скачать книгу бесплатно
Братство Русской Правды – самая загадочная организация Русского Зарубежья
Петр Николаевич Базанов
В монографии известного петербургского исследователя, специалиста по истории эмиграции, д.и.н., проф. СПбГУКИ П. Н. Базанова впервые в историографии предпринята попытка рассказать о наиболее активной военно-политической организации первой волны русской эмиграции. Обстоятельно рассматриваются вопросы функционирования военно-диверсионной и агитационно-пропагандистской деятельности. Особое место уделяется борьбе между БРП и советскими спецслужбами. В работе представлена история как центральных структур, так и местных организаций. Исследование опирается на обширную источниковую базу, включающую ранее неизвестные архивные и печатные материалы. В многочисленных приложениях содержатся уникальные документы эпохи о деятельности БРП. Книга предназначена для специалистов по эмиграции и для лиц, интересующихся сложными перипетиями российской истории XX века.
П. Н. Базанов
Братство Русской Правды – самая загадочная организация Русского Зарубежья
Рецензенты:
Доктор исторических наук, профессор СПбГУ Е. В. Петров
Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН В. Ю. Черняев
© Содружество «Посев», 2013
© Базанов П. Н., 2013
Введение
Почти забытая военная и политическая организация Русского Зарубежья – Братство Русской Правды (далее БРП) – гораздо меньше известна современным исследователям, чем, например, Русский Обще-Воинский Союз (РОВС) или фашистские партии русской эмиграции. Среди эмигрантских политических организаций БРП отличалось «активизмом» и даже склонностью к террористической деятельности. «Николаевские» монархические организации надеялись на иностранную интервенцию, «кирилловцы» – на военный переворот при посредстве военспецов РККА. Стратегия РОВС сначала покоилась на ожидании «Весеннего похода», а затем (при А. П. Кутепове) формировалась под влиянием «Треста». БРП, в отличие от них всех, опиралось на собственные силы как в области пропаганды, так и в области военно-террористической.
БРП как единое целое существовало с 1921 г. (организационно и структурно оформилось в июне 1922 г.)[1 - ГАРФ. Ф. Р-6026. Оп. 1. Д.16. Л.15.] до 1934 г., а ее отдельные организации дожили до 1940 г.
Братство действовало с одобрения великого князя Николая Николаевича и с благословения главы Русской Православной Церкви за границей митрополита Антония (Храповицкого), положительно к его деятельности относился и философ И. А. Ильин, и генерал-лейтенант П. Н. Врангель. В составе руководства БРП были известные русские эмигранты: поэт С. А. Соколов-Кречетов, герцог Г. Н. Лейхтенбергский, генерал П. Н. Краснов, светлейший князь А. П. Ливен, писатель А. В. Амфитеатров, публицист В. Л. Бурцев, генерал-лейтенанты Д. Л. Хорват и М. К. Дитерихс, генерал-майор А. А. Лампе, предприниматель Н. Е. Парамонов, авантюрист А. А. Вонсяцкий, общественный деятель С. Н. Палеолог, архитектор Н. И. Котович и др.
В полемику по поводу БРП оказались втянуты П. Б. Струве, А. И. Гучков, С. П. Мельгунов, А. П. Кутепов, Ю. Ф. Семенов и мн. др.
Братство никогда не смогло бы возникнуть, если бы остаткам антибольшевистского партизанского и подпольного движения в СССР и странах-лимитрофах не нужна была агитационная и финансовая поддержка Русского Зарубежья.
Эмблема БРП
История БРП неразрывна с проблематикой эмигрантского «активизма», зачастую сводимого современными исследователями к терроризму и экстремизму. При этом «экстремизм» воспринимается в современной интерпретации, прежде всего, как стремление к насильственному свержению законной власти. Такое понимание термина неприменимо к ситуации, возникшей в результате революции 1917 г. и Гражданской войны, когда вопрос о легитимности решался современниками (как, впрочем, решается и большинством исследователей) в силу личных политических пристрастий. Следовательно, наличие и степень экстремизма победителей и побежденных определялись весьма субъективно и, так сказать, исключительно в свою пользу.
Определение внутренней политики ВКП (б) и Совнаркома как экстремистской (встречаются даже определения «большевицкий оккупационный режим», «война против собственного народа», «социальный геноцид» и т. д.) выдавало индульгенцию на любые действия против советской власти. И, наоборот, если считать власть коммунистов (в сменовеховской традиции) с 1920 г. властью единственно законной и национальной, то любые действия против нее – это экстремизм и измена Родине.
«Активизм» более широкое явление, чем экстремизм. Кроме того, «активизм» – это не только физическое противостояние большевикам, но и противостояние моральное, идеологическое, агитационно-пропагандистское. Сам термин «активизм» возник в среде русской эмиграции в начале 1920-х гг. «Активизм» противопоставлялся сменовеховцам и возвращенцам с их призывами признать советскую власть как народную (русскую) и национальную (великоросскую). «Активисты» выступали и против «фиолетовых» эмигрантов, которые считали правильным не возобновлять боевые действия, а сначала создать новую идеологию, способную опровергнуть коммунистическое учение. «Активизм» был выражением настроений той части теоретиков и практиков контрреволюции, которая не смогла смириться с победой красных в Гражданской войне.
По авторитетному мнению историка К. А. Чистякова, написавшему единственную работу по происхождению понятия, наиболее раннее упоминание этого термина содержится в работах П. Б. Струве. Известный общественный деятель считал «активистами» представителей тех организаций, которые ведут активную борьбу с большевиками.[2 - Чистяков К. А. Убить за Россию: Из истории рус. эмиграции «активизма» / РГГУ ИАИ. М., 2000. С. 5.] Со временем этот термин получил более широкое толкование: «активистами» стали называть всех, кто активно боролся с советской властью. Он все чаще стал использоваться многими учеными, военными, общественными деятелями, публицистами (И. А. Ильин, П. Н. Краснов, Н. А. Цуриков, В. Л. Бурцев, М. П. Арцыбашев, С. С. Маслов, В. В. Шульгин и др.).
«Активизм» – политическая доктрина той части российской эмиграции, которая вела активную борьбу с большевистской властью в России с целью ее свержения. Эта борьба включала в себя выработку идеологических установок, пропагандистскую деятельность, организацию террористических актов (как против представителей СССР за рубежом, так и эмигрантов-предателей), а также проникновение на территорию России с террористическими, диверсионными и разведывательными целями. Она велась как «активистскими» организациями, так и отдельными эмигрантами.[3 - Чистяков К. А. Активизм // Антибольшевистская Россия: Энцикл. словарь. Сайт «Антибольшевистская Россiя» [Электронный ресурс. Режим доступа: ] http://www.antibr.ru/dictionary/ae_akt_k.html] «Идеологи “активизма” исходили из того, что русский народ ненавидит советскую власть, и выражали уверенность в том, что рано или поздно эта власть падет».[4 - Чистяков К. А. Убить за Россию. С. 111.]
По мнению К. А. Чистякова, заметное влияние на «активистские» идеологию и настроения эмиграции оказали левые течения (эсеры, меньшевики, анархисты) благодаря как их революционизму (склонности к насильственным, радикальным мерам), так и немалому практическому опыту террористической деятельности.[5 - Там же. С. 112.]
Активистский плакат белой эмиграции за 1932 г.
Подавляющее большинство эмигрантов жили вплоть до начала 1940-х гг. в ожидании «Весеннего похода» и со следующей политической установкой: Гражданская война в России не окончилась, а как бы на время притухла и поэтому может в любой момент вновь разгореться. Русское Зарубежье покоилось на идеологическом основании не добровольной эмиграции, а «политического беженства», что обусловливало возращение на Родину только после свержения большевистского режима, осуществленного любым возможным способом. Сторонники «активизма» в целом, и БРП в частности, выделялись из общей эмигрантской массы тем, что предпочитали действовать самостоятельно, не желая перекладывать на других решение своей судьбы и судьбы родной страны.
Большинство представителей первой волны русской эмиграции были военными, прошедшими фронты Первой мировой и Гражданской войн, для них боевые действия воспринимались как единственная возможность борьбы с большевиками. Не надо забывать и о характере первой эмиграции – как об эмиграции патриотов, которые никогда бы из своей страны не уехали. Многие из них предпочли бы гибель (безразлично, от своей руки или от руки врага), если бы не надежда продолжить борьбу за границей. Ностальгия по Родине, искренняя любовь к России, к ее несчастному народу, соблазненному большевиками, заставляли идти на любые, самые экстремистские действия.
Подобные настроения усиливались особенностями жизни за рубежом. Полностью можно согласиться с К. А. Чистяковым. Тяжелые материальные условия, унизительное бесправие в чужих странах, страдания из-за утраты привычного социального статуса, неустроенность быта, неуверенность в завтрашнем дне, страстное желание отомстить виновникам всех бед, обрушившихся на них и на Россию, толкали эмигрантов, особенно военных и молодежь, на самые крайние шаги.[6 - Чистяков К. А. Активизм.]
Одной из причин эмигрантского экстремизма было внутреннее положение в СССР. «Активизм» был категорией не только Зарубежной России. В СССР довольно многие группы людей не признавали советскую власть даже после окончания Гражданской войны. Сторонники Православной Катакомбной Церкви не желали идти ни на какие компромиссы с безбожной, антирелигиозной властью. Крестьянское население прямо или косвенно поддерживало бандитское движение. В уголовном мире России после 1917 г. возникла группа жиганов, не признававших советской власти по идейным соображениям и отказывавшихся от работы и любых контактов с администрацией. В СССР возникла огромная социальная категория – «бывших», включавшая широкий круг от представителей высшей аристократии и богатейших купцов до малосостоятельных домовладельцев (вплоть до лесников и сплавщиков леса). Все они были официально объявлены гражданами второго сорта, лишены политических, значительной части гражданских прав, и находились под постоянной угрозой ареста. В СССР осталось много участников Белого и Зеленого движений, скрывавших свое прошлое, но постоянно выявлявшихся и подвергавшихся аресту органами «революционной защиты». В 1920-е гг. миллионы русских оказались в униженном национальном положении. Большевики, провозгласившие лозунг «Россия – тюрьма народов», считали русский народ тюремщиком и эксплуататором, который должен отдавать долги другим народам. Политика создания союзных и автономных республик без учета реального этнографического состава населения, практика «коренизации» вызывали массовое возмущение.
В середине 1920-х гг. эти противоречия отчасти смягчались НЭПом. Проведение форсированной индустриализации, ухудшение положения рабочего класса и городского населения снова активировали недовольство в СССР. Второе дыхание массовых восстаний в сельской местности началось после начала проведения коллективизации. «Сплав кулака как класса» (т. е. уничтожение самой трудолюбивой части крестьянства), борьба с подкулачниками, насильственная организация колхозов вылились в уничтожение крестьянства и фактическое введение второго крепостного права. В результате сельское население переставало работать, в стране начался голод, крестьяне побежали в города, а в приграничных районах – и за рубеж. Те, кто смог выбраться из СССР, с радостью принимали предложения «братчиков» вернуться «на советскую сторону» и поквитаться с коммунистами и комсомольцами.
Таким образом, можно полностью присоединиться к мнению К. А. Чистякова, что эмигрантский «активизм» и его крайнее проявление – терроризм явились, во-первых, продолжением антибольшевистской борьбы периода Гражданской войны, во-вторых, питались тяжелыми материальными и духовными условиями жизни на чужбине и, в-третьих, были вызваны внутренней и внешней политикой Советского государства.[7 - Там же.]
Вся деятельность БРП – это пример воплощения «активизма» русской эмиграции.
В СССР Братство впервые открыто упоминается в материалах выездной сессии Верховного суда СССР во главе с В. В. Ульрихом «Процесса монархистов-террористов» 20–23 сентября 1927 г..[8 - Гессен Д. «Хозяин и работники» (впечатления) // Известия. 1927. 21 сент. С. 3.]
В 1938 г. «Ленфильм» снял пропагандистский фильм «На границе». Фильм был подготовлен по «литературным материалам» «классика» советской эпохи, лауреата четырех Сталинских премий писателя П. А. Павленко. Режиссером и сценаристом выступил Александр Иванов. Сюжет банален для кинематографа 1930-х гг.: советско-маньчжурское пограничье, ходоки и диверсанты русские белогвардейцы – агенты японцев – постоянно пытаются проникнуть в СССР. Советская семья Власовых и бойцы погранзаставы во главе с капитаном Тарасовым (артист Николай Крючков) неизменно всех побеждают и ловят. В сцене допроса главного отрицательного героя – члена троцкистско-зиновьевской группы, бежавшего в Китай из Владивостока, поэта (подражающего С. А. Есенину!) Волкова, выясняется одна примечательная подробность. Волков (артист Эраст Гарин), долго отрицавший, что он диверсант, на 61-й минуте фильма признается: «Меня послало Братство Русской Правды»! Упоминание БРП в агитке «На границе» явно появилось под влиянием материалов процесса, по итогам которого был осужден атаман Иннокентий Кобылкин.
Эта книга является первой страницей в изучении истории Братства Русской Правды – забытой организации Русского Зарубежья. Автор надеется, что после выхода исследования наступит период научного интереса к БРП и появятся работы, посвященные конкретным аспектам деятельности Братства, местным организациям, конкретным персоналиям.
* * *
Автор выражает глубокую благодарность за помощь, ценные советы и моральную поддержку научному редактору, доктору филологических наук А. В. Шевцову.
Автор благодарит рецензентов – доктора исторических наук профессора СПбГУ Е. В. Петрова, старшего научного сотрудника Санкт-Петербургского института истории РАН, кандидата исторических наук В. Ю. Черняева за объективное, критическое и положительное отношение.
Автор выражает также глубокую признательность за помощь, советы, моральную поддержку и предоставленные материалы:
– сотруднику Гуверовского архива Стэнфордского университета А. В. Шмелеву (в особенности за предоставление архивных материалов);
– доктору исторических наук А. В. Антошину, кандидату исторических наук Е. М. Мироновой, кандидату филологических наук А. Г. Тимофееву, кандидату исторических наук К. М. Александрову, кандидату исторических наук Н. А. Егорову, кандидату исторических наук М. С. Соловьеву, кандидату исторических наук М. В. Соколову, литературоведу В. Б. Кудрявцеву, доктору технических наук М. Н. Толстому;
– директору библиотеки Дома Русского Зарубежья им. А. Солженицына Т. А. Корольковой;
– сотрудникам ГАРФ Л. И. Петрушевой и кандидату исторических наук К. Б. Ульяницкому;
– сотрудникам отдела литературы русского зарубежья РГБ и, прежде всего, Н. В. Рыжак;
– сотрудникам архива библиотеки СПбНИЦ «Мемориал» и, прежде всего, И. А. Флиге;
– сотрудникам отдела Русского Зарубежья Библиотеки РАН.
Глава 1
Историография и источники
1.1. Историография
Первую попытку разобраться в истории БРП, как молодежной организации и в русле взаимоотношений с ОГПУ, предпринял в своем знаменитом произведении «Незамеченное поколение»[9 - Варшавский В. С. Незамеченное поколение. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1956. 388 с.] Владимир Сергеевич Варшавский. Эта книга – одно из самых первых исследований по истории Русского Зарубежья.
Советский же читатель впервые прочитал о БРП в известном исследовании д.и.н. Л. К. Шкаренкова «Агония белой эмиграции».[10 - Шкаренков Л. К. Агония белой эмиграции. 2-е изд., испр. и доп. М., 1986. С. 162–163, 262.] В этой монографии, несмотря на естественный для советского времени разоблачительный тон, были использованы документы т. н. «Коллекции ЦГАОР» – неопубликованные материалы Русского заграничного исторического архива, вывезенные из Праги в Москву. В частности, использована переписка А. А. фон Лампе и П. Н. Шатилова, письмо Е. К. Миллера, в тексте которого перечислены руководители организации и упомянут журнал «Русская Правда».
После 1991 г. в связи с отменой в России цензуры и рассекречиванием архивов появилась возможность писать русской эмиграции без идеологических шор. Как раз в 1992 г. историк, эмигрант третьей волны М. В. Назаров публикует свою книгу, вскоре ставшую классической, «Миссия русской эмиграции», в которой БРП посвящен небольшой раздел.[11 - Назаров М. В. Миссия русской эмиграции. Ставрополь, 1992; то же, 2-е изд., испр. М., 1994. Т. I. С. 121, 232–233.] Остальные позднейшие работы дополняли фактический материал и/или полемизировали с интерпретацией М. В. Назарова.
Из публикаций материалов научных совещаний особо хотелось бы отметить посмертно опубликованный доклад А. И. Добкина на блоковской конференции в С.-Петербурге.[12 - Добкин А. И. С. А. Соколов-Кречетов: От «Золотого Руна» к «Русской Правде» // Inmemoriam: ист. сб. памяти А. И. Добкина. СПб., 2000. С. 91–99.] Он посвящен руководителю БРП С. А. Соколову-Кречетову и был написан на основе публикаций в эмигрантской периодике и материалов фонда юриста М. П. Головачева Бахметевского архива и Гуверовского архива фонда Б. И. Николаевского, но, к сожалению, автор не успел снабдить его системой сносок и ссылок. Основной вывод А. И. Добкина: С. А. Соколов – маньяк, долгие годы обманывавший эмигрантов, но, несмотря на личность руководителя, на Дальнем Востоке велась реальная партизанская борьба с большевиками.
Известный историк В. А. Дуров в отдельной статье весьма подробно описал ордена и медали БРП и указал, что они сохранились в фондах Эрмитажа.[13 - Дуров В. А. Награды «Братства Русской Правды»… Страницы из истории антибольшевист. борьбы // Цейхгауз. 1998. № 7. С. 30–31.]
Отдельную группу составляют исследования, посвященные борьбе советских и зарубежных спецслужб. Интересные факты о работе ЧК и ОГПУ против БРП сообщают авторы второго тома официального популярного издания «Очерки истории российской внешней разведки».[14 - Кузиков В. А. Сполохи на Дону и Кубани // Очерки истории российской внешней разведки. Т. 2: 1917–1933 гг. М., 1996. С. 64–73; Голубев С. М. Красные и белые // Там же. С. 81–89; Дамаскин И. А. «Король кремлевских шпионов» // Там же. С. 158–165; Савельев В. И. Командировка в Берлин // Там же. С. 196–201.] На основе оперативных документов внешней разведки историки спецслужб показывают удачные и неудачные операции по разработке и нейтрализации агентов БРП и их союзников в 1920-х и начале 1930-х гг. Петрозаводские историки Э. П. Лайдинен и С. Г. Веригин дополняют некоторые из этих сведений на основе документов из местного архива ФСБ.[15 - Лайдинен Э. П., Веригин С. Г. Финская разведка против Советской России. Специальные службы Финляндии и их разведывательная деятельность на Северо-Западе России (1914–1939 гг.). Петрозаводск: Компания РИФ, 2004. 293 с.]
Серьезным исследованием деятельности БРП на Дальнем Востоке надо признать серию статей к.и.н., преподавателя Хабаровского пограничного института ФСБ России майора Н. А. Егорова. Его работы основаны на оперативных документах ОГПУ—НКВД о деятельности БРП в данном регионе, отложившиеся в ЦА ФСБ и Архиве УФСБ по Омской области.[16 - Егоров Н. А., Цыбин А. Ю. Белоэмигрантские организации на Дальнем Востоке в 20-х – начале 30-х гг. XX в. и деятельность советских спецслужб // Проблемы Дальнего Востока. 2008. № 5. С. 77–88; Егоров Н. А. Дальневосточный отдел диверсионно-террористической организации «Братство Русской Правды» // Проблемы Дальнего Востока. 2009. № 4. С. 136–141; Он же. Дальневосточные чекисты в борьбе с подрывной деятельностью белоэмиграции и иностранных спецслужб // Хабаровские чекисты. История в документах и судьбах / Авт. – сост. А. С. Колесников. Хабаровск: Частная коллекция, 2011. Сайт «Издательский дом “Частная коллекция” Хабаровск». Книги. Исторические книги. – Хабаровские чекисты [Электронный ресурс. Режим доступа]: http://www.dvbook.ru/istorich_knigi_chekisty.htm; Ширяев В. А., Егоров Н. А. Пресечение подрывной деятельности против Советской России на Дальнем Востоке в 1920-е годы // Воен. – ист. журн. 2012. № 4. С. 19–22.] К сожалению, значение трудов Н. А. Егорова снижается из-за неиспользования им современных статей о БРП. Он искренне считает эту организацию не политической, а исключительно военно-диверсионной. Кроме того, есть и фактические ошибки: С. А. Соколов умер не в 1935, а в 1936 г., и на посту главы БРП его сменил не П. Н. Краснов, а С. Н. Трегубов.[17 - Егоров Н. А. Дальневосточный отдел диверсионно-террористической организации «Братство Русской Правды». С. 136–141.]
Про операцию «Мечтатели», проведенную ОГПУ—НКВД на Дальнем Востоке против БРП, написал серию газетных статей журналист Владимир Кинщак. Основой для его работ явилось коллективное следственное дело «Мечтатели» (И. В. Кобылкина, Е. Л. Переладова и др.), хранящееся в Архиве УФСБ Иркутской области.[18 - Кинщак В. Операция «Мечтатели» // Восточно-Сибирская правда. Иркутск, 2005. 30–31 июля, № 160–161. С. 10; 6–7 авг., № 165/166. С. 14; Он же. Кобылкин спел для ГПУ // Россия. 2005. 18–24 авг., № 33. С. 8.] На базе материалов того же архива написали работу иркутские историки И. Наумов и П. Новиков.[19 - Наумов И., Новиков П. «Мечтатели» не по Бертолуччи. Операция «Трест» на сибирский манер // Родина. 2009. № 4. С. 52–55.]
С предыдущей группой публикаций тесно связаны работы, посвященные деятельности местных и ассоциированных организаций. Первой о Братстве Зеленого Дуба, вошедшего на правах коллегиального членства в БРП, написала в «Белорусском историческом журнале» историк Н. И. Стужинская. Другие ее работы (написанные на русском и белорусском языках) также посвящены «Зеленому Дубу» и его лидерам.[20 - Стужынская Н.I. «Зялёны Дуб» // Беларускi гiстарычны часопiс. 1995. № 1. С. 57–64; Стужынская Н.І. Трагедыя зеленадубцаy // Беларускi гiстарычны часопiс. 1996. № 1. С. 31–42; Стужинская Н. И. Антибольшевистское движение в Белоруссии и политические репрессии в 20-е годы XX века // Политический сыск в России: история и современность. СПб., 1997. С. 327–332; Стужынская Н.I. Беларусь мяцежная. З гiсторыi yзброенага антысавецкага супрацiву: 20-я гг. XX ст. Вiльня, 2000. 256 с.; Стужинская Н. И. Атаман Грач: в тени “Зелёного дуба”// Деды. Дайджест публикаций о белорус. истории. Вып. 2 / Сост. и науч. ред. А. Е. Тарас. Минск: А. Н. Вараксин, 2009. С. 17–25; Стужинская Н. Из истории белорусской конспирации «Зеленый Дуб» // Партизанская и повстанческая борьба: опыт и уроки XX столетия. Доклады Академии военных наук. Военная история. № 3 (38). Саратов, 2009. С. 59–63.] Лидеру Братства Зеленого Дуба – атаману Дергачу (В. В. Адамовичу) посвящена биографическая статья, принадлежащая перу А. В. Пашкевича и А. М. Чернякевича.[21 - Пашкевич А. В., Чернякевич А. М. Атаман Дяргач: неизвестные страницы биографии, или К истории политического авантюризма в белорусском национальном движении // Брестский хронограф. 2004. Вып. 4. С. 14–334 [Электронный ресурс. Режим доступа]: http://pawet.net/library/history/bel_history/paskevich/23]
В белорусском русскоязычном журнале «Гiстарычная брама» были напечатаны статьи А. Ильина о литературном кружке «Шалаш поэтов» в Пинске в межвоенное время и о петербургском и пинском архитекторе Н. И. Котовиче. В первой работе на основе документов из Брестского областного архива за эмигрантский период он осветил деятельность местной организации БРП и РОК,[22 - Ильин А. «Шалаш поэтов» // Гiстарычная брама. 2004. № 1 (22) [Электронный ресурс. Режим доступа]: http://brama.brestregion.com/nomer22/ artic21.shtml] во второй – участие архитектора Н. И. Котовича в деятельности брестского отделении Братства.[23 - Ильин А. Петербургский и пинский архитектор Николай Котович // Гiстарычная брама. 2009. № 1 (24) [Электронный ресурс. Режим доступа]: http:// brama.brestregion.com/nomer24]
Весьма значителен массив публикаций биографического характера. Об отражении образа БРП и его деятелей в эмигрантской печати 1920–1930-х гг. пишет в своей монографии профессор Стэнфордского университета Л. Флейшман.[24 - Флейшман Л. Из истории журналистики Русского зарубежья. Т. 1: В тисках провокации: Операция «Трест» и русская зарубежная печать. М.: Новое лит. обозрение, 2003. 357 с.] Своеобразным продолжением этой книги можно считать совместную биографическую публикацию Л. Флейшмана и Б. Равдина о региональных лидерах Братства.[25 - И. Н. Заволоко и Р. М. Зиле // Балтийско-русский сборник / Подгот. Л. Флейшман, Б. Равдин. Кн. 2. Stanford, 2007. C. 168–201; Протодиакон К. А. Дорин // Там же. С. 253–275.]
Старейший издатель и исследователь русской эмиграции Р. В. Полчанинов в статье «Русские сокола. БРП и НТСНП в Режице»[26 - Полчанинов Р. Русские сокола. БРП и НТСНП в Режице // Новый журнал. 2002. № 227. С. 268–275.] впервые привел много интересных фактов о «братчиках» в Латвии. Профессор Тартуского университета С. Г. Исаков, исследуя материалы из бывшего архива КГБ Эстонской ССР, написал раздел в коллективной монографии «Русское национальное меньшинство в Эстонской Республике (1918–1940)» о деятельности БРП в Эстонии.[27 - Русское национальное меньшинство в Эстонской Республике (1918–1940) / под ред. проф. С. Г. Исакова. Тарту, 2000. С. 79.] Эта же тема затрагивается статье о русских фашистах, написанной им в соавторстве с В. А. Бойковым,[28 - Исаков С. Г., Бойков В. А. Русский фашизм в Эстонии в 1920–1930-е гг. // Русская эмиграция и фашизм. СПб., 2011. С. 46–48.] и в биографической работе, посвященной Б. В. Энгельгардту.[29 - Исаков С. Г. Б. В. Энгельгардт. Опыт жизнеописания // Биографика. Русские деятели в Эстонии XX в. Тарту, 2005. С. 204–237.]
Магистерская диссертация Р. Абисогомяна значительно дополняет работы его учителя – С. Г. Исакова, в особенности в биографических данных о членах БРП в Эстонии, содержащихся в приложении к диссертации.[30 - Абисогомян Р. Роль русских военных деятелей в общественной и культурной жизни Эстонской Республики 1920–1930-х гг. и их литературное наследие: магистерская дис. / Тартуский ун-т, филос. фак., каф. рус. лит. Тарту, 2007.]
Своеобразно дополняет эти работы статья псковского историка спецслужб А. В. Седунова, посвященная истории проникновения «братчиков» из Латвии и Эстонии в Северо-Западные районы СССР, написанная на основе Архива УФСБ по Псковской области.[31 - Седунов А. В. «Белые террористы» на Северо-Западе России в 1920–1930-е гг. // Псков. 2012. № 36. С. 157–171.]
Филолог В. В. Сорокина для третьего тома «Литературной энциклопедии Русского Зарубежья, 1918–1940» написала статью о посвященной БРП книге П. Н. Краснова «Белая Свитка».[32 - Сорокина В. В. «Белая Свитка» (Берлин: Медный всадник, 1928) // Литературная энциклопедия Русского Зарубежья, 1918–1940. Т. 3: Книги. М., 2002. С. 289–290.] Статья в справочнике д.и.н. А. В. Окорокова почти повторяет раздел книги М. В. Назарова, зато в ней была опубликована фотокопия удостоверения Брата-начальника морского подотдела БРП В. Н. Потемкина.[33 - Окороков А. В. Русская эмиграция: полит., воен. – полит. и военные организации. М., 2003. С. 7–11.]
В современных научных работах БРП и ее лидеры упоминаются довольно регулярно. Одним из первых историк В. Г. Бортневский, занимаясь исследованием жизни П. Н. Врангеля в эмиграции, нашел в его фонде в Гуверовском архиве любопытные факты о взаимодействии с БРП, альманахом «Белое Дело» и издательством «Медный всадник».[34 - Бортневский В. Г. Загадка смерти генерала Врангеля: Неизвестные материалы по истории русской эмиграции 1920-х гг. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1996. 167 с. (Б-ка журн. «Новый часовой»)]
Исследователь политических репрессий между мировыми войнами Д. И. Зубарев упомянул БРП в связи проблемой «белого терроризма» как ответа на красный тоталитаризм.[35 - Зубарев Д. И. «Красная чума» и белый терроризм (1918–1940 гг.) // Индивидуальный политический террор в России. XIX – начало XX в.: Мат-лы конф. М., 1996. С. 165.] Филолог Т. И. Бычихина написала буквально несколько строк о книгоиздательстве «Медный всадник» в энциклопедии «Книга».[36 - Бычихина Т. И. «Медный всадник» // Книга: энцикл. М., 1999. С. 406.] К. А. Чистяков в своей работе, посвященной теории и практике эмигрантского «активизма», упомянул и исследуемую организацию.[37 - Чистяков К. А. Убить за Россию. 137 с.]
Интересные факты о деятельности БРП на основе материалов фондов РГВА есть в книге московских историков Ю. П. Свириденко и В. Ф. Ершова. Правда, с научной точки зрения смущает аналогия авторов «политического экстремизма российской эмиграции» с арабскими террористами XXI века.[38 - Свириденко Ю. П., Ершов В. Ф. Белый террор? Полит. экстремизм рос. эмиграции в 1920–1945 гг. М.: Моск. гос. ун-т сервиса, 2000. 198 с.]
О БРП как предтечи НТС, а также о характере взаимоотношений этих организаций можно найти сведения в «посевовских» книгах: официозе «НТС. Мысль и дело 1930–2000»[39 - НТС. Мысль и дело 1930–2000. М.: Посев, 2000. 128 с.] и исследовании Л. А. Рара и В. А. Оболенского.[40 - Рар Л., Оболенский В. Ранние годы (1924–1948): Очерк истории Народно-Трудового Союза. М.: Посев, 2003. 192 с.]
Архангелогородский исследователь д.и.н. В. И. Голдин обращается к истории БРП в связи с русской военной эмиграцией, РОВС и советскими спецслужбами.[41 - Голдин В. И. Российская военная эмиграция и советские спецслужбы в 20-е годы XX века. Архангельск: изд-во СОЛТИ; СПб.: изд-во Полторак, 2010. 576 с.; Он же. Солдаты на чужбине: Русский Обще-Воинский союз, Россия и Русское Зарубежье в XX–XXI веках. Архангельск: изд-во СОЛТИ, 2006. 796 с.] Исследовательница из Финляндии Элеонора Иоффе написала биографическую статью о казначее БРП К. Н. Пушкареве «Слуга двух господ»,[42 - Иоффе Э. Слуга двух господ // Звезда. 2010. № 12. С. 104–129.] основанную на новых архивных материалах, но в ней мало сведений о его работе в этой организации.
Доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Свято-Тихоновского института В. И. Косик коснулся вопроса взаимодействия БРП и Православной Церкви в Зарубежье.[43 - Косик В. И. Русская церковь в Югославии (20–40-е гг. XX в.). М.: Правосл. Св. – Тихонов. богослов. ин-т, 2000. 287 с.] Упоминается БРП и в других эмигрантоведческих работах. Так, А. А. Куренышев, исследуя крестьянские политические организации, сравнивает их деятельность с БРП.[44 - Куренышев А. А. Крестьянские организации Русского Зарубежья (1920–1951). М.: АИРО-XXI, 2008. 192 с.] Доктор исторических наук В. И. Мусаев привел ряд интересных фактов о БРП в Финляндии.[45 - Мусаев В. И. Россия и Финляндия: Миграционные контакты и положение диаспор (конец XIX в. – 1930-е гг.). СПб.: Изд-во Политехн. ун-та, 2007. 484 с.] Владивостокские исследователи О. И. Кочубей и В. Ф. Печерица одними из первых упомянули о БРП в Маньчжурии.[46 - Кочубей О. И., Печерица В. Ф. Исход и возвращение (русская эмиграция в Китае в 20–40-е гг.). Владивосток: изд-во Дальневост. ун-та, 1998. 226 с.] Разделы о БРП написал в своих книгах А. А. Хисамутдинов, в них наибольшую ценность представляют биографические данные о руководителях БРП на Дальнем Востоке.[47 - Хисамутдинов А. А. По странам рассеяния. Ч. 1: Русские в Китае. Владивосток: Изд-во ВГУЭС, 2000. С. 200–201; Он же. Российская эмиграция в Китае: Опыт энциклопедии. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2002. 360 с.]
Параграф 2.3 кандидатской диссертации А. В. Серегина называется «Братство Русской Правды» (БРП) – «Совет Объединенных Монархистов (СОМ). Борьба парижских монархических групп за организационное переподчинение армии».[48 - Серегин А. В. Монархические организации русской эмиграции в Европе в 1919–1933 годах. Структура. Идеология. Деятельность: Дис. … канд. ист. наук / Моск. пед. гос. ун-т. М., 2010. Л. 217–230.] В этом разделе автор бездоказательно пытается утверждать, что СОМ – это монархический филиал БРП, видимо, на том основании, что в правление этих организаций входил герцог Г. Н. Лейхтенбергский. В тексте А. В. Серегина встречаются интересные факты о деятельности БРП, но его манера изложения материала, причем именно в диссертации на соискание степени кандидата исторических наук, исключает сноски на источники и литературу даже в тех случаях, когда приведенные сведения являются спорными или весьма сомнительными. Так, А. В. Серегин утверждает, что В. Л. Бурцев (действительно один из руководителей БРП) возглавлял группу «Борьба за Россию»,[49 - Там же. Л. 229.] в то время как главой этой группы был историк С. П. Мельгунов, интриговавший против БРП. Или вот пример обобщения: «Члены Братства действовали на поприще пропаганды антикоммунистического террора, эмигрантского евразийства, вели антисемитскую пропаганду».[50 - Там же. Л. 218.] Второй и третий тезисы А. В. Серегин в тексте ничем не аргументирует.
Причина недоверия к сведениям А. В. Серегина обосновывается и его манерой работать с источниками. Так, в вышеупомянутой диссертации в третьей главе есть разделы, посвященные истории «Союза Русских Государевых Людей имени Ее Императорского Высочества Великой Княжны Киры Кирилловны».[51 - Там же. Л. 291–315.] Они написаны на материалах одноименного фонда ГАРФ Р-5763, но дело в том, что впервые про эту организацию, просмотрев практически все дела фонда, написал П. Н. Базанов. Первая публикация появилась в 2002 г., последняя – в 2008 г.,[52 - Базанов П. Н. «Союз русских государевых людей имени Ее Императорского Высочества Великой Княжны Киры Кирилловны»: полит. и изд. деятельность // Факты и версии: Ист. – культ. альманах. Исслед. и материалы. Кн. 3: Русское зарубежье: политика, экономика, культура. СПб., 2002. С. 39–49; Издательская деятельность политических организаций русской эмиграции (1917–1988 гг.): Моногр. / СПбГУКИ. СПб., 2004. С. 140–150; Издательская деятельность политических организаций русской эмиграции (1917–1988 гг.): Диссертация… д-ра ист. наук. СПб., 2005. Л. 218–231; Издательская деятельность политических организаций русской эмиграции (1917–1988 гг.): Моногр. 2-е изд., испр. и доп. / СПбГУКИ. СПб., 2008. С. 141–151.] т. е. приоритет введения в научный оборот принадлежит автору этих строк, а в диссертации А. В. Серегина нет об этом ни строки, даже когда материалы и факты совпадают. Подобные «вольности» прослеживаются и в других местах диссертационного исследования.
К работам популярного («ненаучного») характера необходимо отнести главу «Очевидное – невероятное, или братство русской правды» в книге скандально известного публициста д. филос. н. А. М. Буровского «Апокалипсис XX века. От войны до войны».[53 - Буровский А. М. Апокалипсис XX века. От войны до войны. М., 2011. С. 314–320.] Этот раздел представляет собой пересказ статей А. И. Добкина и О. В. Будницкого, причем ссылки в нем на журнал «Русская Правда», как в плохом студенческом реферате, не только уникально совпадают, но и теряют конкретные страницы (например, сн. 126). Сноска на статью А. Вонсяцкого «О “Братстве Русской Правды”» из газеты «Новое русское слово» (1950. 12 июня. С. 28) в тексте А. М. Буровского фиктивная. Он этой статьи не читал, т. к. газета в 1950-е гг. не выходила объемом более 12 страниц. Объяснить этот «ляп» можно очень просто – сноска взята из статьи О. В. Будницкого «Братство Русской Правды – последний литературный проект С. А. Соколова-Кречетова», где в этой ссылке между страницами 2 и 8 просто пропущена запятая. Тем не менее, не затруднив себя минимальным исследованием, А. М. Буровский делает глубокомысленный вывод: «Оно (Братство Русской Правды. – П. Б.) осталась в памяти как своего рода литературный проект и грандиозная мистификация. А конец все-таки стыдный».[54 - Там же. С. 320.] Даже в этом определении заметно влияние работы О. В. Будницкого (легко находимой в Интернете), на которую А. М. Буровский принципиально не ссылается. Действительно, стыдно пересказывать чужие работы под своим именем и даже на них не ссылаться.
В завершение нужно написать об авторах, чьи работы являются, так сказать, наиболее фактографичными. Сторонником точки зрения, что БРП – плод литературной мистификации ее лидера С. А. Соколова, является д.и.н. О. В. Будницкий.[55 - Будницкий О. В. Братство Русской Правды – последний литературный проект С. А. Соколова-Кречетова // Новое лит. обозрение. 2003. № 64. С. 114–143.] На мой взгляд, известный историк эмиграции слишком доверчиво отнесся к точке зрения писателя А. В. Амфитеатрова, исследуя его материалы, хранящиеся в Гуверовском архиве войны, революции и мира. При этом нужно учитывать, что знаменитый писатель при расколе 1932 г. поддерживал А. П. Ливена и крайне отрицательно относился не к БРП, а лично к С. А. Соколову-Кречетову. Трактуя военно-политическую работу БРП, О. В. Будницкий приводит цитаты и опирается в своих выводах, как правило, не на подлинные документы БРП или советских спецслужб, а на отрывочные и тенденциозные сообщения конкурирующих между собой эмигрантских периодических изданий. Как справедливо заметил уже упоминавшийся А. А. Куренышев: «…доводы О. Будницкого выглядят убедительными только на первый взгляд. В своих рассуждениях он основывается на, если так можно выразиться, внутренней критике истории БРП, обрывая ее в середине 1930-х гг., когда умер основатель организации Соколов-Кречетов и на организацию обрушился шквал нападок с разных сторон. Будницкий совершенно не обратил внимание (так в тексте. – П. Б.) на то обстоятельство и лексически-программные положения другой националистической антибольшевистской организации – Народно-трудового союза нового поколения, настолько близки к политическим, идеологическим и тактическим установкам БРП, что о простом повторении или формальном заимствовании говорить не приходится».[56 - Куренышев А. А. Указ. соч. С. 27.]
Можно, конечно, ставить под сомнение численность БРП, успехи борьбы с советской властью, реальные попытки террористических актов, партизанских диверсий. На взгляд автора, эти успехи и достижения меньше в 1000 раз, чем у Народного Союза Защиты Родины и Свободы Б. В. Савинкова, в свою очередь, если сравнивать Союз Савинкова с Белым движением, то разница составляет 1:100. Белые брали губернские центры, савинковцы – уездные города, БРП и Дружины «Зеленого Дуба», в лучшем случае, – пограничные хутора и деревни. С точки зрения реального свержения советской власти это очень мало, а как противостояние тоталитарной коммунистической диктатуре это невиданный успех по сравнению, скажем, с диссидентским движением. Для автора этой книги появление нескольких десятков антисоветских листовок в Москве, Ленинграде и областных центрах во второй половине 1920–1930-х гг. – это огромный, невиданный успех для зарубежной организации. Можно сомневаться в существовании атамана Кречета и его подвигов, придуманных или сильно приукрашенных и точно литературно обработанных С. А. Соколовым, но атаман Дергач – реальный человек. Он упоминается в обзорах ГПУ.[57 - См., напр.: «Появились украинские банды: савинковская под командой Дергача-Грозного и анархическая банда Медведева» (Обзор политико-экономического состояния РСФСР за февраль 1922 г. (По данным ГПУ) // Совершенно секретно: Лубянка Сталину о положении в стране (1922–1934 гг.). Т. 1. 2001. Ч. 1. С. 91).] О нем, о его сподвижниках из Братства Зеленого Дуба много написано белорусскими историками. Другое дело, что реальные масштабы его деятельности по сравнению с заявленными были минимальными.
В то же время нужно отметить и положительный вклад О. В. Будницкого в постановку научной проблемы. Он разбудил интерес научной общественности и ввел ранее не исследованные документы из американских и западноевропейских архивов.
Примером другой «крайности» является книга д.и.н., профессора Академии военных наук, историка спецслужб полковника О. Б. Мозохина,[58 - Мозохин О. Б. Борьба советских органов государственной безопасности с терроризмом. М.: Кучково поле, 2010. 624 с.] в которой целый раздел посвящен БРП. Этот раздел, как и другие упоминания о БРП, по тексту книги написан исключительно на основе аналитических обзоров, отчетов, записок и материалов агентурно-следственной работы иностранного отдела (ИНО) ОГПУ и особого отдела полномочного представительства (ОО ПП) ОГПУ (из ЦА ФСБ и провинциальных архивов ФСБ), путем прямого некритического заимствования текста. С одной стороны, это позволяет нам ознакомиться в чистом виде с содержанием до сих пор засекреченных, а посему недоступных для исследователя документов. С другой стороны, нельзя же некритически относиться к любому положению, используемому в оперативных документах 1920–1930-х гг.
Для обоснования этого тезиса приведем обширную цитату: «БРП, являясь террористической организацией, развила довольно успешную деятельность на территории СССР. Для борьбы против большевиков члены БРП организовали подпольную сеть на территории Советской России, нелегально переправляли своих соратников в СССР для проведения диверсионно-террористических актов».[59 - Там же. С. 353.]
В принципе, с этим можно согласиться. Однако далее читаем: «Согласно сообщениям БРП, в 1925–1930-х гг. его партизанская деятельность, в основном остановка и “проверка” поездов, расстрелы чекистов, взрывы объектов в западных советских областях приобрела большой размах».[60 - Там же.] А где же внутренняя статистика ОГПУ, где наиболее яркие примеры? Как раз эти сообщения, составленные в качестве пиара и рекламы удачной борьбы на советской территории, и позволяют О. В. Будницкому делать вывод, что никакого БРП и не было. Тем более, у О. Б. Мозохина нет сносок на эмигрантские материалы, нет сравнения с данными из периодики Русского Зарубежья и внутренними отчетами и докладами членов БРП, да и работами современных исследователей он принципиально не пользуется.
В завершение нужно выделить работы наиболее цитируемого в этой книге автора – петербургского историка М. С. Соловьева. Его кандидатская диссертация и ряд статей посвящены в том числе и деятельности БРП на Северо-Западе России, в Прибалтике и Финляндии.[61 - Соловьев М. С. Деятельность Организации Великого князя Николая Николаевича, Русского Общевоинского союза, Братства русской правды на северо-западе России, в Прибалтике и Финляндии в 1920-х – начале 1930-х гг.: Автореф. дис. … канд. ист. наук / СПбГУ. СПб., 2003. 20 с.; Он же. Доставка и распространение в советской России агитационных материалов русских правых организаций в Прибалтике и Финляндии (1920 – начало 1930-х гг.) // XX век. Две России – одна культура. СПб., 2006. С. 155–162; Он же. Деятельность русских правых организаций в Латвийской республике в 1920 – начале 1930-х гг. // Клио. 2007. № 4. С. 12–18.] Итогом научно-исследовательской деятельности явилась монография «Дольше года мы ждать не можем…».[62 - Соловьев М. С. «Дольше года мы ждать не можем…» (Деятельность Организации Великого князя Николая Николаевича, Русского общевоинского союза, Братства русской правды на Северо-Западе Советской России, в Прибалтике и Финляндии в 1920-х – начале 1930-х гг.). СПб., 2008. 120 с.] Эти работы основаны на документах Архива Управления Федеральной службы безопасности Российской Федерации по Санкт-Петербургу и Ленинградской области и внесли в изучение темы много нового ранее не известного фактического материала. М. С. Соловьеву удалось не только показать деятельность БРП на Северо-Западе СССР в целом и местных пограничных организаций в частности, но и доказать, что члены БРП одновременно могли состоять в РОВС, «николаевских» и «кирилловских» монархических организациях.
И, наконец, наберусь смелости указать на собственные работы, непосредственно посвященные интересующей нас проблеме.[63 - Базанов П. Н. «Братство русской правды» за рубежом // Общество и Власть. СПб., 2003. С. 330–332; Издательская деятельность политических организаций русской эмиграции (1917–1988 гг.): Моногр. С. 107–118; «Медный всадник» // Издательства и издательские организации русской эмиграции 1917–2003: энцикл. справ. СПб., 2005. С. 125–126; Книгоиздательство «Медный всадник» и Братство Русской Правды // Библиотековедение. 2005. № 6. С. 52–58; Братство Русской Правды: Политическая и издательская деятельность // Клио. 2011. № 6. С. 41–49.]
Таким образом, несмотря на наличие довольно большого количества работ о БРП, нет обобщающего труда, полностью посвященного истории этой организации Русского Зарубежья.
1.2. Источники
Особую ценность для исследования темы представляют неопубликованные материалы. Основная их часть содержится в нескольких крупных архивохранилищах. Большинство документов впервые вводится в научный оборот, и ранее они не были просмотрены другими учеными, а многие даже не были обработаны архивистами.
По содержанию их можно разделить на четыре большие группы:
1. Материалы, непосредственно относящиеся к истории БРП. Здесь нужно выделить внутренние архивные документы по структуре и деятельности этой организации и материалы слежения советских и зарубежных спецслужб за БРП.
2. Издательская деятельность БРП. В эту группу входят документы о выпуске БРП периодики и листовок, о деятельности издательства «Медный всадник» и альманаха «Белое Дело» и о проникновении печатной продукции БРП на территорию СССР. К сожалению, архив книгоиздательства «Медный всадник», как и большинства русских берлинских издательств, утрачен.
3. Биографические – материалы о доэмигрантском и эмигрантском периоде жизни и деятельности лиц, связанных с БРП.
4. Опубликованные и неопубликованные документы и материалы о проникновении агентов ОГПУ—НКВД в БРП и связанных с этим публичных скандалах 1927 и 1932–1933 гг. в эмигрантской прессе.
Источниковедческий обзор логично начать с анализа зарубежных архивов, неопубликованные материалы которых активно использованы в книге.
Крупнейшей, можно даже сказать гигантской, коллекцией в Архиве Гуверовского института войны, революции и мира при Стэнфордском университете (Hoover Institution Archives (далее – HIA) Stanford University) в США (Пало-Альто, штат Калифорния) является собрание меньшевика историка и архивиста Б. И. Николаевского. В этом собрании есть периодические издания БРП, письма С. А. Соколова и В. Л. Бурцева, С. П. Мельгунова и Н. Е. Парамонова, вырезки из газет 1927–1934 гг. со статьями о БРП. Не менее интересна «Коллекция П. Н. Врангеля». Она включает материалы переписки фондообразователя с А. А. Лампе, П. Н. Шатиловым, Г. Н. Лейхтенбергским и др. Также нужно обратить внимание на вырезки из редких эмигрантских изданий. Стоит упомянуть и материалы о «Русской Освободительной Казне», финансировавшей БРП, и печатные материалы этой организации в коллекции М. Д. Врангель. Отдельные материалы по БРП есть в коллекции П. Б. Струве. В том числе копии статей, направленных против идеологии и деятельности против БРП. В фонде Эльбридж Дурбрау хранится аналитическая записка на английском языке эксперта Госдепартамента США, признанного специалиста по советской дезинформации Наталии Константиновны Грант (1901–2002), жены известного польского разведчика Ричарда Враги, «Забытые легенды: Братство Русской Правды».[64 - Grant N. Forgoten Legends: The Brotherhood of Russian Truth // Hoover Institution Archives. Stanford University (далее – HIA) Elbridge Durbrow papers. Box. 59. Fold. «Soviets and Their operations». PP. 1–21.] Документы, связанные с БРП, также имеются в материалах Д. Чубова, С. Н. Палеолога, В. К. Абданк-Коссовского, В. И. Моравского.
Бахметевский архив, или, как он официально называется, Архив русской и восточноевропейской истории и культуры, находится в Отделе редких книг и рукописей Батлеровской библиотеки Колумбийского университета. Среди наиболее значимых для данного исследования фондов и коллекций следует упомянуть представителя БРП в Синьцзяне и Тяньцзине А. П. Воробчук-Загорского. Материалы о БРП есть также в фондах председателя НТС В. М. Байдалакова, известного черносотенца Н. Е. Маркова 2-го, историка и юриста, монархиста М. А. Таубе.
В архиве Свято-Троицкой духовной семинарии (Джорданвилль, Нью-Йорк) хранится уникальный фонд хорунжего Георгия Павловича Ларина (1900–1992), одного из руководителей Красновского отдела в Шанхае, оказавшегося после Второй мировой войны в Австралии. Сюда же включены различные материалы, связанные с деятельностью БРП в Китае, переписка с митрополитом Антонием (Храповицким), Д. Л. Хорватом, поэтессой М. И. Колосовой, П. Н. и Л. Ф. Красновыми, А. А. Вонсяцким, А. П. Воробчук-Загорским, с генеральным секретарем А. Н. Кольбергом и др. Большой интерес представляют внутренние документы БРП: материалы Верховного Круга, сертификаты, циркуляры и переписка отделов, «братская информация», отчеты, печатные агитационные листовки и газетные вырезки о БРП. Отдельно нужно выделить документы, относящиеся к Сибирскому отделению. Большой интерес представляют и печатные материалы, отраженные в фонде: внутренние «Бюллетени», «Бюллетени центра БРП в С. А. С. Ш.», «Русская Правда», «Вестник Дальневосточного БРП». В фонде есть и сочинения самого Г. П. Ларина по истории БРП или написанные по его просьбе: рукопись «Краткая историческая справка» (б.д.), машинопись «Положение о Верховном Круге БРП» (1933), «Предательство и заговор в БРП и мой уход» (1932) и др. Частично этот фонд был замикрофильмирован и хранится в Архиве Гуверовского института войны, революции и мира (всего 3 катушки – 0,45 пог. м) за 1922–1975 гг. Материалы о БРП в этом архиве есть в фондах В. К. Абданк-Коссовского (коробка № 7 за 1929–1930 гг.) и П. Н. Краснова (переписка с А. В. Амфитеатровым, Г. Н. Лейхтенбергским, С. Н. Палеологом и рукопись «Белой Свитки»).[65 - Цуриков В., протоиерей. История России: В документах Свято-Троицкой духовной семинарии в Джорданвилле. М., 2012. С. 17, 60–61, 62.]
Архив Индианского университета содержит фонд писателя А. В. Амфитеатрова, в свете изучаемой темы интерес представляет его переписка с руководителями БРП и сопроводительные материалы. Аналогичные материалы есть в коллекции А. В. Амфитеатрова в архиве Школы славянских и восточноевропейских исследований Лондонского университета (Archives in London School of Slavonic and East European Studies Amfteatrov Collection) за 1927–1936 гг.
Ближайшим к С.-Петербургу иностранным центром эмигрантской россики является Национальный архив Финляндии. В нем часть фондов составляют секретные дела, переданные из архива полиции VALPO. Автор книги использовал три дела слежки финской полиции за русскими эмигрантами, выбрав трех деятелей, непосредственно связанных с БРП: «Антонов Анатолий», «Добровольский Северин», «Соколов Петр Петрович» и др.
В архивах других бывших государств-лимитрофов тоже есть документы о деятельности БРП. В Латвии и Эстонии материалы из бывших архивов КГБ были после 1991 г. переданы в государственные (национальные) архивы Латвии и Эстонии.
Россия обладает уникальными коллекциями архивных материалов эмиграции XX в., которые различными способами попадали на родину: дарения самих эмигрантов, их потомков и реэмигрантов, архивы, захваченные и вывезенные СМЕРШем и МГБ во время и после Второй мировой войны, материалы и коллекции, выкупленные государственными или общественными организациями и структурами, и т. д. В России можно выделить четыре центра, являющиеся архивохранилищами культурного и научного наследия русской эмиграции: Москва, Санкт-Петербург, Хабаровск и Владивосток. Основным центром комплектования и обработки архивных материалов является Москва, где, можно смело сказать, находится 90 % всех документов. При этом нужно учитывать, что Хабаровск и Владивосток специализируются исключительно на Русском Китае и диаспоре в странах Тихоокеанского региона.
Крупнейшим в мире и нашей стране хранилищем материалов по истории русской эмиграции является Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Долгие годы он был единственным архивом, официально обладавшим материалами, связанными с русской эмиграцией. Еще в 1946 г. его фонды пополнились подаренным чехословацким правительством Русским заграничным историческим архивом (РЗИА). РЗИА – крупнейший общеэмигрантский архив первой волны, играл роль неофициального главного государственного архивохранилища Русского Зарубежья. Из архивной россыпи фондов РЗИА и малообъемных фондов были создана Р-9145 «Коллекция отдельных документов различных эмигрантских организаций», в т. ч. и БРП. Среди фондов ГАРФ больше всего документов, относящихся к БРП, есть в фонде Р-5794 генерала М. Н. Скалона, чья жена была активным членом организации (сестрой) и фонде Р-6026 Г. И. Рубанова. Отдельные документы присутствуют в фондах Р-5878 «Редакция Газеты “Дни”», Р-5856 П. Н. Милюков, Р-6125 А. К. Зиневич и др.
ГАРФ хранит фонды, состоящие из микропленок архивных собраний. В 1992 г. по соглашению об обмене с Гуверовским институтом ГАРФ получил микропленки архивных собраний. Так был создан фонд 10003 «Коллекция микрофильмов Гуверовского института войны, революции и мира, в котором имеются «на правах описей» большие архивные фонды. В 2002 г. ГАРФ получил в порядке взаимного обмена новый крупный комплекс источников по истории России и русской эмиграции. Комплекс представлял собой микрофильмированные версии свыше 100 фондов и коллекций Гуверовского института и Музея русской культуры в Сан-Франциско. Наибольший интерес по теме представляют описи 11 Коллекция П. Н. Врангеля (1915–1935), 12 М. Д. Врангель (1880-е – 1944), 15 П. Б. Струве (1890–1982) и др.
Российский государственный военный архив, более известный как Особый архив, хранит многие фонды, созданные, по-видимому, советской военной разведкой с целью наблюдения за русскими эмигрантами. Также в этом архиве хранятся материалы, вывезенные из Германии в 1945 г. Особый интерес представляет документ под названием: «Обзор политических, военно-фашистских, националистических, католических, молодежных и белогвардейских партий и организаций бывшей Польши, составлен по агентурным и следственным материалам 3-го отдела ГУГБ НКВД / Совершенно секретно», где есть сведения о БРП и «Зеленом Дубе».[66 - РГВА. Ф. 309. Оп. 1. Д. 158. Лл. 83, 85.] Также в этом архиве есть материалы о БРП, составленные представителями политических полиций Польши и Франции.
Обладает архивными материалами и Отдел фондов русского зарубежья Государственной публичной исторической библиотеки. В нем сохранились документы из необработанной коллекции полковника Я. М. Лисового, переданной на родину еще в 1945–1947 гг. Автору удалось установить, что они хранятся в папках «Белогвардейские листовки. 700 листовок» и «Газеты из коллекции Я. М. Лисового». В этих папках, наряду с типографскими и печатными изданиями, есть и машинописные материалы, в т. ч. размноженные на ризографе.
Отдел литературы русского зарубежья Российской государственной библиотеки, кроме книг, обладает машинописной рукописью известного специалиста по символике белого движения и эмиграции П. В. Пашкова «Ордена, Знаки и Эмблемы Русской Эмиграции. 1920–1944 годы».[67 - РГБ. Отдел литературы Русского Зарубежья. А9901. Пашков П. В. Ордена, Знаки и Эмблемы Русской Эмиграции 1920–1944 годы / Машинопись. Париж, 1944. Л. 68–70.]
