скачать книгу бесплатно
Мы расселись по местам: я и Мансур расположились на заднем сидении, а участковый – на водительском. После минутного манипулирования рычагом переключения коробки передач, сопровождающегося оглушительном треском, машина тронулась, выстреливая облака черного дыма в чистый сельский воздух.
Внутреннее убранство машины давно утратило лоск былой роскоши. Потрескавшиеся дерматиновые сидения были прикрыты старыми киргизскими ковриками. Ручек, отвечающих за открытие окон, давно уже не было на месте. Украшением служила лишь огромная рыбина из капельницы, висящая на мутном зеркале заднего вида. В автомобиле пахло отсыревшим пальто. Интерьер машины, которая всем своим видом иллюстрировала теорию упадка сельских поселений, удачно дополнял труп Короля Рваны Жопы. При каждой кочке покойник весело подпрыгивал и стукался лбом о лобовое стекло.
– УАЗ хочу взять, – отметил Фанис Филаретович. Было видно, что он стесняется этой старой машины, на которой ездил ещё его отец. Участковый погладил руль и добавил, – но эту ласточку всё равно оставлю себе. Подшаманю немного…
– Я бы «Волгу», взял, – ответил Мансур.
Это заявление я не стал комментировать, так как прекрасно понимал, что ни мечте участкового, ни мечте Мансура не суждено сбыться. Мы давно свыклись, что живем в месте похожем на чистилище. Ничего хорошего здесь никогда не происходит. Я молча стал смотреть в окно на проносящийся мимо Нижний Басрак. Центральная улица была как обычно пустынна. Атмосферу умершего поселения немного разбавляли старухи, сидящие на скамейках возле своих домов. Почтенные женщины, на всякий случай, неодобрительно смотрели вслед нашему «Москвичу», но я сомневался, что они вообще разглядели: кто проехал мимо них.
Иногда дорогу перебегали стайки детишек, словно радуясь летним каникулам. Я никогда не понимал детской эйфории, которая поглощает ребенка на всё лето, стоит учебному году закончиться. Наша единственная на всё село школа не славилась особой строгостью, и учеба в ней не создавала особого дискомфорта. Нам с Мансуром осталось отучиться всего год. Буквально через два месяца мы пойдем в одиннадцатый класс. А потом в армию. Подальше от этого богом забытого места.
Мы подъехали к нашей сельской больнице. Когда-то, ещё в царские времена, это был шикарный особняк, принадлежащий исторической личности, купцу Емельяну Воробьеву-Рукову. Во времена всеобщего раскулачивания купца привязали к лошади, протащили по главной улице Нижнего Басрака, а после того как из жилища несчастного вытащили всё ценное, было принято решение использовать здание как медицинское учреждение. Время совершенно не пощадило когда-то богатый дом. Его стены отсырели, крыша провисла, с правой стороны здания появился абсолютно безобразный хозяйственный пристрой, а на фасаде стала красоваться ассиметричная вывеска «БОЛЬНИЦА». Букву «Б» сорвал ветер около двух лет назад. Я утащил её домой за что попал под вечную немилость Агафьи Петровны, древней старухи – бессменного фельдшера, единственного медработника и фармацевта нашего села.
Об Агафье Петровне ходило множество разнообразных слухов. Говорили, что она ведьма, колдунья, и, даже, нимфоманка… Я как-то подслушал, как мама Мансура говорила соседке, что наша Агафья Петровна в девичестве возлегла на ложе из еловых веток с самим шурале[3 - Шурале – леший (башк.)], тем самым купив себе несколько десятков лет жизни. Сколько старухе было лет – не знал никто, но сама Агафья Петровна утверждала, что ей сто двадцать или около того. Во всяком случае, она частенько предавалась воспоминаниям, о прежней жизни при купце Емельяне Воробьеве-Рукове. Еще, я с уверенностью могу сказать, что каждый басрачанин появился на свет не без помощи акушерских навыков Агафьи Петровны.
Дотащить Короля до импровизированного морга, роль которого играл сырой и темный больничный подвал, оказалось несложно. Мы втроем прекрасно сработались, действуя в команде, и понимали друг друга без слов. Водрузив покойника на каталку мы с облегчением вздохнули.
– Петровна! – закричал участковый, – мы в подвале! Привезли покойника! Петровна!
Крик Фаниса Филаретовича без остатка поглотили стены с отколовшимся кафелем, но, судя по скрипящим половицам, Агафья Петровна услышала зов и направилась к нам.
– ещё одного привезли? – скрипящим голосом спросила старуха, спускаясь в подвал.
– Что значит ещё одного? – удивился участковый.
Старуха махнула рукой в глубь подвала. И мы только сейчас заметили, что вторая каталка была также занята – на ней холмом возвышалась тело, накрытое грязным брезентом.
– Это ещё кто? – спросил я.
Старуха оглядела меня с головы до ног, решая, стоит ли отвечать, такой сомнительной личности как я. Не смотря на возраст, Агафья Петровна обладала феноменальной памятью и прекрасно помнила, что это я украл её букву с больничной вывески. Придя ко мнению, что я озвучил общий вопрос, старуха все– таки решила ответить:
– Гражданин Галактики… – ответила Агафья Петровна, – утром доставили.
Глава 2. Гражданин Галактики
Никто из сельчан не испытывал особой симпатии к Захару Тарасюку, известному в народе как Гражданин Галактики, но этот человек был своеобразным символом нашего села. Его вечное присутствие воспринималось примерно так же, как наличие некрасивого герба Нижнего Басрака. Гражданин Галактики был таким же вечным, как и наш фельдшер Агафья Петровна. Поэтому его смерть оказалась для нас настоящим шоком. В наших сердцах появилось пустота, которую, казалось, ничем и никогда уже не заполнить.
С Гражданином Галактики особой дружбы никто не водил, но человеком он был странным и загадочным, поэтому его имя всегда было у всех на устах. Его появление на свет и само его существование всегда было окружено различными слухами и досужими домыслами. Большинство слухов инициировал и в дальнейшем форсировал сам Захар.
Достоверно известно, что за девять месяцев до рождения Захара, с его матерью Капитолиной произошла цепь странных событий. Началось всё с исчезновения юной девушки. Три дня искали её всем селом. Проверили все леса вокруг, облазили все овраги, и даже, протащили сеть по мелкой речушке. Прервала поиски сама виновница сельского переполоха, неожиданно вернувшись домой. Выглядела она бледной и растрепанной, а во время справедливого допроса её родителей, который последовал за столь же справедливой поркой, девушка рассказала совершенно невероятную историю. Дескать, во время прогулки вдоль пшеничного поля, девушке безотлагательно потребовалось опорожнить мочевой пузырь. Следуя зову природы Капитолина углубилась в поле и присела среди молодой пшеницы. Последнее, что, по словам девушки, она помнит, это яркий ослепляющий свет и затяжной гул, от которого болели уши. Пришла в себя она, якобы уже в селе, когда обеспокоенные родители подняли на ноги всех сельчан.
В качестве доказательства Капитолина отвела любопытных на место происшествия и показала три таинственных круга, которые залегли непосредственно на пшеничном поле. Круги представляли собой три абсолютно правильной геометрической формы проплешины, зияющие черноземом прямо посреди густых зарослей пшеницы.
Вскоре выяснилось, что Капитолина на сносях. Сей факт очень огорчил её родителей, так как теперь отдать замуж дочь не представлялось возможным. В 1939-м порядки были другие, даже в нашем порочном селе.
Большинство трезвомыслящих селян давали достаточно тривиальное объяснение всей этой истории. Заключалось оно вот в чем: молодая и жадная до мужских ласк Капитолина три дня блудила в соседнем селе Верхний Басрак, а признаться в содеянном ей просто не хватило смелости. Проще было соврать о непорочном зачатии, ссылаясь на всем известный прецедент. Что касается загадочных кругов, их происхождение оказалось ещё банальнее. Через некоторое время за порчу государственной собственности привлекли к ответственности мужичка Игната, кстати, того самого человека, которого через много лет едва не лишил жизни обезумевший Король Рвана Жопа на своем кровавом юбилее. Игнат, привязывающий к колышкам трех своих коз прямо посреди пшеничного поля, был пойман с поличным и строго наказан штрафом. Его три козы были настолько дотошны в плане еды, что выедали пшеницу на ограниченной длинной веревкой поверхности до такой степени, что найти хоть травинку на месте их пиршества становилось невозможно, даже с помощью лупы.
Но оставалась ещё часть людей, которые хотели верить в чудеса и магию в их обыденной и неинтересной жизни. Кто-то был уверен, что до их односельчанки дотронулся сам господь, кто-то говорил, что мистическая беременность – это символ духовного возрождения села. К радости таких простых басрацких романтиков и появился младенец Захар, которого позже будут называть не иначе, как Гражданин Галактики.
Рождение Гражданина Галактики окружено ещё более потрясающими воображение историями, чем его зачатье. Что из всей истории правда, а что нет, судить вам. Свои попытки разобраться в хитросплетениях историй родного села, я оставил давно.
Не подлежит сомнению лишь один факт – малыш Захар родился с огромной непропорциональной головой. Сейчас это заболевание именуется гидроцефалией, а в 1940-м году, Агафья Петровна называла это простым и понятным термином – водянкой головного мозга. С самого начала роды пошли не по плану: Агафья Петровна в том месяце уезжала в районный центр на аттестацию, и ей на замену прислали молодую акушерку. Это был единственный вопиющий случай в нашем селе, когда роды принимала не Агафья Петровна.
Дальше история разворачивалась самым фантастическим образом. Молодая акушерка была в сверхъестественном ужасе от вида огромной головы младенца, с такой болезнью она столкнулась впервые. Сам маленький Захар в силу своей физической особенности, причинил немалые страдания своей матери, появляясь на свет. Наглотавшись околоплодных вод, уже на трясущихся руках акушерки младенец перестал подавать признаки жизни.
Акушерка, убежденная в том, что открыла доселе неизвестную науке болезнь, убедила молодую мать оставить младенца на благо науки. Капитолина даже не протестовала, во-первых, она была счастлива, что мучительные роды наконец-то закончились, а во-вторых, ребенок не был желанным для нее и тем более для её родителей.
Воображение медсестры уже рисовало картины её триумфального прибытия в московский институт. Акушерка не сомневалась, что усатый декан схватится за сердце рассматривая диковинного младенца, а товарищ Сталин приедет и наградит ее, недавно учрежденным, почетным званием Заслуженного врача РСФСР.
С этими приятными сердцу и душе мыслями, молодой медицинский работник законсервировала маленького Захара в пятилитровой банке, залив его обычной водкой, так как спирта в таком количестве в сельской больнице не нашлось.
Плану обрести мировую известность в медицинских кругах не суждено было воплотиться в жизнь. Маленький Захар выжил! Младенец, открыв глазки, взглянул на мир сквозь мутный слой деревенской водки, и преисполнился справедливым гневом! Первое, что он сделал – разбил маленьким кулачком толстое стекло банки, предварительно выпив из нее всю водку. После чего, уверенно дополз до дремавшей акушерки и в полной мере совершил своё возмездие, задушив молодую девушку собственной пуповиной. Со слов самого Захара, именно в этот день он стал законченным алкоголиком. Это в общем-то похоже на правду, так как в нашем селе каждый житель, находясь в утробе матери уже становится генетическим алкашом.
Определяющую роль в жизни Захара сыграла Агафья Петровна, которая вернувшись с райцентра, провела революционную на тот момент операцию по шунтированию черепа. Благодаря этому Захар, получил возможность жить дальше относительно полноценной жизнью. Захар вырос очень крепким и здоровым мальчиком.
Через год началась война, и, если верить пьяным рассказам самого Захара Тарасюка, в годовалом возрасте малыш пошел на фронт. Якобы, специально для Захара лично Евгением Драгуновым было разработано маленькое боевое ружье. В таком виде маленький боец дестабилизировал ряды фашистских войск на протяжении четырех лет.
Прозвище Гражданин Галактики прилипло к нему в конце 50-х, когда вся наша страна болела космической гонкой между двумя великими державами. Мода на научную фантастику докатилась и до нашего села. Тогда в нашу библиотеку попало несколько таких книг, в том числе и сборник рассказов и повестей «Небесный фермер» молодого на тот момент американского писателя-фантаста Роберта Хайнлайна. Тогда-то басрачане и узнали, что такое внеземные цивилизации, черные дыры и путешествия во времени. Любителям чтения сразу вспомнилась загадочная история Захара Тарасюка, и, недолго думая, жители Басрака приписали своему земляку галактическое гражданство. А мизантропу Захару пришлась по душе такая репутация. Дружить с ним особого желания никто не изъявлял, что полностью его устраивало, так как терпеть человеческое общество он мог только в состоянии алкогольного опьянения.
Работу себе Гражданин Галактики нашел тоже по душе – басрацкое лесное хозяйство приняло его к себе в штат в качестве районного лесничего. С тех пор он и бродил по лесу, пугая своей огромной головой случайно забредших в лес путников и туристов. Свободное время Гражданин Галактики проводил в эпицентре светской жизни Басрака – на площадке перед сельским магазином. Нещадно заливая за воротник Гражданин Галактики монотонно рассказывал истории из своей жизни, вне зависимости от того, внимают ему или нет. А если какой-нибудь нерадивый слушатель пытался поставить под сомнения рассказы Захара, или, что ещё хуже, брался надсмехаться над автором, то Гражданин Галактики жестоко наказывал хулителя, выдавая затрещины поистине инопланетной силы.
Теперь мы смотрели на накрытый брезентом труп легендарной личности и в глубине души пытались принять факт того, что ничто не вечно в подлунном мире. В том числе и мы.
– Что с ним случилось? – собравшись с мыслями спросил Фанис Филаретович.
Агафья Петровна щелкнула выключателем, в комнате с потрескиванием включились лампы дневного света, и стало немного светлее. Фельдшер подошла к каталке и уверенным движением сдернула покрывающий тело брезент, открыв нашему взору несчастного покойника. Первое, что бросилось в глаза, не считая огромной головы, это обширная гематома и ссадины в области шеи. На лице Гражданина Галактики, кроме выражения невыносимых страданий и боли, виднелось много небольших ранок.
– Умер, занимаясь любимым делом, бедняжка, – сказала Агафья Петровна, – застрял в дупле, голова-то огромная. Белка лицо покусала. Судя по всему, сломал шею, пытаясь освободится.
Участковый с горечью покачал головой.
– Мне казалось, он бессмертен. Однако, не спасли его инопланетные способности, – резюмировал Фанис Филаретович.
Я посмотрел на Мансура, который отрешенно разглядывал сырой потолок. Я даже порадовался, тому, что мой друг не блещет умственными способностями, ему было легче воспринимать последние события. Мне же помогали пары клея, которые всё ещё держали мою душу в относительном спокойствии.
– Ладно, ребятки, мне пора на службу, – сказал участковый, – а вы тут помогите Агафье Петровне.
С чувством выполненного долга Фанис Филаретович бравой походкой покинул подвал. Через несколько мгновений мы услышали кашляющие звуки «Москвича», а ещё через минуту стихли и они. Участковый уехал по своим делам.
Агафья Петровна потерла руки и достала из шкафчика несколько пар резиновых перчаток.
– Ну, что, за дело! Произведем осмотр тел, а потом составим свидетельство о смерти, – бодро скомандовала старушка, – раздевайте их. Вещи отдельно, вот на этот столик.
– С кого начнем? – спросил Мансур.
Я кивнул на Короля Рвану Жопу, и мы приступили к делу. Снять одежду с его величества оказалось достаточно простой задачей – его величество оказался крайне тщедушного телосложения. Одежда висела на нем как на вешалке. Я аккуратно свернул его гардероб в компактный сверток, и, положив его на стол, наконец взглянул на обнаженного Короля.
Перед моим взором предстала не самая приятная сердцу картина. Король Рвана Жопа выглядел как обтянутый кожей скелет. Королевское лицо вполне могло служить иллюстрацией для детских сказок про Кощея. Щеки запали и выпирающие скулы венчал крючковатый нос с огромными ноздрями. Под закрытыми веками можно было разглядеть выпирающие глазные яблоки. На тонкой шее явственно виднелись синие следы от веревки. Огромный кадык торчал настолько неестественно, что бросал тень на впалую грудь, покрытую редкой растительностью. Мне показалось, что через его живот я увидел контур позвоночника. Опустив взгляд ниже, я, ощущая некое чувство неловкости, посмотрел на его промежность. Такого количества волос, я не видел никогда в жизни. Они торчали таким густым пучком, что полностью скрывали от любопытных взглядов королевский пенис.
– Эта штука выглядит уютнее, чем моя подушка, – прокомментировал Мансур.
– Иди, вздремни, – сказал я, ткнув его в бок локтем.
Наш разговор прервала Агафья Петровна, которая, нацепив огромные очки, подошла к каталке. Щелкнув пальцами она принялась деловито ощупывать тело покойного короля.
– Повесился? – спросила она.
– Или повесили, – сказал я.
– Повреждены шейные позвонки, – пробормотала Агафья Петровна, сделав пометку в блокноте, – травма несовместимая с жизнью. Также у покойного наблюдается сильнейшее физическое истощение, судя по всему, он не принимал пищу как минимум неделю, – она нагнулась к Королю и принюхалась, – сильный запах спирта. Зато принимал много алкоголя!
Агафья Петровна, несмотря на то, что была даже скорее древняя, чем старая, выглядела крайне бодро и профессионально. Она с уверенным видом и легкой грацией порхала вокруг трупа. Проговаривая вслух сделанные наблюдения Агафья Петровна ставила пометки в своем старом блокноте.
– Понятно, почему он гомосексуалист, – запустив руку в промежность покойника Агафья Петровна бесцеремонно пошарила в густых зарослях, – рудиментарные половые признаки у него. Не королевский у него, член, если вы понимаете, о чём я. Ладно, раздевайте Гражданина Галактики.
Раздеть инопланетного покойника оказалось немного сложнее. Особую проблему составило снятие футболки. Огромная голова Гражданина Галактики никак не хотела пролезать через узкий воротник. Оставалось только догадываться, каких трудов стоило нечастному надеть этот элемент гардероба. Будь он жив, я бы посоветовал ему в срочном порядке избавиться от всех футболок и в дальнейшем отдавать предпочтение исключительно рубашкам. Наконец, справившись со сложной задачей, мы могли оглядеть результат своих трудов – голого Гражданина Галактики. Сказать, что он был прекрасно сложен – ничего не сказать. Его тело, будто сошедшее с обложки журнала, портила только огромная уродливая голова в беличьих укусах.
Не сговариваясь, я и Мансур одновременно повернули головы, чтобы посмотреть на член Гражданина Галактики.
– Ничего себе, – ахнул Мансур, – я бы с ним поменялся. Зачем мертвецу такая балда?
Я мысленно согласился со своим другом. Наличие такого межгалактического агрегата в штанах добавляет уверенности даже больше чем две кобуры с пистолетами на бедрах.
– Да, – согласилась Агафья Петровна, – в пору младенчества Захара, я спасла ему жизнь, в том числе и из-за размера его пениса. Даже в то время он поражал воображение. Было бы жалко, если бы такой божий дар пропал зря. – Агафья Петровна мечтательно закатила глаза, казавшиеся неестественно огромными благодаря толстенным линзам в роговой оправе, – Ну, всё не отвлекаемся.
Фельдшер начала беглый осмотр трупа Гражданина Галактики.
– Повреждены шейные позвонки, – повторила прошлый диагноз Агафья Петровна, снова сделав пометку в блокноте, – травма несовместимая с жизнью. Также у покойного наблюдаются многочисленные звериные укусы на лице. Предположительно – беличьи. Присутствует запах спирта.
Сняв перчатки Агафья Петровна достала из шкафчика два бланка и шариковую ручку.
– Помогите мне заполнить свидетельства о смерти, – сказала она, протянув бланки и ручку Мансуру. Когда мой друг потянулся за бумагами, Агафья Петровна резко одернула руку и протянула бланки мне, – Держи, ты допустишь меньше ошибок, чем этот олух.
Мансур насупился и с обиженным видом принялся разглядывать трупы.
– Зачитывай название поля, а я буду диктовать информацию для заполнения. Начнем с Короля Рваны Жопы, – дала четкие инструкции Агафья Петровна.
Я с тоской посмотрел на бланк с фантастическим количеством строчек и поудобнее уселся на жесткий стул. Подвинувшись поближе к столу, я приготовился заполнять бумаги.
– Фамилия, имя и отчество, – спросил я, понимая, что даже не знаю полных королевских инициалов.
– Ибатуллин Ильшат Идиятович, – отчеканила Агафья Петровна. Эта удивительная женщина знала данные на каждого жителя Нижнего Басрака.
– Пол?
Агафья Петровна, неодобрительно посмотрела на меня поверх очков.
– Азат, я думала, ты умнее Мансура. Помнишь, как ты украл букву с моей вывески? Тогда моя вера в твой интеллект пошатнулась в первый раз. Сейчас был второй. Ставь галочку рядом со словом «мужской» и больше не задавай глупых вопросов.
– Дата рождения? – спросил я, и тут же, на всякий случай, добавил, – Понятия не имею, когда он родился!
– Первого августа тысяча девятьсот шестьдесят пятого года, – ответила фельдшер.
Далее я методично заполнил дату смерти, место рождения и место смерти, в нашем случае они совпадали: Республика Башкортостан, Хайбуллинский район, село Нижний Басрак, улица Салавата Юлаева, дом семь. Этот адрес я мог продиктовать, разбуди меня посреди ночи. Последние пять лет, это место было для нас чем-то вроде Мекки. В этом, имеющем сакральное значение, доме мы купили столько самогона, что хватило бы на целую цистерну.
Таким образом мы добрались до десятого пункта – «Причины смерти».
– Состояние, непосредственно, приведшее к смерти – самоубийство. Внешняя причина – удушение при помощи веревки, – диктовала Агафья Петровна, – первоначальная причина – травма шейного отдела позвоночника не совместимая с жизнью. Приблизительный период времени между началом патологического процесса и смертью – пять минут.
– А если его повесили? – спросил Мансур.
– Не мешай, – отрезала Агафья Петровна и продолжила свою монотонную диктовку.
Когда, наконец, закончился бланк, я с облегчением вздохнул, но наш фельдшер, не давая и минутного отдыха, потребовала, чтобы мы перешли к следующему трупу. Я обреченно положил перед собой листок и продолжил работу.
– Фамилия, имя и отчество?
– Тарасюк Захар Капитолинович, – ответила фельдшер. Мансур хохотнул. Агафья Петровна строго посмотрела, – отец Гражданина Галактики так и остался неизвестным лицом, поэтому в отчество записали имя его матери. Он очень злился, когда ему об этом напоминали. Азат, дальше!
– Дата рождения.
– Пятого августа тысяча девятьсот сорокового года, – ответила фельдшер и горестно вздохнула, – не молод, а тело как у Аполлона. Жалко так и не женился паренек.
Все остальные пункты по большому счету повторяли прошлое медицинское свидетельство. Добавилась только информация о беличьих укусах.
Когда я закончил Агафья Петровна забрала у меня бланки и пошла наверх, в регистратуру, поставить печати на официальные документы.
– Накройте их, – бросила она напоследок.
Мы молча накрыли трупы и сели на свободную каталку, чтобы перевести дух.
– Ну что, дернем? – спросил Мансур, доставая тюбик с клеем.
– Охотно, – улыбнулся я, глядя как он выдавливает капли зеленого клея в полиэтиленовые пакеты.
Мы прижали пакеты к лицам и сделали по сорок вздохов. Сырой подвал стал будто бы просторнее. Посмотрел на потолок, рассматривая причудливые разводы на желтой побелке. Мне казалось, эти хаотичные рисунки пытаются мне что-то сказать. Я присмотрелся внимательнее и увидел, как…
Серый Владыка и Мыслитель делают вид, что не замечают Старую Девочку. Они смотрели поверх её седой головы, делая вид, что черные тучи, несущиеся над пустой выжженной равниной, гораздо интереснее Старой Девочки.
Мыслитель уже давно перенял манеру Серого Владыки игнорировать все вопросы. Теперь он молча сидел и направлял свои пустые глазницы вдаль, лениво размышляя. В данный момент раздумья его касались редких, но крупных капель серого дождя, падающих с неба.
– Серый Владыка, я потеряла свою грусть, – Старая Девочка не оставляла своих попыток завести разговор. – Грусть – это всё что у меня было. Светлая грусть – сегодня. Темная – позавчера.
Серый Владыка молча посмотрел на Старую Девочку. По детскому, но морщинистому лицу стекали серые дождевые капли, которые спорили своим цветом с оттенком её глаз. Здесь ей самое место.
– Серый Владыка, посмотри туда! – воскликнула Старая Девочка, указывая сморщенной рукой в сторону горизонта, – там на западе.
– Здесь везде запад, – молвил Мыслитель, но всё же обратил свои пустые глазницы в сторону горизонта. Он увидел крошечные фигурки, медленно бредущие к ним на встречу.
