Если любишь, живи

Ирина Бауэр

Если любишь, живи

Это было затишье перед самой ужасной бурей. он не хотел больше испытывать чувство вины, ему хотелось покончить с тем, что гложило его. Ведь каждый раз, когда она его обнимала и целовала, он чувствовал себя подлецом, вместо того чтобы получать счастье и тепло, которое она посылала в его сердце через объятия и свои нежные поцелуи. Он верил, что это признание снимет груз с его сердца, и он как прежде сможет оказаться в стране вечного лета, путь в которое он перекрыл себе сам. Такое бывает не от того, что нет сил держать что-то в себе, а от того, что ничего не хочется скрывать и таить от самого дорогого и любимого человека. И неважно что это было, плохое или хорошее. Правда и только правда, вопреки всему становится фундаментом самой крепкой и самой счастливой семьи. Правда она всегда прямая, она похожа на сваю, вбитую в землю, и только она становится великой основой всего. А ложь извивается как змея, и сколько бы ты ее не пытался выпрямить, она всегда будет кривой.

Так получилось, что после тринадцати лет совместной жизни в счастье и любви, он ей все же изменил, и он очень об этом сожалел. В той другой, не было того тепла, той нежности, того родного человека, к которому привязано сердце. Не смогла дать чужая не частицы того, что давала ему его любимая. Теперь он точно знал, что говоря ей что она самая лучшая, эти слова нашли своё подтверждение.

Теория.

Мне кажется, что жизнь всех людей на планете делится на два момента, и именно они определяют судьбу человека. Ведь по сути, основная теория успеха человеческой жизни основывается на подходящем моменте, а все неудачи на неподходящем. Иначе говоря, успех, это оказаться в нужное время и в нужном месте, и никогда не оказывается в ненужном. И даже для самого глупого в жизни поступка, можно выждать подходящий момент. Именно такого рода убеждений придерживался Саша. И сейчас, сидя ночью на кухне с ней рядом, и видя в её глазах пламя неизмеримой к нему любви, ему показалось, что именно сейчас наступил тот самый подходящий момент, когда он может скинуть груз со своей души, а она может ему простить абсолютно всё. Он был так уверен, что в этом пламени их любви, сгорит всё плохое, и это пламя очистит сердце, разум и душу.

Глядя ей прямо в глаза, он начал своё признание. Он держался уверенно, говоря об этом так, будто полил чей-то цветок стоящий в горшке. Вот только она, поверженная шоком от его слов, начала бледнеть, а её глаза округлились до невозможности. Вот это наглость, думала она, да ещё и помноженная на безнаказанность. За мгновение она изменилась на его глазах, и теперь её взгляд напоминал два дула, направленных в упор на него, а её сердце уже не билось, а спускало курок раз за разом. Если ты не можешь в чём-то продвинуться дальше, значит в этом ты уже достиг своего предела, об этом говорило то, что заставило его замолчать. Он попытался разрядить эту ужасающую обстановку, и натянул на своем лице улыбку, это была самая глупая улыбка за всю его жизнь, и она стала его очередной ошибкой. Теперь он находился в ненужное время, в ненужном месте, и для всего этого выбрал самый неподходящий момент. Ожидаемый результат противоречил тому, что он получил. Наверное было бы намного разумнее эту тайну унести с собой в могилу. А сейчас он был похож на человека, описать которого можно было бы примерно так. Представьте, что некий человек грезил мечтой стать олимпийским чемпионом, и чтобы достичь этой цели ему пришлось долгие годы усиленно совершать каждый день свои тренировки, шаг за шагом, от победы к победе, он делал свои шаги к долгожданной мечте. И вот он достиг этой цели, одержав свою самую важную победу. Эмоции, радость, осознание того, что он лучший, что он гордость нашего народа, и благодаря его победе, под гимн, поднимется флаг его страны. Этого ещё не произошло, но он уже это видит, идя к пьедесталу. Вот он встаёт на него и нагибается, ещё секунда, и у него на шее будет висеть олимпийская золотая медаль, думает он. Но вдруг, в эту самую секунду он обсерается , и человек с медалью в руках отказывается ему её одевать, опираясь на свои моральные убеждения, думая, что не может быть этот засранец лучшим.