скачать книгу бесплатно
– Наверное, можно. Только иглу надо потолще. Вот я захватил с собой несколько.
Между тем, сообразительный Арзон отвернул защёлки на основании, завалил механизм на бок, и, вертя ручку, изучает, как там крутится шпиндель и бегает туда-сюда шпулька.
– Здорово, – согласился он с Везером, – и не так уж и сложно. Есть над чем подумать.
– Думайте, – напутствовал я эту пару и потихоньку отчалил домой.
Утром не успели мы с капитаном Виком дойти до «Морского дракона» как нас нагнали Арзон с Везером, сидящие в своей маленькой тележке, запряжённой тоже маленькой, симпатичной лошадкой с большими, добрыми и весёлыми глазами. Не пони. Где это они взрастили или добыли такую симпатягу?
– Мы специально выехали из леса пораньше, чтобы позавтракать вместе со всеми.
Во дворе таверны Крис принял от Везера повозку, выпряг лошадку и увёл её в конюшню. Лесная братия перегрузила свои котомки в повозку Криса и через минуту мы все уже поглощали яичницу с ветчиной. А ещё через четверть часа весь персонал «Морского дракона» высыпал во двор, провожая наш отъезд самыми разными пожеланиями. Но лишь только одна Жанна сказала, напутственно целуя всех подряд, что-то в действительности ценное для нас:
– Возвращайтесь скорее!
Королевский волшебник помахал нам рукой из окна своего дома, когда мы проезжали через Королевскую площадь. Выезжали не через главные, а боковые ворота, которые поближе к морю и буквально локтей через триста, совершив вслед за дорогой крутой поворот влево, уже въезжали в старый лес. Мощные деревья, простирающие свои ветви над дорогой, низкая лесная трава, проблески солнца сквозь густую, ещё не опадающую листву и просто одурманивающее своим разнообразием и мелодичностью пение птиц.
Дорога мощёная и определённо наезженная. Слева вдоль неё тянется медная, позеленевшая труба диаметром сантиметров пятнадцать, опирающаяся через каждые десять локтей на каменные подкладки. Давление в трубе, похоже, не маленькое. Кое-где капает в соединениях, а изредка прорываются и тонкие, длинные струйки.
– Эта дорога идёт к границе с Коруной, а за Коруной лежит Либра и ещё дальше Альгамара. Сейчас никого не видно, потому что выехавшие утром из Коруны путники досюда ещё не добрались, – объясняет Везер. – Мы так никого и не встретим. Нам скоро сворачивать.
И в самом деле, минут через десять трубы водопровода свернули к низким горам, похожим на простые, зелёные холмы, которые мы видели, выехав из городских ворот. Тут же начался и едва ощутимый подъём вверх. Вдоль трубы уже не дорога, а петляющая вместе с трубами между деревьев широкая тропа. Впрочем, повозка Криса проходит по ней совершенно свободно.
– К вечеру должны добраться до источника, – высказал предположение Арзон, по праву старшинства, сидящий на козлах рядом с Крисом.
И опять скрип колёс, и убаюкивающее пение птиц.
– Арзон, расскажи, как ты оказался у поющего города? Как он выглядит и о чём поёт? – попросил Вик.
– Не поёт он ничего. Во всяком случае, при мне не пел. А привело меня к нему любопытство молодости. Когда дед рассказывал мне об этом городе, то и нарисовал на песке, где тот находится, а я запомнил. Только лет через десять после смерти деда я отважился сходить и посмотреть на этот диковинный город. От нас он в двух днях неспешного пути. Да и от Верна тоже. Город, а, скорее, городок лежит в небольшой долине, похожей на неглубокую тарелку. Виден как на ладони с холмистых гребней, окружающих его. Или даже не гребней из-за своей отлогости, а словно ты сам сидишь или стоишь на краю огромной безлесной тарелки. А в центре её, где-то локтей за тысячу или две от тебя большие и маленькие дома, безлюдные улицы и площади. Посреди города какая-то большая арка выше окружающих домов. С чем-то внутри её, ярко сверкающим в лучах дневного солнца. Часть противоположного склона тарелки густо изрыта входами в шахты.
Я долго стоял, смотрел и ничего не происходило. Тогда и двинулся вниз. Уже через сто шагов на меня напало какое-то непонятное и беспричинное беспокойство. А ещё через сто настоящий ужас и паника. Голова стала как звенящий котёл, сердце бешено забилось. Было такое ощущение, что на меня вот-вот набросится кто-то большой и страшный. Я опрометью бросился назад. И ещё не добежал до края тарелки, как то, что толкало меня прочь, вдруг резко прекратилось, словно оборвалось. Я обернулся. За мной никто не бежал и я никого не чувствовал поблизости, кроме вездесущих мышей. Какое-то неизвестное мне колдовство. Не зря ведь люди покинули это место. Сильное заклятье на него наложено. Чем-то жители прогневали богов.
– Да-а, – протянул Вик, – любопытная история. Мне становится всё интереснее и интереснее.
Тени деревьев стали очень длинными, когда мы со скрипом подкатили к источнику. Водопровод начинался широкой, медной воронкой, в которую скатывался со скалы довольно-таки не слабый поток неширокого, но полноводного ручья. Даже, пожалуй, очень полноводного ручья. Труба не поглощала и четверти текущей воды, переливалась через край воронки и извилистым путём убегала по камушкам куда-то в сторону.
Крис распряг лошадь и пустил её щипать травку. Арзон с Везером принялись развязывать мешки с провизией.
– Интересно, что там Колин собрал нам для пропитания? – копаясь в мешках, бормочет Арзон. – Нужно ли разогревать? Так, не обязательно, но можно. Серж, Вик, соберите дров. Дай им топорик, Везер, и разжигай костёр.
Огоньки весело лижут собранные ветки и сучья. А мы все, как рыбаки с удочками. Сидим каждый со своим прутиком, с нанизанным на него кусочками жареного мяса и греем его над пламенем.
– Как-то беспокойно мне всё-таки, – говорит Арзон, осторожно, чтобы не обжечься, обкусывая свою порцию. – Когда случайно сталкиваешься с непонятным и угрожающим, то не успеваешь испугаться. А когда сам лезешь в неприятности, то заранее жутковато.
– Но с тобой же ничего не случилось, – замечает на это Везер.
– Так-то оно так, но всё равно не по себе. Проклятое любопытство! До седой бороды дожил, а покоя так и не нажил.
– Ты не один такой, – успокоил его Вик. – Вон Серж ни одной щели не пропустит, чтобы не сунуть в неё свой нос.
– Ха, кто бы говорил, Вик, про носы и щели. Куда мне до вас! Это же надо было удумать – позариться на прибежище чертей и бесов в порту.
Все дружно рассмеялись.
– А ведь и в самом деле, Вик, – подзадорил его Везер, – выглядишь ты внешне солидно, уважающе, но, похоже, что из всех нас в действительности ты самый заядлый авантюрист. Расскажи-ка нам какую-нибудь захватывающую историю из своей жизни.
– Историю? – не стал ломаться Вик. – Морскую или сухопутную?
– Морскую, конечно. Сухопутная и так нас уже ждёт.
Вик помолчал немного, перекладывая в голове с места на место свои истории и начал:
– Было это довольно давно. Я ещё и капитаном не был, а плавали мы в южных морях. Что такое южные моря вы все, конечно слышали. Неимоверная жара, бешеные бури, огромные волны и миражи, миражи, миражи. Шли мы за хлопком на плантации острова с названием Крузейра. По карте он должен был уже часа через два-три появиться на горизонте. Шли на Крузейру впервые, а карта говорит о не очень-то простом входе в бухту – кругом рифы и мели. И в самом деле, где-то через час на горизонте появился и начал приближаться какой-то остров.
– Что за чёрт! – удивился наш капитан, разглядывая остров в подзорную трубу. – Странный какой-то остров. Или мне мерещится, или у нас прямо по курсу очень редкое явление – надводный мираж.
И действительно, остров как бы слегка мерцает и колеблется, становясь видным то совершенно чётко, то несколько расплывчато. Причём всё больше увеличивается в размерах с нашим приближением. Это не характерно для обычных миражей, висящих в воздухе. Те висят себе и висят, не меняясь в размерах. Сколько ни плыви к ним – никогда не доплывёшь. Надводный мираж совсем другого свойства. Это поднявшийся от поверхности воды плотный столб мельчайших капелек, неразличимых глазом. Вот в этом столбе, как в линзе и появляется отражённое в горизонтали и не перевёрнутое изображение чего-нибудь не очень далёкого. А в отличие от обычного миража, надводный мираж стоит на месте, и в него даже можно вплыть. Тогда изображение пропадает, а всё кругом становится влажным от осевших капелек воды.
Вот такая картина и оказалась перед нами. Несёмся под всеми парусами прямо к ней в то место, где видны расступающиеся берега. Вот бушприт и нос уже погрузились в мираж, и картинка пропала.
– Все на ванты! – раздался неожиданный рёв капитана. – Спустить паруса!
Ещё никогда эта команда не выполнялась так скоро. Но всё равно на исходе движения по инерции судно слегка процарапало килем песчаное дно у берега, к которому мы летели на всех парусах. Когда осмотрелись вокруг, то оказалось, что мы стоим в бухте Крузейры. За кормой узкая щель входа в неё и дальше безбрежный океан. После мы долго гадали, что же это было за явление. Ещё никто не описывал такой штуки, чтобы предмет, который послужил отражением для миража, оказывался внутри самого миража. И как это так нам повезло вслепую влететь в узкий пролив, а не врезаться во внешний берег? Вот такая история.
– Крис, закрой рот, а то муха залетит, – скомандовал Арзон. – Красивая история на сон грядущий. Давайте устраиваться.
На следующее утро после завтрака, Крис отправился в обратный путь. Ещё довольно долго слышался издалека скрип колёс его повозки. Но и он, в конце концов, затих. Молча разделили поклажу и двинулись вверх по лесистому склону.
Арзон, несмотря на почтенный возраст и коротенькие ножки, бойко и уверенно вёл нас за собой. Даже не приходилось придерживать шаг. Идти приятно, словно мы на прогулке. Удивительно обилие жизни вокруг. Птицы само собой, а другая, наземная живность то тут, то там попадается на глаза, совершенно не пугаясь нас. Зайчишки что-то грызут, смешно шевеля усами. Еноты, перестав копаться в земле, провожают нас словно удивлёнными глазами.
Склоны настолько пологие и ровные, что подъём на них почти незаметен. К полудню перевалили уже два холма и взошли на третий. Арзон остановился и начал обозревать дали.
– Похоже нам туда, к горе со словно обрубленной вершиной. Да, точно туда. На вершине нет деревьев, как на других – она. Пожалуй, к вечеру доберёмся. Давайте перекусим. Ужинать будем уже на месте.
Однако планы достижения цели чуть не утонули в глубокой и довольно широкой, стремительной реке, протекающей между холмов.
– Арзон, про реку ты ничего не говорил, – упрекнул старика Везер.
– Сам её впервые вижу. Я ведь шёл с другой стороны. Надо искать или расширение реки с бродом, или камни в русле. Вплавь, пожалуй, опасно. Унесёт неизвестно куда. Давайте пойдём вверх по течению.
С час продирались по берегу через густые кусты, запустив капитана Вика вперёд для протаптывания тропы.
– А это что такое? – вдруг остановился он.
– Похоже, что когда-то был мост, – как бы про себя пробормотал Везер.
И в самом деле, когда-то был. Мощная, замшелая арочная кладка из нетёсаных камней. Каменный парапет высотой почти до пояса. Между камнями мостовой прорастает трава и кое-где тоненькие, чахлые кустики. На той стороне реки то же самое и между тем и этим провал шириной метра три. Обломки моста торчат из воды. Если на самом сооружении мостовая шириной метра два с половиной хоть и заросла травой, но явно видна, то продолжаясь на берегу уже неразличимо исчезает под слоем нанесённой земли и растительностью. Едва-едва угадывается, что когда-то очень давно здесь проходила дорога. Угадывается лишь потому, что, если внимательно присмотреться, то деревья словно выстроились вдоль какой-то, довольно далеко просматриваемой линии. Наверное, дорога мощёная.
– Нужно поспешить, – забеспокоился Арзон, доставая свой топорик. – Иначе до темноты не доберёмся. Везер, начинай рубить те, которые толщиной дюйма три-четыре, а мы с Сержем будем настилать. Вик, вот тебе мой топорик. Будешь укорачивать то, что свалит Везер до десяти локтей.
Чёрт, брёвна хоть и тонкие, но тяжёлые. Вику за Везером не угнаться. Эльф буквально дюжиной ударов своего топора валит дерево. Вику на укорачивание ствола нужно намного больше времени. Мы с Арзоном тащим очередной ствол на мост, ставим стоймя и валим на ту сторону.
– Сколько ещё нужно? – кричит нам Везер.
– Ещё штук пять-шесть, – отвечает Арзон.
Последнее бревно Везер с Виком приволокли сами. Настил плотно улёгся между парапетами. Уселись отдышаться.
– Если судить по направлению дороги, то она должна идти к морю. Тогда мы её где-то пересекли и не заметили, – в раздумье произнёс Арзон.
– Почему ты думаешь, что к морю, а не к Верну? – поинтересовался я.
– Верна тогда ещё не было. А двигаться нам всё же надо. Солнце вон уже где. До темноты можем и не успеть. Хотя сейчас легче будет идти. Главное – дорогу не терять и она приведёт, куда нужно. На проверку направления не потребуется время тратить.
– А может быть, нам здесь остановиться до завтра, чтобы в темноте не оказаться?
– Не может. Провизии у нас на лишний день нет.
По старой дороге и в самом деле идти легче. Не нужно вилять между деревьев. Ускорили шаг. Теперь уже не до глазения по сторонам. Встретился маленький, горбатый, каменный мостик-труба через ручей. Около него видно, что и, в самом деле, дорога мощёная. И опять камни скрылись под слоем земли. Становится трудновато поддерживать быстрый темп ходьбы. Арзон заметно устал, но держится. Быстро темнеет. Солнце с трудом освещает дорогу не сверху, а сбоку едва пробиваясь через толщу стволов и крон.
– Вроде бы последний склон, – шумно дыша, произносит старый гном.
Взбираемся на гребень, когда солнце уже ушло за горизонт. Перед нами тёмная чаша долины. Солнца уже нет, а луна ещё только поднимается. Тишина. Дорога впереди исчезает в темноте, проходя в ложбине гребня.
– Здесь и остановимся, – распоряжается Арзон, спускаясь немного назад и сбрасывая свой мешок на землю. – Давайте разводить костёр.
Молча что-то жуём и чем-то запиваем. Сидим с полчаса, тупо глядя на костёр. Ужасно хочется спать. Начинаю расправлять свою подстилку. Остальные тоже зашевелились. Вдруг Везер замирает, прислушиваясь к чему-то.
– Что это? Он и в самом деле поёт!
– Я ничего не слышу, – ответствует Вик.
– Похоже, Везер прав, – поддерживает эльфа Арзон. – Ничего опасного не чувствуется. Давайте выглянем.
Поднимаемся на гребень. В свете поднявшейся луны чаша долины, как на ладони. Теперь уже и нам с Виком слышно. Тихий, мелодичный, приятный для слуха звон. Нет, не звон колокола или колокольчика. Словно кто-то ударил в большой китайский гонг и этот звук не угасает. Он только становится чуть громче или тише. Чуть выше или ниже по тону и не замирает окончательно, как при ударе в гонг. Чарующая мелодия из одной ноты. Откуда она идёт не определить. Вся чаша долины наполнена этим пением.
– Ну, вот, Арзон, а ты говорил, что город не поёт, – шепчет Везер.
– Не пел. Я здесь был днём, а сейчас ночь, – тоже громким шёпотом отвечает тот. – Странная музыка.
– И таинственная, – добавляю я.
– Не зря пришли, – обрадованно заключает Вик. – Что будем делать?
– Спать, – решительно отвечает Арзон.
Сползаем с гребня и заворачиваемся в свои подстилки. Усталость берёт своё, и я проваливаюсь во временное небытие.
Солнце пробивается сквозь опущенные веки и птицы тоже сигналят, что пора вставать. Костерок уже горит и Вик с Арзоном что-то колдуют у него. Завтрак готов. Чувствуется во всех какое-то напряжение и стремление побыстрее покончить с обязательными, неизбежными делами.
Покончили и взобрались на гребень. Никакого пения нет. По очереди долго рассматриваем город в бинокль Вика.
– Отличная вещь, – хвалит оптику Везер, передавая бинокль мне.
В свете солнца разглядываю двух – трёхэтажные дома, довольно широкие улицы, небольшие площади. Некоторые площади, похоже, даже с фонтанами и какими-то статуями. Много одичавших садов и садиков, заросших лужаек между домами. Сами дома светлого камня явно давно заброшены, но очень хорошо сохранились. Между плитами мостовых высокая трава, а стёкла домов серые от вековой пыли. Но со стёклами домов очень мало. Рамы окон и двери почти везде давно вывалились. В центре города большая площадь с каким-то храмом. Тут же, рядом с храмом внушительная арка. Похоже, что это какой-то памятник. Внутри арки на цепях в углах, словно растянутый этими цепями в четыре стороны висит сверкающий золотом диск. Если хорошо навести бинокль на резкость, то можно различить на диске изображение какой-то диковинной летящей птицы вроде павлина на фоне стилизованного солнца. Арка высотой с трёхэтажный дом. Так что, если взять это для сравнения, то диск должен быть метров пять-шесть в диаметре. Возвращаю бинокль владельцу.
– Ну, что, – спрашивает Вик, – пойдём? Вроде всё спокойно.
– Пойдём, – неохотно соглашается Арзон. Эй-эй, Везер, не трогай мешки. Пусть здесь остаются.
– Почему.
– На всякий случай. Без них бежать легче.
Медленно спускаемся в тарелку долины. Ничего. Только жарковато. Спокойно идём дальше, удаляясь от гребня шагов на триста. Лёгкий ветерок прилетает, немного развевая жару и освежая кожу. Страх и ужас наваливаются внезапно, парализуя волю. Кровь в голове начинает молотом бухать в стенки черепа. Глаза стремятся вылезти из орбит. Вижу, как лицо Везера искажает страшная гримаса. Арзон словно оцепенел, сжав зубы. Вик опомнился первым, схватил гнома поперёк туловища и со стариком подмышкой стремительно понёсся туда, откуда пришли. Мы с Везером за ним.
На гребне остановились. За нами никто не гонится, кровь в голове не бухает и страха как не бывало. Может быть, даже лишнее пробежали обратно. Однако проверять, где лежит граница страха, нет никакого желания.
– Вот так, – констатирует оживший немного Арзон. – Дальше не пройти.
– Что это было? – ни у кого спрашивает Везер.
– Что, что? Заклятье или проклятье, – отвечает Арзон.
– Нужно подумать заклятье ли, – с сомнением в голосе говорит Вик. – Что-то вроде бы знакомое есть в этом, но условия совсем какие-то не те – странные и непонятные. Всё не так, как могло бы быть.
– Любопытно, что это вам пришло в голову Вик? – спрашиваю я, садясь на траву.
Остальные тоже опустились на землю.
– В южных морях часто ходят разговоры о вдруг возникающей во время шторма панике, ужасе, который лишает человека рассудка и побуждает его броситься за борт. Не раз встречали плавающие суда, брошенные командой. Учёные говорят, что такое может случаться с людьми в жестокий шторм. Когда ветер очень силён, а волны велики.
– Да, я читал об этом где-то тоже. Инфразвук.
– Вот-вот. Ветер, создающий вихри между волн порождает инфразвук. Но здесь нет ни бури, ни штормового ветра, ни морских волн. А вот ощущение кошмара, расстройство организма есть.
– Что это такое – инфразвук? – чуть ли не в один голос спросили Арзон с Везером.
– Серж, попробуй, объясни это попроще. У тебя это хорошо получается.
– Ладно, попытаюсь. Что такое звук вы знаете.
– Ещё бы, – хмыкнул Везер.
– Вот именно. И бывает он разный. Тонкий и толстый. Звонкий и глухой. Высокий и низкий. Человек слышит не все звуки, какие существуют в природе. Если звук тоньше писка комара, то человек его не слышит и, если звук ниже буханья большого барабана, то тогда тоже не слышит.
– И что из того? Не слышишь ты его и ладно.
