скачать книгу бесплатно
Я ощутил ее пальцы у себя на плече.
– Гарри, ты весь дрожишь.
– Сейчас пройдет.
– Ты ведь мог убить его, – заметила Элейн. – Ты первый выхватил шпагу.
– Угу.
– Он что, правда хотел подставить тебя так, как ты сказал?
Я посмотрел на нее. Лицо ее было встревоженным.
– Угу, – вздохнул я.
– Боже мой, Гарри. – Она тряхнула головой. – Это хуже паранойи. И ты хочешь, чтобы я сдалась на милость этих людей?
Я накрыл ее руку своей.
– Не этих, – попытался успокоить ее я. – Не все в Совете похожи на Моргана.
На мгновение она заглянула мне в глаза. Потом осторожно отняла у меня руку:
– Нет. Я не собираюсь зависеть от таких людей, как эти. Ни за что.
– Элейн!
Она покачала головой:
– Я ухожу, Гарри. – Она откинула волосы с лица. – Ты расскажешь им обо мне?
Я вздохнул. Если Стражам станет известно о том, что Элейн все еще жива и избегает встречи с ними, они развяжут натуральную охоту на ведьм. Стражи никогда не отличались терпимостью и попытками понять противоположную сторону, и Морган служил наглядной иллюстрацией этого. Любой, кто попробовал бы укрыть ее, автоматически становился их мишенью. Можно подумать, у меня мало проблем без этого…
– Нет, – сказал я. – Конечно нет.
Элейн одарила меня чуть натянутой улыбкой:
– Спасибо, Гарри. – Она перехватила свой посох обеими руками. – Выпустишь меня?
– Они наверняка оставили кого-то следить.
– Я прикроюсь завесой. Они меня не увидят.
– Они неплохие наблюдатели.
Она пожала плечами:
– Я круче. У меня богатый опыт.
Я покачал головой:
– Что будем делать с феями?
– Не знаю, – призналась она. – Я с тобой свяжусь.
– Как мне найти тебя?
Она кивнула в сторону двери. Я отворил ее. Она шагнула ко мне и снова коснулась моей щеки теплыми губами.
– Это у тебя есть офис с телефоном, – сказала она. – Я позвоню.
Она шагнула к двери и чуть слышно шепнула что-то. Вокруг нее возникло серебристое сияние, и я на секунду зажмурился. Когда я открыл глаза, ее уже не было.
Я не сразу закрыл дверь – и, как выяснилось, не зря. Мгновением спустя огромным пушистым шаром по ступенькам скатился Мистер. Он сипло и печально мяукнул и царственной походкой проследовал в комнату. Там он дождался меня, свернулся клубком вокруг моих ног и замурлыкал – звук напоминал рокот судового дизеля на холостом ходу. Веса в Мистере фунтов тридцать, так что размерами он больше напоминает пуму. Я сильно подозреваю, что одним из его родителей был саблезубый тигр.
– Отличный расчет, как раз вовремя, – похвалил я его, запирая дверь.
Я постоял немного в полутемной, освещенной одним камином комнате. Щеку еще покалывало в том месте, где ее коснулись губы Элейн. В воздухе висел запах ее духов, пробудивший в памяти уйму всего такого, что я считал давным-давно забытым. От этого я вдруг почувствовал себя совсем старым, усталым и одиноким.
Я подошел к камину и поправил на полке открытку, которую Сьюзен прислала мне на последнее Рождество. Потом посмотрел на стоявшую рядом фотографию. В то воскресенье мы с ней гуляли в парке – она была одета в узкий голубой топик и коротко обрезанные шорты. Зубы казались неправдоподобно белыми на фоне дочерна загорелой кожи и черных как смоль волос. Я снял ее в тот момент, когда она смеялась и глаза ее счастливо сияли.
Я тряхнул головой.
– Устал я, Мистер, – сказал я. – Устал черт знает как.
Мистер сочувственно мяукнул.
– Ну, отдохнуть было бы разумнее всего… хотя кто я такой, чтобы говорить о разумном, а? Если я и разговариваю-то больше со своим котом. – Я вздохнул, поскреб бороду и кивнул сам себе. – Ладно, минуту на диване. А потом за работу.
Я помню еще, как опустился на диван, а потом все заволокло благословенной чернотой.
Что ж, очень даже кстати. На следующий день все запуталось еще сильнее.
Глава 10
Как выяснилось, я недостаточно устал, чтобы уснуть мертвым сном. В какой-то момент мое подсознание – я с ним знаком, и такого извращенца надо еще поискать – свернуло на проторенную дорожку, поскольку мой сон сделался очередной вариацией на тему, что снилась мне почти каждую ночь с тех пор, как я в последний раз видел Сьюзен.
Сон начался с поцелуя.
У Сьюзен восхитительные губы. Не слишком тонкие, не слишком полные. Всегда мягкие, всегда теплые. Когда она целовала меня, весь мир словно переставал существовать. Не было ничего, кроме прикосновения ее губ к моим. Я целовал эту приснившуюся Сьюзен, и она словно таяла, обволакивая меня своим телом. Пальцы ее скользнули по моей груди, чуть царапнув кожу ногтями.
Наконец я оторвался от ее губ, чтобы вздохнуть, но веки мои казались слишком тяжелыми, чтобы открыть глаза. Губы дрожали в ожидании новых поцелуев. Она посмотрела на меня затуманенным взглядом. Волосы ее были подхвачены в хвост, спускавшийся ей до лопаток. Странное дело, во сне ее волосы казались длиннее. Лицо ее приблизилось к моему.
– Ты в порядке? – спросил я ее.
Я всегда спрашивал это. И, как всегда, она улыбнулась мне горькой улыбкой и не ответила. Я прикусил губу.
– Я все еще ищу. Я не сдался.
Она покачала головой и отстранилась от меня. Мне хватило ума оглядеться по сторонам. На этот раз действие происходило в темном переулке. Ближняя к нам стена содрогалась от музыки из диско-клуба. Сьюзен была одета в темные слаксы в обтяжку и блузку с короткими рукавами; на плечи она накинула мой черный кожаный плащ. Она пристально посмотрела на меня и повернулась ко входу в клуб.
– Подожди, – сказал я.
Она подошла к двери и оглянулась на меня. Дверь отворилась, и багровый отсвет упал на ее лицо, странно преобразив его. Ее темные глаза сделались больше.
Нет, не так. Сами глаза не увеличились, это случилось только со зрачками – они расширялись до тех пор, пока белки не исчезли и на месте глаз не осталось ничего, кроме черноты. Это были глаза вампира – огромные, нечеловеческие.
– Я не могу, – сказал я. – Нам туда нельзя, Сьюзен.
Лицо ее исказилось от злости. Она требовательно протянула ко мне руку.
Из темноты проема вынырнули руки – бледные, тонкие, бесполые. Они скользили по телу Сьюзен. Тянули ее за волосы, за платье. На мгновение она закрыла глаза, тело ее напряглось и медленно подалось к двери.
На мгновение меня охватило желание – бездумное, острое, как хирургический скальпель. Голод, примитивная, почти разрушительная жажда коснуться ее лишили меня способности думать.
– Не надо, – произнес я и шагнул к ней.
Я ощутил, как она берет меня за руку. Я ощутил, как она со стоном прижимается ко мне, как ее губы жадно целуют меня, и я отвечал ей такими же жадными поцелуями, забыв все свои сомнения. Я заметил перемену, когда поцелуи ее сделались отравленными, когда рот мой вдруг онемел от наркотической слюны, которая тут же разбежалась по телу. Впрочем, мне уже было все равно. Я целовал ее, рвал с нее одежду, а она – с меня. Впрочем, я уже и этого почти не замечал. Во всем мире существовали только губы Сьюзен, ее руки, ее бархатная кожа, тепло ее тела…
В этом не было никакого чувства – одна животная страсть. Я прижал ее к залитой багровым светом стене, и она охватила меня руками и ногами. Я запрокинул голову…
Она вздрогнула – и, как всегда, укусила меня. Ее зубы сомкнулись на моем горле, и острая боль от ее укуса опьянила меня не слабее наркотического поцелуя. Я утратил остаток контроля над собой; мои мышцы словно превратились в желатин. Я медленно сполз на землю. Сьюзен навалилась на меня сверху, жадно припав губами к моей шее, продолжая прижиматься ко мне всем телом.
Странное действие оказывала на меня ядовитая слюна: разум мой высвободился из тела и повис в нескольких футах над землей, глядя на меня сверху вниз. Я лежал под Сьюзен, бледный, с пустым взглядом. Я увидел, как тело ее начало меняться. Я увидел, как оно бьется, выгибается, как трескается и начинает расходиться кожа и из-под нее рвется наружу что-то жуткое, черное, с выпученными черными глазами и скользкой черной шкурой. А пасть была перепачкана кровью – моей кровью.
Тварь потрясенно застыла, глядя на мой труп. И когда разум мой уже почти уплыл в сторону, тварь с тонким и гибким, как у змеи, телом запрокинула голову и испустила нечеловеческий визгливый вопль, полный ярости, боли и жажды.
Я вскрикнул и проснулся в холодном поту. Мышцы свело от напряжения.
Мгновение я, задыхаясь, оглядывался по сторонам. Губы еще пощипывало приснившимися поцелуями, кожа хранила тепло прикосновений ее рук.
Я застонал, но заставил себя встать и потащился в душ. Черт, иногда я даже рад, что не пользуюсь газовой колонкой – во избежание несчастного случая. Конечно, зимой это превращается в подобие пытки, но порой ничего не оказывает восстанавливающего действия так, как холодный душ.
Я разделся и некоторое время постоял, лязгая зубами, под ледяной водой. Скажем честно, дрожал я не только от холода. Меня трясло по разным причинам. Во-первых, от абсолютно нерациональной похоти. Душ унял ее, но только на время. Поймите меня правильно – я вовсе никакой не сексуальный маньяк. И отсутствие Сьюзен в моей жизни я переживаю так остро вовсе не из-за нехватки секса. Однако в редкие моменты этих проклятых снов проклятые гормоны ведут себя так, как этого хочется им, а не мне, словно пытаясь отыграться за все упущенное.
Во-вторых, я дрожал от страха. Мои ночные кошмары, конечно, всего лишь сны, но эти сны служат и предостережением. Проклятье Сьюзен может убить меня и погубить ее. Я не могу этого забыть.
И наконец, я дрожал от чувства вины. Если бы мне удалось отговорить ее от этой авантюры, то, возможно, ничего этого не случилось бы. А теперь она исчезла, и я не имел ни малейшего представления о том, где она.
Я сунул голову под струю ледяной воды, смывая эти мысли, потом как следует проскреб себя намыленной мочалкой и вымыл голову остатками шампуня из флакона. Я почесал бороду, поколебался немного, но все же взялся за бритву. Несколько минут я орудовал своим опасным лезвием, сражаясь с бородой. Темные спутанные волосы клочьями летели на пол, и подбородок приятно щипало – как-никак это был для него первый за пару месяцев глоток свежего воздуха. Что ж, это бодрило, так что мысли мои наконец прояснились немного.
Я откопал в шкафу что-то из чистых шмоток, вылез из ванной и отодвинул ковер, закрывавший люк в подвал, где у меня размещается лаборатория. Потом откинул крышку, зажег свечу и полез по лестнице вниз.
В противоположность царившему наверху хаосу лаборатория выглядела так, словно ее содержал какой-то особенно тугозадый военный писарь. В центре помещения у меня стоит длинный стол, а вдоль стен – еще два, оставляя между собой только узкие проходы. По стенам висят дешевые белые полки на проволочном каркасе – тут я храню материалы, используемые мною при работе. Они содержатся в банках, пузырьках, коробочках и пластиковых контейнерах всех размеров, и почти на каждой емкости красуется ярлык – что это, сколько его осталось и когда я его приобрел. Столы, можно сказать, чистые, если не считать стопок бумаги с записями, жестянок с ручками и карандашами, а также множества свечей. Я зажег несколько штук и прошел в дальний угол лаборатории, проверив по дороге магический круг из заделанной в цементный пол медной полосы: не лежит ли на нем никаких посторонних предметов. Никогда не знаешь, когда может понадобиться такая вещь, как магический круг.
Только одно место в лаборатории сохранилось в том же беспорядке, какой царил в ней до того, как я в прошлом году практически переселился сюда. Одна полка – старая, деревянная – осталась без изменений. По краям ее стояли, утопая в потеках застывшего воска, два подсвечника. Между ними разместилось несколько разных предметов: с полдюжины бульварных романов в мягкой обложке, несколько журналов для мужчин, алая шелковая ленточка, некогда служившая единственным одеянием юной дамы по имени Жюстина, непарный браслет от наручников на оборванной цепочке, а также побелевший от времени человеческий череп.
– Боб, просыпайся, – буркнул я, зажигая свечи. – Мне нужно напрячь твои мозги.
Глубоко в пустых глазницах черепа вспыхнули оранжевые огоньки. Череп поерзал немного по полке и разинул костлявые челюсти в подобие зевка.
– Ну что, малыш сказал правду? Там и впрямь имела место потусторонняя активность?
– Дождь из жаб, – ответил я.
– Настоящих?
– Еще каких настоящих.
– Ух ты, – сказал Боб-Череп.
Вообще-то, Боб был вовсе не черепом. Череп служил всего лишь сосудом, вместилищем разумного духа – тот проживал в нем и помогал мне держаться более-менее в курсе постоянно совершенствующейся магической науки. Впрочем, «Боб-Череп» произносится гораздо проще, чем, скажем, «Боб – Разумный Дух и Лабораторный Ассистент».
Я кивнул, сдвигая в сторону горелки Бунзена и штативы с пробирками.
– Совершенно согласен. Слушай, Боб, я тут попал в одну сложную ситуацию и…
– Ничего у тебя не выйдет, Гарри. От вампиризма нет лекарства. Мне тоже очень нравится Сьюзен, но с этим ничего не поделаешь. Думаешь, до тебя никто не пытался отыскать это средство?
– Я знаю, что я не пытался найти его прежде, – буркнул я. – И у меня тут пара свежих идей, которые мне хотелось бы проверить.
– Есть, капитан Ахав, бузделано! Мы добудем для вас этого белого дьявола, сэр!
– Еще как, черт подери, добудем. Но прежде нам нужно заняться кое-чем другим.
Глазницы черепа вспыхнули ярче.
– Ты хочешь сказать, что-то новое, а не эти безнадежные, лишенные смысла изыскания насчет вампиров? Черт, уже интересно. Это связано как-нибудь с дождем из жаб?
Я нахмурился, нашел чистый лист бумаги, карандаш и принялся записывать события прошедшего дня. Это и мне самому помогало разложить их по полочкам.
– Не исключено. Вообще-то, это расследование убийства.
– Ясно. И кто у нас труп?
– Художник. Рональд Ройель.
Глаза Боба превратились в две маленькие светящиеся точки.
– Ого. Кто просил тебя найти убийцу?
– Я еще не знаю точно, убит ли он. Копы считают это несчастным случаем.
– Но ты считаешь иначе.
Я покачал головой:
– Сам я ничего пока не считаю, но Мэб говорит, его убили. Она хочет, чтобы я нашел убийцу и доказал, что это не она.
