скачать книгу бесплатно
Обиделась что ли? Вряд ли. Не тот характер и не та ситуация. Я протянул руку и положил ладонь на её тёплое и шелковистое на ощупь предплечье. Она пошевелилась и накрыла мою ладонь своей. Так и заснули.
Охота без всяких церемоний разбудила всех ни свет, ни заря.
– Хватит валяться. Завтрак готов. Уж чем рады. Пирожные ещё вчера в обед почему-то неожиданно кончились.
Каждому досталось по куриной ножке, куску хлеба и плошке кислого молока. Помыться не удалось. Остановились на ночлег в безводном месте. Но когда двинулись, то милях в двух впереди встретился ручей. Остановились и ополоснулись. И снова нудное, однообразное движение вдоль леса. Справа локтях в пятистах видно вьющуюся между купами деревьев дорогу.
Внезапно из какой-то рощицы у дороги вылетает группа всадников человек пятнадцать-двадцать и стремительно приближается, пересекая нам впереди путь. Двое ещё издалека отделились от группы и стараются оказаться позади нас.
– Охота, Ферида! – командует Антогора.
Обе амазонки становятся лошадьми бок о бок впереди. Я оказываюсь за ними, а Антогора позади меня.
– Сергей, не дёргайся и места не меняй, – спокойно говорит мне в спину Антогора. – Иначе ты будешь мне мешать.
Луки у девочек уже не за плечом, а лежат у шеи лошади поперёк седла, удерживаемые левой рукой, в которой одновременно и поводья. Те всадники, что впереди вышли к нашему пути и теперь стоят неплотной группой, поджидая нас. Те, что сзади почти догнали нашу компанию. И, похоже, нимало озадачены увиденным. Следуют, не приближаясь, шагах в тридцати.
Группа вооружённых всадников впереди всё ближе и ближе. Охота и Ферида невозмутимо едут прямо на них. Похоже, и там появилась растерянность. Словно они ждали чего-то другого, а их обманули. Когда расстояние сократилось шагов до двадцати, группа зашевелилась, и расступилась, пропуская нас. Ну и бандитские же рожи! Мрачные и разочарованные. Одеты, кто во что горазд, но разного оружия много. Разве что только копий не хватает.
Вдруг одна из рож, мимо которой я уже почти проехал, выкрикнула какое-то проклятье и, выхватив короткий меч, бросила своего коня к нам. Короткий свист меча Антогоры у меня за спиной и чужая лошадь понесла куда-то в сторону безголовое тело всё ещё цепляющееся за поводья. Всадники бросились врассыпную, нещадно настёгивая коней. Вслед им полетели стрелы. Девочки как на утренней тренировке спокойно расстреливают беглецов. Но четверо или пятеро всё же успели ускакать дальше полёта стрелы и скрылись из глаз. Тишина и только лошади, потерявшие седоков, бродят здесь и там, щипля траву.
– Пойдём собирать стрелы. Сергей, жди нас здесь, – сказала Антогора, – и девочки разъехались по полю, время от времени останавливаясь у лежащих тел. Сбрасывают упряжь с потерявших седоков лошадей и отпускают их на волю.
– Что это было? – спросил я, когда они возвратились.
– Разбойники, – ответила Охота.
– В Римской Империи разбойников хватает, – добавила Антогора. – Большинство из них пешие, а эти самые опасные – верховые. Стерегли дорогу, а мы просто случайно им на глаза попались. Да, видно всё это сборище какой-то новичок подвёл.
– Причём тут новичок? – не понял я.
– Новичок у разбойников может не знать, что на амазонок нападать нельзя, – терпеливо объясняет мне Ферида. – Мы разбойников не трогаем, когда они не грабят кого-то у нас на глазах и на нас не замахиваются. Вот они и бросились бежать, поняв, что из-за опрометчивости одного из них, может хоть кого-то спасти только быстрота. Несколько и в самом деле уцелели. Да и мы не особенно старались – неинтересно стрелять по убегающим.
Дальше двинулись, повернув немного к северу. Признаки присутствия людей исчезли. Пересекли небольшое лесистое нагорье и остановились у ручья на обед. Вода тёплая. Искупались. Только двинулись дальше, прямо на Фериду вылетела куропатка. Ферида среагировала мгновенно. Привскочила в стременах, успела схватить летящую птицу за крыло, и мигом свернула ей голову. Вот и приличный ужин потащили с собой.
– Завтра к обеду будем дома, – сказала Охота вечером, поворачивая дичину над костром. – Ещё немного и будет готова. Ой, я солью посыпать забыла.
– А если бы и не забыла? – смеётся Ферида. – У нас соли с собой нет.
Птичьей шкуркой меня предусмотрительно обделили. Всё равно я её есть не буду. А свою долю даже несолёного, нежного мяса я съел с удовольствием.
– Интересно, как там Вивьен в Париже поживает? – неожиданно саму себя спросила Охота. Плохо бы нам пришлось, если бы не он. Наверное, рад, что нас в Париже нет. Антогора, а тебе Вивьен понравился?
– Он мне сразу понравился, как только вы его подарок мне вручили.
– Вслепую? – дружно засмеялись Охота и Ферида.
– Вслепую.
– А что тебя больше всего порадовало в Париже? – спросил я Антогору.
– Лувр и канкан, – без колебаний последовал ответ.
– А из этого, что больше?
– Всё! Это слишком разные вещи. Нельзя сравнивать и выбирать.
– Да-а, канкан… – протянула Охота, как тогда – Ферида после «Мулен ружа» и девочки замолкли, думая о чём-то своём.
Может, прав Александр? Не переборщили ли мы с приключениями и новизной для девочек?
От далёкого холма слева отделились две точки и стали стремительно приближаться, превращаясь в скачущих амазонок.
– Вот мы и дома, – облегчённо вздохнула Антогора, – раз дошли до пограничного дозора.
Миловидные девушки в полном вооружении обменялись с нами приветствиями.
– Здравствуй, Антогора, давно тебя не видели, – приветливо обратилась одна из них, с любопытством глядя на меня. – Не встретили ли чего, о чём нам следует знать? А это с вами Александр или Сергей?
– Нет, всё тихо. Это Сергей. Антиопа здесь?
– Вчера была дома, но собиралась на побережье. Там неспокойно что-то в последние дни.
Оставшиеся десять миль проехали часа за два с небольшим. Большое, сжатое поле у края леса пусто. Дальше, за ним, похоже, что-то вроде тоже немаленького огорода. В нём копошатся какие-то фигуры. А ещё дальше загоны со скотом и лошадьми. Длинные, низкие строения для животных. Издалека деталей не разглядеть, но вроде бы всё обихожено старательно, с любовью. Но как ни высматриваю, жилых домов нигде не видно. Только когда подъехали почти вплотную к краю леса, стало ясно, что поселение разбито среди деревьев.
Крепкие дома и домики из тонких брёвен стоят прямо в лесу. Так что даже и не увидишь много ли их, и насколько далеко в лес уходит поселение. Белки нисколько не пугаясь людей, снуют по стволам со своими беличьими заботами. Где-то над нашими головами стучит дятел. Слезаем с коней, и оставляем их без привязи. Антиопа, словно уже кем-то предупреждённая, ждёт нас, выйдя из одного из домов.
– Здравствуйте, девочки! Здравствуй, Сергей, – целуя меня в лоб, приветствует нас предводительница амазонок. – Вам очень повезло. Через час меня здесь уже не было бы. Теперь придётся немного отложить отъезд. Как вы здесь оказались? Что-нибудь случилось?
– Нет, – говорю я, – ничего не случилось. Просто я давно хотел посмотреть, как вы живёте. А ещё девочки говорят, что к тебе из Рима много известий приходит. Хотелось бы их услышать, если можно. Вроде бы там что-то странное происходит.
– Антогора, Охота, Ферида, вы, наверное, хотите домой заглянуть? Правда, не все ваши родительницы дома. Идите и через поворот часов ко мне. Очень удачно вы появились. У нас как раз опытных старших над сотнями не хватает.
Из дверей дома, на пороге которого мы стояли, выходит Астерия в полном походном снаряжении.
– Мама, с кем это… Ой, Сергей, – восклицает самая быстрая вестница племени, – а я-то думаю, кого это моя родительница беседой развлекает. Очень рада тебя видеть. Аве!
– Вот, говорит, что в гости заглянул. Посмотреть, как мы тут живём. Извини, Сергей, у нас тут дела неважные и очень непонятные. Много времени я тебе не уделю, но пока твои спутницы ходят домой, можем пройтись по нашей деревне.
Вопреки ожиданию, не как в нашей пословице: «Дальше в лес – больше дров», в глубине леса оказалось светлее, чем на его краю. Оставлены не так уж и редко высокие деревья почти не препятствующие солнечным лучам. А около небольших домов и домиков, разбросанных на несколько десятков локтей друг от друга, сохранены кустики, а кое-где даже высажены цветники. Нигде мне ещё не встречалась картина такого окультуренного и, вместе с тем, гармоничного единения множества людей с природой. У эльфов и гномов в Верне разве что. Но они не люди.
– Вот здесь у нас площадки для тренировок, – обводит рукой Антиопа несколько полянок меж деревьев.
На ближайшей к нам лужайке несколько десятков девочек десяти-одиннадцати лет занимаются силовыми упражнениями с камнями. Пожилая воспитательница приветливо кивает нам. Остальные лужайки пусты.
– Почти все взрослые сейчас на берегу моря, – объясняет Антиопа. – И мы тоже туда отправимся.
– Что случилось?
– Пока ничего и непонятно может что-то случиться или нет. Сами увидите. А вот наши кузницы.
Их целых две. Впрочем, это не удивительно, учитывая количество оружия и лошадей в племени. Две обнажённые по пояс женщины лет сорока-сорока пяти в кожаных фартуках. Одна держит клещами над наковальней раскалённую подкову. А другая, легко и ловко пробивает в ней отверстия для гвоздей. В обоих чувствуется необыкновенная живая сила. Но и как у всех амазонок не видно при этом вздутых, рельефных мужских мышц, или бугорчатых тел наших современных культуристок. Взглядывают искоса на нас и небрежно кивают жестом очень занятых людей.
Во второй кузнице две ещё довольно молодые женщины точат мечи.
– Сейчас мы заканчиваем и идём, – отвечает одна из них на немой вопрос Антиопы.
– Поторопитесь и соседкам скажите, чтобы бросали подковы. Ждать вас некогда.
А для этого не потребовалось никакого объяснения – детский сад. Много девочек, а несколько годовалых мальчиков, для которых кормление грудью закончилось, ожидают своей отправки к отцам. Рядом школа под открытым небом. Урок истории Греции. Понятно откуда у Фериды, Антогоры и Охоты такая необычная для женщин этого времени эрудиция и тяга к красоте.
– Антиопа, ты тут упомянула какой-то поворот часов. Вы так меряете время? Что за поворот?
– А-а, у нас же нет таких часов, как у Александра на вилле. Которые внутри стучат и звенят время от времени. У нас солнечные и песочные. Поворот песочных часов – это, по-вашему, час. И большой промежуток на солнечных тоже час.
Возвращаемся к жилищу Антиопы. Наши лошади здесь и ещё чьи-то. Чудо несказанное уже вернулось, оделось в железо само, одело на коней железные нагрудники и о чём-то невесело разговаривает с Астерией и ещё двумя девушками в доспехах.
– Астра и Вилия, – знакомит меня с ними Антиопа. – Это моя охрана и вестницы. Нужно спешить. Иначе до вечера к морю не успеем. Охота, возьмёшь под себя седьмую сотню. Ферида – восьмую. У Астерии – девятая уже давно. Антогора, под твоей командой весь этот отряд. Это последние. Остальные уже на берегу. Пошли!
Кто взлетел, а кто и взгромоздился на своего коня. Двинулись вглубь леса. Хотя пока это ещё не лес, а населённый пункт. Представления не имею, как мы будем проламываться через настоящий лес на лошадях. Хотя бы он даже и не такой непролазный, как на севере. За последними домами бурлит скопление амазонок в доспехах и с лошадьми.
– Седьмая сотня! – подняв руку и, отделившись от нас в правую сторону, выкрикнула Охота.
В мешанине людей и лошадей образовалось движение вслед за Охотой.
– Девятая сотня! – выкрикнула Астерия и повела своих бойцов чуть налево.
– Восьмая сотня! – подала свой голос Ферида, и остаток от беспорядочного скопления выстроился за ней в колонну.
Оказалось, что не так уж сложно и опасно ехать на лошади по усыпанному большими и малыми полянами итальянскому лесу. Нижние ветви больших деревьев всё равно выше головы. А мелкую поросль лошадь подминает под себя. Молодые деревья почему-то не растут под сенью великанов и поэтому не очень часты, и лавировать между ними не составляет труда. Даже проезжая рядом вдвоём. Мы с Антиопой едем впереди. За нами её вестницы-охранницы и Антогора. Охота, Ферида и Астерия мелькают где-то слева и справа. В сотне Охоты оказалась и её мать. Теперь они едут бок о бок и о чём-то оживлённо разговаривают.
– Антиопа, ты упомянула, что не хватает опытных старших сотниц. А вон у Охоты в сотне и её мать и те женщины, которых я видел в кузнице. Каждая из них вдвое старше Охоты. И будут ей подчиняться?
– Кто чему обучен и какой у кого талант, тот тем и занимается. Возраст тут ни при чём. Это у нас все прекрасно понимают. В племени и Охота, и Антогора, когда требуется, таскают и дрова для кузницы. Чего сами кузнецы не делают. Наши работницы огня и молота прекрасные бойцы и никудышные командиры. Любая из них в поединке запросто отлупит Охоту, но никогда не окажет Охоте неподчинения в строю. Но ты вроде бы хотел поговорить о новостях из Рима. О том, что тут происходит, и почему мы сейчас едем на берег я тебе там, на берегу и объясню.
– Ладно, на берегу так на берегу. Понимаешь, на днях приезжал вестник из римского дома Александра…
– Забыла спросить, – перебила меня Антиопа, – а Александр-то почему не с тобой? Нет его здесь? Понятно.
– Так вот, этот вестник мало что интересного передал. Стало быть, наши друзья в Риме не очень-то осведомлены о том, что у них под боком происходит. Может у тебя есть что-нибудь интересное о римских делах?
– Вряд ли. В основном то, что известно всем. У Октавиана и Антония вроде бы никаких разногласий. На сегодня во всяком случае.
– А что говорят об отсылке денег в Галлию для расположенных там легионов?
– Да ничего, кроме того, что давно было пора это сделать. Правда, Антоний тут руку приложил, говорят. Выторговал у Октавиана денег и на покрытие долгов перед войсками в Галлии. Его старания понятны – перетянуть легионы в Галлии на свою сторону.
– А что-нибудь про сенатора Флара слышала.
– Которого послали следить за выплатой жалования?
– Его самого.
– Сторонник Октавиана, но держится как-то особняком от других сторонников. Больше ничего. А что тебя беспокоит? С деньгами в войска всегда посылают кого-нибудь либо от сената, либо от императора. А то бывало, что деньги до солдат и не доходили.
– Сам не знаю, что меня беспокоит. Вроде бы обычное казённое дело, но вот промелькнуло боком одно знакомое имя и это меня насторожило. Думал, что тебе больше известно.
– Что за имя?
– Домиций Ульпиан.
– А-а, этот старый интриган! И что?
– Он должен был ехать вместо Флара, но внезапно заболел.
– Эка невидаль! И заболеть в его возрасте немудрено, и послать его могли, как любого другого. Не вижу ничего странного.
– И я не вижу, кроме того, что Ульпиан служит при Октавиане, похоже, для всяких тайных и тёмных дел. Октавиан ради присмотра за выдачей жалования солдатам не стал бы удалять Ульпиана от своей особы.
– Думаешь, в Галлии что-то затевается? Новости-то до нас долго доходят. Жалование, наверное, уж давно выдано, а Флар на дороге домой. Но к нам-то какое это имеет отношение? Галлия от нас далеко. Хотя по ту сторону моря и других дикарей хватает.
– Пожалуй, никакого. Наверное, просто моё чрезмерное любопытство.
– Жаль, что мне не удалось его удовлетворить, – засмеялась Антиопа. – Но всё равно я рада, что оно привело тебя к нам. Хотя время, пожалуй, не очень подходящее для встречи гостей. Похоже, за разговорами мы уже почти половину пути проехали.
Примерно через час в запах леса вторгся запах моря, который ни с чем другим не спутаешь. Лес прервался огромной поляной, простирающейся далеко влево и вправо. Несколько сот огромных коней разной масти и тоже, как и в наших сотнях в стальных нагрудниках пасутся на ней. Пересекаем поляну, спешиваемся и, оставив амазонок отряда Антогоры на поляне, опять углубляемся в лес. Теперь лес уже недолог. Поляну с лошадьми и прибрежную кромку деревьев разделяют не более двухсот шагов. Кругом, насколько видно глазу, группами, парами и поодиночке сидят, стоят и лежат одетые в броню амазонки. Одни дремлют, другие что-то жуют, а большинство просто тихо разговаривают между собой. Голосов почти не слышно.
– На берег выходить нельзя, – предупреждает Антиопа.
За кустами опушки леса шагов на полтораста каменная осыпь, переходящая в жёлтый песок превосходного пляжа, вечерняя синева морской глади и красный диск заходящего солнца. На горизонте видны какие-то острова. Берег безлюден, но не пуст. Из конца в конец какие-то почти бесформенные сооружения из чего попало. Вкопанные в песок брёвна плавника, всякие стоймя стоящие коряги, наваленные камни. Какая-то прерывающаяся каждые десять шагов широкими проходами стена в человеческий рост из всякого принесённого морем хлама. Примерно посредине между морем и лесом.
– Видишь, какая странная штука? – вполголоса говорит мне Антиопа. – Уже три ночи строят. Приплывают на больших лодках с островов и сооружают вдоль берега. Мы пока не мешаем и только наблюдаем. Море в руках Богов и всякий может временно искать себе места на чужом берегу. Мы не вправе мешать. Рыбаки часто тут высаживаются. Проплывающие корабли ищут воду и дичь в лесах. Нас не беспокоят и мы не против таких гостей.
Антогора, Охота и Ферида сквозь ветви тоже с интересом присматриваются к изуродованному пляжу.
– Как, по-твоему, что это такое? – поинтересовалась Антиопа.
– Если бы не нахальство и видимая бесцельность сооружения этой штуки я бы сказал, что это укрытие для воинов, скапливающихся для наступления. Но воинов-то нет!
– А если вдруг появятся?
– А смысл? Если воины есть, то для врага выгодно внезапное нападение. А тут словно предупреждают заранее, что готовятся к набегу. Бессмыслица.
– И я тоже ничего не пойму. Однако всё это кому-то же нужно. Столько сил потратить ни на что? Трудно поверить. Ладно, если бы этим занимался какой-нибудь сумасшедший или даже несколько. А ведь приплывают по сто и более человек. Я решила на всякий случай всех поднять. Строить вроде заканчивают. Дальше что? Если укрытие, то войско должно быть немалое. Дозорными постами его не сдержишь. К востоку и западу дозоры стоят всегда. Но там тихо. Каждое утро от них сюда прибывают вестницы и возвращаются обратно. Тревожно мне. Очень тревожно. Словно нас кто-то водит за нос, а я понять не могу, откуда ждать беды.
– А строителей рассмотрели?
– Похоже, что из племён по ту сторону моря. Когда-то те пытались делать набеги, но мы быстро отбили им желание соваться сюда.
