Диссонанс

скачать книгу бесплатно


В целом система осталась та же – какие-то магазины, выставки, кафе. Только по подвалам, всего-то. По подвалам, которые один другого запущеннее. Да и продаваемые вещи и экспонаты выставок выглядят довольно устрашающе. Хотя меня нелегко испугать, в этих подвалах и среди этих действительно жутких вещей мне становится до одури страшно. Марку, похоже, тоже.

– Нам бы не опоздать, – говорит он, хотя мы никуда не торопимся. Но намёк понят.

– Только один, – отвечаю я. Остаётся один подвал, самый дальний, самый жуткий на вид. И хотя подходить к нему мне не хочется, я пересиливаю себя. Всё же надо узнать, что там теперь, для полноты картины. Абсолютно немыслимой картины.

– Ладно, – нехотя говорит Марк и бредёт за мной. Ясно, что ему вовсе не хочется туда идти, но и отпускать меня одну тоже не хочется. Хотя, наверное, волноваться не о чем. Наверное.

Дверь в этот самый крайний подвал новая, пластиковая, блестящая. Но при виде неё сердце у меня падает тяжеленным камнем куда-то вниз. Потому что я точно знаю, что должно было бы, по-хорошему, быть написано на двери. По крайней мере, что там было раньше. Когда я там работала. Теперь же пляшущие буквы складываются у меня на глазах в нечто, что я никак не хочу прочитывать:

Кроличья Дыра

Заберись в комнату!

– Идём отсюда, – дёргаюсь я от мысли «а что же тогда там, за этой дверью?».

– Идём, – выдыхает Марк.

Мы молча пробираемся через подвалы обратно наверх, на улицу. Молча проходим через дворик. Не знаю, о чём думает Марк, а я вот ни о чём не думаю. Просто не могу.

– Чёрт, сигареты кончились, – долетает до меня голос Марка. – Зайдём в магаз?

– Конечно. – Конечно. Куда угодно. Только подальше от этого места.

Пока мы стоим в очереди в кассу, я достаю телефон и набираю в поиске «Лофт Проект ПОДВАЛЫ». Результат меня не удивляет. Удивляет формулировка:

Успехи не увенчались поиском.

Я засовываю телефон в карман, нервно застегиваю молнию. Я всегда знаю, когда я сплю, – всю свою жизнь я могла это почувствовать. И сейчас я точно не сплю. Абсолютно точно. И это очень пугает.

– Паспорт, – вяло говорит полная, размалёванная бабища за кассой.

– В смысле? – удивляется Марк.

– Паспорт покажите.

Марк смеётся, смотрит на меня. Он, конечно, молодой, да и выглядит чуть младше своих лет, но всё же давно ему не давали меньше восемнадцати. Я смотрю на него, но не смеюсь.

Марк отдаёт паспорт, приготовившись увидеть на лице бабищи удивление, но на нём лишь презрение.

– Во даёт, – швыряет она документ обратно Марку. – Совсем стыд потеряли? Белым по чёрному же написано! – устремляет она толстый палец на табличку у кассы.

И правда. Белым по чёрному:

Мы НЕ продаём табачную и алкогольную продукцию

лицам старше 18 лет

ЭТО ЗАКОН!

– Э-это как? – совсем теряется Марк.

– А вот так! – гаркает бабища. – И вообще, это нарушение!

– Какое нарушение?

– Нарушение закона! Думали закон обойти? И меня втянуть в это? Ну обнаглела молодёжь совсем!

– Да я же…

– А ну выметайтесь! Не то я щ-щас строителей вызову!

– Строителей-то зачем? – жалобно вырывается у Марка, а я хватаю его за руку и тащу к выходу. Покупатели неодобрительно качают головами, увенчанными чёрными солнцезащитными очками. У всех до одного.

На улице я теряю сознание. Правда, очень ненадолго. Секунд на пять, наверное. Марк трясёт меня за плечи, я открываю глаза.

– Что это? Что это вообще?

Марк побледнел, и в глазах его я вижу тревогу, которая очень скоро может перейти в безумие.

– Не знаю.

Самый пик жары. Асфальт чуть ли не горит под ногами. В горле пересохло, лезу в сумку за бутылкой воды.

– О господи, – говорит Марк, не отрывая взгляда от моей сумки. Она у меня большая и удобная, через плечо, мне её привезла подруга из Нью-Йорка. Из тех сумок, на которых много раз написано название города. Подряд и каждая строчка разными цветами. Вот и на моей – NEW YORK NEW YORK. Люблю эту сумку. Но Марк уже видит то, чего не заметила я: буквы на сумке перепутались, поперескакивали со строчки на строчку, являя теперь вместо спокойных, одноцветных, правильных надписей – вакханалию цветов и WNO KROE EWK NROO. Дальше рассматривать не стала. Сумка мне нужна, и это единственная причина, по которой я не бросаю её на раскалённый асфальт.

– Скажи, что это сон, – просит Марк, но я чувствую, что сам он в это не верит. Я качаю головой, достаю всё-таки бутылку, отпиваю (со страхом) воды – вода как вода, протягиваю Марку. Тот делает пару глотков.

– Поехали домой, – говорю я. – Мне страшно.

– Да и мне не по себе. И я не уверен, что мы доедем.

– Ты всегда умел подбодрить, – усмехаюсь я, но усмешка выходит очень жалобной. В глубине души я знаю, что он прав.

Так или иначе, мы идём к метро. По дороге видим палатку с мороженым. По такой жаре к ней выстроилась нехилая очередь. Белокурая девушка с улыбкой интересуется у парня выбранным вкусом мороженого, кивает, зачерпывает из нужного отсека специальной ложкой. Шмякает ему прямо в руку тающий шарик мороженого. Парень улыбается и уходит. Мороженое течёт у него по ладони. Девушка улыбается, обслуживает следующего покупателя, шмякает ему в руку шарик. Все улыбаются.

Я отворачиваюсь.

Вход в метро почему-то закрыт. Мы идём проверить, не открыт ли другой вход – переходим дорогу один раз, потом другой. Парень в кричаще-малиновой футболке суёт мне карточку-рекламу какой-то левой фирмы со схемой метро на обороте. Я тупо пялюсь на неё, потому что привычные цвета линий перепутаны, а станции расположены в хаотичном порядке.

– Давай-ка не поедем на метро, – вырывается у меня. Марк не отвечает. Я с тревогой оборачиваюсь и вижу, как он запрыгивает в троллейбус. Двери закрываются, Марк прижимается к стеклу, и на лице у него красноречиво написан чистый ужас. Какое-то мгновение я просто стою и провожаю взглядом троллейбус, потом, наверное, собираюсь бежать за ним, но сталкиваюсь с кем-то и валюсь на асфальт. Тут же подскакиваю – он хуже раскалённой сковороды. Троллейбус уже уехал. Взгляд мой натыкается на знакомые черты и я, неимоверно обрадовавшись, кричу:

– Кара!

Девушка не оборачивается, идёт ко входу в метро. Я бегу за ней, но быстро понимаю, что это не Кара. Неизвестная невозмутимо скрывается в здании метрополитена, на котором красуется надпись «Площадь Воздаяния».

Ну да, а проспект, наверное, уже не Невский, а какой-нибудь Мерзкий? Однако Невский всё ещё на месте, и это меня чуточку успокаивает. Я роюсь в сумке, стараясь не обращать внимания на её изменившийся вид. Достаю телефон. Звоню Марку, Каре, Яну. Каждый раз слышу одно и то же:

Абонемент не достоин.

Сумасшествие чистой воды. Звоню по каждому номеру, который записан в телефоне – результат тот же. Между тем стало ещё жарче. Наверное, на улице уже градусов тридцать пять. Да это же ад, весело думаю я и едва удерживаюсь, чтобы не расхохотаться. Попахивает безумием. Всегда отвратно переношу жару. Может, стоит угоститься мороженым с руки? Или скоротать день в прохладных ПОДВАЛАХ? В метро, наверное, тоже прохладно. Я буквально ощущаю, как балансирую на тонкой грани между тем, чтобы упасть на колени и зарыдать, и тем, чтобы сойти с ума. С трудом я беру себя в руки и решаю идти по Невскому. Всё же троллейбус Марка должен был ехать прямо по Невскому и через Дворцовый мост, может, Марк вышел где-нибудь и теперь ждёт меня или идёт мне навстречу. Звучит не то чтобы неубедительно, но так себе. Однако сейчас в голове нет других идей. И я иду, чувствуя, как буквально плавится мозг. Обе стороны Невского сейчас солнечные, на небе ни единого облачного клочка. Вывески магазинов пугают своей безумностью. Но почему-то сейчас меня больше всего пугает то, что всё это – весь этот бред вокруг – подавляющее число людей воспринимает совершенно нормально. Перед глазами снова встаёт очередь у мороженного ларька, очередь в кассу магазина. Вроде нормальные люди с виду, но, учитывая обстоятельства, в которых они находятся, ведут они себя совсем не нормально. Должно бы вопить или пытаться разобраться, а они и бровью не ведут. Чёрт знает что. И эти, идущие по проспекту. Заходят в магазины со странными (мягко говоря) вывесками, щебечут о чём-то, совсем не изнывают от жары… Пожалуй, это пугает больше всего.