скачать книгу бесплатно
Тави заморгал:
– Принцепс? Я думал, что пишу их для дона Майлса. Меня удивляет, что они дошли до вас.
– Они и не должны были дойти. Если бы я читал все рапорты, поступающие в цитадель, мне бы пришел конец в первый же день, – сказал Гай. – Но Майлсу твои выводы показались интересными, и он передал их мне.
Тави сделал глубокий вдох:
– Вот как.
– Ты весьма убедительно показал, что настало время для выступления против самых амбициозных консулов.
– Правитель, – запротестовал Тави, – это не совсем так. Майлс хотел, чтобы я привел доводы, противоречащие его излюбленной стратегии. Я лишь помог ему найти в ней слабые места.
– Я знаю, – сказал Гай. – Но это не делает твои выводы менее убедительными. – Он нахмурился, устремив взгляд на полки с книгами. – Думаю, ты прав. Пришло время заставить консулов танцевать под мою музыку.
Тави снова нахмурился:
– Но… правитель, это может привести к настоящей катастрофе.
Гай покачал головой:
– Конфронтация неизбежна, как бы мы себя ни вели. Рано или поздно Калар или Аквитейн выступит против меня. Лучше нанести упреждающий удар в удобный для нас момент, чем ждать, когда они будут готовы.
– В целом, принцепс, – заметил Тави, – такая стратегия может потерпеть неудачу.
Гай покачал головой и улыбнулся:
– Этого не произойдет.
– Откуда вы знаете?
Первый консул приподнял бровь:
– Инстинкт.
Тави не сумел сдержать смеха.
– Да, принцепс. – Он выпрямился. – Какими будут ваши приказы?
– Нам нужно проверить, насколько хорошо подготовлена наша армия, – задумчиво проговорил Первый консул, – но ни один из легионов не начнет тренировочный цикл до следующего года. – Гай вытащил из-под туники кожаную папку и бросил ее Тави. – Тебе нужно как-то занять время. Поэтому ты отправляешься в путешествие.
Тави нахмурился и посмотрел на папку:
– Куда?
– В долину, – ответил Гай. – К руинам Аппии, если уж быть точным, чтобы поучиться у мастера Магнуса.
Тави удивленно заморгал:
– Что?
– Ты окончил свой второй семестр в Академии, и лишь великие фурии знают, как ты станешь развлекаться, если оставить тебя здесь. Я читал твой трактат о романском искусстве. Магнус тоже. Ему нужен помощник для исследований, – сказал Гай. – Я предложил твою кандидатуру, и он невероятно обрадовался, когда узнал, что сможет заполучить тебя на шесть месяцев.
– Но… правитель, мои обязанности… – ошеломленно пробормотал Тави.
Гай тряхнул головой:
– Поверь мне, я собираюсь сделать тебе подарок, Тави. Возможно, ты понадобишься мне здесь, тут многое зависит от того, как будут развиваться события. Но может быть, ты не хочешь туда ехать?
На губах Тави появилась широкая улыбка.
– Нет, правитель! Я хотел сказать, да, правитель! Для меня это честь.
– Превосходно, – проговорил Гай. – Тогда собирайся, чтобы отбыть еще до рассвета. И попроси Гаэль доставить эти письма.
Тави едва слышно ахнул. Гаэль, которая училась вместе с Тави, никогда не была Гаэлью. Настоящую Гаэль убили, дублировали и хладнокровно заменили до того, как у Тави появился шанс узнать настоящую. Шпионка, которая это сделала, была кровавым вороном консула Калара по имени Ладья. Она дружила с Тави два года, прежде чем ему стала известна ее истинная подлая природа.
Однако Гай решил оставить ее в роли Гаэли, чтобы она передавала своему хозяину ложные сведения.
– Вы думаете, она передаст их Калару?
– Вне всякого сомнения, – ответил Гай.
– Могу я спросить?.. – пробормотал Тави.
Гай улыбнулся:
– В конверте будет обычная почта и одно письмо Аквитейну, в котором я сообщаю о своем желании усыновить его и сделать наследником.
Брови Тави поползли вверх.
– Если Калар об этом узнает и поверит в ваши намерения, вы рассчитываете, что он начнет действовать до того, как Аквитейн станет всерьез претендовать на трон.
– Он обязательно отреагирует, – согласился Гай. – Но я не уверен, как именно. Он слегка безумен, и его действия трудно предсказать. Вот почему мне необходимо как можно больше глаз и ушей на юге. И позаботься о том, чтобы моя монета постоянно находилась при тебе.
– Я понимаю, правитель, – сказал Тави, притрагиваясь к старой серебряной монете, висевшей у него на шее на цепочке. – А Гаэль?
– Если у нас все получится, ее полезность для Короны будет исчерпана, – тихо и жестко сказал Гай.
– Да, правитель, – с поклоном пробормотал Тави. – А как насчет Линялого?
Лицо Гая помрачнело.
– Почему ты спрашиваешь?
– Он со мной с тех пор… с тех пор, как я себя помню. Я так понял, что…
– Нет, – возразил Гай тоном, не допускающим возражений. – У меня есть работа и для него.
Тави долго смотрел в холодные глаза Гая, потом едва заметно кивнул:
– Слушаюсь, принцепс.
– Тогда не будем больше терять времени. – Гай встал. – Кстати, – сказал он небрежно, – ты, случайно, не спишь с послом маратов, Тави?
Тави почувствовал, как у него снова отвисла челюсть. Щеки стали такими горячими, что ему показалось, будто они вспыхнули огнем.
– О, правитель…
– Полагаю, ты понимаешь, какими могут быть последствия. Никто из вас не владеет магией, позволяющей избежать зачатия. И уж поверь мне, я знаю, насколько отцовство осложняет жизнь.
Тави отчаянно мечтал, чтобы у него под ногами разверзлась земля и поглотила его целиком.
– Мы… э-э-э… этого не делаем, – сказал Тави. – Есть… ну, другое. Другие вещи… Они не…
Глаза Гая засверкали.
– Общение?
Охваченный ужасом, Тави закрыл рукой лицо:
– О, проклятые во?роны. Да, принцепс.
Гай оглушительно расхохотался.
– Я смутно припоминаю эту концепцию, – сказал он. – А поскольку молодые люди никогда не умели себя сдерживать, я должен быть уверен, что вы занимаетесь другими… вещами. – Его улыбка померкла. – Но имей в виду, Тави. Она не человек. Она марат. Получай удовольствие от жизни, если не можешь иначе, но я советую тебе сильно к ней не привязываться. Твои обязанности станут еще более трудными.
Тави закусил губу и опустил глаза. От волнения он сразу не сообразил, что не увидит Китаи в течение полугода, если его отошлют. Эта мысль ему не понравилась. Совсем. Они почти каждый день находили возможность проводить время вместе. И почти каждую ночь.
Тави почувствовал, что снова начинает краснеть от одних только мыслей о Китаи. Однако он несколько удивился, когда понял, что мысль о расставании с ней ему не нравится не только из-за того, что ему придется отказаться от… альтернативного общения с ней. Китаи была красивой и завораживающей молодой женщиной, остроумной, честной и верной, и обладала удивительным умением сопереживать – прежде Тави видел подобное лишь у заклинателей воды, вроде его тети Исаны.
Она стала его другом. Более того, он был связан с Китаи невидимыми узами, вроде тех, которые связывают каждого марата со своим тотемным существом. Все мараты, которых встречал Тави, не расставались со своими тотемами, Китаи называла их чала. Ее отца, которого звали Дорога, главу клана Гарганта, никогда не видели без огромного черного гарганта по имени Ходок. А случаи, когда Хашат, глава клана Лошади, ходила на собственных ногах, Тави мог сосчитать по пальцам одной руки.
Тави испытывал тайное беспокойство, что расставание с ним может причинить вред Китаи. Ведь после пребывания на юге ему предстоит три года прослужить в легионе и оказаться на дальних окраинах Алеры, а не в столице, где должна находиться Китаи как посол своего народа.
Три года. Потом новое назначение. И еще одно. Курсоры Короны редко проводят много времени в одном месте.
Он уже скучал по Китаи. Хуже того, он ничего не сказал Гаю о связи между ними и о том, какой вред разлука может ей причинить. Он никогда не формулировал своих подозрений Первому консулу. И если отбросить обычные тревоги, он и сам не понимал, почему инстинкты подсказывали ему, что он не должен раскрывать Гаю тайн, которые позволили бы Первому консулу манипулировать своими курсорами. Тави вырос на окраине страны, на опасных землях, где жизнь научила его доверять интуиции.
Гай видел, что Тави переполняют чувства, и кивнул. Вероятно, он решил, что дело в романтической влюбленности.
– Ты начинаешь понимать, – сказал Гай.
Тави коротко кивнул, не поднимая глаз, стараясь контролировать свои эмоции.
Гай выдохнул, принял свою измененную форму и направился к двери.
– Ты сделаешь, как захочешь, Тави, но я доверяю твоей рассудительности. Начинай собирать вещи, курсор. И удачи тебе.
* * *
Из-за не по сезону плохой погоды рыцари Воздуха, доставившие Ладью к ее господину на юг, летели медленнее, чем всегда, и она предстала перед ним только через пять дней. Все это время было для нее мучительным. Она не обладала талантом заклинательницы ветра, из чего следовало, что ей ничего не оставалось, как сидеть в замкнутом пространстве носилок и просматривать кипы документов, которые она взяла с собой.
На Ладью накатила тошнота, никак не связанная с порывами ветра, раскачивавшего носилки. Она закрыла глаза, чтобы не видеть груду донесений, которые втайне скопировала с официальных документов в столице. Некоторые она покупала у жадных дворцовых клерков. Она проникала в запертые помещения, чтобы добыть другие. Все они содержали сведения той или иной важности, отдельные детали сами по себе ничего не значили, но, собранные вместе, давали возможность воссоздать более-менее внятную картину с помощью донесений других кровавых во?ронов.
А в итоге все они ничего не значили. Во всяком случае, теперь. Самый верхний документ в стопке делал их устаревшими и бессмысленными. Когда ее господин услышит, что ей удалось узнать, он будет вынужден действовать. Он начнет гражданскую войну, о приближении которой знал каждый алеранец, у которого была хоть капля разума. Война приведет к смерти десятков тысяч ее сограждан – в лучшем случае. Уже одно это было ужасно, но тошнота преследовала Ладью по другой причине.
Она предала друга, чтобы заполучить эту тайну. Ладья не была наивной молодой девушкой, которой прикидывалась, хотя едва ли была намного старше юноши из Кальдерона, но она успела его хорошо узнать и проникнуться к нему симпатией и уважением. Она уважала не только Тави, но и его друзей. Уже одно то, что ее дружба с ними являлась обманом, стало для нее пыткой. И если бы ее друзья узнали об истинной причине, по которой она находилась в столице, каждый без колебаний постарался бы отправить ее в тюрьму.
Или убил бы.
Ей становилось все труднее играть свою роль. Дух товарищества и легкость отношений становились все привлекательнее, и она начала подумывать о дезертирстве, несмотря на решимость сосредоточиться на других вещах. Не будь Ладья умелой заклинательницей воды, на ее подушке каждую ночь оставались бы следы слез – и уже одно это могло бы подставить ее под удар. Но она заставляла их исчезнуть.
Именно так она поступила и сейчас, когда ее носилки начали опускаться во влажную жару позднего лета в Каларе. Она должна была выглядеть спокойной и уверенной перед своим господином, и от страха при мысли, что она не сможет ему угодить, ее еще больше затошнило. Она сжала руки в кулаки, закрыла глаза и напомнила себе, что является одним из его самых ценных и успешных инструментов, от которого он не сможет отказаться.
Это не слишком помогло, но заполнило оставшееся до конца полета время, пока ее не окутал сильный овощной запах Калара, с легкой примесью гниения. Ей не требовалось выглядывать в окно, чтобы увидеть город, живущий напряженной жизнью как в сумерки, так и на рассвете. В девяти десятых города царила мерзость запустения, но закрытые носилки приземлились в оставшейся десятой части, прямо в славившейся своей роскошью башне консула. Через мгновение они уже стояли на площадке, куда приземлялись и многие другие в течение дня.
Ладья сделала глубокий вдох, заставила себя успокоиться, взяла документы, надела капюшон, чтобы скрыть лицо от случайного наблюдателя, поспешно спустилась по лестнице, пересекла двор и направилась к резиденции консула. Часовые узнали ее голос и не стали просить снять капюшон. Калар приказал им пропускать Ладью, и они страшились его гнева. Ее сразу провели в кабинет консула.
Он сидел за письменным столом и читал. Не слишком крупный человек, он не отличался могучим телосложением, ростом немногим выше среднего, с темными волосами и глазами, как у большинства южан, и достаточно красивым лицом. На нем была рубашка из легкого, почти прозрачного серого шелка и темно-зеленые штаны, тоже шелковые. Каждый палец украшало кольцо с зелеными самоцветами, лоб окаймлял стальной венец. Бородка клинышком скрывала слабый подбородок.
Ладья знала свою роль. Она молча стояла у двери, пока через несколько мгновений Калар не поднял на нее глаза.
– Итак, – тихо заговорил он, – что привело тебя домой, Ладья?
Она отбросила капюшон, склонила голову и шагнула вперед, чтобы положить донесения на стол своего господина.
– Бо?льшая их часть не представляет интереса. Но я полагаю, что верхний документ вы захотите прочитать без промедления.
Он хмыкнул и лениво протянул руку, поигрывая бумагой, но не разворачивая ее.
– Это должна быть чрезвычайно важная новость, Ладья. Каждое мгновение отсутствия на службе у Гая подвергает риску твое прикрытие. Я буду очень разочарован, если потеряю столь важный инструмент из-за того, что ты приняла неверное решение.
Ладью охватил гнев, но она сдержала его и вновь склонила голову:
– Сиятельный господин, я считаю, что данная информация важнее любого шпиона, как бы хорошо он ни проявил себя раньше. Более того, я готова поставить на это свою жизнь.
Калар слегка приподнял брови.
– Что ж, ты только что так и сделала, – тихо сказал он.
Потом он развернул документ и начал читать.
Любой человек, обладающий властью и опытом Калара, умел скрывать свои эмоции, как это делала и сама Ладья в присутствии консула. Любой, кто неплохо владеет водяной магией, может многое узнать о человеке по его реакциям, как физическим, так и эмоциональным. Само собой разумелось, что самые могущественные патриции Алеры учились прятать свои эмоции от посторонних глаз.
Но Ладье не потребовалось особых усилий, чтобы прочитать чувства Калара. Она обладала особым талантом, отточенным за годы опасной службы, и он не имел отношения к заклинанию фурий. Она не заметила никаких изменений на лице Калара, но не сомневалась, что он удивлен и даже потрясен ее новостями.
– Где ты это взяла? – спросил он.
