимъ, который хот?лъ его бить за то, что бабъ и ребятишекъ н?тъ. "Э, полно, Сидорко, лаяться-то!" отв?чалъ старикъ. "И безъ тебя тошно. Съ утра маковой росинки во рту не было, а ты еще ругаешься. Довольно и одной собаки, прикащика, а теб?-бы не кстати бранить старика, еще дядю. Бабы проголодались и пошли по?сть; за разъ будутъ назадъ." – Да не льзя-же, самъ ты в?даешь: коли прикащикъ увидитъ, что ихъ н?тъ, то мн?-же достанется, Но, постой, я поб?гу, позову ихъ. Еще демонъ нашъ (такъ называли они своего пом?щика) во двор? y д?душки Кузьмы; в?стимо, бабы твои и ребятишки усп?ютъ подойдти." – Он? въ самомъ д?лъ пришли въ это время, и десятскiй отправился дал?е.

Пронскiй, не бывъ ник?мъ зам?ченъ, присоединился къ компанiи, и вм?ст? съ прочими ходилъ по крестьянскимъ домамъ. Везд? была необыкновенная чистота: все было прибрано и на м?ст?; каменныя тарелки, деревянныя чашки, ложки, лежали въ порядк?, въ шкафахъ; полы, лавки, столы, все было вымыто и вычищено. Въ н?которыхъ домахъ нашли они, какъ будто приготовленные, об?ды. Сундуковъ ув?рялъ, что хозяева недавно возвратились съ работы, и привлеченные любопытствомъ вид?ть Его Высокопр. не усп?ли отоб?дать. Хорошо выпеченный хл?бъ, жирныя щи, съ ветчиною, жареная курица, утка, или поросенокъ, и пшенная каша, съ масломъ, стояли на столъ для ?ды крестьянъ; вкусный квасъ, въ б?лыхъ, глиняныхъ кувшинахъ, готовь былъ утолять ихъ жажду. Самъ Его Высокопр. все отв?дывалъ, и находилъ прекраснымъ. Вообразите – сказалъ Пронскому на ухо тотъ-же пожилой дворянинъ, Лужницкiй, который удержалъ восклицанiе сос?да своего Вспышкина, при разсказ? Сундукова о доблестяхъ Исправника – вотъ этотъ жареный поросенокъ весьма мн? знакомъ. Въ пяти, или шести домахъ вижу я его; онъ очень проворно и искусно переб?гаетъ; мы, в?роятно, еще встр?тимся съ нимъ; я нарочно, для зам?тки, оторвалъ ему ухо. – Пронскiй горько улыбнулся и не отв?чалъ ничего. Ему изв?стно было, ч?мъ и какъ питаются благополучные крестьяне Сундукова.

"Ну что, ребята?" сказалъ вельможа обращаясь къ н?которымъ крестьянамъ. "В?дь вамъ гораздо лучше и спокойн?е жить въ чистыхъ, б?лыхъ домахъ, ч?мъ въ прежнихъ, черныхъ избахъ вашихъ?" – Какъ-же, кормилецъ, Ваше Происходительство, в?стимо лучше – отв?чали они, съ низкими поклонами, по знаку пом?щика. "Я вижу y васъ во всемъ такое изобилiе и довольство; вы должны Бога молить: y васъ не баринъ, а отецъ." – Такъ, Ваше Происходительство, много довольны его милостiю: не баринъ, а отецъ. – «Вотъ, господа!» продолжалъ вельможа, относясь къ дворянамъ, «вамъ-бы вс?мъ должно брать прим?ръ съ Тимо?ея Игнатьевича, и устроить въ своихъ деревняхъ такой-же порядокъ. Очень, очень все хорошо, и превзошло мое ожиданiе, почтенный нашъ хозяинъ! Я поставлю себ? долгомъ представить объ васъ, какъ о благомыслящемъ пом?щик?, д?лающемъ честь своему сословiю!» – прибавилъ онъ, садясь въ коляску. Тимо?ей Игнатьевичъ, отпустивъ н?сколько пренизкихъ поклоновъ, с?лъ подл? него. "У меня память не хороша, сказалъ вельможа оставшись съ нимъ наедин? въ коляск? – «скажите моему Секретарю, чтобы онъ напомнилъ мн?.» Сундуковь, зная, что значитъ это напамятованiе, не сомн?вался уже посл? того, что онъ будетъ представленъ къ награжденiю.

Пронскiй нарочно, изъ любопытства, остался въ деревн?, чтобы посмотр?ть дальнейшiя распоряженiя посл? показа. Прикащикъ, съ старостою и десятскими, ходилъ по дворамъ, отбиралъ отъ вс?хъ показныя платья, сапоги и шляпы, осматривалъ и складывалъ на особыя подводы. Н?которые крестьяне, им?вшiе несчастiе замарать, или прорвать кафтаны, тутъ-же на м?ст? были прибиты прикащикомъ, а одному, сверхъ побой, объявлено, чтобы онъ къ вечеру привелъ корову свою на господскiй дворъ, за то, что нашлось большое дегтярное пятно на его кафтан?. Кушанье, поставленное на показъ въ н?которыхъ домахъ, также отбиралось, и было отправляемо въ застольную, для гостиныхъ людей.

Потомъ пошелъ нарядъ въ городъ, въ барскую больницу. Челов?къ сорокъ здоровыхъ больныхъ назначены были на эту прод?лку. Всякому изъ нихъ прикащикъ объявлялъ его ролю. «Смотрите-же, не забывайте!» восклицалъ онъ. «Ты, Архипка, долженъ совс?мъ лечь въ постелю, над?ть колпакъ, закрыться од?яломъ и не говорить ни слова: ты боленъ горячкою. Ты, Евстрашка, долженъ подвязать руку: ты порубилъ ее нечаянно топоромъ. У тебя, Лозушка, бываетъ лихоманка черезъ два дня. Ты, Евсташка, возьми костыль: ты упалъ съ возу и разшибъ себ? ногу.» Такимъ образомъ вс?мъ имъ объяснилъ онъ роли, съ наистрожайшимъ подтвержденiемъ не забывать, кому что говорить, и тотчасъ ?хать въ городъ, въ больницу. Посл? того прикащикъ отправился домой, а Пронскiй еще прошелъ по деревн?, и слышалъ, что крестьяне разсуждали между собою. Ежели-бъ добрый отецъ-пом?щикъ зналъ, какъ они благословляли его имя и какiя читали ему похвалы!!!

Пронскiй возвратился передъ самымъ об?домъ. Столъ накрытъ былъ челов?къ на 70-ть. Большiя, серебряныя, суповыя чаши стояли по концамъ; въ средин? пом?щены были бронзовые, дорогiе канделабры, съ приготовленными св?чами, которыхъ, по л?тнему тогдашнему времени, никакой не было нужды зажигать; но Сундуковъ видалъ это за большими об?дами въ Петербург? и Москв?; притомъ, когда-же удобн?е и приличн?е ему было показать ихъ и блеснуть своими дорогими бронзами? подл? нихъ и вдоль стола, между хрустальными тарелками и чашами съ фруктами, конфектами и вареньемъ, стояли прекрасныя фарфоровыя вазы съ цв?тами; на средин? стола пом?щено было большое померанцовое дерево. Такъ все было убрано и украшено, какъ для свадебнаго пиршества. Для Его Высокопревосходительства приготовлено было особое почетное м?сто, и приборъ поставленъ былъ въ н?которомъ отдаленiи отъ прочихъ. Золотыя: ложка, вилка и ножикъ, положены были для него, и къ его м?сту придвинуты большiя кресла, обитыя бархатомъ. Сундуковъ самъ везд? б?галъ, суетился, осматривалъ, и когда все было готово, доложилъ Его Высокопревосходительству. Онъ подалъ руку старушк?, матери хозяина; сынъ насилу могъ уговорить ее снять платокъ, который она всегда носила на голов?, и для такого торжественнаго дня над?ть чепчикъ.

Когда Его Высокопревосх. занялъ свое м?сто, то и вс? прочiе осм?лились с?сть: дамы пом?стились по об?имъ сторонамъ, вблизи его; мужчины, по чинамъ и старшинству, с?ли дал?е. Сундуковъ, разм?щая гостей своихъ, наконецъ зам?тилъ Пронскаго, и просилъ его занять м?сто выше; онъ поблагодарилъ, и с?лъ ниже вс?хъ, напротивъ героя праздника, чтобы им?ть возможность вид?ть, что еще будетъ дал?е. Хозяину неизв?стно было, что Пронскiй знакомъ съ Его Высокопревосх. "Какимъ образомъ," думалъ онъ, "посадить фрачника, на которомъ не было никакого знака отличiя, выше прочихъ?" Онъ не настаивалъ, и быль очень радъ, что Пронскiй с?лъ на конц?. "Честь приложена, а отъ убытка Богъ избавилъ, думалъ Сундуковъ. Самое-же главное: ему н?когда было заниматься Пронскимъ; все вниманiе его устремлено было на то, чтобы угостить Его Высокопревосх. и сохранить должный порядокъ въ подаванiи кушанья и винъ.

Лишь только вс? пом?стились, раздались звуки инструментальной музыки, и хоръ восп?лъ новое прославленiе доблестей Его Высокопревосх. Не вс? слова можно было понять, однакожъ Пронскiй слышалъ: отецъ, в?нецъ, сердецъ. Посл? того доморощеная п?вица, y которой былъ довольно громкiй и звонкiй, но необработанный голосъ, зап?ла соло, арiю изъ Русалки: Приди въ чертогъ ко мн? златой, приди, о Князь мои драгой! Капельмейстеръ думалъ, что приличн?е этой арiи ничего быть не можетъ. Князь, разум?ется, вельможа, а чертогъ златой домъ его пом?щика, гд? угощается Его Высокопревосх. П?вица отпускала при этомъ такiя чудесныя рулады, что Пронскiй насилу могъ держаться отъ см?ха; зам?тно было, что и Его Высокопревосх. съ трудомъ сохраняетъ свою важность.

Между т?мъ хозяинъ не садился за столъ, стоялъ почти безотлучно при вельмож?, и при всякомъ блюд? низко кланялся, съ просьбою покушать. Украшенiемъ об?да былъ ужасной величины осетръ: четыре челов?ка съ трудомъ носили его кругомъ стола; на немъ основывалъ Сундуковъ всю надежду свою, и торжественная улыбка показалась на лиц? его, когда осетръ явился въ залу, и Его Высокопревосходительство изволилъ сказать, что онъ никогда такой величины не видывалъ. Тутъ сердце Сундукова успокоилось, и онъ на н?которое время отлучился, чтобы по?сть чего нибудь, и узнать, все-ли готово, и ждетъ-ли на назначенномъ м?ст? челов?къ пустить ракету, для возв?щенiя о пушечной пальб?, тогда, какъ будутъ пить здоровье знаменитаго пос?тителя.

Между т?мъ, изъ в?жливости, Его Высокопревосх. изволилъ вступить въ разговоръ съ сид?вшею близъ него старушкою, матерью хозяина. "Какой добрый и почтенный челов?къ, вашъ Тимо?ей Игнатьевичъ," сказалъ онъ. "Въ какомъ y него все порядк?. Ваше родительское сердце должно радоваться, смотря на него." – Да, батюшка Ваше Высокое-Превосходительство, много вс?мъ довольна, по милости Божiей. – "У вас? есть еще д?ти? Вс? они пристроены? И вс? такъ-же хорошо живутъ, какъ Тимо?ей Игнатьевичъ?" – Такъ, Ваше Высокое-Превосх., вс? пристроены, дочки замужемъ, сынки поженились. – "Такого прим?рнаго согласiя, какъ въ вашемъ семейств?, р?дко найдти можно; все это вамъ д?лаетъ честь, что вы такъ хорошо воспитали д?тей," прибавилъ Его Высокопревосх., хотя онъ зналъ, что почтенный Тимо?ей Игнатьевичъ обид?лъ вс?хъ братьевъ и сестеръ, присвоилъ себ? большую часть отцовскаго капитала, покупкою на свое имя значительнаго им?нiя, и потомъ, по смерти отца, вошелъ въ участiе во всемъ, что посл? него осталось. Ему изв?стно было, что онъ въ явной вражд? со вс?ми родными, и что даже самой маменьк? бываетъ иногда худое житье отъ него, особенно-же гд? коснется до интереса. Все это зналъ Его Высокопревосх.; но "даръ слова данъ челов?ку на то, чтобы не говорить правды, и скрывать, что онъ думаетъ." сказалъ изв?стный Министръ покойнаго Наполеона. Старушка Лукерья Ильинишна, мать Сундукова, не знала этого прекраснаго правила, и, можетъ быть, выболтала-бы все, что y нея было на сердц?, ежели-бы разговоръ ея съ вельможею не былъ прерванъ. Приближалась важная эпоха: питье за здоровье Его Высокопревосходительства. Хозяинъ подошелъ къ нему; y вс?хъ гостей были налиты бокалы Шампанскимъ; по данному знаку, вс? встали, поклонились ему, и выпили за его здоровье. Въ то-же время пущена была ракета, началась сильная и продолжительная пальба изъ пушекъ; трубы, волторны и литавры заиграли тушъ; потомъ хоръ п?вчихъ восп?лъ аллегро, новое, прославимъ, прославимъ. Его Высокопрев. самъ изволилъ подняться съ своихъ креселъ, и гости опять встали; онъ благодарилъ, и на вс? стороны раскланивался съ милостивою улыбкою. Когда все успокоилось, и доморощенная п?вица вновь проп?ла съ прежнимъ искусствомъ арiю Злом?ки, изъ Оперы: Илья богатыръ, съ аккомпанированiемъ всего хора, Его Высокопревосходительство, взявъ недопитый свой бокалъ Шампанскаго, опять приподнялся съ своего м?ста, сказавъ: «За здоровье хозяина и все-го почтеннаго его семейства!» Жена и дочери Сундукова низко прис?дали ему; но старушка Лукерья Ильинична, маменька его, оглушенная пальбою и литаврами, не вслушалась о чемъ д?ло и спокойно сид?ла. Съ негодованiемъ подб?жалъ къ ней сынъ, и толкая ее подъ бокъ, сказалъ, чтобы она встала и кланялась Его Высокопревосх. Въ то-же время выхватилъ онъ за руку изъ-за стола зятя своего, Князя Буасекова, и подошедши вм?ст? съ нимъ къ вельмож?, кланялись и благодарили. Сундуковъ былъ въ полномъ восхищенiи, что Его Высокопрев., столь торжественно, и въ столь многочисленномъ обществ?, удостоилъ выпить его здоровье; онъ бросился ц?ловать его въ плечо.

Наконецъ, об?дъ, продолжавшiйся около трехъ часовъ, кончился. Его Высокопревосход. повелъ опять Лукерью Ильиничну въ гостиную. Тотчасъ подали кофе, и сама хозяйка, жена Сундукова, зная, что вельможа любятъ и привыкъ курить посл? об?да, поднесла ему трубку его, а дочь ея, Княгиня Прасковья Тимо?еевна, восковую спичку, чтобы раскурить. Онъ долго не соглашался, говоря, что ему сов?стно безпокоить дамъ; но он? вс?, молча, прис?дали передъ нимъ, и не см?ли садиться прежде его. Онъ закурилъ трубку, с?лъ на диванъ и поставилъ подл? себя чашку съ кофеемъ въ это время и дамы заняли м?ста свои; но мужчины вс? стояли въ молчанiи подл? дверей. Пронскiй продолжалъ свои наблюденiя находясь сзади вс?хъ. Къ нему подошелъ опять тотъ-же пом?щикъ Лужницкiй, и показывая на остатки об?да въ зал?, сказалъ: "Вы, в?рно, хорошо покушали, а я такъ совс?мъ напротивъ: мн? не досталось м?ста за большимъ столомъ, а въ нижнемъ этаж?, гд? было приготовлено для нашей братьи, м?лкопом?стныхъ, ничего почти не подавали. Весьма немногое доходило съ вашего стола до насъ; вс? блюда посл? васъ носили прежде къ каммердинеру Его Высокопревосх., потомъ къ собственному его кучеру и лакеямъ, а что уже отъ нихъ оставалось, подавали намъ, и то не все, но ч?мъ угодно было пожаловать столовому дворецкому. A насъ внизу было челов?къ тридцать: вы можете вообразить, какъ мы хорошо накормлены! Я такъ голоденъ, что съ удовольствiемъ-бы по?халъ домой ?сть свои щи, да не см?ю." – Какъ не см?ете? – отв?чалъ Пронскiй. – Кто вамъ можетъ запретить? – "Да, сохрани Богъ, еще какъ нибудь вспомнитъ и хватится меня хозяинъ! Съ нимъ посл? в?къ не разд?лаешься." – Помилуйте! чего вамъ бояться? Вы не только такой-же дворянинъ, какъ онъ, но в?рно лучше его. Я слышалъ: есть еще старики, которые помнятъ отца его ц?ловальникомъ. – "Я самъ это помню, и видалъ теперешняго почтеннаго представителя нашего сословiя, Тимо?ея Игнатьевича, обстриженнымъ въ кружокъ, въ одной рубашк? и босикомъ, играющаго съ деревенскими мальчишками въ томъ сел?, гд? отецъ его былъ ц?ловальникомъ. Но времена перем?нились; теперь онъ знатный баринъ, первый въ нашемъ у?зд?; онъ способенъ разсердиться за всякiй вздоръ; а что онъ злопамятенъ и мстителенъ, я, къ несчастiю знаю по опыту. Только не давно, слава Богу, мы кое-какъ помирились, и опять сошлись съ нимъ, а то приходило было мн? очень жутко. Не мудрено, нашего брата, б?днаго дворянина, прит?снить и раззорить."

Между т?мъ Его Высокопревосх. отказался отъ партiи въ вистъ, для него составленной; сидя на диван?, преважно изволилъ онъ курить трубку, и бес?дуя съ хозяйкою, пускалъ дымъ прямо ей въ носъ. Онъ говорилъ съ нею о Москв?, гд? она родилась и до замужства жила безвы?здно; разсказывалъ объ отц? ея Княз? Развратов?, съ которымъ они служили вм?ст? въ гвардiи, и много д?лали проказъ въ своей молодости. Сундуковъ съ удовольствiемъ слушалъ разсказы его, и внутренно радовался, что им?етъ честь принадлежать къ такому ceмейству, которое изв?стно Его Высокопр., кстати улыбался, и изр?дка осм?ливался вм?шиваться въ разговоръ.

Вельможа сказалъ хозяину, чтобы онъ познакомилъ его съ дочерьми своими. Тотчасъ Княгиня Прасковья Тимо?еевна Буасекова, и Полковница Глафира Тимо?еевна Чадская, были вновь подведены къ Его Высокопр., и рекомендованы отцомъ, а меньшiя дочери, которыя еще не были замужемъ, никакъ не отважились подойти вм?ст? съ сестрами. Вельможа просилъ ихъ с?сть подлъ себя и обратился съ разговорами къ нимъ: он?, въ особенности-же Глафира, были не заст?нчивы, и ум?ли поддержать бес?ду съ нимъ. «Вашего Князя я им?лъ честь вид?ть, а гд?-же вашъ супругъ?» – спросилъ онъ y Глафиры. Сундуковъ воспользовался этимъ случаемъ, чтобы очернить и оклеветать Чадскаго, разсказывалъ о мнимыхъ недостойныхъ поступкахъ его противъ жены, которые наконецъ вывели ее изъ терп?нiя, и принудили возвратиться въ родительскiй домъ, то есть, онъ самъ обманувъ и поступивъ съ Чадскимъ столь в?роломно, его-же обвинялъ и клеветалъ. Но это очень обыкновенно. И какимъ образомъ д?йствовать иначе людямъ такого разбора, каковъ былъ Сундуковъ?

Въ такихъ и тому подобныхъ разговорахъ шло время. Иныя дамы осм?ливались шопотомъ говорить между собою; но мужчины стояли y дверей, сохраняя глубокое безмолвiе. Все это наконецъ надо?ло Пронскому; онъ искалъ шляпы своей, и хот?лъ у?хать домой. "Что вы ищете?" сказалъ ему Лужницкiй. – Шляпу; я хочу ?хать домой. – "Да вы, видно, никогда еще не бывали на праздникахъ Тимо?ея Игнатьевича, и вамъ зд?шнiй обычай неизв?стенъ? позвольте спросить: съ к?мъ я им?ю честь говорить?" Я Генералъ-Маiоръ Пронскiй. – "Ахъ, В. Пр., извините, что я осм?лился такъ фаiмилiярно говорить съ вами!" – Помилуйте – отв?чалъ Пронскiй, пожавъ его руку. – Но скажите, какой-же зд?сь обычай? Ежели тотъ, что Г-нъ Сундуковъ изволитъ сердиться на т?хъ, кто рано у?зжаетъ, то я очень равнодушенъ къ его гн?ву, потому что, кажется, я въ первый и въ посл?днiй разъ въ его домъ. – "Это первое, что онъ гн?вается на т?хъ, кто не досматриваетъ праздниковъ его до конца; но, разум?ется, для Вашего Превосходительства все равно, будетъ-ли онъ сердиться или н?тъ; самое главное, что вы не дождетесь вашего экипажа, вс? гостиныя лошади отсылаются на хуторъ, версты за три, и зд?шнимъ людямъ строго запрещено, не только по приказанiю гостя ходить за его экипажемъ, но даже звать и собственнаго его слугу, котораго-бы могъ онъ послать на хуторъ. Игнатiй Тимо?еевичъ очень часто, и съ свойственною ему учтивостiю, говоритъ намъ, что домъ его не трактиръ, чтобы по?вши тотчасъ у?хать, и что ежели онъ д?лаетъ честь, зоветъ кого къ себ?, то надобно знать этому ц?ну: изъ чего-же онъ убытчится? Словомъ: ежели кто прi?халъ къ нему на праздникъ, то жди до конца." – Вотъ прекрасное угощенiе! – отв?чалъ со см?хомъ Пронскiй. – Но, видно, д?лать н?чего; надобно вооружиться терп?нiемъ. Да что-жъ такое еще будетъ? – "О, Ваше Превосходительство! увидите еще много чудесъ." – Посмотримъ, посмотримъ; въ чужой приходъ съ своимъ уставомъ не ходи – прибавилъ Пронскiй. – Впрочемъ, я и не въ претензiи, что по необходимости должно еще зд?сь оставаться; весьма любопытенъ досмотр?ть до конца праздникъ Г-на Сундукова: сядемъ пока. – Собес?дникъ его кланялся, но с?сть подлъ Его Превосходительства никакъ не отважился.

Изъ-за стола встали въ 6-ть часовъ. Пронскiй посмотр?лъ на свои часы: уже было 8-го половина. "Что-жъ такъ долго длится безд?йствiе?" сказалъ онъ. "Пора-бы начинать еще какiя нибудь штуки." – Теперь в?рно мы скоро пойдемъ въ театръ – отв?чалъ Лужницкiй. И д?йствительно, въ то-же время сд?лался шумъ въ гостиной. Его Высокопревосх., по приглашенiю хозяина, всталъ съ своего м?ста, и прямо по л?стниц?, черезъ балконъ, отправился въ театръ, бывшiй въ саду; за нимъ гурьбою посл?довали вс? гости.

Спектакль начался Прологомъ въ честь Его Высокопревосходительства. Прологъ былъ сочиненъ, или, лучше сказать, составленъ, домашнимъ секретаремъ и главнымъ конторщикомъ Сундукова, въ род? Пана Чупкевича (Полубарскiя зат?и, ком. соч. Кн. А. А. Шаховскаго). Онъ очень удачно извлекъ н?которыя м?ста изъ сочиненнаго Державинымъ описанiя праздника, даннаго Княземъ Потомкинымъ Великой Екатерин?, приклеилъ къ тому много стиховъ изъ его-же описанiя обители Добрады, и заимствовалъ даже оттуда, весьма кстати: ау! ау! ау! Изъ всей этой см?си, украшенной н?которыми чудесными стихами, собственнаго сочиненiя самаго автора, вышла такая галиматья, что безъ см?ха слушать было нельзя. Стихи говорилъ самъ конторщикъ-авторъ, од?тый въ какой-то древнiй хитонъ, а домашняя п?вица, въ вид? Нимфы, проп?ла похвальную п?снь, и над?ла лавровый в?нокъ на бюстъ Его Высокопревосходительства. Потомъ, оба д?йствующiя лица, подошли къ оркестру, низко поклонились, и чрезъ капельмейстера подали говоренные и п?тые ими стихи Сундукову, который торжественно поднесъ ихъ Его Высокопревосходительству.

Кр?постная труппа Сундукова уже давно разстроилась. Доморощенные его Милоны, Честоны, Валеры, Эрасты и Эндимiоны, н?которые въ 1812-мъ году поступили въ ополченiе, другiе посл? того, за пьянство и буйство, согнаны были съ театра и опред?лены въ низкiя должности. Прелестная, но уже поустар?вшая примадонна его, за дурное поведенiе, отдана была за крестьянина замужъ; словомъ: вс? его Дiаны, Флоры, Нимфы, Дрiады растратились, и н?которыя со славою исправляли должности скотницъ и стряпухъ для застольныхъ людей. Но Сундуковъ выписалъ для торжественнаго дня труппу актеровъ изъ губернскаго города. Первая пьеса, представленная ими, была старинная, впрочемъ хорошая комедiя: Точь въ точь. Въ ней весьма кстати были на сцен? пьяница и взяточникъ воевода, грабитель подьячiй, глупая и злая госпожа, то есть, представлена была въ лицахъ исторiя многихъ изъ гостей; но, разум?ется, это-го никто на свой счетъ не бралъ, и вс? см?ялись отъ чистаго сердца. Спектакль окончился комедiею Князя А. Д. Шаховскаго: Ссора, или два сос?да. Тутъ также было многое не въ бровь, а прямо въ глазъ. Въ антръ-актахъ подавали гостямъ чай, и вельможа, по уб?жденiю хозяйки, опять курилъ трубку,

Въ 10-ть часовъ спектакль кончился, и гости, возвращаясь черезъ садъ въ домъ, обозр?ли иллюминацiи. Передъ окнами гор?лъ большой щитъ, съ вензелемъ Его Высокопревосх., и съ надписью кругомъ: Отъ признательнаго сердца хозяина высокопочтенному пос?тителю. Зала и вс? комнаты были ярко осв?щены, и тотчасъ открылся балъ. Вельможа прошелъ н?сколько разъ въ, Польскомъ, съ хозяйкою и съ дочерьми ея, опять отказался отъ картъ, и с?лъ въ залъ, въ приготовленныя для него особыя кресла.

Пронскiй, при выходъ изъ театра, увид?лъ наконецъ своего слугу, и послалъ его отыскать и привесть тотчасъ коляску, а самъ пока отправился въ залу, смотр?ть на провинцiяльные танцы. Хозяинъ, за недосугами, не усп?лъ отрекомендовать его жен? и дочерямъ. Пронскiй не находилъ нужнымъ подходить къ нимъ, и не располагаясь уже никогда впередъ быть въ дом? Сундуковыхъ, очень радъ былъ, что сохранилъ инкогнито, и можетъ у?хать, не бывъ ник?мъ зам?ченъ. Въ ожиданiи коляски, стоялъ онъ въ зал?, въ толп? фрачниковъ; но Каролина Карловна, проходя въ Польскомъ близъ него, вскричала: «Ахъ! Ваше Превосходительство, и вы зд?сь? Я думала, вы не пожалуете сюда.» Слово: Ваше Превосходительство, поразило слухъ вельможи; онъ обратилъ лорнетъ свой въ ту сторону, и увид?въ Пронскаго въ толп?, тотчасъ всталъ и пошелъ къ нему. Вс? почтительно отступили передъ нимъ, и хозяинъ, зам?чая каждое движенiе вельможи, далъ знакъ музык? перестать, и самъ посп?шилъ за нимъ.

"Ахъ! Выше Превосходительство, Николай Дмитрiевичь! Какъ я радъ васъ вид?ть! Какимъ образомъ вы зд?сь?" сказалъ вельможа, бросясь ц?ловать Пронскаго. – Я прi?халъ, вм?ст? съ женою, къ брату ея…. – "Какъ: вы женились? Я не зналъ этого; позвольте мн? поздравить васъ," продолжалъ вельможа, и снова началъ ц?ловать его. – На крестинахъ сына, и у брата жены моей, им?лъ я удовольствiе познакомиться съ Тимо?еемъ Игнатьевичемъ, и приглашенъ имъ былъ на его праздникъ. – "Такъ вы зд?сь уже давно?" – Съ утра. – "И об?дали зд?сь?" сказалъ вельможа, посмотр?въ съ неудовольствiемъ на Сундукова. – Я им?лъ честь всепокорн?йше просить Его Превосходительство, Николая Дмитрiевича, занять за об?домъ м?сто подл? Вашего Высокопревосходительства; но Его Превосходительству самому не угодно было – отв?чалъ, въ большомъ смущенiи, Сундуковъ. – "Я не хот?лъ безпокоить васъ, притомъ-же думалъ тотчасъ посл? об?да у?хать; но почтенный нашъ хозяинъ угощаетъ по старинному Русскому обычаю: не любитъ, чтобы гости его скоро разъ?жались, и употребляетъ самыя благонадежныя средства къ тому: отсылаетъ куда-то далеко экипажи ихъ, такъ, что я до сего времени не могу дождаться своей коляски. Впрочемъ, я ни сколько не въ претензiи за это," прибавилъ Пронскiй, пожимая руку y Сундукова. "Я очень благодаренъ за угощенiе ваше, и прiятно провелъ время въ вашемъ обществ?."

"Но что-жъ мы стоимъ? Не угодно-ли Вашему превосходительству, сядемъ вм?ст? сказалъ вельможа, и взявъ Пронскаго подъ руку, повелъ къ своему м?сту. Вс? съ удивленiемъ смотр?ли на эту сцену. Хозяинъ былъ въ большомъ смущенiи, вид?въ неудовольствiе вельможи. "Отъ чего прекратились ваши танцы?" сказалъ ему вельможа, посмотр?въ на него, опять съ негодованiемъ. Сундуковъ еще больше см?шался, сд?лалъ знакъ музыкантамъ, чтобы они играли и самъ выталкивалъ изъ толпы танцоровъ, не смотря уже, кто былъ въ мундир?, или во фрак?. Между прочими, отъ страха, толстый Судья Кривосудовъ, Исправникъ и два Зас?дателя, пустились прыгать въ экосезъ, можетъ быть, иные еще въ первый разъ отъ роду.

Вельможа былъ внутренно взб?шенъ; онъ никакъ не воображалъ им?ть такого свид?теля вс?хъ прод?локъ своихъ, въ продолженiе этого дня. Пронскiй былъ изв?стенъ и принятъ въ лучшемъ кругу въ Петербург? и въ Москв?; онъ могъ разсказать, какимъ образомъ обходился онъ съ дворянами и чиновниками, и какъ еще притомъ курилъ трубку при дамахъ. Воспоминанiе о такихъ подвигахъ, и мысль, что они могутъ быть представлены въ весьма см?шномъ вид?, усиливали досаду его. Однакожъ онъ преодол?лъ себя; на лиц? его не зам?тно было никакой перем?ны, и онъ, сидя съ Пронскимъ вдвоемъ, самъ первый началъ см?яться надъ хозяиномъ и угощенiемъ его. "Каковъ молодецъ?" сказалъ вельможа. "Это М?щанинъ во Дворянствь, комедiя Мольерова въ лицахъ, и во всей сил? слова, потому, что онъ именно родился въ м?щанств?. Князь Шаховской много заимствовалъ отсюда, и в?рно съ него списалъ своего Транжирина. A каковы стишки, п?тые мн? въ честь сегодня н?сколько разъ, особенно-же въ Прологъ? Чудо! Я насилу могъ держаться отъ см?ха. Вамъ в?рно было весел?е, ч?мъ мн?. Вы могли, на свобод?, не бывъ ник?мъ зам?чены, нахохотаться досыта." – Да, признаюсь – отв?чалъ Пронскiй. – Прологъ, въ самомъ д?л?, чудо, и какъ кстати взято самое лучшее изъ стиховъ Державина: ау! ау! Какъ удачно, и къ м?сту, пом?щено было это въ Пролог?. – Они оба хохотали, отъ всего сердца, къ общему удивленiю гостей, которые отъ роду не видывали ни съ к?мъ такого фамилiярства Его Высокопр. – "Вообразите-же себ?, каково мн? было сохранять всю мою важность!" продолжалъ вельможа. "Я, ей Богу! нарочно за т?мъ сталъ курить трубку, чтобы какъ нибудь удержать свой см?хъ. Хотя и не совс?мъ в?жливо курить при дамахъ, но все, я думалъ, учтив?е, ч?мъ захохотать во все горло. Вотъ съ какими скотами долженъ я им?ть д?ло, и присутствовать на ихъ праздникахъ! Притомъ-же, я очень знаю, что почтенный нашъ хозяинъ большой мошенникъ, но мн? должно щадить его, и показывать мое хорошее расположенiе, зат?мъ, чтобы поощрить его усердiе къ учрежденiю полезныхъ и богоугодныхъ заведенiй, или называя вещи настоящимъ именемъ, я обязанъ поддержать желанiе его сохранить мою благосклонность, им?я въ виду воспользоваться этимъ, и побудить его къ пожертвованiямъ для общаго блага. Вы не видали, какую огромную и прекрасную больницу выстроилъ онъ въ своемъ у?здномъ город?? Теперь хочу я склонить его къ новымъ пожертвованiямъ, для учрежденiя Инвалиднаго дома. Вотъ настоящая ц?ль пос?щенiя моего, и необыкновеннаго терп?нiя, съ какимъ смотр?лъ и слушалъ вс? его глупости. Вы согласитесь, что это, по крайней м?рь, богоугодное д?ло съ моей стороны."

Въ продолженiе разговора вельможи съ Пронскимъ, Сундуковъ былъ въ отчаянiи, что им?лъ несчастiе обратить на себя гн?въ Его Высокопревосходительства. Онъ бранился, и говорилъ грубости гостямъ, которые попались ему, въ особенности-же ругалъ жену и дочерей, что онъ не ум?ли занять и угостить, какъ надобно, Пронскаго. Досталось и зятю его, Князю Буасекову: онъ назвалъ его ротоз?емъ, и жаловался, что никто не хот?лъ ему помочь, а одному растянуться везд? не возможно. Тщетно оправдывались обвиняемые, что онъ самъ виноватъ зач?мъ не познакомилъ ихъ съ Пронскимъ или хотя, по крайней м?р?, сказалъ-бы, что онъ y нихъ въ дом?, а то даже этого никто не зналъ. Сундуковъ ничего не слушалъ, и продолжалъ браниться, потому, что ему надобно-же было сорвать на комъ нибудь свое сердце. Но бол?е всего онъ былъ взб?шенъ на Пронскаго, зач?мъ не над?лъ онъ зв?зды своей и орденовъ. Сундуковъ называлъ его либераломъ, вольнодумцемъ, Вольтерiанцемъ, Карбонарiемъ, и ежели-бъ можно было, съ удовольствiемъ побилъ-бы его.

Между т?мъ была уже 12-го половина, а по церемонiялу, предварительно составленному, предназначенъ былъ въ 11-ть часовъ фейерверкъ, а въ 12-ть ужинъ. Все давно было готово, и конторщикъ Сундукова, главный всему распорядитель, подошелъ къ нему съ докладомъ, не пора ли зажигать фейерверкъ. Онъ прогналъ его отъ себя, въ сердцахъ, безъ отв?та, но посл? одумавшись остановилъ, и съ трепетомъ приблизился къ вельмож?.

"Извините, Ваше Высокопр.," сказалъ онъ тихимъ, подобострастнымъ голосомъ. "Я пришелъ доложить Вашему Высокопр., не прикажете-ли зажигать фейерверкъ?" – Все отъ васъ зависитъ, любезный и почтенный нашъ хозяинъ – сказалъ ласково вельможа, который самъ н?сколько развеселился, думая, что очень искусно, разсказами своими Пронскому, далъ благовидный оборотъ вс?мъ подвигамъ своимъ того дня. – Вы, я думаю, очень устали? – прибавилъ онъ. – Весь день на ногахъ; отдохните, присядьте съ нами. – "Помилуйте, Ваше Высокопревосходительство!" отв?чалъ Сундуковъ, ободренный ласковостiю и милостiю вельможи. "Радость и восхищенiе, что вижу y себя въ дом? столь высокопочтеннаго гостя, придаютъ мн? силы. Но, ежели Вашему Высокопр. угодно будетъ, мы просимъ васъ на балконъ. Удостойте сами зажечь голубка, который полетитъ по воздуху, и тогда начнется фейерверкъ." – Изволь, изволь, любезный хозяинъ! Только не сыро-ли теперь? Мн? нужды н?тъ, но можетъ быть, Николаю Дмитрiевичу угодно будетъ над?ть свою шинель – отв?чалъ вельможа. – "Эй, Г-нъ Исправникъ, спроси y челов?ка Его Превосходительства шинель." – Тотчасъ Исправникъ, два Зас?дателя, и самъ Сундуковъ, стремглавъ бросились въ лакейскую. Сундуковъ, въ торопяхъ, схватилъ y перваго, попавшагося ему челов?ка, вм?сто шинели, дамскiй салопъ; но, къ счастiю, самъ запутавшись въ немъ, упалъ со вс?хъ ногъ въ дверяхъ, и въ то время, покам?стъ онъ вставалъ, Исправникъ отыскалъ слугу Пронскаго и принесъ ему плащъ. Пронскiй благодарилъ. Между т?мъ Секретарь вельможи принесъ и его шинель и фуражку.

Вс? отправились на балконъ; но Его Высокопрев., съ т?хъ поръ, какъ увид?лъ Пронскаго, совс?мъ уже перем?нилъ свой тонъ и обращенiе: онъ отказался самъ зажечь голубка, говоря, что эта честь должна принадлежать дам?, и что онъ проситъ почтенную хозяйку взять на себя это д?ло.

Фейерверкъ былъ прекрасный, и стоилъ дорого; все выписано было изъ Москвы. На щит? опять гор?лъ, въ золотомъ и брильянтовомъ огн?, вензель вельможи, съ надписью кругомъ: Отцу и Начальнику…. губернiя въ знакъ благодарности. Пронскiй не дождался конца фейерверка, расц?ловался съ вельможею, пожелалъ ему спокойной ночи, и отправился въ свою коляску. Но, по выход? его съ балкона, вельможа напомнилъ хозяину, что онъ обязанъ проводить гостя. Сундуковъ со вс?хъ ногъ поб?жалъ за Пронскимъ, догналъ его на крыльц?; и уб?дительн?йше просилъ остаться ужинать. Пронскiй отговарился т?мъ, что онъ никогда не ужинаетъ, и что уже поздно, а ему довольно далеко ?хать. Сундуковъ низко кланялся, благодаря за пос?щенiе и помогалъ Пронскому с?сть въ коляску.

Глава II

"…C'est toi, qu'on nomme, toi, qu'on d?sire: "Ah! Viens ici. Quand on est p?re, epoux, ami, on est le plus heunreux de hommes.

    Demoutier.

"… Тебя зовутъ, тебя желаютъ – сп?ши…. Кто супругъ, отецъ, другъ, – хотъ самый счастлив?йшiй челов?къ.

    Демутье.

Часу во 2-мъ возвратился Пронскiй. Не въ дальнемъ разстоянiи отъ дома встр?тилъ онъ кучеровъ и лакеевъ своихъ, верхами и съ фонарями въ рукахъ. Ихъ выслала на встр?чу жена его, и очень кстати: ночь была претемная, и онъ подъ?зжалъ къ крутой гор?, съ большими водомоинами, такъ, что даже и днемъ опасно было тутъ ?хать. Пронскiй былъ очень благодаренъ за такое вниманiе. Онъ нашелъ жену свою, не только не спящею но и неразд?тою; по глазамъ ея зам?тно было, что она плакала. Выб?жавъ на встр?чу, съ радостiю бросилась она къ нему на шею. «Какъ! Ты еще не спишь, мой другъ?» сказалъ онъ. «Да, здорова-ли ты?» – Слава Богу! Мн? такъ что-то спать не хот?лось. – Тутъ вошли они въ комнату, и Пронскiй разсмотр?лъ лицо Софьи при св?чкахъ. «Браво! Да ты, голубушка, изволила плакать?» – Н?тъ! теб? такъ кажется – я не плакала – отв?чала Софья, съ веселою улыбкою, ц?луя своего мужа. «Какъ н?тъ? Очень зам?тно по глазамъ твоимъ, что ты плакала. Пожалуста скажи: какъ ты себя чувствуешь?» – Право, хорошо – я здорова. – «Да о чемъ-же ты плакала? Ты знаешь наше условiе: мы ничего скрывать другъ отъ друга не должны.» – Ну, что д?лать, милый другъ мой! Надобно признаться въ моей глупости: ты долго не ?халъ, и я безпокоилась о теб?. Богъ знаетъ, чего не придумала, и, признаюсь, плакала…. продолжала Софья, обнимая мужа своего. – Мужчины говорятъ, что слезы необходимая принадлежность женщинъ, а мн? кажется, просто, мы скор?е васъ способны плакать отъ того, что нервы y насъ слаб?е вашихъ. – «Помилуй, другъ мой!» сказалъ Пронскiй, ц?луя жену – «ты сд?лаешь то, что я никуда ?здить не буду.» – Ахъ! н?тъ, мой другъ! не говори мни этого! Я призналась въ моей глупости, и пов?рь, что впередъ этого не будетъ. Прости меня, и дай слово, что ты не сердишься, и будешь вы?зжать. За что-жь теб?, изъ слабости моей, лишать себя удовольствiя? Божусь, что ты никогда слезъ моихъ не увидишь, и теперь ничего-бы не зам?тилъ, ежели-бы не нашелъ меня такъ въ расплохъ. При томъ-же, право, гг. мужчины, вы напрасно сердитесь за наши слезы: он? насъ облегчаютъ; мн? гораздо было тяжеле пока я не заплакала, Богъ знаетъ, что шло въ голову: мн? казалось, что и лошади тебя разбили, и коляска твоя сломалась, что гд? нибудь мостъ провалился, и ты лежишь безъ чувствъ! Дай только волю воображенiю, самъ не знаешь, куда оно заведетъ. Признаваться надобно во всемъ. Я н?сколько разъ призывала твоего Петрушу, разспрашивала y него: смирны-ли твои лошади? кр?пка-ли коляска? Онъ меня успокоилъ на этотъ счетъ; но я посылала свою Аннушку разспрашивать y зд?шнихъ жителей: какова дорога, много-ли горъ и переправъ? Мн? сказали, что одна только гора, и мостъ хорошiй; но мн? представилось, что кучеръ напился пьянъ, въ темнот? не попалъ на мостъ, и взвалилъ коляску. Я вид?ла уже тебя окровавленнаго, съ переломленною ногою, и безъ памяти. Да, что таить! Надобно во всемъ покаяться – продолжала Софья, опять обнимая и ц?луя мужа – я хот?ла было сама б?жать къ теб? п?шкомъ на встр?чу; потомъ думала вел?ть запречь нашъ дормезъ, и отправиться къ теб?. Хороша-бы я была, и порядочно-бы тебя перепугала, если-бы въ такую темную ночь попалась теб? на встр?чу – тогда за д?ло-бы ты на меня разсердился! Словомъ: сама не знаю, чего я не придумала; но слезы облегчили меня, я отнеслась мысленно къ Богу, вв?рила и тебя и себя святому Его промыслу, и уже по разсудку вел?ла послать къ теб? на встр?чу людей нашихъ съ фонарями. – «И очень хорошо придумала; я благодарилъ тебя за вниманiе твое; они встр?тили меня весьма кстати, y предурной переправы подъ гору,» отв?чалъ Пронскiй. «Но, милый другъ мой, Соничка, я думалъ, что ты гораздо разсудительн?е: это, ни дать ни взять, настоящая маменька!» – Что д?лать, другъ мой! Я такая-жъ женщина, какъ и прочiя! Ты составляешь все мое счастiе на земл?…. будьте снисходительны, господа наши повелители – или, какъ говаривалъ одинъ старикъ Ротмистръ, стоявшiй съ эскадрономъ своимъ недалеко отъ нашей деревни, отцы и командиры! не требуйте отъ насъ такой-же силы душевной, такой-же твердости и разсудительности, какiя даны въ уд?лъ вамъ! Наше предназначенiе – любить васъ страстно, а всякая страсть есть малодушiе. будьте снисходительны къ слабости нашей, изъ уваженiя къ началу, отъ котораго она происходитъ. Однакожъ, не стану оправдываться. Богъ и женщинамъ далъ разсудокъ, а въ подкр?пленiе Религiю. Я кругомъ виновата. Прости мою женскую слабость, не сердись на меня! Даю теб? честное слово: впередъ этого не будетъ! – "А вы, наши матери и командирши, какъ говоритъ одинъ изв?стный въ нашей армiи Генералъ, достигнувшiй изъ солдатъ отличною храбростiю и необыкновеннымъ природнымъ умомъ своимъ до Генеральства – сд?лайте одолженiе, сколько можно р?же мучьте насъ малодушiемъ и пустыми слезами!" отв?чалъ, съ усм?шкою, Пронскiй. Впрочемъ, милый другъ мой, за кого ты меня принимаешь? Могу-ли я сердиться, видя такой опытъ любви и привязанности твоей? Но мн? это важный урокъ; впередъ я и самъ буду разсудительн?е, стану им?ть больше вниманiя, чтобы не тревожить тебя и не навлекать такого безпокойства долговременнымъ моимъ отсутствiемъ. A лучше всего, впередъ р?шительно никуда я безъ тебя ?здить не буду." – Ахъ, н?тъ! не говори этого – прервала его Софья, закрывая ему ротъ руками своими. – Это самый сильный упрекъ въ неразсудительности моей. И ты говоришь, что не сердишься на меня! Можно-ли быть въ безпрестанномъ принужденiи? Да, я измучусь отъ одной мысли, что ты для меня лишаешь себя удовольствiя. Н?тъ, сд?лай милость, другъ май, не говори мн? этого: ?зди везд? одинъ, куда теб? хочется! Я люблю тебя и уважаю, сл?довательно, им?ю всю полную къ теб? дов?ренность, и знаю, что ты никогда не захочешь сд?лать мн? неудовольствiя. Еще прошу тебя, прости меня, а я не буду впередъ такъ глупа! – «Другъ мой!», сказалъ Пронскiй, насилу удерживая слезы умиленiя своего. «Можно-ли, чтобы я, любя тебя такъ страстно, хот?лъ ч?мъ нибудь обезпокоить и огорчить тебя? Но, еще повторяю; ежели когда впередъ и по?ду я одинъ, то буду гораздо внимательн?е, чтобы не обезпокоить, тебя. Однакожъ, по милости этого скота, Сундукова, который услалъ, Богъ знаетъ куда, мою коляску, и такъ долго мучилъ насъ своимъ глупымъ праздникомъ, ты очень утомилась. Пора теб? ложиться спать!» Онъ пошелъ позвать ея горничную, и самъ возвратился, вм?ст? съ нею, въ спальню.

"Что, Аннушка: хороша была твоя барыня безъ меня?" сказалъ Пронскiй, съ улыбкою, – Да, батюшка! Ужъ тутъ и Богъ знаетъ чего не было! – отв?чала Аннушка. – И сама измучилась, и меня съ ногъ сбила: посылала безпрестанно смотр?ть, и прислушиваться, не ?дете-ли вы! A что было…. "Ну врешь, врешь!" прервала Софья, зажимая ей ротъ, со см?хомъ. "Вздоръ! Ничего не было. Вотъ еще какая ябедница появилась! Кто тебя проситъ болтать пустяки? Да я тебя разобью по щекамъ за это; ты знаешь, я шутить не люблю, когда разсержусь," прибавила Софья, помирая со см?ха, при одной мысли, что она будетъ бить по щекамъ свою Аннушку, которая была ей esp?ce d'amie. Она сама держала Софью въ большой субординацiи, и часто, бывъ въ дурномъ нрав?, гн?валась, и д?лала ей выговоры. – Да, пожалуй, извольте бить меня, какъ хотите – отв?чала, также со см?хомъ, Аннушка – а не льзя не разсказать барину, какъ вы безъ него проказничали. Н?тъ, Аннушка – говорили вы – ты не хочешь мн? объявить, а, в?рно, прислали сказать, что онъ лежитъ безъ чувствъ, и что его лошади разбили! Я зам?тила, когда онъ по?халъ, что л?вая пристяжная очень горячилась и прыгала; неправда-ли: в?дь она первая стала бить, а отъ нея и другiя взб?сились? Что-жъ ты отъ меня скрываешь? Пожалуста, скажи: в?дь это правда? – Н?тъ, сударыня – говорила я – да и что это вамъ въ голову входитъ? – Ахъ! вотъ кажется стукъ! Слава Богу! в?рно онъ ?детъ! Сб?гай, голубушка, не слыхать-ли чего? Когда я возвращалась съ отв?томъ, что ничего не слышно, опять начинались разспросы. В?рно, коляска сломалась? Онъ все это время такъ много ?здилъ въ ней, а в?дь никто не погляд?лъ! н?тъ, впередъ, иначе не отпущу его, пока сама все не осмотрю. Да, помилуйте сударыня, говорила я – передъ отъ?здомъ изъ Петровскаго я сама вид?ла, что баринъ все изволилъ осматривать; я въ ней ?хала сюда, и знаю, что она совс?мъ кр?пка. – Ну, такъ кучеръ напился пьянъ, на праздник? этого гадкаго Сундукова, и свалилъ его подъ мостъ! – Да, кучеръ въ ротъ ничего не бертъ – ув?ряла я. – Вотъ такъ-то вся ночь-ноченская прошла. Я в?дь вамъ напередъ говорила, что все доложу барину, когда онъ изволитъ прi?хать. – «Ахъ ты женщина, женщина!» – сказалъ Пронскiй, смотря Софь? въ глаза, съ н?жностiю. «Но милая, добрая женщина есть Ангелъ на земл?!» – прибавилъ онъ, выходя въ свою комнату, разд?ваться.

"Постой-же, Аннушка," сказала Софья, предавшись обыкновенной своей веселости, – давай, мы его славно обманемъ! Я сд?лаю, какъ будто-бы въ самомъ д?л? бью тебя по щекамъ, а ты кричи и плачь. – Вотъ будетъ ему сюрпризъ! – Ахъ, вы, проказница! Да, вспомните, что вы уже теперь барыня – да еще и Генеральша. – "Нужды н?тъ! Пожалуста, обманемъ его."– Хорошо, извольте – отв?чала Аннушка. Лишь только услышали они шаги Пронскаго, идущаго въ спальню, Софья начала давать мнимыя пощечины Аннушк?, то есть, бить себя по ладонямъ. "В?дь я теб? не шутя говорила, чтобы ты не см?ла болтать, а ты не послушалась – такъ вотъ-же теб?!" – Помилуйте, сударыня – кричала, со слезами, Аннушка – я изъ усердiя къ вамъ сказала. – «А! ты еще, бестiя, раскричалась!» И новыя оплеухи посл?довали. Аннушка продолжала плакать. Можно вообразить себ? положенiе Пронскаго! Онъ почиталъ Софью Ангеломъ, и вдругъ открывается, что она злая и лицем?рка! Бл?дный, съ ужасомъ, отворяетъ онъ двери, и – находитъ, что об? помираютъ со см?ху! «Ага! обманули молодца!» – вскричала Софья, бросясь ц?ловать его. – Воображаю себ?, каково было твое изумленiе, узнавъ за женою своею такiя доброд?тели. Вотъ такъ-то я стану бить всегда Аннушку, когда ты осм?лишься опаздывать прi?зжать домой." – Женщины! настоящiя вы д?ти! Какъ близки отъ печали къ радости, отъ слезъ къ см?ху! – «Да ужь теперь говори какiя хочешь сентенцiи, а мы съ Аннушкой славно обманули тебя!» Он? долго хохотали, что Софья отважилась бить по щекамъ Аннушку.

На другой день, посл? обида, Пронскiй и Софья отправились къ Рамирскимъ. Дорогою, Пронскiй разсказывалъ вс? проказы Сундукова. Софья см?ялась отъ всей души. "О люди! люди!" сказала Софья. "Изъ чего суетятся и хлопочутъ? мн? очень часто приходятъ въ голову стихи Дмитрiева, которые, какъ мн? кажется, заключаютъ въ себ? самое полное описанiе челов?ка:

"О Бардусъ! не глуши своимъ насъ лирнымъ звономъ;
"Молвь просто: челов?къ см?сь Бардуса съ Невтономъ!

Потомъ очень тяжело вздохнула она когда Пронскiй разсказалъ о прит?сненiяхъ, д?лаемыхъ Сундуковымъ крестьянамъ своимъ, которыхъ онъ раззорилъ и привелъ въ совершенную нищету. «Ты давича сказала: О люди, люди!» – прибавилъ Проискiй – «а теперь должно воскликнуть; О зв?ри, зв?ри, кровожадные зв?ри!»

Глава III

Oh mortels ignorans et indignes de votre destin?e! Le bonheur peut exister dans tous les tems, dans tous les lieux, dans vous, autour de tous, partout o? l'on aime v?ritablement.

    Chateаubriand.

О смертные, бесмысленные, недостойные предназначенiя вашего! Счастiе можетъ существовать всегда, везд?, въ васъ, вокругъ васъ, повсюду гд? любятъ истинно.

    Шатобрiанъ.

Они прi?хали къ Рамирскимъ на другой день посл? ужасн?йшей ссоры, происходившей между этими несчастными супругами, сл?дствiемъ которой было р?шительно нам?ренiе – разойдтиться на в?къ. Давно уже потеряли Рамирскiе взаимное уваженiе другъ къ другу; ежедневно возобновляемыя непрiятности ихъ между собою, произвели, прежде равнодушiе, потомъ отвращенiе, наконецъ, какъ имъ казалось, возродили непреодолимую ненависть ихъ. Поводомъ къ нам?ренiю ихъ развестись было сл?дующее:

Елисавета ?здила въ гости къ одной доброй прiятельницъ своей; безъ нея принесли къ Рамирскому письма съ почты, въ числ? которыхъ нашелъ онъ одно на имя жены своей. Пакетъ былъ изъ прекрасной, веленевой бумаги, съ бордюрами; на печати усмотр?лъ Князь б?гущую, опустя голову внизъ собачку, съ девизомъ: Je cherche le tempr perdu. Почеркъ на адрес? былъ ему неизв?стенъ; онъ полюбопытствовалъ узнать, отъ кого было письмо, осторожно распечаталъ, и – съ б?шенствомъ, усмотр?лъ подпись Жокондова, изъ Москвы! Письмо написано было по Французски, и заключало въ себ? любовное объясненiе, выписанное ц?лыми фразами изъ Французскихъ романовъ прошлаго стол?тiя. Впрочемъ, слова: робкая любовь, сердце, воспламененное красотою и любезностiю, невозможность бол?е противиться страсти, овлад?вшей вс?мъ бытiемъ, и что никогда лично не отважился бы сказать, что осм?ливается теперь писать, и прочiя, пошлыя любовныя фразы ясно доказывали, что Елисавета еще не им?ла никакой непозволительной связи съ этимъ обветшалымъ волокитою, и что онъ еще въ первый разъ дерзнулъ говорить ей прямо о любви своей.

Чувство досады и ревности совершенно овлад?ло душою Рамирскаго. По мн?нiю его, и этого уже было слишкомъ довольно, что къ жен? его осм?лился кто нибудь писать любовныя изъясненiя. При томъ-же, онъ почти совс?мъ отвыкъ отъ французскаго языка, и многаго не понялъ въ письм?. Въ б?шенств?, входили ему въ голову самыя сильныя и крайнiя средства: онъ думалъ послать къ жен? записку, чтобы она не осм?лилась бол?е возвращаться въ его домъ, и ?хала-бы, куда хочетъ. Потомъ, нам?ревался онъ тотчасъ по прi?зд? ея прогнать вонъ отъ себя, не говоря ни слова. Но одумавшись, внутренно сознавался, что гласная исторiя его съ женою можетъ обратиться ему самому въ предосужденiе; притомъ-же, хот?лось ему испытать, до какой степени можетъ простираться лиц?мерство и в?роломство ея; онъ желалъ еще знать, ч?мъ и какъ можетъ она оправдаться? Въ такихъ мысляхъ опять искусно запечаталъ Рамирскiй письмо, и по возвращенiи жены домой, хотя старался скрыть свое б?шенство, но не могъ, и съ глазами сверкающими отъ гн?ва подалъ самъ письмо, при вход? ея въ гостиную. Елисавета, не обращая вниманiя, и не смотря въ лицо мужа, подошла къ окну, и распечатала пакетъ. Въ глазахъ ея зам?тно было прежде удивленiе, когда она прочитала подпись, явная досада и презр?нiе при чтенiи письма; однакожъ, она не сказала мужу ни слова, положила письмо въ ридикюль, и пошла въ свою комнату переод?ться. Князь Рамирскiй, съ нетерп?нiемъ и б?шенствомъ, ходилъ большими шагами по комнатъ, въ ожиданiи ея возвращенiя.