скачать книгу бесплатно
Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 11. Часть 16. Странствия (2000–2002)
Евгений Петрович Бажанов
Многотомник «Миг и вечность» посвящен рассказу о жизни и творчестве Натальи Евгеньевны Бажановой – политолога, историка, экономиста, публициста, педагога, дипломата, внесшего выдающийся вклад в изучение международных отношений, мировой экономики, этносов, стран, цивилизаций. При этом, хотя Н. Е. Бажанова находится в центре повествования, акцент сделан также на описание и анализ нашего многообразного, противоречивого, сложного и очень интересного мира. В одиннадцатом томе (часть 16) рассказывается о поездках супругов Бажановых в 2000–2002 годах за рубеж – в Иран, США, Францию, Италию, Сирию, Южную Корею и Германию. В двенадцатом томе (часть 17) речь пойдет о посещении Бажановыми в 2003–2006 годах Швейцарии, Южной Кореи, Румынии, Японии, США, КНР и Чехии.
Евгений Петрович Бажанов
Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества
Часть 16
Странствия (2000–2002)
…Ты меня манила песней рая,
и с тобой мы встретимся в раю.
Николай Гумилев
…Сейчас переходим с порога мирского
в ту область… как хочешь ее назови:
пустыня ли, смерть, отрешенье от слова,
иль, может быть, проще: молчанье любви…
Владимир Набоков
Нет человека более одинокого, чем тот, кто пережил любимую.
Эрнест Хемингуэй
Идут белые снеги,
как по нитке скользя…
Жить и жить бы на свете,
но, наверно, нельзя.
…Идут белые снеги,
как во все времена,
как при Пушкине, Стеньке
и как после меня.
Идут снеги большие,
аж до боли светлы,
и мои, и чужие
заметая следы.
Евгений Евтушенко
© Бажанов Е. П., 2019
© ООО «ИТК «Дашков и К°», 2019
Вместо предисловия
В этой части (16-й) я вспоминаю о наших с Наташей поездках за рубеж в начале XXI столетия. В томе 11 описываются путешествия в 2000–2002 годах, в томе 12 – в 2003–2006 годах. Всего за этот период мы выезжали за пределы своей страны 19 раз. 15 раз путешествовали вдвоем, в четырех случаях я отправлялся за рубеж один. Страшно не любил ездить без Наташи, мне это было абсолютно неинтересно, скучно и муторно из-за разлуки с женой, из-за того, что она не может видеть того, что вижу я. Весь смысл путешествий заключался для меня в том, чтобы доставить удовольствие Наташе, показать ей что-то диковинное, развлечь чем-то экстраординарным, покормить любимыми ею деликатесами.
Четыре вояжа в одиночку я совершил по настоянию Натули, и только исходя из утилитарных соображений. Это были сугубо деловые и краткие командировки для участия в научных форумах и переговорах ради заработка и закрепления связей, которые в будущем могли пригодиться и нашей семье в целом, и Дипломатической академии.
19 поездок в 14 стран за 7 лет, может быть, не так уж и мало, но их могло быть в разы больше. Возьмем 2001 год. Мы побывали в течение этого года в трех странах: Сирии, Франции и Люксембурге. При этом нереализованными остались приглашения в Японию, Южную Корею, США, Китай, Германию, Италию, Польшу (в часть из названных государств поступило по 2–3 приглашения!). В дневнике я объяснял, что каждый раз нас что-то не устраивало: то сверхкороткая продолжительность визитов, то финансовые условия, то тематика научных форумов. На семейном совете мы приходили к выводу, что нечего тратить время, силы и нервы ради очередного «скучного и бесполезного сборища говорунов».
Не удалось нам и осуществить мечту Наташеньки увидеть своими глазами древности Египта, отпугнула жара. Надумали податься летом в прохладную Скандинавию, но не позволили домашние дела. Мечтали об очном ознакомлении с Перу, чудом света Мачу-Пикчу, но решили, что далековато лететь. Часто обсуждали тему посещения Турции – и близко географически, и страна колоритная, но и туда не выбрались.
В 2002 году мы гостили во Франции, Бельгии, Ю. Корее, а я один еще и в Германии. Но сколько осталось нереализованным! Вот моя дневниковая запись на сей счет:
31 декабря 2002 года
…В течение года получили еще ряд приглашений по научной линии – из Ю. Кореи, Японии, Белоруссии, Ирана, США, Словакии и т. д. Но всякий раз не подходили условия – или приглашали по одному, или не обещали гонораров, или мы не могли поехать из-за занятости. Планировали совершить турпоездки в Чехию, Испанию, Египет, еще куда-то. Обзванивали посольства, беседовали с турагентствами, изучали предполагаемые маршруты, опрашивали тех, кто уже съездил в эти места. Но так и не собрались. Откладываем туризм на будущее. Тяжелее стали на подъем, пресыщены мотанием по земному шару, достопримечательностями, информацией.
В 2003 году пришлось отказаться от участия в солидных конференциях в Англии (Оксфордский университет), США (Принстонский университет), Китае (Пекинский и Шанхайский университеты), Испании (Мадридский университет). В очередной раз остались нереализованными планы турпоездок в Египет, Турцию, Скандинавию, круиз по Карибскому морю.
В 2004 году мы впервые отлучились из России не по делу, а чтобы отдохнуть, подались в Чехию, Карловы-Вары. При этом отказались в последний момент от участия в престижной международной конференции по Портсмутскому мирному договору и чтения курса лекций в ведущих вузах Северо-Востока США. Хотя с огромным трудом «выцарапали» американские визы, о чем свидетельствует запись в моем дневнике:
…Вчера поступила позитивная новость – Вашингтон выдал нам визы, причем годовые и многократные. Возможно, подействовали усилия американцев, которые нас в США пригласили. Ведь в ответ на мое сообщение, что нет виз, посланное 31.08, пришел шквал посланий: различные отставные послы, связанные с университетами, куда мы собирались, тут же обратились в посольство США в Москве, в Госдепартамент. Оптимистично заверяли меня, что визы будут. И вот они есть. Через 4 месяца (в 2003 г. ждать пришлось 11 месяцев, но только мне). Главное же в другом – я впервые получил многократную визу, да еще на такой гигантский срок! В чем причина щедрости? Время? Поумнели спецслужбы США? Кто-то подсобил из знакомых?
Радоваться я радовался, но к моменту получения виз мы уже окончательно решили, что на сей раз в Америку не поедем. Еще за две недели до этого Натуля объяснила, что по состоянию здоровья лететь за океан не в состоянии.
В 2004 году кроме Чехии мы съездили с Наташей только в Китай. И все. После этого, в 2005 и 2006 годах, лишь отдыхали в Карловых Варах, и оба раза неудачно: в 2005 году отдых прервали из-за трагедии – кончины Наташиной мамы, в 2006 году Натулю мучили недуги во время пребывания в Чехии. Все другие приглашения из-за рубежа (десятки), мои уговоры куда-то отправиться Наташа категорически отвергала, ссылаясь на болезни, болячки, недомогания, депрессию.
Ну и, забегая вперед, отмечу, что после 2006 года, вплоть до ухода из жизни 7 июня 2014 года, Наташа уже Москву не покидала. Не ездил и я (за исключением двух однодневных командировок в составе правительственных делегаций – в 2012 году в Турцию и в 2014 году в Италию, а также четырех посещений родного Сочи в 2011–2014 годах ради увековечения памяти моего отца, Петра Игнатьевича Бажанова, мэра города-курорта в 1963–1971 годах).
Ну а теперь в этом одиннадцатом томе подробно расскажу о наших зарубежных турне в 2000–2002 годах.
Глава 1
Лейли и Меджнун
Первую поездку в 2000 году мы совершили в Иран на основе следующего приглашения:
10 января 2000 г. Посольство Ирана в России (Москва, Россия):
Докторам Евгению и Наталье Бажановым!
В связи с тем, что ваши статьи для конференции «Персидский залив в преддверии 21-го века», которая состоится 24–25 января с.г. в Институте международных и политических исследований Министерства иностранных дел Исламской Республики Иран, приняты, настоящим приглашаем вас в Тегеран с 20 по 27 января с.г. Все расходы по вашему пребыванию, включая билеты в оба конца, будут оплачены иранской стороной.
Писали мы статьи в ноябре – декабре 1999 года, при этом использовали материалы, накопленные в предыдущие годы. Мы регулярно принимали в Москве иранских ученых, взаимодействовали с иранским посольством. 7–8 октября 1999 года провели совместно с посольством конференцию «Российско-иранское сотрудничество (взгляд из России)» и уже после нашей поездки в Иран опубликовали материалы конференции. Приглашали нас и на конфиденциальные встречи с высокопоставленными иранскими чиновниками, прибывавшими в российскую столицу для консультаций, прояснения позиций Кремля на международной арене. Не раз партнеры предлагали нам посетить их страну, но всякий раз не получалось (то начальство не отпускало, то мешали собственные дела, состояние здоровья и проч.).
Вот представление об Иране, которое сформировалось у нас к моменту отъезда в это государство с древнейшей цивилизацией:
1. В Иране живут не только персы. Пятая часть населения – азербайджанцы. Много курдов. Но все они считаются частями одной нации. Позиция властей гласит: «Для нас главное, что есть одна нация – мусульманская. Для настоящего мусульманина не существует никакой разницы – арабская ли национальность, туркменская, и так далее». Местные азербайджанцы подтверждают: «Мы считаем себя такими же иранцами, как и те, которые говорят на фарси».
2. Таким образом, иранская нация полиэтнична – состоит из персов, азербайджанцев, курдов и других. И, хотя это разные языковые группы, но чувство иранского патриотизма существует. Более того, они все гордятся древними временами, когда про арабов никто вообще не слышал и не было никакого ислама и никакого пророка. А процветала великая персидская империя, Кир и Персеполь. Арабы Иран покорили, но не «арабизировали», а только исламизировали. С тех пор персы признают арабский язык как язык пророка Мухаммеда, но арабов презирают. Ничего удивительного в этом нет: арабы их когда-то завоевали, но так и не смогли навязать им свой язык и свою культуру.
3. В Центральной Азии и на Ближнем Востоке именно язык фарси является языком культуры, литературы и искусства. Все древние поэты, начиная с Омара Хайяма, писали исключительно на фарси. В Узбекистане в прежние времена в культурных, интеллигентных семьях предпочитали говорить на фарси. Примерно так, как наше дворянство изъяснялось исключительно на французском языке. На бытовые темы говорили на тюркском (узбекском), но знание фарси считалось обязательным. Правда, все слова в фарси, которые касаются политики, религии, социальных и научных проблем, – арабского корня. Они чуть-чуть изменены и на другой лад произносятся, но происхождение их, безусловно, арабское.
4. Режим, который в Иране сейчас существует, завел страну в тупик. Но в дальней перспективе будущее просматривается в светлых тонах, потому что иранцы – талантливый народ.
К современному устройству общества иранская молодежь приспосабливается через Интернет, мобильную связь, многие знают английский язык. Другое дело, что после исламской революции иранцам навязали такие средневековые нормы, от которых все уже давно отошли. Молодые люди жалуются в первую очередь на безработицу и отсутствие квартир: молодой парень не может жениться, пока у него нет квартиры, а заработать на нее очень трудно. Он не может жениться, а значит, ему вообще жить очень трудно, потому что там с девушкой на улице или дискотеке не познакомишься. Были введены очень жесткие порядки – со временем они смягчились, но еще лет десять тому назад на улице могли остановить человека за то, что у него рубашка с коротким рукавом или застегнута не на все пуговицы.
Про девушек и говорить нечего – считается, что исламская женщина должна выходить из дома только в сопровождении мужа, брата или отца. Миллионы женщин на улице – специфическое зрелище, потому что все они одеты в темно-синие или черные одеяния, в которых все закрыто.
5. Тем не менее много женщин за рулем. В университете 60 % студентов женского пола. В Иране прекрасное кино, очень развита женская литература.
6. Иран хорошо развивался: если бы не исламская революция, то он сейчас был бы на голову выше Турции или любой арабской страны. Но беда состояла в том, что иранский шах не понял до конца своего народа. Он проводил «вестернизацию»: не было демократии, но были индустриализация, аграрная реформа, шах крестьянам отдал свою землю. Благими намерениями вымощена дорога в ад: в город хлынула масса молодых людей из крестьян, воспитанных на исламе. И что они увидели в городе? Огромные здания банков и корпораций, казино и кинотеатры, людей, которые катаются на роскошных автомобилях, шахиню – красивую женщину, открывающую вернисажи и выставки. А мусульманская жена, по их мнению, должна сидеть дома, с детьми. На контрасте появился протест. Когда эти люди жили у себя в деревне, они ничего хорошего не видели. Но когда попали в город и стали свидетелями того, что другие ездят на мерседесах, в то время как они сами еле сводят концы с концами, это, естественно, породило протест.
7. Основная современная иранская идея принадлежит аятолле Хомейни, и это исламская революция, возникшая по причине чувства протеста. Причем Хомейни всегда подчеркивал, что неправильно называть эту революцию шиитской, хотя Иран – шиитская страна. Это единственное такого рода государство: шиитов подавляющее большинство, и, когда Хомейни совершал революцию, он опирался на соответствующие традиции.
8. Если у суннитов есть выражение, что «один день смуты хуже ста лет деспотизма», то традиция шиитов обязывает их восставать против нечестивых правителей. Шиитскую идеологию и их мировоззрение нельзя отделять от образа мученика Хусейна – в два святых города, Неджеф и Кербелу, где похоронены зять и брат пророка Али и его сын Хусейн, зверски убитый и разрубленный на части, шииты съезжаются каждый год на праздник Ашура. Миллионы иранцев идут по улицам, режут себя ножами и бьют цепями в память о мученичестве Хусейна. Жертвенность и мученичество – характерные черты шиитов.
9. Несмотря на это, Хомейни называл свою революцию общеисламской, целью которой было избавить исламский мир от нечестивых правителей, предавших ислам. Режимы этих нечестивых королей и президентов полагалось смести с лица земли.
10. Но на пути встал Саддам Хусейн, началась война, которая в конце концов окончилась вничью. Провоевав восемь лет, имам Хомейни вынужден был подписать мирный договор, сказав, что для него это «то же самое, что выпить чашу с ядом». Подписал договор – и умер, а Иран долго зализывал раны.
11. Экспансию исламской революции на время пришлось приостановить. Долго страна выбивалась из тяжелейшего экономического положения, но вышла успешно, в конечном счете благодаря огромным доходам от нефти, цены на которую резко повысились на рубеже двух столетий и особенно в нулевые годы. Приспосабливалась к «жизни без Хомейни» и политическая система. Его место в качестве лидера революции занял несравненно менее авторитетный и харизматичный аятолла Хаменеи. Степень демократии и плюрализма мнений, поразительная для исламского мира, так высока, что на пост президента в 1997 году был избран умеренный политик, человек свободолюбивых взглядов.
12. Хомейни действовал по шекспировской формуле – чума на оба ваши дома, т. е. и на капитализм, и на коммунизм. Он создавал «благословенную исламскую экономику», и у него, конечно, ничего не получилось. То, что в итоге вышло, можно назвать клерикально-бюрократическим капитализмом – т. е. власть находится в руках корпораций, тесно связанных с государством и с духовной верхушкой. Все эти аятоллы и муллы не то чтобы сами превратились в коммерсантов, но способствовали возникновению разных фондов и корпораций, которые при поддержке государства контролируют всю экономику.
Практически произошло сращивание духовной верхушки с новыми предпринимателями и силовиками. Частного капитала нет, капитализм государственный, но своеобразный – клерикальный. Молодые люди ругают правительство последними словами. Хотя бы потому, что им осточертела эта моральная строгость.
13. В Тегеране нигде не выпьешь. Там другая культура, но строгости многим не по нраву.
Иран не тоталитарное государство. В тоталитарной стране местный житель, увидев иностранца, испугается и перейдет на другую сторону улицы. А там – газеты спокойно критикуют правительство. Но вот плохого слова сказать про духовного лидера революции Хаменеи – нельзя. В общем, это очень своеобразная страна – не такая задавленная, как Ирак при Саддаме Хусейне, но и не свободная.
14. Это единственное в мире теократическое государство. Принцип Хомейни, когда он пришел к власти, заключался в двух словах – «правление факихов». А «факих» в переводе значит – богослов, он же – правовед. То есть предполагалось правительство богословов. Но, несмотря на то, что страна формально теократическая, Хомейни ввел посты президента, премьер-министра, благословил парламент и выборы.
15. В персах есть нечто такое, что отличает их от арабов и турок. С одной стороны, они считаются гораздо более любезными, утонченными и культурными, с другой – многие говорят, что шииту вообще, а персу в особенности, не стоит доверять: «Он тебя обманет, он себе на уме».
16. За время войны персы зарекомендовали себя как настоящие фанатики. Во время нападения Хусейна они послали на фронт мальчишек по 12–13 лет с повязками на голове, на которых были вышиты клятвы верности Хомейни. На груди у них висела цепочка с ключиком от рая – они должны были попасть именно туда. После довольно короткого периода обучения их бросали под танки, минометы. Они шли разминировать своими телами минные поля.
Погибли все, но настроение в стране было такое, что иранская мать писала аятолле Хомейни: «Четыре моих сына погибли на фронте. Я жалею, что у меня нет пятого сына, чтобы он погиб за нашу веру и за Вас, аятолла».
17. Прекрасен город Исфахан, который называют «Нисфе джихан», что в переводе значит «Половина вселенной». Он похож на Самарканд. Тегеран – страшно задымленный, запыленный, загазованный город. Там, как и в Исфахане, тоже есть красивые здания и мечети, но он переполнен весьма неважными автомобилями местного производства, а на улицах масса людей.
18. В Иране никто не носит паранджу – тканью покрыта голова и до лодыжек и запястий все тело. Грамотным женщинам, бывшим на Западе, терпеть такие строгости тяжело, но они надеются на перемены в будущем.
Однако этот режим многое сделал для страны – например, в области женского образования. У шаха до этого руки не дошли, а сейчас все девочки, даже в деревнях, получают школьное образование. Это, конечно, большое достижение. Успехи достигнуты и в здравоохранении. Кроме того, сам факт, что иранцы смогли так успешно вести работу в области атомной энергии, говорит о том, что этот народ очень талантлив.
19. Но режим уже свое дело сделал. И люди, в особенности студенческая молодежь, это прекрасно понимают. В принципе будущее за модернизацией, которую нельзя смешивать с «вестернизацией». Европейцем иранец не станет, да это никому и не нужно. Иранская идентичность сохранится, но вот то, что еще Ленин называл «азиатчиной», рано или поздно будет преодолено. Вопрос в том, как это сочетать с подъемом ислама, с тем резким усилением роли религии, которое было одновременно и причиной, и следствием исламской революции 1979 года.
20. Жилищное строительство массовое, но дома похожи на наши «хрущевки». Дешевые дома, дешевые автомобили местного производства, все загазовано, полно народу.
21. Особый феномен – восточный базар. Неописуемый, неповторимый. Это место общения, а не просто пришел-купил. На базаре обсуждаются все проблемы. Другого такого места нет – кроме мечети. Есть, конечно, множество кофеен, но все самое важное, от сплетен до политики, обсуждается на базаре.
22. Для нашего человека в Иране многое необычно – везде, по пять раз в день, независимо от того, где находятся, иранцы садятся коленями на коврик и молятся.
23. Такси в Иране двух типов – «дарбаст» (буквально «закрытая дверь»), т. е. привычное нам, и общественное, которое едет только прямо, не сворачивая. Оно имеет определенный маршрут и стабильную цену. Забавно то, что рядом с водителем, ничуть не смущаясь, могут втискиваться сразу двое совершенно незнакомых людей! Картина безумно комичная, особенно с заднего сиденья.
Несмотря на то что такси совместное и женщины с мужчинами порой сидят вплотную друг к другу, все автобусы разделены на две половины: передняя часть – мужская, задняя – женская, а посередине металлическая перегородка, у которой обычно стоят и болтают парочки, не желая разделяться.
Все водители – гении пилотажа, они водят как угодно, по любой стороне, на любой скорости, при любой дистанции – и не попадают в аварии. Каждый всегда готов к тому, что перед его носом другая машина развернется через двойную сплошную, и сам готов сделать то же самое.
Все это весело и эффектно, но изнутри довольно тяжко, особенно в автобусе и на дороге, полной допотопных большегрузных «мерседесов». По вечерам пробки в Тегеране создаются по одной-единственной причине. Молодые люди и девушки в них знакомятся. Так как школы в Иране раздельные, ночных клубов нет и в помине, то это такой альтернативный вариант. Мода на улицы, куда приезжают для знакомства, время от времени меняется, как и в результате места скопления машин.
24. Календарь разработан поэтом, математиком и астрологом Омаром Хайямом (родился и похоронен в Нишапуре, без его рубаи сложно представить иранскую культуру) и действует в Иране официально с XI века. Календарь намного точнее европейского, поскольку основан на астрономической системе. Так, новый год (Навруз) приходится на весеннее равноденствие, 21 марта, а начало лета – на летнее солнцестояние. Словом, Омар Хайям имел все основания писать: «Средоточие высшего знания – мы».
25. Большинство людей не разделяют иранцев и арабов, Иран и Ирак, в то время как между ними огромная культурная пропасть. Иранцы обижаются, если их путают с арабами, так как смотрят на них с высоты своей древнейшей цивилизации.
26. В Иране времени не придают большого значения. Даже в Тегеране, мегаполисе, не уступающем по размеру Москве, никто особенно не торопится. Научные конференции начинаются с опозданием в полтора часа, а большинство людей не воспринимают назначенное время встречи слишком серьезно. Единственное, что здесь делают строго по часам, – это молятся и едят. Ужинать, например, принято поздно, и поэтому все рестораны закрыты на послеобеденный перерыв часов до восьми вечера.
27. Персы всегда подходили к еде со всем тщанием – до нас дошли отрывочные сведения об ахеменидской кухне с ее пирами в Персеполе с жареными верблюдами и страусами. Трактат же ХIV века гласит, что человеку следует сперва есть то, что плавает, затем – то, что летает, потом – то, что ходит на двух ногах (т. е. домашнюю птицу), и в последнюю очередь – то, что передвигается на четырех. Еще одна философская система, уходящая корнями в зороастризм, предполагает деление пищи на горячую, холодную, влажную и сухую, причем речь идет не о температуре, но об энергиях. В горячей пище энергии больше. Например, баранина, пшеница, птица, орехи, сахар, все сушеные овощи и фрукты – это горячая пища. Говядина, рис, рыба, молочные продукты, свежие овощи и фрукты – холодная. В тарелке нужно соблюдать баланс, поэтому, например, для Ирана характерно сочетание орехов (горячая пища) с гранатом (холодная).
Ко всей еде, за исключением разве что пиццы, в Иране дают большую ложку и вилку, причем ложка является главным прибором. Во всех ресторанах традиционной кухни, даже дорогих, нож надо просить отдельно. Гора риса с кебабом, овощами и чечевичным супом – вот типичное персидское меню. При всем обилии специй персидская еда сравнительно неострая, жгучие в ней разве что ароматы. Аромат здесь едва ли не важнее вкуса. Одно из самых характерных блюд – хорешт, мясное (или куриное, или рыбное) рагу с овощами, фруктами, бобами и травами.
28. Пить в Иране запретили сразу после исламской революции 1979 года, и вот уже более 30 лет пьянство считается серьезным преступлением, жестко карающимся законом (от многочисленных ударов плетьми и штрафа до 2–3 лет тюрьмы). За это время сформировался огромный черный рынок спиртного. Употреблять алкоголь официально разрешено лишь армянам, единственной крупной христианской общине Ирана, которые пользуются этим на всю катушку. Многие делают домашнее вино, гонят водку из кишмиша и успешно продают ее мусульманам. Водку разливают в полуторалитровые бутылки, профессионально закрывают и упаковывают их в полиэтилен по шесть штук, так что не отличишь от магазинных, и доставляют покупателям, часто в течение нескольких часов после звонка. Стоят эти 9 литров всего 60 долларов, что даже по иранским меркам вполне доступно. Водка из кишмиша имеет мягкий сладковатый вкус, но намного крепче русской пшеничной.
Алкоголь же известных брендов попадает в страну из светской Турции или из Иракского Курдистана, что граничат с Ираном. Интересно, что курды перевозят алкоголь через границу буквально верхом на мулах и лошадях, постоянно рискуя быть застреленными иранскими пограничниками или напороться на мины, что остались запрятанными еще с ирано-иракской войны (1980–1988 гг.). Несмотря ни на что, они не бросают это занятие, так как часто не имеют других возможностей для заработка. Большинство не останавливают ни ранения, ни потеря лошадей, ни даже тюремные сроки. Отсидев свое, они возвращаются в строй контрабандистов.
29. Традиционно чай пьют с сахаром вприкуску, вначале обязательно макая его в кипяток. Иностранцы обычно удивляются этой странности, которую далеко не все иранцы могут объяснить. А история в действительности очень смешная. Около ста лет назад, когда сахар импортировали из Англии, английские купцы недоплатили налог иранским муллам, и те издали фатву, что иностранный сахар – «харам», т. е. запрещен, грязен для истинного мусульманина. Тогда все перестали покупать английский сахар, и купцы, опомнившись, сдались на милость муллам и заплатили столько, сколько они требовали. Вскоре вышла новая фатва, гласившая, что английский сахар все же можно покупать и есть, главное – перед употреблением его надо окунуть в горячий чай, который очистит его и сделает халяльным – подходящим для мусульманина.
30. Популярен суфизм. Суфии говорят: «Все, что можно выразить в словах, не есть суфизм». Совершенство состоит в полном самоисчезновении. Ученые затрудняются дать четкое определение суфизма – его различные течения отличаются крайним многообразием, в сущности, единого суфизма никогда не было.
С позиции непосвященного человека суфизм обычно трактуют как внутреннюю доктрину ислама, тайну, лежащую в основе Корана. Это разветвленная аскетическая система, вобравшая в себя опыт неоплатонизма, гностицизма, манихейства, христианского мистицизма.
Школа классического суфизма происходит из Хорасана, Восточный Иран; отсюда она распространилась на юго-запад, к Багдаду. Первые мистики и аскеты появились в VIII веке, а уже к XI веку суфизм пошел в народ, превратившись в «гимн божественной любви» (именно тогда он оказал решающее влияние на персидскую поэзию). Как отмечал один из исследователей, «во всех областях духовной жизни целого мусульманского Востока – в религиозной догматике, философии, этике, литературе, поэзии – суфизм произвел самое сильное влияние, а в Персии он возобладал надо всем».
Отличительная черта суфизма – мистическое переживание, посредством которого можно напрямую общаться с Богом. И наивысшая задача человека – именно лицезреть Бога, любовь к нему, а не боязнь. Как было сказано в молитве VIII века в ответ на вопрос о рае, «Сначала сосед, а потом уже дом».
31. Пятничный намаз, главная религиозная церемония недели в священный день отдыха (пятница – единственный выходной в Иране, как и в Афганистане), издавна проводится в Тегеранском университете. Это странно, если учесть, что Тегеранский университет славится своей оппозиционной настроенностью к исламской власти. На эту тему в Иране ходит грустный анекдот, так похожий на правду: иностранец приходит посмотреть обряд намаза в мечети, а там ничего не происходит, все сидят и едят, он удивляется и спрашивает, где же читают намаз, на что ему говорят – в Тегеранском университете. Он еще больше изумляется, ведь в университете интеллигентные люди, ученые; ему отвечают, что они в большинстве своем в Эвине (известная тюрьма в Тегеране для политических заключенных). Иностранец в сомнении говорит, что тюрьма же для преступников и убийц, и слышит, что они-то как раз все во власти.
32. Иран заинтересован в развитии отношений с Россией в политической, военной и экономической сферах. При этом в Тегеране обеспокоены тем, что Москва «заигрывает» с Вашингтоном, идет ему на «уступки», «наивно верит в благие намерения американцев», «позволяет Соединенным Штатам влезать в собственное подбрюшье». Порицают иранцы «жесткие» действия Кремля в Чечне, которые «провоцируют антироссийские настроения в мусульманском мире».
Сохраняются в иранском обществе и «исторические обиды» в отношении России, представления о современной России как об «отсталом» государстве, где население чуть ли не голодает. Случаются проявления культурно-психологического пренебрежения к россиянам. Характерный пример. В беседе с иранским послом в Москве мы заметили, что отделение Дипакадемии расположено недалеко от станции метро «Чистые пруды». «Где это?» – попросил уточнить посол, на что сидевший рядом советник иранского посольства бросил фразу по-персидски. Позднее участвовавший в беседе сотрудник Дипакадемии, знаток персидского языка, перевел нам упомянутую фразу: «Метро «Чистые пруды», это там, где стоит памятник мужику, которого мы в свое время кокнули» (имелся в виду Грибоедов).
Несмотря, однако, на все вышесказанное, основа для российско-иранского сотрудничества есть.
Выступая на уже упоминавшейся конференции по российско-иранским отношениям 7–8 октября 1999 года, Наталья Евгеньевна в этой связи отметила следующее:
«Существуют реальные перспективы сотрудничества Москвы и Тегерана в конфликтных ситуациях вокруг Каспийского моря и ее нефти, Таджикистана и Афганистана. У наших двух стран есть там общие интересы.
Во-первых, Россия и Иран хотят поддержания в названных районах мира и стабильности. Во-вторых, оба государства против внедрения в эти районы и доминирования там США и Запада в целом. В-третьих, мы хотим сохранить Каспий и его богатства под контролем прибрежных государств.
На базе такой общности интересов у России и Ирана возникает возможность сотрудничать в следующих вопросах:
